Заметки на левом манжете

Любой любознательный читатель, уже заглянувший в оглавление книги, может задать справедливый вопрос: а где же, позвольте вас спросить, битва под Грюнвальдом? Ведь это одно из крупнейших сражений славянских народов с Тевтонским орденом, то есть с крестоносцами, и русские полки принимали в нем немаловажное участие. К тому же оно довольно сильно повлияло на расклад сил в Восточной Европе.

На самом деле, мы не выпустили его из виду и не позабыли о нем, хотя напрямую нашей темы оно и не касается. Обойти совсем стороной мы его не можем, а подвести его итоги и высказать свое мнение по поводу случившегося — вполне. Отдельную главу мы Грюнвальду посвящать не будем, ибо эта битва очень хорошо сочетается с темой, которой мы тоже хотели бы коснуться.

Теперь обо всем по порядку. Это хоть и заметки, но они отнюдь не напоминают бег зайца по полям.

Битва под Грюнвальдом. Считается, что именно здесь был остановлен немецкий натиск на Восток, на острие которого находились рыцари Тевтонского ордена. Этот стереотип прочно закрепился в сознании большинства людей. И хотя русские по отношению к данной битве упоминаются крайне редко, однако победа в ней считается величайшим благом для славянских народов.

Давайте отбросим в сторону надоевшие стереотипы и зададимся вопросом: что принесла Русской земле победа поляков и литвы над тевтонами под этим самым Грюнвальдом? Какие дивиденды получили русские княжества, и в первую очередь Московская Русь, которая и считается прародительницей такого могучего государства, как Россия?

Для начала, оставим в стороне такие эфемерные понятия, как общеславянское братство. Кто-то может на это даже обидеться, сказав, что одного этого уже немало, но мы, работая над книгами по истории Руси, не раз убеждались в том, что для каждого из этих «молочных братьев» своя рубашка ближе к телу. И редко, чтобы благо одного народа устраивало славянство в целом. Поэтому давайте рассмотрим итоги Грюнвальдской битвы не со стороны общеславянского счастья, у которого нет ни границ, ни берегов, ни наций, а с точки зрения государства, из которого постепенно выросла и развилась наша страна. С позиций Руси МОСКОВСКОЙ.

Что конкретно выиграла Московская Русь от победы поляков и Литвы на Грюнвальдском поле? Что, кроме «общеславянского счастья», получили русские княжества? Были ли тевтоны настолько опасны для нас на тот момент, как их рисуют? Если кому-то кажется, что мы повторяемся, — отнюдь. Мы лишь делаем на эти вопросы акцент. Ставим на них ударение.

Начнем с карты. Географической и политической. Общих границ у нас с Тевтонским орденом на тот момент нет. Даже с Ливонским ландмейстерством граничат Псков и Новгород, а не Московское княжество. Это тоже Русь, дружественная, братская, но своевольная. Они зависят от Московской Руси, но до сих пор пытаются сохранить свою свободу и независимость, даже в тех случаях, если это идет вразрез с общерусскими интересами.

Как вы видели, все последние конфликты русских с орденом происходят именно у новгородских и псковских рубежей. Значит, у Московской Руси общих границ ни с тевтонцами, ни с ливонцами не имеется. Соответственно, территориальных претензий друг к другу у сторон быть не может, а именно этот пункт обычно является основой для вооруженных конфликтов. Да, московские рати ходят на помощь Пскову, сражаются с крестоносцами, но это все уже бои местного значения. До того страшного антагонизма, который существовал между русскими и «божьими дворянами» в XIII веке, дело не доходит. Немцы не хотят идти дальше на Восток, поскольку не имеют на это сил и ресурсов. Русские не имеют желания отвоевывать Прибалтику. А как говаривал один известный киноперсонаж: «Хорошо, когда наши желания совпадают с нашими возможностями». Из этого следует, что противостояние принимает локальный характер, а все боевые действия теперь ведутся на псковском и новгородском порубежье. Ситуация радикально отличается от той, которая сложилась между орденом, с одной стороны, и Литвой и Польшей — с другой. Генрик Сенкевич просто гениально, хотя и предвзято описывает эту ситуацию в своем романе «Крестоносцы». Кто читал эту книгу, тот хорошо представляет, о чем идет речь.

Делаем простой и незамысловатый вывод. Тевтонам сейчас не до нас. У них другие приоритеты, другие враги. Сами того не желая, прусские крестоносцы становятся полезны московским князьям, поскольку сдерживают агрессию на восток быстро развивающейся Литвы. Братьям-рыцарям не нужна Москва, а Литва уже подмяла под себя Полоцк, Брянск и Смоленск. Кто для Руси более опасен?

