Галицкая икона «Собор Иоакима и Анны»: происхождение и атрибуция
С территории Галицко-Волынской Руси происходит наиболее древняя из известных ныне русских икон, специально посвященных свв. праведникам Иоакиму и Анне.1
Необычный облик иконы вызвал серьезные трудности при ее атрибуции. Некоторые исследователи видят в ней образ Сретения, принимая Иоакима за Иосифа Обручника, а мать Богородицы Анну за саму Богородицу, держащую на руках младенца Иисуса. Тем более что младенец, изображенный с непокрытой головой, более соответствует образу Христа. Отмечается также, что в раскрытой книге, которую держит стоящий на пороге храма священник, читается текст Молитвы Симеона.2
Однако на иконе отсутствует изображение пророчицы Анны, традиционной участницы сцены Сретения, а предполагаемый Симеон Богоприимец, благочестивый мирянин из Иерусалима, представлен в облике христианского епископа, благословляющего младенца. Эти не соответствующие иконографии Сретения детали заставляют предполагать, что на среднике иконы изображена какая-то другая сцена — в которой участвуют Иоаким и Анна с младенцем Марией на руках и встречающий их первосвященник Захария.3 Об этом же свидетельствует и подпись, выполненная в среднике иконы, в соответствии с которой ее атрибутируют как «Собор Иоакима и Анны».4
В пользу такой атрибуции свидетельствует также происхождение иконы. В Львовский национальный музей она поступила из церкви Иоакима и Анны с. Станыля Дрогобычского района Львовской области. Существующая в этом селе доныне деревянная церковь Свв. Иоакима и Анны была построена в конце XIX в., однако первое упоминание о храме с таким посвящением относится к 1507 г.5
Ил. 98. Собор праведных Иоакима и Анны. Западноукраинская икона. Конец XIV — начало XV вв. Липовая доска, паволока, левкас, яичная темпера. 119×88 см. Львовский национальный музей (Львов, Украина)
В последнее время споры об атрибуции иконы развернулись с новой силой. Едва ли не главным доводом в пользу переатрибуции центрального сюжета Собора Иоакима и Анны как Сретения ныне служит мнение, будто в раскрытой книге первосвященника читаются слова Молитвы Симеона.6 Однако подобную версию следует признать ошибочной.
Молитва, или Песнь, Симеона Богоприимца — приведенные в Евангелии от Луки слова благочестивого старца, сказанные в Иерусалимском храме в день Сретения и вошедшие в состав богослужебных песнопений христианских церквей: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром; яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей, свет во откровение языком, и славу людей Твоих Израиля» (Лк. 2:29—32).7
Однако в раскрытой книге первосвященника на станыльской иконе в действительности читается другой текст:
Г[оспод]и Б[ож]е нашь иже исподо[би]лъ еси сл[а]ве [с]воеи отвек.
На наш взгляд, этот отрывок в большей мере соответствует начальным словам приведенного в Протоевангелии Иакова (VII) обращения к Марии первосвященника Захарии: «Господь возвеличит имя твое во всех родах...».
Отличительной чертой иконы из с. Станыли вообще является обилие разнообразных текстов. На лицевой стороне иконы, в среднике, выполнена надпись, указывающая ее название и время создания:
В лет[е] 6974 (1466) написана бы[сть] икона сия на поклоне[ние] християном ИЗБОРЬ СВЯТЫ[Х] ПРАВЕДНИКЬ ЯК[И]МА И АННЫ.
Ряд палеографических особенностей этой надписи позволяет заключить, что ее первая, датирующая часть была выполнена в более позднее время и могла быть приурочена не к созданию иконы, а к перенесению ее в новый храм.8 Сама же икона старше указанной в надписи даты, время ее создания определяется в диапазоне середины XIV — начала XV вв.9
Фрагментарно сохранившиеся изображения в клеймах иконы, опоясывающих средник, привлекают внимание оживленной мимикой и жестами персонажей.10 В большинстве случаев они иллюстрируют апокрифические сюжеты, литературная основа которых восходит к Протоевангелию Иакова (конец II в.), а также к Евангелию Псевдо-Матфея (IX в.) и чрезвычайно популярной в XIII—XV вв. в Западной Европе Золотой легенде; на становление традиции также повлияло Слово на Рождество Пресвятой Богородицы Андрея Критского (VII—VIII вв.) и др.11
В верхнем ряду изображены снабженные соответствующими подписями «Молитва Анны» и «Возвращение Иоакима» (две другие сцены слева утрачены); в правом ряду — «Рождество Богородицы» и «Введение Марии во храм»; в нижнем ряду справа налево помещены «Совет старейшин о выведении Марии из храма», «Ангел Господен является Захарии», «Захария раздает жезлы» (крайняя слева сцена не сохранилась, возможно, там было изображено «Обручение Марии и Иосифа»); в левом — «Иосиф ведет Марию в дом» и «Благовещение».12
В христианской иконографии известно весьма значительное число различных сцен, относящихся к теме Рождества и детства Богородицы, многие из которых к тому же на протяжении веков претерпели сложную эволюцию и представлены несколькими изводами.13
Нередко встречаются (в основном в клеймах Богородичных икон) сцены, изображающие Иоакима и Анну обращающимися к первосвященнику — «Иоаким (и Анна) приносит свою жертву в храм» и «Отвержение даров Иоакима и Анны» (первосвященник отказал Иоакиму в праве принести Богу жертву, так как он «не создал потомства Израилю»). Однако в этих сценах невозможно изображение младенца Марии, поскольку у Иоакима и Анны тогда еще не было детей.14
Не соответствует сюжет средника иконы из Станыли и традиционной иконографии Введения Богородицы во храм, представленной особенно значительным числом произведений искусства: в абсолютном большинстве случаев Мария изображается на них уже подросшим (трехлетним и старше) ребенком, самостоятельно входящим в храм.15 Невозможно отождествить интересующий нас сюжет и с известными сценами благословения Марии священниками и старцами во время пира, устроенного Иоакимом по случаю первой годовщины дочери.16
Ил. 99. Первое Введение Богородицы во храм. Миниатюра Винчестерской Псалтыри. XII в. Британская библиотека (Лондон, Великобритания)
И тем не менее, если следовать названию иконы, помещенному в ее среднике, и учитывать, что она являлась престольным образом храма Иоакима и Анны, ближайшие параллели для центрального сюжета этой иконы нужно искать среди произведений, относящихся к циклу Введения Богородицы во храм.
Нам представляется, что такой параллелью может быть сцена Принесения Иоакимом и Анной младенца Богородицы во храм для благословения священником, иногда описываемая в литературе как Первое Введение Богородицы во храм.
Ж. Лафонтен-Дозонь в своем известном исследовании, посвященном иконографии детства Богородицы, отмечает, что сюжеты на тему Первого Введения Марии во храм (Première Présentation de Marie au temple) по своей композиции отличаются от традиционного Введения. Обращаясь к христианской иконографии Первого Введения, исследовательница ограничивается только примерами произведений западноевропейского искусства — миниатюры из Винчестерской Псалтыри (BL. Cotton MS. Nero C.IV. Vol. 8 v) и Манускрипта № 1 Собрания Ч.У. Дайсона Перринса (Vol. 22 v), фрески монастыря Св. Марии в г. Каталана де Эстани (Каталония, Испания), базилики Св. Екатерины в Галатине (Апулия, Италия) и др.17
Все эти изображения, отмечает Лафонтен-Дозонь, с одной стороны, очень близки и напоминают иконографическую схему Сретения, а с другой стороны, схожи с распространенным в византийском искусстве сюжетом Благословения Марии священниками и старцами, происходящем в доме Иоакима.18 Тем не менее у сцены Первого Введения Марии во храм есть свои устойчивые отличительные признаки: действие обязательно происходит в храме, в который ребенка Марию Иоаким или Анна приносят на руках.
Подобные сцены можно встретить в памятниках не только западноевропейского, но также византийского и древнерусского искусства. В частности, они представлены во фресках псковских храмов XII—XIV вв. — Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря и церкви Рождества Богородицы Снетогорского монастыря, где сохранились наиболее полные циклы росписей на сюжеты из земной жизни Богородицы.19 Подобные сцены встречаются также в клеймах Богородичных икон начала XVI в., происходящих с Русского Севера, — «Богоматери Одигитрии Смоленской с клеймами земной жизни» (8: «Принесение Богоматери во храм») и «Рождества Богородицы с клеймами земной жизни» (12: «Принесение Марии в храм»).20
В памятниках византийского искусства сцена Принесения Марии в храм к первосвященнику, как кажется, впервые появляется в мозаиках кафоликона монастыря Дафни под Афинами (сохранилась частично).21 Правда, в отличие от западноукраинской иконы, на византийской мозаике Марию держит на руках Иоаким и вся композиция развернута в противоположном направлении: слева находится священник (его фигура почти полностью утрачена), а справа от него — Иоаким и Анна.
Мозаика располагается в правой части южного крестового свода храма, между двумя другими мозаиками Богородичного цикла, изображающими Молитву Анны с Благовещением Иоакиму и Введение Богородицы во храм. Интересующую нас сцену П. Лазаридис атрибутирует как «Благословение Марии священниками» и дает к ней следующее пояснение: «Через сорок дней после ее (Марии. — А.М.) рождения они (Иоаким и Анна. — А.М.) принесли Богородицу в храм для посвятительного благословения». В данном случае речь идет именно о первом введении (принесении) Богородицы во храм, поскольку собственно Введение представлено в соседней мозаике: «В третьей сцене Богородице три года, и родители в сопровождении юных дев, несущих свечи, ведут ее в храм согласно обету».22
Важно заметить, что по своим живописным приемам в трактовке деталей и колористическому решению «Собор Иоакима и Анны» обнаруживает немало общего с иконой «Преображение» из с. Бусовыско (Старосамборского района Львовской области). Исследователи отмечают возможность создания обоих произведений в одной иконописной мастерской.23
Как мы видели, икона «Преображение» из с. Бусовыско некогда являлась храмовым или запрестольным образом Преображенского собора Спасо-Самборского монастыря. Спасский монастырь под Самбором возник примерно в одно время со Спасским монастырем в Столпье, являвшимся главной резиденцией великой Галицко-Волынской княгини Евфросинии после принятия ею монашества. Спасо-Самборский монастырь, вероятно, также входил в число ее резиденций. Во всяком случае, он был тесно связан с семьей галицко-волынских князей: особое покровительство Спасо-Самборскому монастырю оказывал внук Евфросинии, галицкий и перемышльский князь Лев Данилович, принявший здесь, по некоторым сведениям, монашеский постриг в конце жизни.24
Ил. 100. Принесение Марии первосвященнику. Мозаика. Византия. Конец XI в. Кафоликон монастыря Дафни (Афины, Греция)
Нам представляется, что образ свв. праведников Иоакима и Анны из с. Станыля, который можно считать самым ранним в истории древнерусского искусства примером специального посвящения храмовой иконы родителям Богородицы (обычно их образы используются в иконах и росписях, посвященных самой Богородице), созданный в иконописной мастерской Спасо-Самборского монастыря, должен был воспроизводить какой-то более ранний образ, особо чтимый в семье галицко-волынских князей.
На это указывает еще одна специфическая особенность станыльской иконы: житийные сцены здесь окружают центральную композицию со всех четырех сторон, в то время как для абсолютного большинства украинских житийных икон свойственно расположение клейм только с трех сторон от средника (верхний регистр, как правило, отсутствует). Кроме того, «Собор Иоакима и Анны» вообще является едва ли не самым ранним примером житийной иконы в истории украинского искусства.
Тип житийной иконы (или иконы «с историей») восходит, несомненно, к византийским образцам. Наиболее ранними сохранившимися византийскими иконами с житийными сценами в клеймах являются датируемые началом XIII в. иконы из монастыря Св. Екатерины на Синае — «Святой Георгий», «Иоанн Предтеча», «Святая Екатерина Александрийская» и др.,25 а также кипрский «Святой Николай» (Византийский музей архиепископа Макария III, Никосия).26 В XIII в. в византийском искусстве появляются также житийные иконы с сюжетными сценами в среднике — резная икона «Святой Георгий со сценами жития» из Византийского музея в Афинах, изображающая святого во время молитвы,27 а также икона «Пророк Моисей со сценами жития» из монастыря Св. Екатерины на Синае, представляющая сцену получения пророком скрижалей на горе Синай.28
Все названные иконы, как и станыльский «Собор Иоакима и Анны» объединяет одинаковый порядок размещения клейм с житийными сценами со всех сторон от средника, впоследствии нарушенный в западноукраинской иконописи. Это обстоятельство, а также заимствованный из византийского искусства сюжет Принесения (Первого Введения) Богородицы во храм, не встречающийся в других произведениях украинской средневековой живописи и вообще весьма редкий в христианской иконографии, укрепляет наше предположение, что написанный на рубеже XIV—XV вв. «Собор Иоакима и Анны» являлся воспроизведением более древней византийской иконы, созданной двумя столетиями ранее, вероятно, на рубеже XII—XIII вв., когда в византийском искусстве начала складываться традиция житийной иконы.
Образ Иоакима и Анны, приносящих Богородицу в храм, несомненно, был связан с семейными традициями галицко-волынских князей, а его воспроизведение на рубеже XIV—XV вв., очевидно, отражало попытку дальнейшего распространения культа свв. праведников Иоакима и Анны в Галичине.
Примечания
1. Икона была выявлена в 1930-х гг. выдающимся исследователем западноукраинского искусства М.Д. Драганом (1899—1952) и первоначально попала в руководимый им музей Львовской Богословской академии, а после его ликвидации в 1939 г. поступила в Национальный музей во Львове (Свєнціцька В. Михайло Драган — дослідник монументального мистецтва Західної України // ЗНТШ. Львів, 1994. T. CCXXVII; Александрович В. Століття Михайла Драгана // Пам'ятки України. [Київ,] 2001. № 1—2).
2. Петрушок П.И., Свенцицкая В.И. Икона «Сретение со сценами из жизни Марии» конца XIV — начала XV вв. из с. Станыля // ПК. 1990 г. М., 1992; Janocha M. Ukraińskie i białoruskie ikony świąteczne w dawnej Rzeczypospolitej. Problem kanonu. Warszawa, 2001. S. 261—262; Александрович В. «Стрітення зі сценами життя Марії за Протоєвангелієм Якова» з церкви Собору Йоакими та Анни у Станилі (з колишнього Музею Духовної Семінарії—Богословської Академії у Львові) // Українська Греко-Католицька Церква і сакральне мистецтво (історичний досвід та проблеми сучасності). Вип. 2: Мат-ли II Міжнародної наукової конф-ції, присвяч. 220-літтю Львівської духовної семінарії, м. Львів — Рудно, 22 грудня 2003 року. Львів, 2003.
3. Логвин Г., Міляєва Л., Свєнціцька В. Український середньовічний живопис. Київ, 1976. Іл. XXX;
4. Димитрій (Ярема), патріарх. Іконопис Західної України XII—XV ст. Львів, 2005. С. 188—190; Скоп Л. Ікона «Собор Якима і Анни» з церкви свв. Якима і Анни з с. Станиля // Історія релігії в Україні. Мат-ли VIII Міжнародного круглого столу. Львів, 1998; Міляєва Л., за участю Гелитович М. Українська ікона XI—XVIII століть. Київ, 2007 (Державні зібрання України). Кат. № 33.
5. Слободян В. Церкви України. Перемиська єпархія. Львів, 1998. С. 49.
6. Александрович В. «Стрітення зі сценами життя Марії за Протоєвангелієм Якова»...
7. Скабалланович М.Н. Толковый Типикон. Вып. 1. Киев, 1910. Глава «Ныне отпущаеши».
8. Коць-Григорчук Л. Написи на творах українського середньовічного мистецтва. (Лінгвістичне та палеографічне атрибутування) // ЗНТШ. Т. CCXXI. Львів, 1990. С. 221—228.
9. Скоп Л. Ікона «Собор Якима і Анни»...; Александрович В. Мистецтво Галицько-Волинської держави. Львів, 1999. С. 35—36.
10. Свєнціцька В.І., Сидор О.Ф. Спадщина віків: Українське малярство XIV—XVIII століть у музейних колекціях Львова. Львів, 1990. С. 9.
11. Скабалланович М.Н. Христианские праздники. Рождество пресвятой Богородицы. Киев, 1915.
12. См.: Петрушак П.И., Свенцицкая В.И. Икона «Сретение со сценами из жизни Марии»...; Александрович В. «Стрітення зі сценами життя Марії за Протоєвангелієм Якова»...
13. Наиболее полный анализ христианской иконографии детства Богородицы см.: Lafontaine-Dosogne J. Iconographie de l'Enfance de la Vierge dans l'Empire byzantin et en Occident. Vol. I—II. Brussels, 1964—1965 (2 ed. — Brussels, 1992).
14. Cartlidge D.R., Elliot J.K. Art and the Christian apocrypha. London, 2001. Cap. 2.
15. См.: Lafontaine-Dosogne J. Iconographie de l'Enfance de la Vierge... Vol. I. P. 136—166; Mézières Ph., de. Figurative representation of the Presentation of the Virgin Mary in the temple. Lincoln, 1971; Pentcheva B.V. Icons and Power. The Mother of God in Byzantium. University Park. 2006. Cap. 4.
16. Lafontaine-Dosogne J. Iconographie de l'Enfance de la Vierge... Vol. I. P. 137—139.
17. Ibid. Vol. II. P. 106, 119—121. Fig. 2, 8.
18. Ibid. P. 106.
19. Лазарев В.Н. Снетогорские росписи // Лазарев В.Н. Русская средневековая живопись. М., 1970. С. 162 (ил.); Сарабьянов В.Д. Спасо-Преображенский собор Мирожского монастыря. М., 2002. С. 30—31, 71, 75 (Табл. X).
20. Рыбаков А. Вологодская икона. Центры художественной культуры земли Вологодской XIII—XVIII веков. М., 1995. Кат. № 206/208, 209.
21. Millet G. Le monastère de Daphni: histoire, architecture, mosaïques. Paris, 1899. Pl. XIX; Lazarides P. The monastery of Daphni. Brief illustrated archeological guide. Athens, 1977. Nr. 12.
22. Lazarides P. The monastery of Daphni. P. 19.
23. Свєнціцька В.І., Сидор О.Ф. Спадщина віків... С. 9; Александрович В. Мистецтво Галицько-Волинської держави. С. 32, 36.
24. См. главу 25 настоящей работы.
25. Constantinides E.C. Une icône historiée de saint Georges du XIIIe siècle au monastère de Saint-Catherine du mont Sinai // Древнерусское искусство. Русь. Византия. Балканы. XIII век / Отв. ред. О.Е. Этингоф. СПб., 1997; Sinai. Treasures of the Monastery of Saint-Catherine / Ed. by K.A. Manafis. Athens, 1990. Fig. 46, 52.
26. The Glory of Byzantium. Art and Culture of the Myddle Byzantine Era A.D. 845—1261 / Ed. by H.C. Evans et W.D. Wixom. New York, 1997. Nr. 263.
27. Mouriki D. A Moses Cykle on a Sinai Icon of the Early Thirteenth Century // Byzantine East — Latin West. Art-Historical Studies in Honor Kurt Weitzmann. Princeton, 1995. Fig. 1.
28. Подробнее см.: Александрович В. «Стрітення зі сценами життя Марії за Протоєвангелієм Якова»...
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |