Приемы политической борьбы Романа Мстиславича
Совершенно в духе политики византийского двора, одним из важнейших инструментов которой были тайные интриги и вероломные заговоры, расправляется Роман Мстиславич с теми из своих противников, которых он не сумел одолеть открыто. Об этой стороне деятельности галицко-волынского князя прямо свидетельствует внимательно наблюдавший за ним краковский епископ Винцентий Кадлубек:
А тех, кого открыто не мог схватить, потому как почти все в страхе разбежались по чужим землям, вновь вызывает, [приманив] дарами, лестью и всякими измышлениями, на которые он (Роман Мстиславич. — А.М.) был мастер, обнимает, возвеличивает почестями. Вскоре, придумав какое-либо ложное обвинение, безвинных свергает и приказывает их замучить немыслимыми пытками: либо чтобы имущество у убитых отнять, либо чтобы нагнать страх на соседей, или чтобы, уничтожив наиболее могущественных, самому властвовать тем безопаснее.1
Можно было бы усомниться в достоверности сведений польского хрониста, рисующего Романа в столь невыгодном свете из неприязненного к нему отношения, тем более что русские летописи ничего подобного не сообщают. Однако в рассказе Кадлубка есть одна деталь, имеющая важное значение для его верификации. Польский хронист приводит в латинском переводе слова Романа, которые тот любил повторять по случаю каждой расправы над своими врагами: «Melle securius uti apum non posse, nisi penitus oppresso, non rarefacto, examine; nec sapere species nisi creberrime pilo contusas».2 В переводе Н.И. Щавелевой это сообщение звучит так:
Он (Роман Мстиславич. — А.М.) часто употреблял присказку: мед удобнее добывать, если пригнетешь пчелиный рой, а не распустишь его; трава не пахнет, если ее не растолочь пестом.3
Русский вариант этой присказки о пчелах и меде сохранился в Галицко-Волынской летописи. Спустя многие годы после гибели Романа к его сыну Даниилу в самый драматический момент борьбы за Галич, когда Даниил остался лишь с горсткой верных сторонников, обращается сотский Микула, произнеся слова, что звучали когда-то из уст Романа:
Не погнетши пчелъ, медоу не едать!4
Старый сотский тем самым как бы напоминает Даниилу о делах и речениях его славного отца, воодушевляя князя отцовским примером в трудную минуту.
Русский источник сохранил только первую, наиболее звучную часть присказки, принадлежавшей Роману. Это, как полагают современные исследователи, вполне достоверно с психологической точки зрения: так, в отличие от просвещенного польского епископа, и должны были запомнить слова Романа простые русские воины и княжеские слуги, удержав в памяти лишь самый яркий и впечатляющий образ.5
Роман Мстиславич прибегает и к другим обычным в Византийской империи, но совершенно не свойственным для Древней Руси приемам ведения политической борьбы и устранения своих противников. В 1203 г. он не только лишает киевского стола своего бывшего тестя Рюрика Ростиславича, но также насильно постригает его в монахи.6 За всю историю Древней Руси не найти другого случая подобного обращения с киевским великим князем да еще и со стороны его младшего родственника. Зато такие случаи — обычное дело в истории Византии, где сами императоры, члены их семей и ближайшие родственники неоднократно становились жертвами подобного обращения. Ближайший пример — свержение с престола и насильственное пострижение византийского императора Исаака II, совершенное в 1195 г. его братом, новым императором Алексеем III.7
Примечания
1. Щавелева Н.И. Польские латиноязычные средневековые источники... С. 112.
2. Там же. С. 97.
3. Там же. С. 112.
4. ПСРЛ. Т. II. Стб. 763.
5. Пауткин А.А. Афористические максимы в Галицко-Волынской летописи и польско-латинская литературная традиция // Древняя Русь и Запад. Науч. конф. Книга резюме / Отв. ред. В.М. Кириллин. М., 1996. С. 86.
6. ПСРЛ. Т. I. М., 1997. Стб. 420—421.
7. Nicetae Choniatae Historia / Rec. I. A. van Dieten. Berolini; Novi Eboraci, 1975. P. 452.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |