Торговые договоры XIII в.
Важное место среди источников по истории Смоленской земли занимают известные смоленские торговые грамоты, заключенные между Смоленском, Ригой и о. Готландом в первой половине XIII в. Не в пример рассмотренным выше епископским грамотам, эти источники обросли обширной источниковедческой литературой. Договоры дошли до нас в нескольких редакциях, и в науке идут споры о том, какая из них является более древней1. Одни исследователи (А.А. Куник, П.В. Голубовский, Н.П. Лихачев, А.А. Зимин, В.А. Кучкин, В.Д. Янин) считают таковым договор 1229 г., другие (С.П. Писарев, А.Д. Ботяков, Н.Н. Усачев, а также лингвист-издатель грамот Т.А. Сумникова) — так называемый Договор неизвестного князя, который ими датируется 1223—1225 гг.
Договор неизвестного князя. Для датировки этого источника 1223—1225 гг. имеется несколько оснований: 1) А.Д. Ботяков и Н.Н. Усачев установили в нем ряд архаических правовых норм по сравнению с договором 1229 г.;2 2) по свидетельству Генриха Латвийского, договор между Ригой и Смоленском был заключен в прямой связи с битвой на Калке (31 мая 1223 г.). Хронист, действительно, пишет, что «король смоленский и король полоцкий и некоторые другие русские короли отправили послов в Ригу просить о мире. И возобновлен был мир, во всем такой же, какой заключен был уже ранее»3. Последние слова показывают, что в договоре 1223—1225 гг., как и в договоре 1112 г., действительно, шла речь о торговле по Двине, однако идентичность этого договора с Договором неизвестного князя вовсе не очевидна. После обстоятельной работы В.А. Кучкина, о которой мы будем говорить, не остается, мне кажется, сомнений в том, что договор 1223—1225 гг. Генриха Латвийского до нас не дошел, как и первые два (1110 и 1112 гг.). Это был, таким образом, уже третий договор Смоленска и Полоцка с Ригой.
В рецензии на издание Т.А. Сумниковой и В.В. Лопатина смоленских грамот В.А. Кучкин дал первое обстоятельное обоснование датировки грамоты «Неизвестного князя». Он обратил внимание на отсутствие в этом договоре ряда статей, общих для договора 1229 г. (обеих редакций), а также на наличие в нем отдельных статей, лишь отдаленно напоминающих договор 1229 г. В этом «избыточном» материале автор усмотрел определенную тенденцию: в нем предусмотрен более широкий круг возможных преступлений и более высокий штраф за некоторые из них. Они назначались в гривнах серебра в отличие от договора 1229 г., где (например, в рижской редакции) упомянуты гривны кун, что, по его мнению, сравнительно поздний признак. В.А. Кучкин обращает внимание на статьи договора, где идет речь о вырывании бороды (ст. 19) об убийстве княжеского тиуна (ст. 21), и делает предположение, что они являются следствием какого-то конкретного случая — «бурных событий в Смоленске, когда княжеской администрации (...) пришлось столкнуться с проживающими в городе немецкими купцами»4. Все это приводит его к мысли, что Договор неизвестного князя написан позднее договора 1229 г. Пытаясь определить, какому смоленскому князю он мог принадлежать, В.А. Кучкин приходит к заключению, что употребленные в договоре термины «отец» и «брат», вызвавшие в литературе дискуссию еще в 60-х годах прошлого века, фигурируют в источнике в разных значениях: «отец» — в прямом смысле слова, а «брат» — в феодальном. Оставив без внимания вопрос о возможности такого сочетания и не подкрепив этого примерами (что следовало бы, на мой взгляд, сделать), автор определяет, что Договор неизвестного князя был заключен полоцким князем Святославом Мстиславичем вскоре после захвата Смоленска 24 июля 1233 г. (...) и до 1240 г., когда в Смоленске с помощью Ярослава Всеволодовича вокняжился брат Святослава — Всеволод. Подтверждает это предположение, по мысли В.А. Кучкина, и последняя 24-я статья договора, где сказано, что князь «ряд свой докончилъ про моуже и просвое смолняны». В противопоставлении «своих смолян» и «своих муже» он видит в последних пришлую с князем дружину (в данном случае полоцкую) и смоленскую, смолнян5.
Таким образом, Правду 1229 г. следует признать древнейшим из дошедших до нас торговых договоров Смоленска. Как известно, он состоит из двух редакций — ютландской (списки A, B и C) и рижской (D, E и I). Особенности каждой выяснены в весьма обширной литературе, и я на них останавливаться не буду. В.И. Борковский доказал, что язык основного текста грамот близок к языку Русской Правды, причем, по наблюдениям В.А. Кучкина, язык рижской редакции ближе к ней, чем готландской, а значит, обе редакции написаны разными лицами. Терминология рижской редакции более древняя, чем готландской6. В.А. Кучкин сделал еще одно важное наблюдение: начиная с 1233 г. по 1358 г. в Смоленске сидело восемь князей, что соответствует количеству списков смоленско-рижских договоров, а это значит, что при каждом новом князе договоры возобновлялись. «Списки редакций, отмечал исследователь, не чередуются. Списки более ранней Рижской редакции относятся примерно к третьей четверти XIII в. Их сменяют списки «готландской редакции», обе редакции текста договора 1229 г. представляют «два различных договора, основанных на договоре 1229 г.»7 Таков основной вывод текстологического анализа В.А. Кучкина смоленских грамот.
Договор 1229 г. В январе—феврале 1229 г. Мстислав Давыдович Смоленский отправил в Ригу «своего лучшего попа Еремея и с нимь умна мужа Пантелея (...) твердити миръ», ибо было «немирно промеж Смольньска и Риги и Готскымъ берьгомь всемь купчемъ». В разработке договора участвовали «дъбрии людие: Ралфо из Кашеля (Касселя), божий дворянинъ Тумаше — смолянинъ». В Риге составили окончательную редакцию Договора, подписали и скрепили печатями. Оставив здесь русский противень и взяв противень по латыни, послы двинулись на о. Готланд, где, поменяв противень на немецкий, возвратились. Как противни, так и русские переводы их до нас не дошли, как и не дошли русские копии, снятые (как и копии немецкие) в Смоленске по прибытии посланцев. Привезенный противень на немецком языке послужил основой для протографа второй редакции Договора, к которой восходят сохранившиеся тексты Договора (экземпляры A, B, C). Список с русской копии латинского текста лег позднее в основу экземпляра F, который вскоре попал в Новгород. Есть еще экземпляры I и E, составленные в 70-х годах XIII в. с приписками о татарах8.
Для рассмотрения Договора 1229 г. следует сгруппировать казусы, которые в нем отражены. Таких групп казусов пять:
1. Как и в Русской Правде, текст начинается с убийства, увечья и просто удара, оскорбляющего личность (§ 1—4), причем последний параграф — санкция (порядок ареста). Нормы здесь близки к Пространной редакции Русской Правды (соотношение убийства свободного и холопа — 1:8), § 3 — двойной штраф за убийство, увечье попа или посла). Внесение этого пункта понятно: сами посланцы представляли «попа» и «посла» (Пантелей и Еремей). Составив столь ответственный договор, они понимали, что при всяком крупном недоразумении с ним, они или их товарищи будут снова посланы в Ригу и на Готланд.
2. § 5—10 — долговые обязательства. § 5—7 — гарантия получения долга, § 8—10 — порядок свидетельских показаний в случае отрицания долга заключается в испытании железом, огнем и т. д.
3. О моральном поведении приехавших чужеземцев (§ 11—14 — о незаконном сожительстве, насилии, аресте безвинного и в конце порядок разрешения конфликтов с участием представителей власти).
4. Провоз товаров (в основном по волоку в Смоленской земле), т. е. из Днепра в Касплю, (§ 15—18 — обязанности тиуна на волоке, условия очередности транспортировки, гарантия сохранности товара, перевозимого волочанами).
5. Продажа-покупка в названных городах, за их пределами (§ 19—22 — о свободной продаже, о переезде в другие города Смоленской земли, о невыдачи купленного товара, санкция: порядок обращения к судебному исполнителю).
Дальше текст Договора идет как бы вразбивку: § 23 — опять долговые обязательства, § 25—27 — порядок покупки в Смоленске серебра, золота и проч., оплата при переливке серебра (§ 28). Далее о гирях, о провозе товара без пошлины, запрещение посылать иностранных купцов на войну насильно (§ 32), о поимке вора (§ 33), уточнение, что суд первой инстанции окончателен (§ 34), § 35—36 — снова о перевозе товаров по волокам.
Все сказанное приводит к мысли, что текст Договора 1229 г. в древнейшей рижской редакции (сейчас мы пользовались всем Договором целиком) состоял лишь из 22 статей (параграфов) и позднее к нему дописывались новые казусы, возникшие, видимо, на практике (например, § 32). Существенное дополнение состояло лишь в подробном разъяснении порядка покупки золота и серебра и оплаты плавки последнего.
Трудно сказать, когда был составлен первоначальный текст договора, легший в основу соглашения 1229 г. Кажется, всего вероятнее, что между 1210 и 1229 гг. Не исключено, что это и был договор 1210 г., о котором как о торговом соглашении повествует Генрих Латвийский.
Договор 1232—1240 гг. Договор Святослава Мстиславича 1233—1240 гг., видимо, создавался на базе уже полного текста договора 1229 г., на что указывает, во-первых, ссылка на прежние правила перевозки товаров по волокам (а правила эти разработаны именно в договоре 1229 г.), а во-вторых, на повторении статей 14 и 31 договора 1229 г., который, следовательно, к этому времени был уже дописан, во всяком случае, 31 статьями. В целом же договор Святослава лишь частично подтверждал основные положения договора 1229 г. Так, в нем полностью представлена группа казусов, связанных с убийством (§ 21, 23, 4, 19, 5), текст же о взыскании с должника иностранца (§ 5 в договоре 1229 г., § 6 в договоре Святослава) состоит только из одной статьи. Больше сохранено статей, связанных с моральным поведением купца в иностранном городе и вообще о насилии (отсутствует лишь § 14 Договора 1229 г.), правила на волоках сохранены прежние (и, по-видимому, полностью). Из торговых пунктов оставлены § 19—21 Договора 1229 г. Если бы не § 14 Договора Святослава, соответствующий § 31 (отмена пошлины при проезде по пути в Смоленск), то правомерно было бы предположить, что при составлении договора этого князя пользовались не всем текстом 1229 г., а его первоначальным видом, основой, которую сократили и прибавили только три новых параграфа (в основном уточняя предыдущие статьи): § 16 — о невзимании платы с иностранных купцов, въезжавших в Смоленск (развитие статьи о снятии уплаты мыта), § 21 — об убийстве тиуна (уточнение статьи об убийстве) и § 24 — оговорка, что данный договор действует только в период княжения князя, заключившего этот договор. В датировке Договора Святослава мы присоединились к мнению В.А. Кучкина, однако нельзя не отметить, что из сравнения текстов его и Договора 1229 г. это не вытекает, хотя и не опровергается.
Примечания
1. Подробная библиография и сводка мнений приведена в новейшем издании грамот: Смоленские грамоты XIII—XIV вв. М., 1963.
2. Ботяков А.Д. Синтаксис Договора 1229 года как памятник русского языка. Канд. дис. Ярославль, 1949; Усачев Н.Н. Торговля Смоленска с Висби, Ригой и северо-германскими городами в XII—XIV вв. Канд. дис. М., 1952.
3. Генрих Латвийский. Хроника Ливонии, с. 222.
4. Кучкин В.А. О древнейших смоленских грамотах. — История СССР, 1966, № 3, с. 104. Работа эта, к сожалению, выпала из внимания В.Л. Янина, хотя для этой темы крайне важна (Янин В.Л. Актовые печати древней Руси X—XV вв. М., 1970, т. I, с. 96).
5. Кучкин В.А. О древнейших смоленских грамотах..., с. 106.
6. Борковский В.И. Смоленская грамота 1229 г. — русский памятник. — Уч. Зап. Ярославского пединститута, 1944, вып. 1. Как известно, П.В. Голубовский считал более древней готландскую редакцию, не приводя оснований (Голубовский П.В. История Смоленской земли..., с. 112—115).
7. Кучкин В.А. О древнейших смоленских грамотах, с. 112; В. Кипарским выяснены германизмы, просочившиеся из основной части договора готландской редакции в позднейшие (Кучкин В.А. О древнейших смоленских княжествах, с. 108, прим. 32).
8. Подробнее см. комментарий А.А. Зимина (ПРП, т. II, с. 77, 78).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |