Заключение
«Говоря о смерти Ярослава, летописи наши (не все. — А.А.) ничего не говорят в похвалу его. Передают об этом, как о простом факте: «преставися Ярослав князь месяца сентября в 30 день». Вот и всё. Такая сухость, такое несочувствие к деятелю первых годов татарского владычества должны чем нибудь объясняться. Большинство наших летописей написаны духовными лицами. Весьма естественно, что князь, сочуыствовавший интересам этих лиц, вызывал и с их стороны сочувствие; и наоборот, князь, отличавшийся противоположными качествами, вызывал холодность с их стороны. Ярослав был только государственный деятель, понимавший хорошо интересы своего отечества, отличался суровостью, но вместе с тем благоразумною деятельностью, не падал духом в несчастьях. Этим можно объяснить ту сухость, то несочувствие, с которым относятся наши летописцы к весьма почтенному и заслуживающему глубокого уважения государственного деятеля; первому, быть может, после Андрея Боголюбского, понимавшему спасительную силу самодержавия и централизации, особенно в таких обстоятельствах, в каких находилась тогдашняя Россия.
Позднейшие летописцы с большим сочувствием относятся к Ярославу Всеволодовичу. Так, например, в Степенной книге мы читаем: «сии приснопамятный великий князь Ярослав в дальней земле в Ханове Орде положи душу свою за святые домы церковные и за веру християнскую, и за все люди земли Русския. И сего ради причте его Бог к избранному своему стаду праведных селения».
«Обширная и слабо населенная Ростовская земля (или Понизовская, как ее называли новгородцы) XII и начала XIII века, земля Андрея Боголюбского и Всеволода III Большое Гнездо, не созрела ещё для образования обширного единого государства. Она делится на быстро обособляющиеся части во второй половине XIII века, через столетие мы видим ее разделенной на множество крупных и мелких княжеских владений. Это разделение началось у нас дележом земель между сыновьями. Всеволод III разделил свои владения между сыновьями. Разделенная Ростовская Русь на короткое время затем случайно соединилась в руках Ярослава Всеволодовича. Род Всеволода Большое Гнездо быстро разросся, и земля продолжала делиться на все более мелкие части между размножившимися князьями. Это дробление власти и слияние её с землевладением вызвано разрозненностью страны и слабостью центрального управления.
Говоря о разделах, я разумею не первоначальные дележи суздальской Руси на несколько крупных частей в XIII веке, не разделы Всеволода III и его сына Ярослава, и не образование более крупных уделов (Тверской, Ярославский, Ростовский, Белозерский, Московский и другие). Эти первоначальные разделы не имеют феодального характера, представляя собой обыкновенное разделениие единого государства на несколько равноправных государств. Я имею в виду дальнейшее дробление княжеств в XIV и XV веке на мелкие княжеские владения».
«С особенною силой выступают характерные черты суздальских князей в лице отца святого Александра — князя Ярослава Всеволодовича. Упорно, настойчиво и смело стремится он к намеченным целям, действуя наперекор установленным, освященным веками обычаям. Трудно в такие переходные эпохи, как тогдашняя, избежать крутых, подчас жестоких мер. Но отсюда нельзя ещё заключить, чтобы печальная необходимость прибегать к крутым мерам указывала на злой характер правителя. Князь Ярослав Всеволодович умел жертвовать собою во имя общего блага, умел подавлять свои личные чувства. Первый из русский князей, собрав и утешив, ободрив пораженных ужасом татарского нашествия жителей, покорился он печальной, но неизбежной участи — смиренной покорностью спасать родину от конечного разорения. А под конец жизни совершил трудный подвиг, отправившись в далёкую Татарию, где и погиб страдальческой смертью. Лично же, независимо от высшего государственного интереса, он был «милостив ко всякому, требующим невозвратно даяше». А его кончину современники и ближайшие потомки высоко чтили и выражали светлое упование, что Господь «причте его ко избранному своему стаду праведных селения».
В самом деле, нельзя не удивляться судьбам Божественного Промысла, сохранившим для России невредимыми князя Ярослава Всеволодовича и его семейство, точно Ноя в ковчеге, среди ужасов гибели и разорения. Такой именно князь, как Ярослав Всеволодович, и нужен был в первые критические времена после нашествия.
Кончина Ярослава Всеволодовича была страшным несчастьем для его осиротелой семьи и для русского народа, но в то время уже взошло красное солнышко земли Русской — уже всюду гремела слава о доблестях его старшего сына, новгородского князя Александра Ярославича Невского».
| Предыдущая страница | К оглавлению |