Притяжение оседлости

Что произошло в третьем поколении завоевателей в их культурном и цивилизационном развитии? Если говорить о цивилизации, то она напрямую связана с развитием городов.

«Готовые» центры городской культуры имелись в Улусе. Это, прежде всего, Хорезм и Русь. «В начальный период существования Золотой Орды монголы использовали города, появившиеся здесь задолго до их прихода, но разрушенные в ходе завоевания. Бату приказал их восстановить (например, Болгар, Хорезм, Дербент), после чего они быстро превратились в крупные административные и экономические центры» (Егоров). Но перемещение элиты в эти города, на дальний север или юг, как уже говорилось, означало не только необходимость приобщения к чужой культуре, но также и к снижению уровня управляемости государства. Альтернативный вариант существовал — это создание системы городов в центре государства вокруг уже возведенного административного центра, но которому еще предстояло стать настоящим городом.

Однако возникновение системы городов, используя, говоря современным языком, административный ресурс, даже для современного государства непосильная задача для власти. Однако она посильна для общества, действующего совместно с властью. Такое взаимодействие власти и общества стало возможным после тюркизации монгольской элиты, стабилизации социальной структуры, социальной стратификации, имперской идеологии, привнесенной во многом монголами, но принятой тюркской массой, как своей собственной.

Для защиты от холода, массового строительства, обжига кирпичей, производства утвари из керамики и металлов, оружия требовалось огромное количество топлива, которое в безводную и потому безлесную степь нужно было доставлять с далекого лесного севера и первоначально могло осуществляться только за счет государственной организации хозяйственной жизни. Существование столицы, а затем растущих около нее поселков, городков объективно требовало установления хозяйственных связей с провинциями. Но провинции были самодостаточны и экономически в таких связях не нуждались. Связи могли быть установлены только внеэкономическим принуждением.

Эти связи были тем более необходимы, что центр империи географически находился в климатической зоне, не слишком благоприятной не только для градостроительства, но и для жизни людей. Основными строительными материалами для фундаментальных сооружений были камень и кирпич. Кирпичи и связующий материал — известь изготовлялись на месте, а дерево для обжига кирпича и извести могло быть привезено в безлесную степь только издалека, да и камень тоже не всегда был рядом.

Для первой столицы Золотой Орды — Сарай-Бату строительные материалы и сами строители поставлялись путем государственного насилия. Потом прямое насилие прекратилось, но сохранилась система жесткой государственной организации, дополняемой медленно, но неуклонно растущей инициативой снизу. За счет чего развитие всех остальных поселений протекало уже естественным путем — на основе самоорганизации общества и экономических интересов. Росло население поселков, постепенно превращавшихся в городки. В них богатые строили дома из привозных материалов, простые жители из местных — глины и самана (смеси глины и навоза животных).

Как только удалось удовлетворить основные потребности — защиту от голода, холода, воспроизводства и получения удовольствий, около сотни степных населенных пунктов стали местом концентрации экономической и культурной жизни империи, базой развития цивилизации. Они притягивали к себе экономически активное население со всех областей империи и из других стран. Сам факт появления этих поселений, городков, городов по инициативе «снизу» являлся живым свидетельством единства интересов общества и государства.

В полиэтничном населении Золотой Орды в создании системы городов могли принять участие и приняли все народы ее населяющие, но, естественно, в разной мере. Какой-то из этих этносов должен был стать ведущим в этом новом общем деле, означающем переход жизни не только элиты, но всего населения на новый качественный уровень. Какой? Это должно было показать время.

Что касается власти, то ее задача заключалась в создании режима наибольшего благоприятствования для решения текущих практических задач, вложении финансового капитала и административного ресурса в развитие, то есть для передачи их средним слоям общества.

В полиэтничном государстве капитал и рычаги управления монгольская знать могла отдать в единственно надежные с ее точки зрения руки — тюркам, процесс слияния с которыми шел по нарастающей траектории. Другим условием был уже осуществленный переход части кочевого населения от полуоседлого к оседлому образу жизни.

Поскольку к началу 14 века в ямах жило уже четвертое поколение тюрков частично полуоседло, частично оседло, процесс перехода от полуоседлого к оседлому образу жизни и роста оседлого населения подчинялся фундаментальным законам миграции: зависел от сил выталкивания и сил притяжения. Выталкивания из кочевой жизни и притяжения — привлекательности оседлой жизни.

О силах притяжения мы можем судить только качественно и умозрительно, представив себе хозяйственные функции ям и зная их эволюцию, метаморфозу превращения насильственно созданных малых и временных поселений в постоянные и растущие. Естественно предположить, что путешественники стремились к бытовым удобствам и готовы были платить за них. А отсюда следует, что для тюрков имелся экономический стимул для создания на ямах вместо временных жилищ — юрт — стационарные караван-сараи, обустраивать их в соответствии с запросами иноязычных и инокультурных купцов.

Кто платит, тот и заказывает музыку. При этом показательно, что «музыка» заказывалась своя, но не своим, а чужим — тюркам. Мы знаем, что купцы путешествовали без свиты. Странствующие купцы не могли обустраивать свою жизнь силами своих соплеменников, так как не было массовой миграции соплеменников с родных мест в степи, на чуждый «дикий» восток, в чужеродное этническое окружение. Сервис для себя купцы могли создавать лишь силами тюрков — кыпчаков. Но для этого они должны были передавать знания о своей жизни, «обучить» тюрков устроению того сервиса, который им был желателен.

Все средневековые европейские путеводители настоятельно советовали при въезде в Золотую Орду брать с собой переводчиков, знающих кыпчакский язык. Мы не знаем сегодня этническое происхождение толмачей: сколько из них было европейцев, сколько персов, а сколько — тюрков. Известно лишь, что нанимать толмачей следовало в пограничных городах Улуса Джучи, как правило, с преобладающим тюркским населением.

Кыпчакские переводчики в социальном плане были трансляторами не только языка, но культур разных европейских, ближневосточных и центрально-восточных народов на тюркский язык. Чем интенсивнее шел этот «перевод», тем лучше обустраивались караван-сараи, тем больше требовалось людей для этого обустройства, тем выше оплачивался их труд, тем больше росли уровень и качество жизни оседлых жителей, тем больше росла притягательность их жизни в глазах кочующих родственников.

О силах «выталкивания» кочевников из степи мы можем судить, прежде всего, количественно. Обратимся еще раз к прецеденту Букеевской орды. Давление ее скота на пастбища междуречья Волги и Урала обусловило столь жестокий экологический кризис, что лесостепь и степь превратились в пустыню. Степная территория междуречья меньше одной десятой степей Восточной Европы, а население Букеевской орды, вызвавшей экологический кризис, превысило 100 тысяч человек и уже в условиях кризиса возросло до 150 тысяч. Следовательно, критическая ситуация, обусловленная чрезмерным демографическим давлением кочевников на степной биоценоз, могла возникнуть при достижении какой-то неизвестной нам величины кочевников, математически расположенной в интервале между одним миллионом человек и полутора миллионами. Общая же численность степняков при этом могла существенно превышать число кочевников. Излишек создавался тюрками переходящими к оседлости. Чем больше тюрков переходило к оседлой жизни, тем больше отдалялась угроза экологического кризиса.

Свидетельств экологического кризиса в степях Восточной Европы в начале 14 века мы не имеем. Следовательно, мы обязаны предположить, что хотя население степей, в соответствии с темпами роста населения в Букеевской орде, в начале 14 века перевалило рубеж одного миллиона, но не создала кризисной ситуации, сдерживающий цивилизационное развитие или обращающее ее вспять.

В то же время, население, судя по историческим прецедентам, достигло той критической массы, при которой этнос уже способен осуществить цивилизационный рывок. Мы знаем, что древнегреческая цивилизация возникла при переходе от архаики к полисной системе, когда население достигло примерно миллиона человек. Но одним количеством развитие еще не определяется. Количество необходимо, но не достаточно. Нужно еще и качество. Чтобы оценить потенции тюрок к развитию мы должны подвести суммарный итог процессов в жизни третьего поколения.

Предпосылки цивилизационного развития

Все, о чем мы говорили до сих пор, можно коротко назвать еще не самим развитием, а лишь предпосылкой цивилизационного развития и одновременного развития этноса на принципиально новом качественном уровне. Теперь пришло время суммировать эти основные предпосылки, выявить характер и значение перехода власти от монголов к тюркам.

Итак, в третьем поколении завоевателей завершился переход роли ведущего этноса к тюркам, произошла тюркизация элиты при внешней ее престижной монголизации (одежда, прически, символы власти). В интересах тюрков было:

— устранение прямого политического и экономического надзора за покоренными народами,

— установление взаимодействия, взаимопонимания и уважения интересов всех этнических элит, делегирование властных полномочий вниз,

— установление единства элиты и общества в степном социониме и уважения прав простого народа,

— предоставление этносам прав на самостоятельное обустройство внутренней жизни в полиэтничном государстве.

В наследство от Монгольской империи Золотая Орда получила мощную армию, успешно защищавшую внешние границы государства и подавившую террором стремления оседлых народов к независимости, информационно-транспортную структуру, морально-этическую основу жизни — веротерпимость, административный центр, расположенный в центре географического пространства государства. Но было и негативное наследство. Система господства и подчинения в Монгольской империи держалась почти исключительно на насилии и страхе, а не на социальном договоре, определяющем права и обязанности социальных слоев и ответственность за исполнение обязанностей. Система насилия и страха не могла быть устойчивой, а следовательно, и долговечной. Дисбаланс межэтнических и социальных отношений мешал дальнейшему развитию общества и государства. Только заключение социального договора, неважно в каком виде: формальном, четко осознаваемом и фиксированном или неформальном на уровне общественного бессознательного, и только устранение межэтнических противоречий обеспечивает стабильность и жизнеспособность государства. Обеспечивает ли все это автоматически государственная независимость?

Обретение независимости, если оно не является результатом победоносного народного восстания, редко приводит к улучшению жизни общества. Создание Золотой Орды является редким исключением из этого правила. В Улусе Джучи прямого восстания тюрков против монголов не могло быть, поскольку в третьем поколении завоевателей уже не было четкой грани, пропасти, разделявшей представителей двух этносов завоевателей. Усиливавшийся процесс тюркизации монголов позволял решать проблемы иначе, хотя без прямого использования военной силы не обошлось. Именно итогом смуты стали основные перемены.

При первом рассмотрении кажется, что суверенитет Улуса Джучи — результат борьбы за власть-собственность различных правящих групп внутри монгольской элиты. Иностранные наблюдатели и после обретения независимости называли именно монголов настоящими жителями и хозяевами Золотой Орды. Так Ибн-Баттута писал: «Город Сарай — (один) из красивейших городов, достигший чрезвычайной величины.., переполненный людьми, с красивыми базарами и широкими улицами... В нем (живут) разные народы, как то, монголы — это (настоящие) жители страны и владыки (ее)».

Однако иноземцы отмечали видимые внешние черты (о них см. работы М.В. Горелика). Иностранцы не утруждали себя количественным и качественным анализом элиты государства, процессом тюркизации монголов.

Влияние и активность социальных слоев и этнических групп в то время была прямо связана с их отношением к воинской службе. Народ-армия — тюрки в этом отношении имел возможность быть наиболее влиятельным и активным этносоциальным слоем, однако для этого тюрки должны были освободиться от подчиненности другому народу-армии — монголам. Три поколения тюрков не только отстранялись от монголов, они, образно говоря, выдавливали из себя раба. Конечным результатом этого процесса стало обретение независимости Улусом Джучи от монгольской империи.

Мы не можем осуществить конкретный социологический анализ, но, исходя из закономерностей существования социальных систем, можем вполне обоснованно предполагать, что в ходе достижения независимости и последующей смуты, помимо личностных интересов, подспудно шла борьба за групповые, социальные, этнические интересы, и видим результаты борьбы — достигнутый исторический компромисс интересов. При самом общем рассмотрении он выглядел так.

Как только тюркизированная монгольская элита перестала делиться данью с Каракорумом, тюрки перестали нести гарнизонную службу и охранять сборщиков дани. Все народы государства получили право на автономию внутренней жизни. Рюриковичи — политическая элита Руси, получили право на сбор дани и управление внутренней жизнью на Руси. Тем самым были делегированы властные полномочия вниз, а русская политическая элита, как социальный слой, стала частью политической элиты государства. Русские люди получили возможность самостоятельно устраивать повседневную жизнь, течение которой лишь изредка прерывалась не столько нашествиями, сколько послами Орды для разбора тех тяжб, которые не могли быть разрешены на месте (о разнице между немногими нашествиями и многократными посольствами см. Горского).

Главные перемены в жизни общества были связаны с устранением баскачества и сбором дани иноземцами. Как упоминалось, перемены были в интересах тюрков, как народа. Естественно предположить, что в ходе смуты тюрки добились не только отмены неприятных повинностей, но, возможно, если по примеру мамлюков не смогли поставить монгольскую элиту под свой контроль, то заставили считаться со своими интересами. Субъективно тюрки отстаивали собственные интересы, объективно — интересы всех народов империи.

Тюрки (активное участие русских князей в смуте в исторических документах не отмечается) заставили властную элиту не только считаться с собой, но и с политической элитой покоренных народов, делегировать право принятия решений вниз, фактически ввести русскую политическую элиту, как социальный слой в состав легитимно правящей элиты государства, как региональную часть.

Если в Монгольской империи элита принимала в свои ряды немногих вождей побежденных народов, из уважения к их личным качествам, как правило, по критерию рыцарской доблести и таланта военачальника (например, Александра Невского) или личной преданности (как его отца Ярослава), то с созданием Золотой Орды облаченной доверием стала элита побежденных народов как социальный слой. Разумеется, при этом предполагалась политическая лояльность русских князей. По отношению к тем немногим русским князьям, которые проявляли неповиновение, Узбек хан прибегал «к политике самого жесткого террора, чтобы устрашить остальных. Так, в 1318 г. был убит Михаил Александрович Тверской, в 1326 г. — Дмитрий Михайлович Тверской и Александр Новосильский, в 1327 г. — Иван Ярославич Рязанский, в 1330 г. — Федор Стародубский, в 1339 г. — Александр Михайлович Тверской и его сын Федор» (Егоров).

На Руси Рюриковичам были доверены три главные государственные функции: полицейские, сбор налогов, установление внутренних устоев жизни в соответствии с традициями и эволюционными процессами развития. Тем самым, наиболее многочисленному народу государства — русским — была предоставлена возможность автономного общественного развития.

Отсутствие восстаний народов непосредственно перед и после образования независимого государства косвенно свидетельствует о том, что общественное бессознательное всех народов Улуса если и не было вполне удовлетворено, то смирилось с жизнью в этом государстве.

Создание независимого государства и смута фактически были революцией, завершившейся достижением неформального общественного договора, в результате которого, по-видимому, выиграли все социальные слои и этнические группы нового государства. И главный вопрос теперь стал иным: как обустроить дальнейшую жизнь в совместном общем доме, что принципиально изменить, а что оставить неизменным. Здесь нужно учесть одно важное обстоятельство.

Все народы улуса Джучи в условиях господства натурального хозяйства были экономически самодостаточны, что для средневековья естественно. У них не было столь-характерной для современного мира сильной внутренней потребности в обмене знаниями, продуктами производства, технологиями и культурными достижениями. Насилием объединить эти этносы было много проще, чем удержать в одном государстве аморфный конгломерат народов. Жизнеспособность будущей Золотой Орды объективно зависела от того, насколько самодостаточные регионы установят между собой связи. Насколько эти связи — экономические, культурные и идеологические станут тесными, естественными. Насколько народы их населяющие станут двуязычными, говорящими как на своем родном языке, так и на общем для всех подданных империи. Иными словами, насколько люди, населяющие империю, превратятся в систему, где внутренние связи между элементами намного теснее внешних.

Для жизнеспособности нового государства было необходимо создать условия, при которых народы почувствовали преимущества совместной жизни, а для этого обустроить — заселить оседлым населением центр государства, модернизировать управление таким образом, чтобы центростремительные тенденции превалировали бы над центробежными.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница