Отношения с польскими князьями
Объясняя причины гибели Романа во время похода 1205 г., В.Т. Пашуто предполагал, что галицко-волынский князь неосторожно вмешался в польско-немецкие политические отношения. По мнению исследователя, малопольский князь Лешко Белый был тогда союзником Вельфов, и в битве под Завихостом он отстаивал интересы последних, не давая Роману добраться до Саксонии.1 Такое же мнение высказывал в свое время и В. Абрахам, также считавший Лешка Белого союзником Вельфов.2 Подобные предположения встречаются и в современной литературе.3 Но историки никак не объясняют, на чем основывается их версия. Более того, проанализировав широкий круг источников, Б. Влодарский уже давно полностью ее опроверг, доказав, что нет никаких, даже косвенных, намеков на существование союзных договоренностей между Лешком и Оттоном IV.4
Отсутствие каких-либо следов контактов Лешка с Оттоном стало для Б. Влодарского важным аргументом в пользу того, чтобы вообще отвергнуть известие Хроники Альбрика о походе Романа в Саксонию как недостоверное, ведь если бы галицко-волынский князь действительно преследовал такую цель, об этом должны были знать польские хронисты и русские летописцы. Особенно, считал исследователь, это касается тогдашних польских рочников и учредительного документа алтаря Свв. Гервасия и Протасия, созданного Лешком по случаю победы над Романом, произошедшей в день памяти упомянутых святых (19 июня). Опекуном именно этого алтаря в конце XV в. был известный польский историк Ян Длугош, который не пропустил бы такой важной детали в своем обстоятельном рассказе о походе Романа, как не прошли бы мимо такого значительного для внешней политики Руси факта и русские летописцы.5
Нам кажется, что подобные рассуждения легко могут быть опровергнуты: польские правители, как и их хронисты, могли вообще не знать об истинных намерениях Романа и цели его похода. Ведь план галицко-волынского князя относительно военного взаимодействия с королем Филиппом должен был держаться в секрете, чтобы задуманный удар по Саксонии застал неприятеля врасплох.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что составители польских хроник не знали об истинных планах Романа и удивлялись по поводу неожиданной агрессии и вероломстве русского князя.6 Ведь и древнерусские летописцы не знали о его далеко идущих устремлениях, изобразив дело как обычный военный поход в Польшу, во время которого были захвачены два польских города.7 Собственного летописания Романа, как известно, не сохранилось, а в далеком Суздале, разумеется, могли и не знать о тайных намерениях галицко-волынского князя.
Заметим, что в Галицко-Волынской летописи имеется весьма пространное сообщение о смерти короля Филиппа Швабского и связанных с ней обстоятельствах, отсутствующее в других русских летописях:
Оубьен бысть царь великыи Филипъ Римьскыи советомъ брата королевое, моляшеся сестре, да бы ему нашла помощника. Она же, никако могоущи помощи братоу своемоу си, и да дщерь свою за Лонокрабовича за Лоудовика, бе бо моужъ силенъ и помощникъ братоу ее. Юже ныне святоу наречают именемь Алъжьбитъ, преднек бо имя еи Кинека. Много бо послоужи Богови по моужи своемь, и святоу наречають. Но мы на преднее возвратимся, якоже преже почали быхомъ.8
В этом тексте отображена история заключительного этапа борьбы за власть в Германии между Филиппом Швабским и Оттоном Вельфом, закончившегося гибелью Филиппа от руки пфальцграфа Оттона Виттельсбахского 21 июня 1208 г.9
Братом королевы, давшим совет убить Филиппа, очевидно, следует считать брата венгерской королевы Гертруды, герцога Экберта Андехского, епископа Бамбергского (ок. 1175—1237). Убийство Филиппа произошло на епископском дворе в Бамберге, что поставило Экберта под подозрение в причастности к нему и даже в соучастии в заговоре против Штауфенов, несмотря на то что сам Экберт, как и вся его семья, принадлежал к числу сторонников Филиппа и в свое время отклонил требования папы Иннокентия III перейти на сторону Вельфов, за что был временно смещен с поста епископа. Опасаясь преследований, Экберт бежал в Венгрию, где нашел приют при дворе своего шурина, короля Андрея II. Лишь после длительных переговоров и кардинальных изменений политической обстановки в Германии Экберт смог добиться своей реабилитации: в 1211 г. он был восстановлен в должности епископа, а в 1212 г. полностью оправдан, но и после этого в силу различных препятствий не мог вернуться в свою епархию.10
Пребывая в столь затруднительном положении, Экберт остро нуждался в союзниках среди немецких князей. Ему на помощь пришла сестра, венгерская королева Гертруда, которая в 1211 г. выдала свою дочь Кунигунду (Кинеку; 1207—1231) замуж за тюрингского ландграфа Людовика IV (1200—1227) в расчете на то, что он, как говорит русская летопись, станет помощником Экберту. После гибели Людовика, во время Пятого Крестового похода, Кунигунда приняла монашество под именем Елизаветы (Ельжбет) и прославилась своими христианскими подвигами, будучи канонизированной вскоре после смерти (в 1234 г.).11
Детальное сообщение Галицко-Волынской летописи об этих далеких от Галича событиях стоит в ее тексте особняком, вне всякой связи с предыдущим и последующим изложением. По мнению М.С. Грушевского, его появление в летописи могло быть связано с пребыванием Даниила Романовича в 1211 г. при дворе венгерского короля Андрея II, в то самое время, когда его дочь Кунигунда, еще недавно считавшаяся невестой Даниила, отправлялась в Тюрингию.12
Ил. 28. Александр Лессер (1814—1884). Графический портрет князя Лешка Белого. Середина XIX в.
Возможно, это и так. Однако ни сам Даниил, ни его мать или младший брат Василько в этом сообщении не упоминаются. Внимание летописца полностью сосредоточено на убийстве короля Филиппа и его последствиях. Король Филипп, как и ландграф Тюрингии Людовик упомянуты в известии Галицко-Волынской летописи без каких-либо пояснений, как будто о них уже шла речь ранее. Людовик Тюрингский при этом назван «Лонокрабовичем», то есть сыном ландграфа, что также предполагает наличие в летописи упоминания об его отце. Сам термин Лонокрабович является уникальным, не известным в других древнерусских памятниках.13 Употребление его в летописи требовало бы каких-нибудь пояснений или упоминания в предыдущем изложении.
Все сказанное наводит на мысль, что сообщение об убийстве Филиппа Швабского и упоминание о ландграфе Людовике Тюрингском должны были корреспондироваться с каким-то рассказом Галицко-Волынской летописи о событиях в Германии, связанных с борьбой за власть между Штауфенами и Вельфами. Такой рассказ мог быть помещен лишь в утраченной ныне начальной части памятника, которая содержала жизнеописание Романа Мстиславича, и мог быть связан с известиями о его внешнеполитической деятельности — о контактах с Филиппом Швабским и ландграфом Тюрингии Германом.
Возвращаясь к анализу причин похода галицко-волынского князя на Польшу в 1205 г., мы не можем исключать, что в конфликте Романа с Лешком и Конрадом был и еще один мотив, непосредственно вытекавший из ситуации в русско-польских отношениях первых лет XIII в. Примерно через год после гибели Романа, во время встречи с его вдовой, Лешко Белый выдвинул предположение, что к войне с галицко-волынским князем привели провокационные действия какого-то Владислава.14 Большинство исследователей считает, что им был великопольский князь Владислав Лясконогий, сын князя Мешка III, который пытался распространить свою власть на Краков и Малую Польшу.15
Но этот мотив никак не исключает возможности других, более весомых, на наш взгляд, причин похода 1205 г., о которых мало кто знал как в Польше, так и в самой Руси. Зато вполне вероятно, что о тайных отношениях и планах Романа и Филиппа Швабского могли знать французские союзники последнего, поддерживавшие линию Штауфенов во время Четвертого Крестового похода и в борьбе за верховную власть в Германии, главным из которых был французский король Филипп II Август. Кроме того, подавляющее большинство французских рыцарей и сеньоров, которые были свидетелями и участниками событий начала XIII в., как мы видели, происходило из Шампани. Вместе с ними сведения о неудачном походе Романа Мстиславича, предпринятом в поддержку Филиппа Швабского, могли достичь стен далекого шампанского аббатства.
Примечания
1. Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 165.
2. Abraham W. Powstanie organizacyii kościoła łacińskiego na Rusi. T. 1. Lwów, 1904. S. 99.
3. Щавелева Н.И. Древнерусские известия Великопольской хроники // ЛХ. 1976 г. М., 1976. С. 62; Назаренко А.В. Русско-немецкие связи домонгольского времени (IX — середина XIII вв.): состояние проблемы и перспективы дальнейших исследований // Из истории русской культуры. Т. II, кн. 1. М., 2002. С. 269. При этом А.В. Назаренко ссылается на известную работу Б. Влодарского (Włodarski B. Polska i Ruś. 1194—1340. Warszawa, 1966), но на указанных им страницах (S. 21—22) вообще не говорится о событиях 1205 г. Вопросы, связанные с походом Романа на Польшу, Б. Влодарский рассматривает в другом месте своего исследования (начиная с S. 25) и приходит к совершенно противоположным выводам.
4. Włodarski B. 1) Polityka Ruska Leszka Białego. Lwów, 1925. S. 19—23; 2) Polska i Ruś. S. 26.
5. Włodarski B. Polska i Ruś. S. 26.
6. Под влиянием средневековых хроник эта мысль стала популярной и у польских исследователей, рассуждавших о том, как могло случиться, что Роман начал воевать с близкими родственниками, с которыми всегда поддерживал добрые отношения (Gródecki R., Zachorowski S., Dąbrowski J. Dzieje Polski średniowiecznej. T. 1. Kraków, 1926. S. 213; Włodarski B. Polityka ruska Leszka Białego. S. 19).
7. ПСРЛ. Т. I. М., 1997. Стб. 425.
8. Там же. Т. II. Стб. 723.
9. Об этом убийстве и его возможных мотивах см.: Hucker B.U. Der Königsmord von 1208 — Privatrache oder Staatsstreich? // Die Andechs-Meranier in Franken. Europäisches Fürstentum im Mittelalter. Mainz, 1998; Bihrer A. König Philipp von Schwabeh—Bamberg, 21. Juni 1208 // Politische Morde. Vom Altertum bis zur Gegenwart / Hrsg. M. Sommer. Darmstadt, 2005.
10. См.: Zimmermann G. Ekbert von Andechs, Bischof von Bamberg (1203—1237) // Dieses große Fest aus Stein. Lesebuch zum 750. Weihejubiläum / Hrg. von H.-G. Röhrig. Bamberg 1987; Beulertz S. Ekbert von Andechs. Bischof von Bamberg (1203—1237) // Fränkische Lebensbilder. Würzburg, 1998. Bd. 17 (Veröffentlichungen der Gesellschaft für Fränkische Geschichte. Reihe VII A); Flachenecker H. Ekbert von Andechs (um 1175—1237) // Die Bischöfe des Heiligen römischen Reiches 1198—1448. Ein biographisches Lexikon / Hrg. von E. Gatz. Berlin, 2001.
11. Жизнеописанию св. Елизаветы Тюрингской посвящена значительная литература. См., например: Manselli R. Fürstliche Heiligkeit und Alltagsleben bei Elisabeth von Thüringen: Das Zeugnis der Dienerinnen // Elisabeth, der Deutsche Orden und Ihre Kirche / Hrsg. von U. Arnold und H. Liebing. Marburg, 1983; Schmidt P.G. Die zeitgenössische Überlieferung zum Leben und zur Heiligsprechung der heiligen Elisabeth // Sankt Elisabeth: Fürstin — Dienerin — Heilige. Sigmaringen, 1981; Zippert Ch., Jost G. Hingabe und Heiterkeit. Vom Leben und Wirken der heiligen Elisabeth. Kassel, 2006; Barow-Vissilevitch D. Elisabeth von Thüringen — Heilige, Minnekönigin, Rebellin. Ostfildern, 2007.
12. Грушевський М. Хронольогія подій Галицько-Волинської літописи // ЗНТШ. Т. XLI. Львів, 1901. С. 11.
13. Это слово даже не зафиксировано в современных словарях древнерусского языка (см.: СлДРЯз XI—XIV вв.; СлРЯз XI—XVII вв.).
14. ПСРЛ. Т. II. М., 1998. Стб. 719.
15. Droba L. Stosunki Leszka Białego z Rusią i Węgrami. Krakow, 1881. S. 16; Włodarski B. Polityka ruska Leszka Białego. S. 27; Historia dyplomacji polskiej. T. 1. Warszawa, 1982. S. 144—145; Wyrozumski J., Gierowski J.A. Historia Polski. T. I. Warszawa, 1988. S. 127; Słupecki L.P. Bitwa pod Zawichostem, 19 czerwca 1205 // Szkice zawichojskie / Pod red. T. Dunin-Wąsowicz i S. Tabaczyńskiego. Zawichost, 1999. S. 93; Головко О.Б. 1) Князь Роман Мстиславич та його доба. Нариси з історії політичного життя Південної Русі XII — початку XIII століття. Київ, 2001. С. 182; 2) Корона Данила Галицького. Волинь і Галичина в державно-політичному розвитку Центрально-Східної Європи раннього та класичного середньовіччя. Київ, 2006. С. 242. Впрочем, не исключено, что этим Владиславом мог быть и знаменитый галицкий боярин Володислав Кормильчич, враждебно относившийся к Роману (Крипякевич І.П. Галицько-Волинське князівство. Львів, 1999. С. 86).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |