Светское и монашеское имена Галицко-Волынской княгини «Романовой»
Наконец, необходимо рассмотреть вопрос о том, какое имя дочь Исаака II могла носить на Руси. Решение подобного вопроса затруднено тем, что в Галицко-Волынской летописи, как и в других источниках, «великая княгиня Романова» ни разу не названа своим собственным именем. Тем не менее исследователями неоднократно предпринимались поиски возможного имени княгини.
Единственным основанием для этого служит указание летописи о том, что ее внук князь Мстислав Данилович возвел над могилой своей бабки часовню, названную в честь праведников Иоакима и Анны. Галицко-Волынская летопись сообщает об этом под 6799 (1291) г.:
Того ж лета Мьстиславоу князю вложи емоу Богъ во сердце мьсль благоу: созда гробницю каменоу надъ гробомъ бабы своеи Романовои в монастыре вь святого. И свяща ю во имя праведникоу Акима и Аньны, и слоужбоу в неи створи.1
Приведенное сообщение, к сожалению, не содержит сведений о том, в каком монастыре находилась могила княгини, и даже о том, в каком городе располагался этот монастырь. Можно лишь догадываться, что упомянутая обитель находилась во Владимире-Волынском, где княжил тогда Мстислав Данилович.
Какая-то церковь Свв. Иоакима и Анны во Владимире-Волынском действительно существовала: она упоминается в источниках XVI в.2 Храм был разрушен, по-видимому, еще в 1370 г., когда литовские князья уничтожили замок польского короля Казимира III, возведенный им во Владимире-Волынском. Неоднократно предпринимавшиеся поиски археологических следов церкви пока не дали надежных результатов.3
Упомянутое в летописи название часовни, построенной над могилой «великой княгини Романовой», стало для большинства исследователей ключом к решению вопроса о ее собственном имени: княгиню должны были звать Анной — так же, как и святую, в честь которой был возведен храм. Это мнение, высказанное когда-то М.С. Грушевским в качестве предположения и поддержанное Н.А. Баумгартеном, а затем В.Т. Пашуто,4 теперь является общепринятым, переходящим из одной работы в другую.5
Между тем вопрос о личном имени княгини, как представляется, не должен решаться столь прямолинейным образом. Часовня, выстроенная над ее могилой, была посвящена не одной святой, а сразу двум святым, и прежде всего не Анне, а Иоакиму. Следовательно, прямое соотнесение имени погребенной здесь княгини с именем св. Анны невозможно. Данное обстоятельство, остающееся все еще без должного внимания, по всей видимости, может стать поводом к пересмотру сложившегося в историографии стереотипа.
Ил. 73. Успенский собор. Ок. 1160 г. Современный вид (Владимир-Волынский, Украина)
Первым на указанную особенность названия часовни и несоответствие его приписываемому княгине имени Анны, обратил внимание И. Граля.6 Его наблюдения, к сожалению, остались незамеченными большинством современных авторов.7 Ввиду сказанного вопрос об именовании Анной второй жены Романа Мстиславича требует нового к нему обращения.
Образующие пару имена Иоакима и Анны в христианском именослове соответствуют именам праведных родителей Св. Девы Марии, Матери Христа. Культ Богородицы можно считать самым распространенным и долговременным на Руси, сложившимся с момента принятия христианства и выразившимся в строительстве огромного количества храмов и монастырей в ее честь, создании бесчисленных произведений искусства и литературы.8
Мы разделяем принятое многими исследователями предположение о том, что имя Галицко-Волынской княгини должно было как-то соответствовать именам святых, которым была посвящена построенная над ее могилой часовня-усыпальница. Посвятить эту часовню сразу обоим святым, по всей видимости, можно было в том случае, если имя усопшей в равной мере соотносилось с именами как Иоакима, так и Анны. Это возможно лишь в том случае, если имя княгини совпадало с именем дочери праведных Богоотцов Марии.
Похоже, что строительство храмов в честь русских княгинь, носивших имя Марии, посвященных, однако, не самой Богородице, а ее родителям, происходило и в других городах Руси. В качестве примера укажем на построенную Всеволодом Большое Гнездо в 1196 г. церковь Иоакима и Анны во Владимире-на-Клязьме.9 Храм, по всей видимости, был посвящен его супруге княгине Марии — одной из самых знаменитых русских княгинь рубежа XII—XIII вв.10 С почитанием Марией «Всеволожей» родителей Богородицы связано освящение еще одного храма во Владимире: церковь Успения Богородицы (построенная в основанном ею монастыре) была освящена в день, когда праздновалась память Иоакима и Анны — 9 сентября.11
Выбор праведной Анны в качестве патрональной святой для княгини, носившей имя Марии, как нам кажется, может иметь следующее объяснение. В средние века обычно избегали давать имя непосредственно в честь Богородицы.12 Тем не менее имя Марии оставалось одним из самых популярных христианских имен — крестильных и монашеских. Мать Богородицы Анна в некоторых случаях, по-видимому, могла выступать в качестве, так сказать, патрональной святой-заместительницы для обладательниц имени Мария.
В то же время, нельзя полностью исключать возможности создания храма в честь Иоакима и Анны, который можно было бы приурочить к лицу, тезоименитому только одному из названных святых. Подобные случаи также известны в истории Древней Руси.
По некоторым данным, одним из древнейших христианских храмов Великого Новгорода была церковь Иоакима и Анны, построенная первым новгородским епископом Иоакимом Корсунянином. Храм был разобран во время строительства Софийского собора, в котором с начала XII в. известен придел Иоакима и Анны, богато украшенный в XVI—XVII вв. и имевший собственный изысканный иконостас, называемый Иоакимовским.13
По сообщению Сокращенного Новгородского летописца по списку Н.К. Никольского (вторая половина XVI в.), помещенному под 1549 г., под снесенной деревянной дьячей избой, находившейся за алтарем Софийского собора, было обнаружено древнее кладбище, на месте которого по приказу Ивана Грозного был поставлен храм Иоакима и Анны в честь рождения у него дочери Анны.14
Часовня-усыпальница в честь Иоакима и Анны, поставленная над могилой жены Романа Мстиславича, указывает, таким образом, сразу на два имени, которые могла носить усопшая — Марии и Анны. Чтобы сделать между ними выбор, необходимо рассмотреть еще некоторые обстоятельства.
Среди прямых потомков Романа Мстиславича и его второй супруги неоднократно встречаются имена как Марии, так и Анны. Имя Марии регулярно повторяется во всех последующих поколениях Романовичей вплоть до пресечения династии, имя Анны здесь встречается значительно реже.15 Как устанавливает Д. Домбровский, имя Марии носили: дочь Елены (?) Романовны и Михаила Всеволодовича Черниговского, дочь Романа Даниловича и Гертруды Бабенберг, дочь Елены Львовны и Казимира II Бытомского, дочь Юрия Львовича и Евфимии Казимировны, дочь Анастасии Юрьевны и Александра Михайловича Тверского.16
В нашем распоряжении есть еще одно историческое свидетельство в пользу имени Мария как наиболее соответствующего личному имени «великой княгини Романовой».
Это свидетельство имеет непосредственное отношение к истории Столпьевской башни и расположенной в ее верхнем ярусе часовни, которую, как мы видели, можно с большой вероятностью связывать с монастырем-резиденцией вдовы Романа Мстиславича, принявшей монашество. Спустя два столетия после смерти княгини башня в Столпье все еще оставалась храмом, и в середине XV в. при ней состоял православный священник.
Подобные сведения можно почерпнуть из послания киевского митрополита и папского легата Исидора к старостам Холма от 27 июля 1440 г. Ссылаясь на совершенное Флорентийским собором объединение церквей, митрополит берет под свою защиту некоего Вавилу, священника церкви Спаса от Столпа, требуя оградить его от незаконных посягательств на церковное имущество, которым тот пользовался:
билъ намъ чоломъ попъ Вавила отъ светого Спаса отъ Столъпа, а сказываетъ что же дей обидъ чиниться ему велъми много, да и садъ дей церковный у него обираютъ, а нимъ то он у тое церькви живетъ и Бога молить о всемъ християнстве.17
Опираясь на приведенное свидетельство, исследователи атрибутируют ротонду пятого яруса Столпьевской башни как часовню Спаса (Преображения Господня).18
По православному календарю три праздника Спаса приходятся на время Успенского поста (второго по важности после Великого поста), длящегося две недели — с 1 (14) по 14 (28) августа — и приуроченного к празднованию Успения Пресвятой Богородицы 14 (28) августа.19 Праздники Спаса, считающиеся, таким образом, также и Богородичными праздниками, посвящены Всемилостивому Спасу и Пречистой Богородице. В этой связи посвящение монастырской часовни в Столпье одному из главных Богородичных праздников с большой вероятностью может свидетельствовать, что совершить его могла княгиня-монахиня, сама носившая имя Богородицы.
Каким бы ни было личное имя «великой княгини Романовой» — Мария или Анна, едва ли это имя могло быть светским, поскольку княгиня умерла в иночестве и была погребена в монастыре, очевидно, как монахиня. Значительное число случаев наречения именем Марии представительниц рода Романовичей позволяет говорить о формировании некоего родового культа Марии, связываемого со знаменитой княгиней «Романовой», прародительницей династии.
Таким образом, мы можем установить несколько личных имен второй жены Романа Мстиславича, что вполне соответствовало традиции христианской двуименности, характерной для Рюриковичей. Ее крестильным именем, под которым она была известна еще в Византии, а также в Германии, было имя Евфросиния, а иноческим именем, полученным на Руси стало одно из имен, относящихся к Богородице — Мария или Анна.20 Примечательно, что не только монашеское, но и светское имя княгини стало династическим и неоднократно воспроизводилось ее потомками. Это подтверждает наше предположение о формировании родового культа Евфросинии Ангелины как прародительницы Романовичей.
Примечания
1. ПСРЛ. Т. II. Стб. 937—938.
2. Теодорович Н.И. Город Владимир Волынской губернии в связи с историей волынской иерархии (Исторический очерк). Почаев, 1893. С. 142.
3. Малевская М.В., Шолохова Е.В. 1) Раскопки архитектурных памятников в Любомле и Владимире-Волынском // АО. 1975. М., 1976. С. 355; 2) Архитектурно-археологические исследования во Владимире-Волынском // АО. 1976. М., 1977. С. 328; Малевская М.В. Архитектурно-археологические исследования на Волыни // Археологические открытия. 1982. М., 1984. С. 291.
4. Грушевський М.С. Історія України—Руси. Т. III. Київ, 1993. С. 569; Baumgarten N., de. Généalogies et mariages occidentaux des Ruricides Russes. Tabl. XI; Пашуто В.Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950. С. 132 и др.
5. Włodarski B. Polska i Ruś. 1194—1340. Warszawa, 1966. S. 32; Isenburg W.K., von. Stammtafeln zur Geschichte der europäischen Staaten. Bd. II. Marburg, 1956. Tabl. 93; Dworzaczek W. Genealogia. (Tablice), Warszawa, 1959. Tabl. 27; Грицак П. Галицько-Волинська держава. Нью-Йорк, 1958. С. 61—68, 106; Махновець Л.Є. [Примітки] // Літопис Руський... С. 369, примеч. 2 до 6710 р.; Котляр М.Ф. 1) Галицько-Волинська Русь. Київ, 1998. С. 161; 2) Дипломатия Южной Руси. СПб., 2003. С. 97—110; 3) Даниил, князь Галицкий. Документальное повествование. СПб., 2008. С. 51—68; Котляр М.Ф., Ричка В.М. Княжий двір Південної Русі X—XIII ст. Київ, 2008. С. 241 та ін.; Головко О.Б. 1) Князь Роман Мстиславич та його доба. Нариси з історії політичного життя Південної Русі XII — початку XIII століття. Київ, 2001. С. 141—142; 2) Корона Данила Галицького. Волинь і Галичина в державно-політичному розвитку Центрально-Східної Європи раннього та класичного середньовіччя. Київ, 2006. С. 238, 242, 260—262 та ін.; Войтович Л.В. 1) Князівські династії Східної Європи. С. 71—72, 380—381 та ін.; 2) Княжа доба на Русі... С. 482—484; 3) Мати короля Данила (зауваження на полях монографії Д. Домбровського) // Княжа доба. Історія і культура/ Відп. ред. Я. Ісаєвич. Вип. 1. Львів, 2007; Bartnicki M. Polityka zagraniczna księcia Daniela Halickiego w latach 1217—1264. Lublin, 2005. S. 24.
6. Grala H. Drugie małżeństwo Romana Mścisławicza. S. 124.
7. В новейшей историографии их принял и поддержал собственными наблюдениями только Д. Домбровский (Dąbrowski D. 1) Rodowód Romanowiczów książąt halicko-wołyńskich. S. 42; 2) Genealogia Mścislawowiczów. S. 264).
8. См.: Плюханова М.В. Сюжеты и символы Московского царства. СПб., 1995; Этингоф О.Е. Образ Богоматери. Очерки византийской иконографии XI—XIII вв. М., 2000; Прудникова Е.А. Земля Богородицы. М., 2007 и др.
9. ПСРЛ. Т. I. Стб. 412.
10. См. о ней: Кишкин Л.С. Мария Всеволожая — ясыня или чехиня? // Исследования по истории славянских и балканских народов. Эпоха средневековья. Киевская Русь и ее славянские соседи / Отв. ред. В.Д. Королюк. М., 1972; Литвина А.Ф., Успенский Ф.Б. Кем была «Мария Всеволожая». Отчество и происхождение трех русских княгинь XII в. // ДГ. 2004 год. М., 2006.
11. ПСРЛ. Т. I. Стб. 417.
12. Литвина А.Ф., Успенский Ф.Б. Выбор имени у русских князей в X—XVI вв. С. 368.
13. См.: Брюсова В.Г. Страница из истории Софийского собора в Новгороде // Культура Древней Руси. Посвящается 40-летию научной деятельности Н.Н. Воронина. М., 1966; Сорокатый В.М. Храмовое строительство и иконостасы Великого Новгорода в середине — второй половине XVI в. // Древнерусское искусство. Русское искусство позднего средневековья: XVI век.
14. ПСРЛ. Т. IV, вып. 3. Л., 1929. С. 620—621. См.: Янин В.Л. Некрополь Новгородского Софийского собора. М., 1988. С. 177—178.
15. См.: Dąbrowski D. Rodowód Romanowiczów książąt halicko-wołyńskich. Tabl. II—III. S. 345—347.
16. Ibid. S. 42.
17. АЮЗР. Ч. I, T. VI. Киев, 1883. № II. С. 5.
18. Обзор историографии вопроса см.: Диба Ю. Українські храми-ротонди X — першої половини XIV століть. Львів, 2005. С. 6—7.
19. Церковное празднование Спаса (Преображения Господня) известно на христианском Востоке, а также в Византии еще с IV—V вв.; празднование Всемилостивейшего Спаса на Руси установил Андрей Боголюбский. См.: Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. Т. I, 2-я пол. М., 1997. С. 409—410; Лосева О.В. Русские месяцесловы XI—XIV вв. М., 2001. С. 108—109.
20. Такое же имя получила и ее родная сестра Ирина, став германской королевой и женой Филиппа Швабского.
| К оглавлению | Следующая страница |