В данный момент главным противником Московской Руси, помимо Орды, становится именно Литва. Начинается борьба за те русские земли, которые захватывались литовскими князьями с середины XIII века, когда после Батыева погрома боевой потенциал Руси был капитально подорван. Противоречия между Москвой и Литвой нарастают как снежный ком, но одновременно резко обостряются отношения между Литвой и крестоносцами. Рано или поздно эти силы должны встретиться в решающей битве.

И вот в 1410 году происходит битва под Грюнвальдом, между войсками Тевтонского ордена, с одной стороны, и объединенными силами Литовского княжества и Польского королевства — с другой.

Грюнвальдская битва. 1410 год

Ключевым моментом сражения стало противостояние так называемых «смоленских полков» (хоругви Смоленская, Мстиславская и Стародубовская) яростным атакам рыцарской конницы. Именно русские приняли на себя в этом сражении самый страшный удар тевтонцев и, отразив его, спасли от развала боевую линию союзного войска. В противном случае братья-рыцари вышли бы полякам в тыл и изрубили в капусту всю задиристую шляхту задолго до того, как бежавшие с поля боя литовцы соизволили бы вернуться. Но тут возникает вопрос: а что вообще делали русские ратники под Грюнвальдом? Ведь им, казалось бы, нечего было делать в этом месте и в данное время. Противостояние с тевтонцами было проблемой Польши и Литвы, но никак не русских людей. Их не нанимали за деньги, как чехов. И все же главный удар тевтонской конницы пришелся именно на них.

Так как же случилось, что на поле битвы появились «смоленские полки» и к тому же оказались на направлении главного удара?

А все просто. К этому времени исконно русский город Смоленск попал под власть литовских князей и входил, как и многие русские города, в состав Великого княжества Литовского. Три русских полка прибыли к месту сражения по приказу своих новых повелителей. Почему именно они оказались на направлении главного удара, угадать тоже не сложно. Кто-то скажет: потому что были храбры и ратному мастерству обучены изрядно. Оно, конечно, так, но не это послужило главной причиной.

Просто литовскому князю Витовту было не жалко своих новых подданных, ибо они были не литовцы, а русские. А полякам и литовцам в первую очередь нужно было сохранить именно свои национальные дружины, а русские — это так, данники. Чем больше их погибнет, тем меньше возможности у них будет попытаться отстоять в ближайшем будущем свою независимость. Или ее просто будет некому отстаивать. А в случае поражения Витовту уже было бы все равно. Точно так же монголы поступали с покоренными племенами, которые вливались в их войско. Тогда скажите, в чем здесь разница между Витовтом и Батыем? Оба поступали одинаково. Только тот же Батый больше ценил храбрецов.

Итог битвы под Грюнвальдом всем известен. Только не всем известно о том, какую роль сыграли эти самые русские полки в грандиозном противостоянии, ведь вся слава досталась полякам и литовцам. Получается, что смоляне и есть те самые безвестные герои за общеславянское счастье. Их жертва, их смелость и отвага сослужили добрую службу как литовцам, так и ляхам.

Давайте предположим, хоть это и неблагодарное дело, что же могло произойти, если бы победили все же тевтонцы. Говорить о том, что в случае торжества ордена началось бы наступление католицизма на Восток, явно некорректно. Хотя бы потому, что после своей победы это наступление повели ляхи при полной поддержке правящей верхушки Литвы. Давление польских и литовских католиков на православие после разгрома ордена на поле боя стало страшным, а вот в случае их поражения под Грюнвальдом союзникам бы было не до навязывания своих ценностей православным русским людям. Поэтому Московская Русь ничего не теряла в случае поражения своих западных соседей, и пугать нас тевтонской угрозой в этом случае неразумно.

Выиграй же крестоносцы, и в этом случае и Польша и Литва намертво увязают в длительной войне с немцами, отстаивая уже свои территории. При таком раскладе ляхам и литовцам стало бы не до вмешательства в дела восточного соседа. Соответственно у московских князей появляется реальный шанс врезать по Литве с тыла и без особых потерь прибрать к рукам то, что литовцы сумели захватить во время монгольского нашествия и последовавшие за ним черные годы. То есть то же Полоцкое и Смоленское княжества, и т. д. и т. п.

Правильно бы это было или нет, красиво или не очень, но это однозначно пошло бы на пользу Руси, и не только Московской. Случись так, Литву зажали бы с двух сторон, и не нашлось бы силы спасти ее от разгрома. Кануло бы в Лету государство Литовское. И не было бы в дальнейшем ни длительной борьбы за Смоленск, ни векового противостояния с Речью Посполитой, ни Ливонской войны, ни Смутного времени.

Вот вам и другой взгляд на общеславянское счастье.

Поэтому вывод может быть только один — для Руси МОСКОВСКОЙ было бы лучше, если бы под Грюнвальдом победили тевтонцы.

Кому-то такое заявление может показаться необычным, кому-то кощунственным, но давайте смотреть на вещи с позиций своей страны, а не абстрактных формаций. Стоит отсечь лишнее, то есть громкие слова, лозунги и бравурные призывы, как все сразу же встает на свои места. И уж если насмерть дерутся два твоих врага, лучше всего желать победы тому, с кем в дальнейшем будет меньше проблем. А таким удобным врагом для русских был Тевтонский орден.

Не мы одни пришли в свое время к такому, парадоксальному на первый взгляд, выводу. Примерно той же позиции придерживается и В. Акунов: «Что же до великой победы объединенного «славянского» войска над «проклятыми крыжаками» под Танненбергом («Грюнвальдом»), то ведь именно после этой «великой победы над общими врагами всего славянства» объединенные «братья-славяне», католики-поляки и литвины стали с удвоенной силой теснить «своих», западнорусских, православных «братьев-славян», и в то же время регулярно ходить огнем и мечом на Москву, пока дело не дошло до лжедмитриев, тушинских воров и Семибоярщины. Такой угрозы Тевтонский орден для Руси не представлял никогда. Наоборот, именно тевтонские рыцари, вывезенные русскими из завоеванной Ливонии, стояли у истоков создания Иваном Грозным с целью укрепления Российского государства первого в нашем Отечестве военно-рыцарского ордена — опричнины! Но об этом мы почему-то забываем, хотя это не секрет».

Такой взгляд имеет свое право на жизнь. Ему не откажешь ни в логике, ни в здравомыслии. Возможно, насчет тевтонов это звучит сослагательно, но зная, сколько за это время крови выпили нам поляки и иже с ними, поневоле согласишься.

Хотя есть один интересный момент в подтверждение этой же самой теории, который нельзя сбрасывать со счетов и обойти вниманием. Потому что он документально подкрепляет предложенную версию.

Наши предки даже лучше нас с вами понимали, кто им друг, кто враг, а кто так. 10 марта 1517 года великий князь Московский Василий III заключил военный союз с магистром Тевтонского ордена Альбрехтом Гогенцоллерном. Как вы думаете, против кого был направлен данный союз?

Именно, против Польши и Литвы. Вот какую информацию сообщает нам по данному вопросу В.Н. Татищев: «Той же зимой в марте великому князю Василию пришел в Москву от высокого магистра прусского Альбрехта немецкого чина его посол, именем Феодорикус Шитборк, бить челом о том, чтоб великий государь Василий жаловал его и берег, и на своего б недруга на короля польского в единстве его с собою учинил, и оборонял бы его от короля. И великий государь Василий того посла магистрова Феодорикуса, почтив, отпустил; да с ним вместе к Альбрехту, магистру прусскому, послал своего человека ближнего Митрия Загряжского, да с ним послал грамоту свою утвержденную, что великой государь Василий, Божиею милостию царь и государь всея Руси, Альбрехта, магистра прусского, пожаловал, в единстве его с собою учинил; да и перед Дмитрием магистр и крест целовал, что ему, великому государю, по той грамоте править и до конца своей жизни».

Висковатов А.В. Русское вооружение с XIV до второй половины XVII столетия. Шеломы

Та же самая информация содержится в Никоновском летописном своде и других летописях. Видимо, тема о всеобщем «славянском счастье и братстве» не стояла для Василия III во главе угла при выборе союзника. Все было гораздо проще, менее романтично и более прагматично.

В итоге получается, что поступки видных политических деятелей Московской Руси на корню опровергают огромное количество работ современных историков и писателей на тему «общеславянского счастья». Просто московские князья очень хорошо знали цену деньгам и крови, которые придется заплатить за это самое «счастье». Остальное уже домыслы отечественных либералов последующих веков.

Что же касается тевтонцев, то в замке Кенигсберга самый большой зал назывался «Зал Московитов» (Московский зал). Примечателен другой момент — заключая союз с орденом Девы Марии Тевтонской, русские совершенно игнорировали его филиал в Прибалтике — Ливонское ландмейстерство. Ибо с последним у них было лишь перемирие, которое периодически продлевалось. Как говорится, мухи отдельно, котлеты отдельно. Поэтому утверждать, что для Москвы была великим благом победа Витовта и Ягайло под Грюнвальдом, по меньшей мере глупо. Не все было так однозначно.

Противоположную точку зрения можно встретить гораздо чаще. Это нормально. Мнение, которое формировалось десятилетиями, подпитывалось прекрасной художественной литературой и не менее прекрасным кинематографом. Его нелегко опровергнуть быстро и враз. Мифы, особенно удачно созданные, довольно живучи. Возможно, мы бы и не стали развивать эту тему дальше, возможно, вообще обошли бы ее стороной, если бы на этом пути не столкнулись с работами доктора философских наук Андрея Михайловича Буровского. Его изложение проблемы не просто ставит все с ног на голову, оно даже оскорбляет, притом не только своим дремучим и ортодоксальным подходом, но и полнейшим невежеством. Попытки очередного правдоискателя принизить и унизить как русскую историю, так и русский народ, привить своим соотечественникам чувство неполноценности, просто удивляют. Тем более что Буровский делает это с завидной настойчивостью.

Что касается отношений Руси и крестоносцев, то здесь его позиция пряма и несгибаема, как меч тамплиера. Андрей Михайлович уверенно заявляет, что Тевтонский орден был тем самым «фактором, который действовал на поляков, Литву, народы Прибалтики, на Северную Русь, причем действовал с огромной силой и на протяжении по крайней мере четырех столетий». Или: «И из графа Алексея Константиновича Толстого: «Какой могла бы быть Россия, если бы не проклятые монголы!»

Но ведь с тем же успехом (и с таким же пафосом) можно сказать и иное: «А что осталось бы от России, захвати ее проклятые немцы!»

Весь XIII и XIV века страшная опасность висела над всеми русскими землями и землями всех прибалтийских народов» (А. Буровский).

Ох уж этот пафос! К чему исследователь так тонко ведет, вы узнаете уже буквально из следующей же цитаты. А пока хочется заметить, что доктор, хоть и философских наук, поставил свой диагноз изначально неверно. Но если так, то как можно сделать правильные выводы из неправильного посыла? Напомним, что с наибольшей агрессией орден против Северной Руси действовал лишь на протяжении XIII века, а дальше все, выдохся.

Самый реальный шанс для победы «божьи дворяне» и иже с ними имели лишь в 1240—1241 годах. Тогда была возможность подмять под себя Псков и Новгород, но немцы упустили ее, а второго такого шанса им больше не дали. Дальше орден просто действовал на нервы псковичам и новгородцам.

Пугал, дразнил и стращал, но уже больше по привычке. Как зловредный сосед по коммуналке. Без прежнего энтузиазма и задора. И уж тем более без далеко идущих планов. Слишком много раз немец был здесь бит, и все, что мог оттяпать, он уже оттяпал. Ордену нужно было жить и развиваться дальше, а заодно искать иные потенциальные жертвы. А то, что крестоносцы изменили вектор применения сил и навалились своим могучим плечом на ляхов и литву, это уже совсем другая история. К нам и нашей истории не имеющая совершенно никакого отношения. Об этом пусть поляки грустят, не в обиду им будет сказано.

А ведь не удалось вспомнить ни единого случая в истории древней Руси, когда наши братья по славянской крови — поляки приходили к русским на выручку. Зато такие вещи, как смерть Романа Галицкого, предательски убитого ляхами, быстро приходят на ум. Или другой пример из школьной программы. Славный борец за общеславянское счастье литовский князь Ягайло вместо того, чтобы появиться на поле Куликовом и вместе с Московским князем Дмитрием Ивановичем постоять за славянские идеалы, взял да и связался с Мамаем. Даже на помощь темнику выступил. Спасибо Олегу Рязанскому, что шуганул прыткого литовца. Очень показательный пример!

Впрочем, Казимир IV, король Польский и великий князь Литовский, тоже предпочел дружбе с братьями-славянами сотрудничество с ханом Большой Орды Ахматом. Накануне похода ордынцев на Русь в 1480 году, который, завершился стоянием на реке Угре, он заключил с ханом военный союз, направленный против Московского княжества.

И где оно, «братство»? И почему многие считают, что только русские с какого-то перепоя должны о нем помнить и обо всех «братьях» заботиться?

Но мы обещали показать, к чему клонит и в какой диагноз заставляет нас поверить доктор кукольных, простите, философских наук.

Дадим слово ему самому. Ибо кто может сказать лучше. «Западная Русь своей собственной грудью заслонила Московию и княжества Северо-Восточной Руси от опасности быть завоеванной немецкими рыцарями. Ни одно из этих княжеств ни разу не подверглось ни одному нападению тевтонцев! Ни разу не велись военные действия между Рязанским, Тверским или Владимирским княжествами и армиями Ордена меченосцев или Ливонского ордена».

Чтобы было понятно, Московия — это будущее государство Российское, Российская империя, СССР, современная Россия. Мы и есть продолжение этой самой Московии. Но оставим пока это.

Если же перейти из области философии ненадолго в область медицины, то такое заявление Буровского можно сравнить только с диагнозом, который врач может поставить так же уверенно и безапелляционно пациенту-мужчине.

— Батенька, скажу вам с уверенностью одно — вы никогда не рожали!

И ведь не возразишь. А медик доволен своим профессионализмом.

Честно говоря, этот бред даже воспринимать трудно, поскольку представить орденские знамена под стенами Рязани можно разве что после изрядного подпития. Мы уже писали, что у Московии, как ее величает доктор философии, никаких общих границ с орденом не имелось. Рязань же вообще находилась на другом конце Руси. Видимо, потому, что Андрей Михайлович доктор философии, у него нет дома ни карты, ни глобуса, да и вообще с географией он познакомиться не удосужился. Рязань, насколько нам известно, находилась на другом конце русских земель, тех, что всегда граничили со Степью.

И уж если рыцарям Креста непременно захотелось бы, наслушавшись сказаний и преданий о рязанском витязе Евпатии Коловрате, помериться силами с потомками легендарного богатыря, то им нужно было идти сначала по псковским землям, потом через новгородские волости, затем по владениям князя Московского, а уж только тогда...

И как бы Великое княжество Литовское ни пыталось растянуть свою грудь, никакой помехой оно крестоносцам в этом случае стать не могло. Да и сильно оно было лишь в союзе либо с русскими, либо с ляхами и никак иначе. Так чего уж тут юродствовать.

Что же касается владимирских и тверских полков, то они с завидной регулярностью совершали походы в Ливонию и драли неоднократно рыцарей в хвост и в гриву. Причем без помощи всякой литвы и ляхов. Сами справлялись. Это, кстати, доказано всей нашей книгой.

Продолжая витиевато и беспочвенно философствовать, Андрей Михайлович приходит к следующим неординарным выводам: «И нет никакой уверенности, что удар орденской армии могло бы выдержать любое из этих княжеств. Тем более маловероятно, чтобы княжества русского востока, включая и Московское княжество, могли выдержать удар, сравнимый с ударом Великой войны 1409—1411 годов».

Его тревогу можно понять. Но ее легко и развеять. К этому периоду Московское княжество, в слабости которого нас пытается уверить Буровский, уже отразило нашествие Мамая. Надеемся, про Куликово поле рассказывать не нужно, как и перечислять все силы, которые собрал под свои знамена Мамай. А что такое Тевтонский орден в сравнении с Золотой Ордой?

Детские игры на свежем воздухе. Именно поэтому Русь и борется со степняками, выбирая противника себе по статусу.

А тевтоны дожимают Литву и понемногу теснят поляков.

Есть и другой пример. От обратного. Через 19 лет, то есть 12 августа 1399 года, литовский князь Витовт, мобилизовав все вооруженные силы Великого княжества Литовского и подтянув отряды союзных татар, а также столь ненавистных ему тевтонских рыцарей, решился вступить в поединок с ордынцами. Сие столкновение известно в истории как битва на Ворскле. Итог печален. Эмир Едигей и хан Тимур-Кутлуг так навезли зарвавшемуся литовцу, что тот драпал до самого Киева. Только пятки сверкали. «И убежа Витофт в мале дружине, а татарове погнаша по них секуще... Побиша же татарове на том великом побоище много князей литовских и воевод, и бояр великих, и християн много, и литвы, и немец, и ляхов, и иных людей многое множество безчисленное паде тогда, мало остася их» (Пискаревский летописец). А МОСКОВИТЫ все же Орду победили...

Обращает на себя внимание такой факт. Дело в том, что авантюрист Витовт положил такое огромное количество русских людей лишь для удовлетворения своих личных амбиций и не более. Если Дмитрий Донской привел полки на Куликово поле для того, чтобы защитить Русь от нашествия, которое могло по своим масштабам сравниться с Батыевым, то в действиях его литовского коллеги вы не увидите ничего похожего.

Один идет на битву «за други своя», а другой... «Похвалився, глаголаше бо Витофт: «Пойдем и победим царя Темир-Кутлуя, взем царьство его, посадим на нем царя Тахтамыша, а сам сяду на Москве на великом княжении на всей Руской земли». Преже бо того свещашася Витофт с Тахтамышем, глаголя: «Аз тя посажю в Орде на царьстве, а ты мене посади на Москве на великом княжении на всей Руской земли» (Пискаревский летописец).

Вот так.

И ничего, что с помощью ордынцев будет нести счастье соседям-славянам, пусть даже и московитам. Впрочем, именно Витовт был одним из самых беспринципных политиков своего времени, который ради власти жертвовал всем, в том числе и жизнями близких ему людей. Владимир Ильич Ленин очень точно сформулировал определение, под которое и подходил литовский правитель — «политическая проститутка». Лучше всего этот тезис подтверждает отношение Витовта к вере — когда ему было выгодно, он из язычества перешел в католичество.

Политическая ситуация изменилась — и князь уже принимает православие. Вновь замаячили на горизонте политические дивиденды — и Витовт снова добропорядочный католик. Такие метания и у простого человека вызовут недоумение, а что уж говорить о правителе княжества!

Князь Ягайло велел придушить Кейстута, отца Витовта, однако ради достижения собственной власти сын все простил своему кузену и даже сражался с ним плечом к плечу. Несколько раз литовский князь заключал союз с тевтонцами и столько же раз их предавал, когда Ягайло манил его пряником. Одним словом, личность не самая приятная.

Так что все то, о чем нам вещал доктор философских наук, есть лишь философия, а опираться лучше на факты.

Все, что характеризует наших предков как храбрых людей и умелых воинов, для писателя неприемлемо: «Одна из любимейших легенд Московии — что она своей грудью защитила Европу от монголов».

Что заставило усомниться доктора Буровского в этом неопровержимом факте? Видимо, незнание первейших азов истории. Он видимо упустил из виду, какие потери понес Батый после своего первого похода на Северо-Восточную Русь. Не зря он в 1238 году уклонился от встречи с полками Ярослава Всеволодовича.

Не зря 20 лет Владимирская Русь не платила дань монголам. Именно она, Северо-Восточная Русь, которую доктор презрительно именует Московией, приняла всю силу удара на себя. До Европы докатились лишь отголоски удара, лишь его эхо, жалкое подобие. И то, сколько при этом бед нанесли монголы европейцам, сколько страху нагнали!

Пусть представит доктор Буровский, что было бы с ляхами и прочей «большой европейской семьей», если бы тумены Батыя обошли Русь и сразу же ломанулись на «просвещенную» Европу, сминая бульдозером все на своем пути?

Одним махом дошли бы степняки до города Парижу, с большим успехом давая концерты и устраивая фейерверки в посещаемых ими городах. Только пыль столбом стояла бы на европейских дорогах!

Теперь о провалах. «В 1990-е годы стали печатать Льва Гумилева, и выявился еще один провал. Оказывается, Александр Ярославович Невский стал приемным сыном Бату-хана, Батыя русских летописей, близким другом-приятелем многих монгольских князей, своим человеком в Орде». Вот такая, оказывается, есть штуковина. Хорошо, что господин Гумилев достал ее из провала, жаль только, не сказал, кто ее туда положил. Правда, этот вопрос доктора не волнует. Он вообще не любит и, видимо, не умеет общаться с первоисточниками. Вот в чем беда. Именно поэтому Андрей Михайлович допускает ошибки там, где их невозможно допустить. Рассказывая об Александре Невском, он выдает такую реплику: «В 1240 году, в возрасте 16 лет, он разгромил войско скандинавского ярла Биргера». Позвольте, товарищ доктор, но Александру тогда было уже 18 лет. Это и ребенку известно.

Поэтому, обращаясь к писателю, хочется сказать:

Уважаемый, канд. исторических наук, доктор философских наук, профессор КрасГУ, президент Красноярского регионального отделения Международной академии ноосферы, действительный член Академии науковедения (по крайней мере, он сам себя так подписал в послесловии к книге А.А. Бушкова «Россия, которой не было») Андрей Михайлович Буровский! Неужели вы не знаете, что информация о том, что «Александр Ярославович Невский стал приемным сыном Бату-хана», есть просто фантазия Льва Николаевича, ничем не подкрепленная и никем не подтвержденная?

Можете перерыть сотни источников, как отечественных, так и зарубежных, но ничего похожего вы там не найдете. Нет никаких очередных «провалов». Может, только в вашей памяти.

В подтверждение нашего вывода приведем еще один отрывок, касающийся все того же Александра Невского, в исполнении президента Красноярского регионального отделения Международной академии ноосферы: «Вечевая Русь, Русь, умевшая сама управлять собой, свой выбор сделала, ударив в колокола и «побиша» недругов. Александр Невский тоже сделал выбор: вместе с ордынским, собственно татарским войском он активнейшим образом подавлял восстание во всех городах Северо-Восточной Руси. Подавлял с невероятной, просто пугающей жестокостью; дружинники Александра Ярославовича Невского точно так же, как татары, отрезали пальцы, уши и носы, секли кнутом пленных, жгли дома и города.

Именно тогда кончился на Северо-Восточной Руси вечевой строй. И удавил самоуправление и демократию на этой части Руси не кто иной, как великий князь Владимирский Александр Ярославович Невский. Ведь это городские вече принимали решение бороться с татарами, вечевые колокола созывали народ на восстание».

Висковатов А.В. Русское вооружение с XIV до второй половины XVII столетия. Шеломы

Ноосфера, это, конечно, замечательно, но вряд ли она имеет отношение к отечественной истории. Здесь больше подходит источниковедение. Поэтому для сравнения приведем эту же самую информацию, что поведал нам Буровский, но так, как она прописана в летописях: «В лето 6770 избави бог от лютаго томления бессерменскаго и вложи ярость христьяном в сердце, не можаху убо терпети насилия поганых и созвонивше вече, и выгнаша из градов из Ростова, из Володимеря, из Суздаля, из Ярославля, из Переславля; откупаху и ти безсермени окаянни дани от татар, и от того велику пагубу творяху людем. Работающе люди християнския в резех, и многи душа разведени быша, человеколюбец бог наш милосердием своим избави люди своя от великия беды» (Пискаревский летописец).

Все понятно, разумно и просто! Никто никому ничего не отрезает, кнутом не сечет и ничего не поджигает. Причем такая информация указана не только в одной конкретно взятой летописи, а во многих летописных сводах, просто мы не видим смысла их все цитировать. Ведь при внимательном изучении источников видно, что никакие ордынцы на Русь тогда не пришли. Что же касается Александра Невского, то он в то время занимался подготовкой похода в Прибалтику, а потом и вовсе уехал в Орду.

Это не единственный пример умелого обращения доктора Буровского с первоисточниками.

Правда, иногда его заносит в иные от истории области, и тогда на свет рождаются такие перлы: «Судьба Смоленской земли тогда впрямую зависела от того, останется она в составе Великого княжества Литовского или уйдет под Московию. Стала она частью Московии — и стали смоляне русскими». Следуя его логике, мы можем сделать вывод, что если бы французы каким-то чудом захватили Смоленск, то его жители стали бы французами. А если бы, по прогнозам действительного члена Академии науковедения, тевтонцы захватили все же Рязань, то ее жители стали бы немцами. Странно тогда, почему поляки и финны, долгое время жившие под сенью русской короны, никогда не были и не стали русскими. А по логике доктора, именно так должно бы и быть.

«Московия — Российская империя сложилась и окрепла, потому что Польша в своем глупом высокомерии не сумела сделать русинов равноправным элементом Речи Посполитой» (А. Буровский).

Вот что пытается втолковать неразумным московитам кандидат исторических наук. Русским нужно было давно прогнуться под Польшу с Литвой, и было бы у всех у нас счастье. На такие заявления даже реагировать смешно. Пусть гений философии вспомнит, как жилось под властью Речи Посполитой тем же самым украинцам. Именно поэтому и появились Северин Наливайко, Иван Сулима, Богдан Хмельницкий и прочие их национальные герои. Бессмертная повесть Гоголя «Тарас Бульба» тоже написана не на ровном месте, и сюжет ее не высосан из пальца. Кровь лилась рекою с обеих сторон, гибли люди, полыхали города. Вот что дала славянам эта самая Речь. А нам, московитам, она подарила Великую Смуту, которая едва не завершилась гибелью государства — ведь в Москве уже сидел польский гарнизон. Так что каждый праздник 4 ноября должен горечью отдаваться в сердце доктора философских наук, ведь именно в эти дни русские осаждали ляхов в Кремле.

Вот уж поистине беда. Но беда лишь для Буровского и ему подобных. Московская Русь выдержала и поляков. И это тоже были героические времена.

Подведя идеологическую платформу под свои опусы, знаток ноосферы продолжает нести ахинею в массы: «Уверен, что это заметно, но на всякий случай сознаюсь: книгу я писал откровенно с националистических позиций.

Только я был националистом Руси, а не москалей, и патриотом Руси, а не Московии, вот и все». ВОТ И ВСЕ! ПАТРИОТ! ГЛОБАЛЬНЫЙ!

Хотя вывод из понаписанного выше следует совсем иной.

Если вы, Андрей Михайлович, и являетесь патриотом, то совсем не той страны, в которой живете, ибо отделить Русь от Московии, а Россию от Руси даже на бумаге совершенно невозможно. Это известно любому, даже самому недалекому, историку. Такие изречения чаще всего принадлежат не патриотам, а...

Ну, правильно. Кто-то уже догадался и покрутил пальцем у виска.

Кстати, своих российских читателей Андрей Михайлович именует не иначе, как москали или московиты. Так к ним и обращается. Видимо, давая понять, что они с ним не одной крови. И, видимо, даже не одной нации.

Даже забавно, что, будучи гражданином России, Буровский себя к московитам не причисляет. Ну да ладно. Давайте определим национальную принадлежность патриота и кандидата. Кто же он, этот неутомимый правдоискатель, поднявшийся из глубин мироздания?

«Какая глыба, а? Какой матерый человечище!» — эти слова вождя мирового пролетариата смело можно адресовать и доктору философских наук. Ибо Буровский, как следует из его откровения, не москаль, не московит, не украинец и даже не белорус. Он русский во вселенском диапазоне, борец с «БОЛЬШИМ МОСКОВСКИМ МИФОМ». Вот он кто, вот какова его национальная принадлежность.

А что есть такое этот самый Миф, с которым он ведет продолжительный и неравный бой? Поборник Руси в космическом масштабе ему и определение подобрал: «Большой Московский Миф лежит в основе национального самоопределения русских московитов». То есть нас с вами.

Учитесь излагать, Киса, сказал Остап Ибрагимович Бендер и прищелкнул от восхищения языком.

Хотя и про наших юго-западных соседей он написал не менее вдохновенно и колоритно. Темы данной книги это не касается, но, ради справедливости и равновесия в природе, чтобы не одним московитам жизнь медом не казалась, процитируем откровения всемирного «русского» патриота. Не каждый день такое услышишь, тем более от грамотного человека при разных научных регалиях. Послушайте, почитайте, оно того стоит.

«Оказывается, испокон веку обитало на Украине племя укров. Эти укры строили жилища из костей мамонта, делали украшения из мамонтового бивня задолго до конца Великого оледенения.

Конечно же, все археологические культуры и каменного, и бронзового, и железного веков тоже созданы украми, говорившими все это время на родном украинском языке. Стоит ли говорить, что и Аттила был вовсе не каким-то там гунном? Он был, конечно же, укром, украинским богатырем Богуном Бочилой (по другой версии — Мочилой).

Но загадочные и в высшей степени героические укры остались неизвестны не только современным ученым, но и населению будущей Украины в любом из ранних периодов ее истории».

Радует одно: современному ученому А.М. Буровскому они остались известны. И укры с жилищами из костей мамонта, и могучий богатырь Мочила, низвергнувший в тартар некогда могучий Рим. Печально было бы жить, если бы мы никогда так и не узнали, что Аттила и есть Мочила (по другой версии). Интересно, его так римляне прозвали, или свои подобрали наиболее емкую характеристику?

«Мочила повел укров на Рим» — вчитайтесь в эти строки. Это просто песня какая-то.

Белорусам повезло больше. Их спасло незнание доктора, точнее его неосведомленность в некоторых вопросах. Генезис белорусского национализма оказался вне его поля зрения. Он так и вещает: «Но лучше честно сознаться: не знаю я толком ничего о генезисе национализма в Белоруссии! Знаю только, что этот национализм существует, хотя и несравненно более спокойный, чем украинский, лишенный эксцессов и не запятнавший себя погромами — ни еврейскими, ни русскими, ни польскими». Хотя кто его знает, знатока ноосферы, может, и заявит со временем, что успели белорусы спрятать от него всю информацию по интересующему вопросу. Как же в наш век без вымарывателей и фальсификаторов...

Однажды на страницах своего «эпического» труда Андрей Михайлович довольно нелицеприятно отозвался о замечательном русском писателе Валентине Дмитриевиче Иванове, авторе книг «Русь изначальная», «Русь Великая» и «Повести древних лет». Дескать, прочитав их, надо «покрутить палец у виска, засмеяться, впасть в скорбь...». То же самое хочется сделать и после прочтения опусов кандидата исторических наук Буровского, разве только еще руки помыть, после того как подержал его книжицу в цветастой обложке. Ибо нельзя вываливать столько мерзости и гадости на собственный народ. Книги В.Д. Иванова прошли проверку временем, их издавали, издают и будут переиздавать.

Относительно же столь светлого будущего трудов Андрея Михайловича терзают смутные сомнения...

Ну, да ладно. Как говаривал все тот же Остап Ибрагимович Бендер: «Разговор с умным дворником, слабо разбиравшимся в классовой структуре общества, сильно затянулся».

Профессор Преображенский выразил бы отношение к титаническому труду Андрея Михайловича на ниве просвещения российского народа одной фразой — «В печь!»

Больше добавить нечего.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница