О возможной принадлежности группы древнерусских печатей Янин, Гайдуков. № 343—2, 343а, б

Не исключено, что Галицко-Волынской княгине-монахине Евфросинии-Анне принадлежала и отмеченная выше группа печатей с изображением сцены Успения в традиционной иконографии (Янин, Гайдуков. № 343—2, 343а, б).

Успение в традиционной иконографии сравнительно более широко встречается в византийской сфрагистике комниновского времени. В собрании Думбартон Оукс (Джорджтаун, США) хранится золотой перстень с инталией, представляющей собой глубоко вырезанное изображение сцены Успения на отшлифованной золотой пластинке. Инталия в перстне применялась в качестве матрицы для печатей. Сцена Успения с двенадцатью апостолами и ангелом вырезана на реверсе инталии в обратном виде, что при оттиске на печати давало традиционное изображение. Инталия и перстень изготовлены в Константинополе, однако относятся к разному времени: инталия датируется XI в., перстень же выполнен уже в поствизантийскую эпоху (XVI в.).¹

Известно несколько византийских печатей со сценой Успения в традиционной иконографии с изображениями ангелов, две из которых хранятся в коллекции Государственного Эрмитажа. Примечательно, что все эти печати, судя по их сохранившимся легендам, принадлежали одному лицу — Иоанну Кастамониту.² Среди представителей рода Кастамонитов известно несколько с именем Иоанн. Один из них, живший во второй половине XII в., какое-то время состоял ритором при константинопольском патриархе Василии II Каматире, а затем стал митрополитом Халкидонским.³ Сохранилось несколько принадлежавших ему печатей с изображениями, не соответствующими печатям из Эрмитажа.⁴ Тем не менее эти последние современные специалисты также атрибутируют Иоанну Кастамониту, митрополиту Халкидонскому и датируют концом XII — началом XIII вв.⁵

Иоанн Кастамонит (1150—1204?) состоял в близком родстве с Евфросинией Кастамонитиссой (ок. 1125 — между 1185 и 1195), матерью императоров Исаака II и Алексея III Ангелов.⁶ Эта знатная византийская дама уже привлекала наше внимание в связи с тем, что, по всей видимости, в ее честь Евфросинией была названа старшая дочь Исаака и будущая жена галицко-волынского князя Романа Мстиславича. Не исключено, что в детские годы царевна Евфросиния поддерживала близкие отношения со своей бабкой и другими родственниками со стороны Кастамонитов, особенно после того, как умерла ее собственная мать, первая жена Исаака.

Ил. 107. Успение Богородицы. Золочение по меди. 1230-е гг. Композиция западных Златых врат собора Рождества Богородицы (Суздаль, Владимирская область, Россия)

Есть еще один важный, на наш взгляд, признак, позволяющий связывать печати группы Янин, Гайдуков. № 343—2, 343а, б с князьями Галицко-Волынской Руси.

С обратной стороны на печатях можно видеть изображение шестиконечного иерусалимского креста. Подобные изображения встречаются и на других памятниках древнерусской сфрагистики.⁷ Однако в нашем случае изображение креста имеет характерную особенность: крест стоит на подножии, образуемом несколькими сужающимися кверху ступенями.

Насколько можно судить, изображение креста на подножии в виде ступенчатой пирамиды в византийской иконографии имело свой особый смысл. Подобная иконографическая формула использовалась для передачи образа обретенной в Иерусалиме реликвии Истинного Древа Креста Господня. Иными словами, в данном случае речь может идти о воспроизведении не абстрактного символа-знака, каким является любое изображение креста в христианском искусстве, а именно Голгофского креста, ставшего главной реликвией христиан. Наиболее известными примерами такой иконографии являются относящиеся к VI—VII вв. изображения Голгофского креста в Константинополе и Риме — в мозаичном панно на западной стене Софийского собора и в росписи катакомб Понтиануса.⁸

Изображение креста на ступенчатом возвышении кивория, по-видимому, соответствовало реальному расположению праздничных крестов (символизировавших собой Голгофский крест) в византийских храмах — над престолом под сенью из драгоценных тканей. Именно такой крест, как представляется, видел и описал новгородский паломник Добрыня Ядрейкович, посетивший Константинопольскую Софию 21 мая 1200 г. во время службы на праздник свв. Константина и Елены.⁹

Заметим, что на ранних памятниках с изображениями Голгофского креста последний передавался в форме простого латинского (четырехконечного) креста, распространенного в иконоборческую эпоху. Однако начиная с XI в. преобладающими становятся изображения в форме так называемого патриаршего (шестиконечного) креста с двумя перекладинами.¹⁰

Изображение шестиконечного креста на подножии из трех сужающихся ступеней широко распространено в византийской сфрагистике и особенно часто встречается на печатях XI—XII вв.¹¹ Важно подчеркнуть, что крест на ступенях в византийской сфрагистике служит специальным знаком для передачи именно Голгофского креста. Помимо трех ступеней подножия, также именуемых «голгофскими», на связь изображения с Истинным Крестом Господним указывают характерные надписи, выполненные по сторонам креста.¹² К наиболее распространенным надписям принадлежит та, которую можно видеть и на печатях Янин, Гайдуков. № 343—2, 343а, б, представляет собой буквенные обозначения под титлами греческих слов:

ΙϹ-ΧϹ ΝΙ-ΚΑ
Ι[ΗΣΟΥ]Ϲ Χ[ΡΙΣΤΟ]Ϲ ΝΙΚΑ
ИИСУС ХРИСТОС, ПОБЕЖДАЙ.

В комниновское время Голгофский крест в форме шестиконечного креста не только представлен в произведениях изобразительного искусства. Тогда же в Константинополе были изготовлены многочисленные реликварии, содержащие в себе частицу Истинного Креста Господня и имевшие вид богато украшенного шестиконечного креста с двумя перекладинами, к перекрестьям которого прикреплялись частички Истинного Древа.¹³

Одни из таких реликвариев — Крест императора Мануила Комнина — в начале XIII в. оказался в Галицко-Волынской Руси, вероятно, в качестве приданого второй жены Романа Мстиславича, византийской царевны Евфросинии Ангелины. В течение полутора столетий реликвия почиталась как одна из главных святынь галицко-волынских князей. В 1340 г., после захвата Львова польским королем Казимиром Великим, Крест Мануила был вывезен в Краков и оказался в сокровищнице польских королей. Отсюда в 1669 г. реликвия была тайно вывезена в Париж бывшим королем Яном Казимиром после его отречения от польского престола. Сменив нескольких владельцев, Крест Мануила в настоящее время хранится в ризнице собора Парижской Богоматери и почитается как одна из его главных реликвий.¹⁴

В XIII—XIV вв. шестиконечный крест стал геральдическим знаком правителей Галичины и Волыни, а со временем и литовско-русских князей. Такой крест с двумя горизонтальными перекладинами можно видеть на печатях и монетах великого князя Литовского Владислава-Ягайло, датируемых 1386—1410 гг., и наместника великого князя Скиргайло, датируемых 1388—1394 гг. В дальнейшем шестиконечный крест постоянно изображается на щите всадника в государственном гербе Великого княжества Литовского («Погоня»), а также в гербах некоторых удельных княжеств.¹⁵ Из западноевропейских источников первой половины XV в. известно, что на литовско-русских гербах золотой крест помещался в щите на лазоревом поле.¹⁶

Истоки такой геральдики восходят, по-видимому, ко второй половине XIII в. Есть некоторые основания предполагать, что шестиконечный иерусалимский крест мог изображаться на личном гербе галицкого и перемышльского князя Льва Даниловича и затем в несколько измененном виде был представлен на городском гербе Старого Самбора.¹⁷

Ил. 108. Шестиконечный крест Ягеллонов в Гербовнике Ж. Лефевра де Сен-Реми, гербового короля ордена Золотого Руна (30-е гг. XV в.)

О том, что изображение шестиконечного креста в средневековой европейской геральдике могло означать воспроизведение образа Истинного Креста Господня как наиболее почитаемой христианской реликвии, свидетельствуют случаи использования шестиконечного креста в личных гербах некоторых венгерских королей.

С 1190 г. известен герб венгерского короля Белы III, сохранившийся на нескольких его печатях и монетах и представляющий собой щит с изображением шестиконечного креста (с двумя перекладинами). С 1247 г. известен герб венгерского короля Белы IV, также представляющий собой щит с изображением шестиконечного креста. Щит в гербе названных венгерских королей еще не был разделен на части, и большой шестиконечный крест занимал все его внутреннее поле. Из позднейших изобразительных источников известны цвета упомянутых гербов: серебряный крест помещался на одноцветном червленом поле щита. Изображение шестиконечного креста присутствует и в других исторических венгерских гербах, а также в государственном гербе современной Венгрии. На протяжении нескольких столетий шестиконечный крест являлся одной из королевских инсигний и был частью венгерской королевской короны.¹⁸

По мнению Э. Ковач, раннее использование иерусалимского креста в средневековой венгерской геральдике непосредственно связано с шестиконечной формой древних реликварных крестов, приобретенных некоторыми членами династии Арпадов благодаря их союзническим и родственным отношениям с византийскими императорами. Использование двойного креста в королевских гербах может быть прямым указанием на главную королевскую реликвию Венгрии — Крест Св. Стефана. Этот крест в 1007 г. был пожалован королю Иштвану (Стефану) I императором Василием II по случаю принятия Венгрией христианства. Со временем Крест Св. Стефана стал частью венгерской королевской короны и сохранялся в таком виде до середины XVI в. После утраты реликвии ее место в короне занял заново изготовленный крест в форме римского (четырехконечного) креста.¹⁹

Важно подчеркнуть, что в обоих наиболее ранних случаях изображения шестиконечного креста на венгерских королевских гербах можно говорить о непосредственном влиянии на зарождающуюся венгерскую геральдику византийской традиции почитания Честного Креста вследствие особых личных контактов упомянутых королей с византийским двором: Бела III многие годы провел в Константинополе, где получил воспитание и образование, а Бела IV был женат на дочери Никейского императора Феодора I Ласкаря.²⁰

Ил. 109. Герб венгерского короля Белы III. Реконструкция Э. Ковач по данным источников конца XII—XV вв.

Как и венгерские короли конца XII—XIII вв., князья соседней Галицко-Волынской Руси должны были в такой же мере испытывать влияние византийских традиций благодаря второму браку Романа Мстиславича с царевной Евфросинией Ангелиной. Речь должна идти в том числе и о византийской традиции почитания Честного Креста, одна из важных реликвий которого — Крест Мануила Комнина — в начале XIII в. оказалась в Галиче.

Неудивительно, что на печатях галицко-волынских князей уже в XIII в. могли появиться изображения шестиконечного иерусалимского креста. Использование такого знака на личной печати князя Льва Даниловича тем более вероятно, что этот князь был женат на дочери венгерского короля Белы IV Констанции.

Что же касается возможной атрибуции группы древнерусских печатей Янин, Гайдуков. № 343—2, 343а, б, то сочетание изображений шестиконечного креста на ступенчатом подножии и сцены Успения более всего склоняет к выводу, что мы имеем дело с еще одной разновидностью печатей, принадлежавших Галицко-Волынской княгине-монахине Евфросинии-Анне.

Примечания

1. Ross M.C., Zwirn St.R., Boyd S.A. Catalogue of the Byzantine and Early mediaeval antiquities in the Dumbarton Oaks Collection. Vol. II. Washington, 2005. P. 88. Nr. 123.

2. Лихачев Н.П. Историческое значение итало-греческой иконописи. С. 142; Искусство Византии в собраниях СССР. Т. 2. М., 1977. С. 143. № 783; Шандровская В.С. Византийские печати со сценой Успения. С. 86—87. Рис. 7—8.

3. Κατσαρός Β. Ιωάννης Κασταμονίτης: συμβολή στη μελέτη του βίου, του έργου και της εποχής του. Θεσσαλονίκη, 1988.

4. Laurent V. Le Corpus des sceaux de l'empire byzantine. T. V, part 3.Paris, 1972. P. 78. Nr. 1719.

5. Κατσαρός Β. Ιωάννης Κασταμονίτης... Σ. 143. Nr. 22.

6. Βάρζος Κ. Ή γενεαλογία των Κομνηνών. T. 2. Θεσσαλονίκη, 1984. Σ. 807 и сл.

7. См., например: Янин В.Л., Гайдуков П.Г. Актовые печати Древней Руси X—XV вв. Т. III. № 324, 324а, 325, 325а, 333, 333а-в, 336, 336а, 338а, 339а, б, 340а, 341а, в, г, 342, 342а-в.

8. Weitzmann K., Sevcenko І. The Moses Cross at Sinai // Studies in the Arts at Sinai / Essays by K. Weitzmann. Princeton, 1982. Pl. 9—10.

9. Путешествие новгородского архиепископа Антония в Царьград в конце 12-го столетия. С предисловием и примечаниями П. Савваитова. СПб., 1872. Стб. 88—89.

10. Шалина И.А. Реликвии в восточнохристианской иконографии. М., 2005. С. 141.

11. См., например: Лихачев Н.П. Моливдовулы греческого Востока. М., 1991. Табл. LVIII. 1—4, 6—12.

12. Там же. С. 31.

13. См.: Frolow A. La relique de la Vraie Croix. Recherches sur le développement d'un kulte. Paris, 1961.

14. Подробнее см. в главе 28 настоящей работы.

15. Gumowski M. Pieczęcie książąt litewskich // Ateneum wileńskie. Wilno, 1930. R. VII. Z. 3/4; Kuczyński S.K. Polskie herby ziemskie. Geneza, treści, funkcje. Warszawa, 1993. S. 32; Однороженко О. Руські королівські, господарські та князівські печатки XIII—XVI ст. Харків, 2009. С. 11.

16. Однороженко О. Руські королівські, господарські та князівські печатки... С. 11, 37, примеч. 110.

17. Мицько І. Герб первісного Самбора // Старосамбірщина. Альманах. Т. 3. Старий Самбор, 2004.

18. Tóth E. Die Ungarischen Krönungsinsignien. Budapest, 1996; Tóth E., Szelényi K. Die heilige Krone von Ungarn. Budapest, 2000.

19. Kovács É., Lovag Zs. 1) Die Ungarischen Krönungsinsignien, Budapest, 1980; 2) The Hungarian Crown and other regalia. Budapest, 1986.

20. См.: Bárány-Oberscall M., von. Die Sankt Stephans-Krone und die Insignien des Königreichs Ungarn. Wien; München, 1974.

Предыдущая страница

К оглавлению