Глава XIV. Русь превращается в Россию
1
Вооруженный отпор, данный ордынцам, показал, что Русь быстро восстанавливала силы после кровопролитного «Мамаева побоища», когда «оскудела вся земля Русская воеводами и слугами, и всеми воинствами». Но самое главное заключалось в том, что Куликовская битва не только не ослабила, а, наоборот, ускорила процесс политического объединения Руси. Неизмеримо вырос авторитет Москвы, поднявшей знамя общерусского национально-освободительного движения. Академик Л.В. Черепнин отмечал: «Если на первом этапе процесса объединения земель Северо-Восточной Руси еще решался вопрос о том, какое княжество явится центром этого объединения, то на втором этапе, с последней четверти XIV в., указанный вопрос уже отпал. Московское княжество твердо завоевало роль политического центра формирующегося единого государства»1. Показательно, что Дмитрий Донской передал великое княжение своему сыну Василию I без ханского ярлыка, как «свою отчину»2.
Великий князь московский и всея Руси Иван III
Дмитрий Донской довольно быстро сумел преодолеть внутриполитические трудности, наступившие после «Тохтамышева нашествия», когда подняли голову соперники Москвы — нижегородский, тверской, рязанский князья, и продолжил политику объединения Руси. Дальнейшие успехи этой политики связаны с именем великого князя Василия I Дмитриевича (1389—1425), достойного преемника своего прославленного отца.
В 1392 г. была ликвидирована политическая самостоятельность Нижегородского княжества; в самом Нижнем Новгороде «сели» московские наместники. Тогда же к Москве отошли Городец, Мещера, Таруса. В 1397 г. под власть Москвы временно попала обширная Двинская земля, принадлежавшая Великому Новгороду, а в самом Новгороде усилилось московское влияние. Василий I проводил решительное наступление на привилегии удельных князей, подчиняя их центральной власти.
Политическое объединение Руси было замедлено феодальной войной, которая вспыхнула при Василии II Васильевиче (1425—1462) и продолжалась около 30 лет. События феодальной войны второй четверти XV в. подробно описаны в книге Л.В. Черепнина3. Победа великокняжеской власти в этой войне возобновила процесс централизации. Были ликвидированы почти все уделы. К концу великого княжения Василия II на территории Московского княжества оставался лишь один удел — Верейско-Боровский. Значительно ограничены были привилегии крупных феодалов, их права передавались великокняжеским наместникам и «волостелям». Бурно росло землевладение служилых феодалов, дворян и «детей боярских», которые получали от великого князя землю во временное «держание» при условии несения ими военной службы. Так не только создавалась надежная социальная опора сильной великокняжеской власти, но и ковались кадры для постоянного войска, постепенно заменявшего феодальные дружины и ополчения «удельного периода». Служилые феодалы составляли постоянную армию, находившуюся в непосредственном распоряжении центральной власти.
Плодами победы центральной власти в феодальной войне в полной мере воспользовался Иван III Васильевич (1462—1505), при котором складывание Российского государства пошло ускоренными темпами. Начинался заключительный этап объединения страны, тем самым создавались предпосылки для окончательного освобождения русских земель от власти ордынских ханов.
Будущая война с Ордой требовала подчинения Москве пограничного Рязанского княжества, военно-стратегическое значение которого было весьма велико. Воспользовавшись тем, что рязанский князь Федор Иванович перед смертью «княженье свое Рязанское и сына своего Василия приказал» (т.е. завещал) Москве, великий князь Иван III перевез восьми летнего Василия в свою столицу, а в рязанские города и волости послал своих наместников. Позднее князя Василия, женившегося на сестре Ивана III, вернули в свое княжество, но московское влияние в рязанских землях сохранилось.
Планомерно велась борьба Москвы с Тверским княжеством, хотя она осложнялась постоянным вмешательством Литвы. Еще отец великого князя Ивана III подписал с князем Борисом Александровичем Тверским договор о согласованной внешней политике: «А быти нам, брате, на татар, и на ляхи, и на литву, и на немци и заодин, и на всякого нашего недруга». В 1462—1464 гг. этот договор был подтвержден почти без изменений новым тверским князем Михаилом Борисовичем4. В дальнейшем до самого свержения ига Тверское княжество находилось в союзе с Москвой, а тверской князь даже послал свою рать на р. Угру против хана Ахмата (Ахмед-хана). Помогал тверской князь великому князю и в военных действиях против отдельных феодальных центров. Известно, например, что тверские полки участвовали в походах на Великий Новгород в 1471 и 1478 гг.
Иван III получил в наследство от отца Яжелбицкий договор 1456 г., по которому новгородские «вольности» значительно ограничивались, правительство этой боярской республики лишалось права вести самостоятельную внешнюю политику, на документах новгородские печати заменялись московскими, великокняжескими. Однако за полное подчинение Великого Новгорода еще предстояло вести длительную и тяжелую борьбу.
После нескольких походов Москве подчинилась Вятская земля. По словам летописца, вятчане «добиша челом» великому князю Ивану III «на всей его воли»5.
Крупным успехом политики централизации была ликвидация самостоятельности обширного и богатого Ярославского княжества. «Дело свелось не только к лишению местных князей их власти, но и к замене их земельных владений другими, пожалованными им великим князем. По-видимому, с этих пожалованных вотчин они должны были нести «службу» Ивану III»6, — считает Л.В. Черепнин. На территории Ярославского княжества всячески поощрялось землевладение московских бояр. В середине 60-х гг. в Ярославле появился московский наместник князь И.В. Стрига-Оболенский, хотя там временно оставался и местный князь. После смерти в 1471 г. ярославского князя Александра Михайловича это своеобразное «двоевластие» закончилось, Ярославское княжество окончательно подчинилось Москве. С 1473 г. великий князь Иван III прямо называл Ярославское княжество своей «отчиной».
Вскоре произошло присоединение к Москве и Ростовского княжества. Значительная часть княжества и раньше принадлежала великому князю, но в Ростове еще были местные князья. В 1474 г. последние ростовские князья Владимир Андреевич и Иван Иванович продали Ивану III «свою отчину» — остававшуюся в их руках к тому времени «половину Ростова».
Значительно сложнее было включить в орбиту московской политики Псков. В конкретной исторической обстановке трудно было рассчитывать на полную ликвидацию самостоятельности пограничной Псковской республики. Иван III просто старался поставить ее государственный аппарат под контроль Москвы. Псковское боярство нуждалось в военной помощи великого князя против немецких и шведских феодалов и согласилось принять великокняжеского наместника. Следует учесть и остроту классовых противоречий в Пскове: присутствие великокняжеского наместника с военным отрядом успокаивающе действовало на «чернь». Через своего наместника великий князь контролировал и внешнюю политику Псковской республики. Такой порядок сложился при великом князе Василии II и сохранялся при Иване III, однако московское влияние постоянно усиливалось. По оценке Л.В. Черепнина, «формально московское правительство признавало самостоятельность Псковской республики, в государственном аппарате которой великокняжескому наместнику отводилось законом определенное, весьма ограниченное место. Фактически же наместник в своей повседневной деятельности все более и более выходил из этих законных рамок. Великий князь его молчаливо поддерживал. А псковское правительство часто было лишено возможности протестовать, поскольку нуждалось в военной помощи Москвы для борьбы с внешней опасностью»7.
Подчинение Псковской республики имело большое военно-стратегическое значение. Псков был стражем северо-западных границ страны. Промосковская ориентация Псковской республики сдерживающим образом действовала на Литву и Ливонский орден, что создавало Ивану III благоприятные возможности для сосредоточения основных военных сил страны на южной границе. Занятый решением первоочередной и главной внешнеполитической задачи — подготовкой к войне за свержение ордынского ига, великий князь Иван III мирился с ограниченной самостоятельностью Псковской республики. Использовал Иван III зависимость Пскова от великокняжеской власти и во внутренних делах, прежде всего для давления на Великий Новгород.
Необходимым условием для успешного завершения централизации и решения внешнеполитических задач была ликвидация самостоятельности Новгородской феодальной республики. Именно поэтому московско-новгородские отношения занимали так много места во внутренней политике Ивана III. Борьба Ивана III с новгородскими «вольностями» подробно описывалась во многих книгах. Поэтому не будем подробно останавливаться на этом вопросе. Отметим только, что присоединение обширных владений «Господина Великого Новгорода» к Москве и возможность распоряжаться материальными и военными ресурсами бывшей боярской республики относятся к 1478 г., к самому кануну войны за освобождение русских земель от ордынского ига.
В результате централизаторской политики Ивана III большая часть русских земель оказалась под властью великого князя, неизмеримо расширились мобилизационные возможности страны, было создано общерусское войско, подчиненное единому командованию. Все это создавало условия для успешной борьбы с внешними врагами.
Время складывания единого государства было одновременно временем формирования русской (великорусской) народности. Присоединение к Москве других земель и княжеств способствовало объединению языковых диалектов, местных культурных особенностей; русский язык и культура, впитывая эти особенности, все больше обогащались. Росло самосознание русского народа, объединенного великой исторической целью — свергнуть ненавистное ордынское иго и завоевать национальную независимость. Национальный момент в подготовке войны с Ордой играл важную роль, и на одном из аспектов этой проблемы хотелось бы остановиться подробнее.
Вторая половина XV в. была временем большого национального подъема, глубокого осознания русскими людьми необходимости единства родной земли. Внешним проявлением этого было утверждение в народном сознании и в письменных источниках понятия «Россия», которое заменило прежнее название «Русь». В статье «О происхождении названия “Россия”» академик М.Н. Тихомиров пишет: «Термины “Россия” (или “Росия”), “Российский” (или “Росийский”) появляются в источниках только с XV в., постепенно распространяются все больше, пока окончательно не утверждаются в русском языке». Эти термины уже имеются «в одном неизданном кратком летописце, помещенном в рукописи, написанной четким полууставом конца XV в.»; летописец был составлен при Иване III
в Москве. На некоторых монетах Ивана III имелась надпись «Государь всея Росии». В так называемом «Еллинском летописце» в записи 1485 г. употребляется титул великого князя с добавлением «всея Росии» и т.д. Официальный термин «Россия», по мнению М.П. Тихомирова, «опирался на традицию, на распространение этого слова среди русского народа».
Король Казимир IV Художник Я. Матейко
Как понимать сам термин?
Понятие «Россия», «Росея» (с производным от них «российский») начинает употребляться для «определения всей страны в целом и всего ее населения. «Русский» становится синонимом определенной народности, «росийский» обозначает принадлежность к определенному государству», и «появление термина «Россия» и его утверждение необходимо связывать с образованием русской народности и складыванием централизованного государства в XIV—XV вв.»8.
Войну с Ахмед-ханом в 1480 г. вела уже не Русь удельного периода, представлявшая собой конгломерат самостоятельных феодальных княжеств, а Россия, осознавшая свое единство и свою национальную задачу.
Однако, говоря об успехах объединительной политики великого князя Ивана III накануне свержения ордынского ига, нельзя не отметить, что до завершения централизации было еще далеко. Центральный военно-административный аппарат был еще слабым. Сохранялись привилегии крупных феодалов, а на территории самого Московского княжества даже оставались уделы, принадлежавшие братьям великого князя. Эти уделы достались в наследство Ивану III от отца, который последовательно боролся с другими удельными князьями, но перед смертью по старинному княжескому обычаю «облагодетельствовал» уделами своих младших сыновей. По завещанию Василия II Темного его сын Юрий получил в удел Дмитров, Можайск, Медынь, Серпухов и другие города, Андрей Большой — Углич, Бежецкий Верх и Звенигород, Борис — Ржеву, Волоколамск и Рузу, Андрей Меньшой Вологду с Кубеной и Заозерьем. Существование уделов противоречило самой сути централизаторской политики Ивана III и в любой момент грозило возможностью серьезных внутренних потрясений.
Так и случилось в начале февраля 1480 г. Против великого князя подняли мятеж его братья Андрей Большой и Борис. Открытое выступление назревало давно. Удельные владетели были недовольны усилением великокняжеской власти, которая ограничивала политическую самостоятельность уделов, распространением общегосударственных налогов и т.д. А поводом для мятежа была смерть удельного князя Юрия Васильевича и решение великого князя не выделять братьям «законной доли» выморочного княжества. Выступая ревнителями удельной старицы, князья Андрей Большой и Борис использовали феодальное право «отъезда» к другому сюзерену, против которого боролся Иван III. Они тайно встретились в Угличе, затем переехали в город Ржеву, а затем вместе с семьями, боярами и военными слугами остановились в Великих Луках, поблизости от литовского рубежа. Мятежники обратились к польско-литовскому королю Казимиру IV с просьбой о помощи. В конфликт между Иваном III и братьями, таким образом, вовлекалась враждебная Литва.
Литовской «помощи» Андрей Большой и Борис не получили, однако король поспешил отдать им город Витебск. Дело шло к войне между Иваном III и мятежными братьями. Москва и другие города Московского княжества готовились к обороне от возможного нападения удельных князей и литовцев (враждебная позиция короля Казимира IV была хорошо известна Ивану III). Переговоры не имели успеха, князья Андрей Большой и Борис упорствовали в своих претензиях. С большим трудом Ивану III удалось уладить конфликт с ними.
Мятеж удельных князей, который едва не вылился в феодальную войну, серьезно осложнил внутриполитическую обстановку в России. Тем большей представляется заслуга великого князя Ивана III, который сумел организовать общенародную национально-освободительную войну против Орды в условиях еще не изжитых «удельных порядков».
2
Решительно ломая сопротивление удельных князей, собирая вокруг Москвы «отчины» и «дедины», великий князь Иван III подготавливал образование могучего Российского государства, способного завоевать независимость и отстоять ее от любых внешних врагов. А что происходило в это время в лагере его ордынских недругов?
«Золотая Орда к этому времени давно уже пережила высший подъем своего военно-политического могущества, которого она достигла при Узбеке и Бердибеке, когда она выступала единым сплоченным организмом. Ни Мамай, ни Тохтамыш, ни Едигей не могли остановить процесса усиливавшегося внутреннего распада Джучиева улуса, хотя на короткое время им и удавалось скрепить под сильной властью политическое единство Орды. После Едигея распад возобновился и шел ускоренными темпами»9, — пишет К.В. Базилевич, автор известного исследования по внешней политике России во второй половине XV в.
Золотая Орда распадалась на отдельные полусамостоятельные улусы, которые в зависимости от успехов или неудач тех или иных ханов то временно объединялись под одной властью, то снова обособлялись, взаимно ослабляя друг друга в военных столкновениях. К середине века в нескольких больших улусах утвердились свои ханские династии и Золотая Орда как единое целое окончательно прекратила свое существование.
Самым большим и сильным улусом была Большая Орда, которая образовалась в 30-х годах XV в. в степях между Волгой и Днепром. Хан Большой Орды Сейид-Мухаммед пытался стать преемником великодержавной политики золотоордынских ханов.
В 1443 г. получило самостоятельность Крымское ханство. Крымский хан Хаджи-Гирей открыто выступил против Сейид-Мухаммеда. В 1455 г. войско Большой Орды, было разгромлено, ее владения значительно сократились. Преемники Сейид-Мухаммеда Махмуд и Ахмат (Ахмед-хан) отошли со своими кочевьями к Волге. Однако война между Крымским ханством и Большой Ордой продолжалась. Где-то на Дону в 1465 г. произошла решительная битва. Махмуд потерпел поражение, которое стоило ему ханского престола. Против Махмуда восстал его брат Ахмат. Махмуд бежал в Астрахань, где образовалось самостоятельное Астраханское ханство.
Ахмату удалось сначала добиться крупных успехов в борьбе с Крымским ханством. Новый крымский хан Менгли-Гирей вынужден был бежать в Турцию, на крымский престол Ахмат посадил своего сына Джанибека. Однако турецкий султан помог Менгли-Гирею возвратиться. Соперничество Крыма и Большой Орды возобновилось.
Кроме этих крупнейших улусов, на обломках Золотой Орды образовалось еще несколько самостоятельных государственных объединений. В начале 20-х гг. в бассейне Иртыша и Тобола возникло так называемое Сибирское царство, а в степях Прикаспия — Ногайская Орда. На территории бывшей Волжско-Камской Булгарин, на Средней Волге, в непосредственной близости от русских рубежей, обосновался со своей многочисленной ордой Улуг-Мухаммед.
Конечно, распад Золотой Орды и соперничество между отдельными улусами ослабляли силы завоевателей и давали возможность Ивану III для выгодных дипломатических комбинаций (что он и делал, использовав вражду Большой Орды и Крыма). Однако ордынцы продолжали оставаться опасным и могущественным противником. Военные силы Большой Орды, которая претендовала на власть над Россией, были значительными.
По свидетельствам восточных источников, Большая Орда имела стотысячное войско10, которое могло увеличиться за счет присоединения других орд. Венецианец Иосафат Барбаро утверждал, что Большая Орда, «когда вся она соберется вместе, составит около 300 тысяч душ». Барбаро сам наблюдал с крепостной стены Азова прохождение войска Большой Орды и так описал свои впечатления: в течение шести дней «все пространство степи, какое только можно окинуть глазом, было усеяно людьми и животными, беспрестанно двигавшимися взад и вперед. Мы целый день стояли на городских стенах (ибо все ворота были заперты), так что к вечеру утомились до бессилия от продолжительной стражи. Диаметр пространства, занятого этою многочисленною толпою людей и скота, составлял 120 миль»11.
Немногим уступало Большой Орде и войско Крымского ханства (судя по переменному успеху в войнах между ними). Непосредственная военная опасность для пограничных русских княжеств после распада Золотой Орды даже увеличилась. С ордынцами теперь было почти невозможно установить сколько-нибудь стабильные политические отношения, даже мир с ханом и уплата дани не гарантировали от опустошительных набегов. По своей инициативе ханы различных улусов, а то и отдельные мурзы со своими ордами нападали на русское пограничье, разоряли села и деревни, а во время крупных походов вторгались глубоко в пределы русских земель. Так часто случалось во время феодальной войны второй четверти XV в., во время великого княжения отца Ивана III Василия II Темного.
В 1460 г. сам «безбожный царь Ахмут» подходил «с всею силою своею» под Переяславль-Рязанский, шесть дней осаждал город, но потерпел неудачу. По словам летописца, «царь Ахмут» «ничтоже успев граду тому, с срамом отступи от него и отъиде в поле».
Подводя итоги серии ордынских нападений на Россию, К.В. Базилевич писал: «Устойчивость этого направления позволяет думать, что целью нападения был не простой захват добычи и пленных, а более серьезные политические стремления»12.
Опасность со стороны Большой Орды еще больше возросла в великое княжение Ивана III Васильевича. Это было время значительного усиления Ахмед-хана, которому удалось прекратить многовластие и временно объединить всю Большую Орду. На ордынских монетах начали чеканить пышный титул: «Султан верховный Ахмед-хан». Основной соперник Ахмед-хана Улуг-Мухаммед отошел со своей ордой на Среднюю Волгу, и владения Большой Орды теперь непосредственно примыкали к русским землям. Для Ахмед-хана открывался прямой путь на Москву.
«В лице Ахмед-хана (Ахмата), — пишет К.В. Базилевич, — на развалинах Золотой Орды в последний раз возрождалась власть, претендовавшая на господство над всеми наследственными владениями улуса Джучи и на восстановление прежней зависимости Руси»13. Приближалась решительная схватка с завоевателями, которая должна была решить, попадет ли Россия снова под ордынское ярмо «паче Батыева» или окончательно свергнет его.
Намерения Ахмед-хана прослеживаются достаточно ясно: он стремился, добившись объединения под своей властью значительной части территории и военных сил бывшей Золотой Орды, путем опустошительного нашествия полностью восстановить ордынское иго над Русью, обескровить завоеванную страну, чтобы исключить в будущем попытки с ее стороны освободиться от зависимости. Речь шла о судьбе русского народа, о том, удастся ему или нет сохранить условия для самостоятельного исторического развития. Если бы Россия не выстояла в этой борьбе, она была бы отброшена назад на столетия.
Внешнеполитические задачи, стоявшие перед великим князем Иваном III, можно разделить на непосредственные (первоочередные) и перспективные, рассчитанные на длительный период. Эти задачи решались умелой комбинацией дипломатических и военных средств.
Непосредственными задачами были: организация надежной обороны южной границы, способной сдержать военное наступление Большой Орды, а на западе — стабилизация отношений с Литвой и Ливонским орденом, которая должна была хотя бы на время обезопасить этот рубеж.
Перспективными задачами были, во-первых, накопление военных сил и создание таких внешнеполитических условий, которые бы позволили нанести поражение Большой Орде и свергнуть ордынское иго, и, во-вторых, возвращение западно-русских земель, попавших под власть Польско-Литовского государства. Последовательность решения этих задач не вызывала сомнений: успешная борьба за возвращение западнорусских земель была возможна только после свержения ига. Ясно было и то, что Польско-Литовское государство объективно выступает в качестве потенциального союзника Ахмед-хана.
Решение непосредственной внешнеполитической задачи — обеспечение безопасности южного рубежа от Ахматовых орд — осуществлялось в основном военными средствами. Попытки ордынцев прорваться в глубь русских земель предпринимались неоднократно, несмотря на то что соперничество Ахмед-хана с крымским ханом отвлекало внимание первого от русских рубежей. Об одной такой несостоявшейся попытке сообщают Воскресенская и Никоновская летописи под 1465 г.: «Того же лета поиде безбожный царь Махмут на Рускую землю с всею Ордою и бысть на Дону»; однако «прииде на него царь Азигирей (Хаджи-Гирей Крымский), и би его, и Орду взя, и начата воевати промежь себя, и тако избави Рускую землю от поганых»14.
Нападение Ахмед-хана ожидалось, видимо, и в 1470 г. Летописец упомянул, что в августе во время большого московского пожара, когда «загореся Москва внутри града» и город «выгорел весь, вста бо тогда и ветер силен с полунощи, и за рекою многи дворы погорели, а головни и береста со огнем добре далече носило, за много верст», «а князь великий был тогда на Коломне»15. Иначе, чем подготовкой к отражению ордынского вторжения, объяснить присутствие великого князя в Коломне, главной крепости «берега» и традиционном месте сбора русских полков, трудно.
В 1471 г. в Большой Орде шли переговоры посла короля Казимира, Кирея Кривого, с Ахмед-ханом. Королевский посол настаивал, «чтобы вольный царь пожаловал, пошел на Московского великого князя со всею Ордою своею». Ахмед-хан «тот весь год держал Кирея у себя», потому что, как неопределенно заметил летописец, «не бе бо ему с чем отпустити к королю его, иных ради зацепок своих»16. Эти «иные зацепки», связанные, вероятно, с враждебной позицией Крыма, помешали Ахмед-хану использовать удобный момент для нашествия на Россию совместно с королем Казимиром IV. Иван III сумел успешно провести первый поход на Великий Новгород, и его военные силы освободились для обороны южной границы. Когда же в 1472 г. Ахмед-хан все-таки начал поход на русские земли, ситуация явно изменилась не в его пользу.
Первые известия о походе Ахмед-хана были получены в Москве летом 1472 г. Летописцы сообщали, что «того же лета злочестный царь Ордински Ахмут подвижеся на Рускую землю со многими силами, подговорен королем»17.
Сообщения о сговоре Ахмед-хана с Литвой представляются вполне достоверными. Из Большой Орды только что возвратился королевский посол Кирей Кривой, которого раньше не отпускали лишь потому, что Ахмед-хану «не бе бо ему с чем отпустити». Теперь же положение изменилось: Ахмед-хан двинулся к русским рубежам «со многими силами».
О сговоре с королем Казимиром IV свидетельствует и маршрут похода — через литовские владения к Алексину, и наличие в ордынском войске местных проводников. Летописцы прямо указывали, что Ахмед-хан «поиде изгоном на великого князя не путма, с проводники, и приведше его проводники под Олексин городок с Литовского рубежа», «приведены бо быша нашими же на безлюдное место»18. Показательно, что возле «литовского рубежа» ордынцы оставили свои обозы, жен, больных и слабых, считая это место безопасным19.
В Москве еще точно не знали о направлении удара Ахмед-хана и приняли обычные меры предосторожности. Великокняжеские полки заняли весь «берег» р. Оки. По свидетельствам летописцев, «князь великы посла воевод своих к берегу со многими силами; преж всех Федора Давидовича отпусти с Коломничи, а князя Данило да князя Ивана Стрига со многими людьми, на риз положение (т.е. 2 июля. — В.К.) к берегу посланы. По том же князь велики братью свою отпустил со многими людьми к берегу». Масштабы оборонительных мероприятий были весьма значительными: полки прикрыли все протяжение «берега». Как сообщает Псковская I летопись, тогда было «на полуторастах верстах 100 и 80 тысящь князя великого силы русския»20. Эти «полтораста верст» занимали все расстояние от Коломны до Калуги. Главные силы, как и в прошлые ордынские походы, были сосредоточены от Коломны до Серпухова на прямом направлении к Москве. В районе Калуги оставались «малые люди», находились «безлюдные места». Видимо, обходный маневр Ахмата со стороны «литовского рубежа» оказался в какой-то мере неожиданностью для русских воевод.
После получения новых вестей о приближении Ахмед-хана 30 июля сам великий князь «поиде вборзе к Коломне». Но Ахмед-хан даже не пытался форсировать Оку по прямому направлению к Москве, он решил обойти главные силы русского войска с запада. Летописец отмечал, что «царь со всею Ордою идет к Олексину».
Алексин, небольшой городок на высоком правом берегу Оки, не прикрытый рекой от ордынского нападения, не мог оказать серьезного сопротивления. По словам летописца, «в нем людей мало бяше, ни пристрой городного не было, ни пушок, ни пищалей, ни самострелов». Однако первый приступ горожане Алексина отбили. На другой день штурм возобновился. Ордынцы «пакы приступи ко граду с многими силами, и тако огнем запалиша его, и что в нем людей быша все изгореша, а которые выбегоша от огня, тех изнимаша».
Оборона Алексина задержала ордынцев. Пока они штурмовали городские стены, другой, не занятый ими берег Оки уже перестал быть «безлюдным местом». Прикрывая броды через реку, там встали воеводы «Петр Федорович да Семен Беклемишов». Правда, пока что «с малыми зело людьми», но на помощь им уже спешили со своими полками князь Василий Михайлович Верейский и брат великого князя Юрий, а следом за ними двигались главные силы великокняжеского войска.
Своевременное сосредоточение русских полков против Алексина решило исход войны — быстрый маневр полками оказался неожиданным для ордынцев. Предоставим слово летописцу: ордынцы «поидоша вборзе на брег к Оце с многою силою и ринушася вси в реку, хотя перелезти на нашу сторону, понеже же бо в том месте рати не было... но толико стоял туто Петр Федорович да Семен Беклемешов с малыми зело людьми... Они же начаша с ними стрелятися и много бишася с ними, уже и стрел мало бяше у них, и бежати помышляху, а в то время приспе к ним князь Василеи Михаилович с полком своим, и по сем приидоша полци княже Юрьевы Васильевича, в той же час за ними и сам князь Юрьи прииде, и тако начаша од о лети христиане... полци великого князя и всех князей приидоша к берегу, и бысть многое множство их, тако же и царевича Даньяра (служилого «царевича» Ивана III. — В.К.). И се и сам царь прииде на берег и видев многые полкы великого князя, аки море колеблющися, доспеси же на них бяху чисты велми, яко сребро блистающи, и вооружени зело, и начат от брега отступати по малу в нощи той, страх и трепет нападе на нь, и побеже гоним гневом божиим». Иван III распустил братьев своих «по своим отчинам, тако же и воеводы и вся воя своя, и раззидошася кииждо в свояси», «а сам поиде к Москве и прииде в град в неделю месяца августа в 23 день»21.
Военное поражение Ахмед-хана в 1472 г. (то, что это было именно поражение, несмотря на отсутствие генерального сражения, не вызывает сомнений: ни одна из целей похода не была достигнута, ордынцы понесли значительные потери и поспешно отступили) имело далеко идущие последствия. Власть Большой Орды была значительно ослаблена. Это нашло отражение в существенном уменьшении дани. Известно, что в середине XV в. «ордынский выход» составлял 7 тысяч рублей, а после неудачного похода 1472 г., по сведениям П.Н. Павлова, сократился почти вдвое, до 4200 рублей22; в 1475 или 1476 г. выплата дани вообще прекратилась. О том, что «уплата выхода в Орду прекращена в 1476 г.», писал К.В. Базилевич23.
Иван III разрывает ханскую грамоту и басму перед татарскими послами. Художник А. Кившенко
Именно это время стало переломным этапом в русско-ордынских отношениях, что нашло отражение в записи Казанского летописца. Ахмед-хан послал посольство в Москву с требованием дани и личной явки Ивана III на ханский суд, однако его требования были отклонены. Ахмед-хан «посла к великому князю Московскому послы своя, по старому обычаю отец своих и з басмою, просити дани и оброки за прошлая лета. Великий же князь приим басму его и плевав на ню, низлома ея, и на землю поверже, и потопта ногама своима, и гордых послов всех изымати повеле, а единаго отпусти живе...»24.
Некоторые историки (В.В. Мавродин, М.Г. Сафаргалиев) относят прекращение «ордынского выхода» еще к более раннему времени: к началу 70-х гг. XV в., и есть данные, подтверждающие это мнение. По свидетельству Вологодско-Пермской летописи, Ахмед-хан в 1480 г. упрекал великого князя Ивана III в том, что «ко мне не идет, и мне челом не бьет, а выхода мне не дает девятой год»25.
Не берусь судить, к началу или к середине 70-х гг. XV в. относилось окончательное прекращение даннических отношений, что означало формальный отказ от верховной власти хана. Важнее сам факт, признаваемый большинством историков: великий князь Иван III односторонне разорвал традиционную систему русско-ордынских отношений. Это делало войну неизбежной. Только путем большой войны, причем обязательно с решительным исходом, Ахмед-хан мог надеяться на восстановление своей власти над непокорными русскими землями. Война стала для него политической необходимостью. С другой стороны, только путем военного отпора Иван III мог окончательно свергнуть ордынское иго. Обе стороны готовились к войне.
Планируя новое нашествие, Ахмед-хан не мог не учитывать урока, полученного им на «перелазах» через Оку возле Алексина. Русская оборона «берега» показала свою надежность, надежды прорваться через широкую и полноводную реку, защищаемую главными силами русского войска, у Ахмед-хана не было. Кроме того, решительный отпор вообще ставил под сомнение возможность победить Россию силами одной Большой Орды. Это, во-первых, заставляло Ахмед-хана искать новое направление похода, чтобы обойти укрепления «берега» Оки, и, во-вторых, заручиться помощью сильных союзников. С этого он и начал подготовку к войне.
Ивану III было необходимо предотвратить складывание антирусской коалиции, прежде всего военного союза Большой Орды и Польско-Литовского государства. Не менее важным было для него воспрепятствовать образованию единого фронта ордынских улусов. Ключ к решению и той и другой внешнеполитической задачи находился в Крыму.
Активную дипломатическую игру с Крымом великий князь Иван III начал сразу же после похода Ахмед-хана к Алексину. Первые шаги были сделаны с помощью некоего Хози Кокоса, связанного с крымским ханом Менгли-Гиреем. Менгли-Гирей сразу же откликнулся на дипломатическую инициативу Москвы, направив своего посла Ази-Бабу. Между Москвой и Бахчисараем было заключено предварительное соглашение «в братской дружбе и любви против недругов стоять за одно». В марте 1474 г. в Крым приехал великокняжеский посол Никита Беклемишев. Целью посольства было утверждение ханом предварительного соглашения и расширение сферы московско-крымского сотрудничества. Иван III хотел добиться включения в число «вопщих врагов» также короля Казимира IV. Правда, на первых порах Менгли-Гирей от такой трактовки «любви» уклонился, но переговоры были продолжены.
В ноябре 1474 г. Никита Беклемишев возвратился в Москву с крымским послом Довлетек-Мурзой. В марте 1475 г. в Крым отправилось московское посольство Андрея Старкова. Дело явно шло к заключению военного союза, но поход Ахмед-хана в Крым и временное свержение с ханского престола Менгли-Гирея прервали так удачно начавшиеся переговоры. Со ставленником Ахмед-хана новым крымским ханом Джанибеком переговоры о союзе были, естественно, бессмысленными. Когда же Менгли-Гирей с помощью турецкого султана вернул престол, московско-крымские контакты восстановились. В 1479 г. шли переговоры в Москве, а в следующем году — в Бахчисарае.
Многолетние и терпеливые дипломатические усилия Ивана III увенчались успехом. Накануне решительной схватки с Большой Ордой московский посол князь Иван Иванович Звепец подписал в Крыму договор с ханом Менгли-Гиреем. Русско-крымский союз имел оборонительно-наступательный характер по отношению к королю Казимиру и оборонительный по отношению к Ахмед-хану26. Сущность этого союзного договора формулировалась следующим образом: «А на Ахмата царя быть с нами за один: коли пойдет на меня царь Ахмат, и тобе моему брату, великому князю Ивану, царевичев твоих отпустить на Орду с уланами и с князми. А пойдет на тобя Ахмат царь, и мне Менли-Гирею царю на Ахмата паря пойти или брата своего отпустити с своими людми. Также и на короля, на вопчего своего недруга, быти нам с тобою заодин: коли ты на короля пойдешь или пошлешь, и мне на него пойти и на его землю; или король пойдет на тобя на моего брата на великого князя, или пошлет, и мне также на короля и на его землю пойти»27.
Заключение военного союза с Крымским ханством было большим дипломатическим успехом великого князя Ивана III. Он исключал возможность совместного выступления против России двух самых сильных ордынских улусов — Большой Орды и Крыма. Угроза возможного нападения на южные литовские и польские земли со стороны Крыма заставляла быть осторожным короля Казимира, препятствовала его полному «единачеству» с Ахмед-ханом.
Все выгоды русско-крымского договора для России бесспорны. Однако преувеличивать военное значение его все же не следовало бы. Военные статьи договора остались фактически не выполненными крымским ханом. Менгли-Гирей вообще не исполнил своего обещания «на Ахмата царя пойти или брата своего отпустити с своими людми», и в войне России с Большой Ордой в 1480 г. крымское войско фактически не принимало участия. Менгли-Гирей ограничился лишь кратковременным набегом на Подолию, что не оказало сколько-нибудь заметного воздействия на развитие событий. Королю Казимиру не потребовалось посылать на южную границу главные силы своего войска. Военные действия против вторгнувшихся воинов Менгли-Гирея велись местными силами. Фактически Россия сражалась с Ахмед-ханом один на один, своими собственными силами. Больше того, в целом России пришлось начинать войну с Большой Ордой в неблагоприятной внешнеполитической обстановке. Обострилось положение на северо-западных границах страны. Еще осенью 1479 г. начал подготовку к нападению на русские земли Ливонский орден. Как явствует из переписки между магистром Ливонского ордена и, немецкими прибалтийскими городами, готовилось вторжение в псковско-новгородскую землю с участием Ганзы и отрядов немецких наемников. По свидетельству ливонской летописи Рюссова, магистр Бернгард фон дер Борх «собрал такую силу народа против русского, какой никогда не собирал ни один магистр ни до него, ни после». Весной и летом 1480 г. ливонцы неоднократно нападали на псковские городки и волости, а в августе, когда Ахмед-хан уже двигался к Оке, в Псковскую землю вторгнулся с большим войском сам магистр.
По данным той же хроники Рюссова, «этот магистр был вовлечен в войну с русскими, ополчился против них и собрал 100 000 человек войска из заграничных и туземных воинов и крестьян; с этим народом он напал на Россию, опустошительно прошел по этой стране и выжег предместье Пскова». Под стенами Пскова немцы потерпели неудачу; не удалось им взять и сильно укрепленный Изборск. Однако крупное немецкое наступление на Псковскую землю, несомненно, отвлекало часть военных сил Ивана III от основной задачи — войны с Ахмед-ханом.
Явно враждебной была и позиция польского короля Казимира IV. Он активно готовился к нападению на Новгород, установил связи с боярской оппозицией. В январе 1480 г. был арестован высший новгородский иерарх церкви архиепископ Феофил, роль которого в системе боярского управления была весьма велика; он ведал внешними делами, казной, судом. Среди обвинений, предъявленных архиепископу, отмечалось намерение «передать» Новгород королю или «иному государю».
С происками Казимира был, вероятно, в какой-то мере связан и «мятеж» братьев великого князя. Не случайно мятежники направились прямо к литовскому рубежу и вступили в переговоры с королем, чтобы тот «управил их в обидах с великим князем и помогал». Выступление братьев великого князя было, конечно, вызвано в первую очередь внутренними причинами — противодействием удельных князей политике централизации, но в данный момент оно вплеталось в назревавшее столкновение России с Польско-Литовским государством и значительно осложняло положение на западной границе. Война с Литвой казалась вполне реальной.
К.В. Базилевич пишет: «Осенью 1480 г. Иван III стоял перед оформленной или неоформленной коалицией врагов: Ордена, действовавшего в союзе с немецкими городами в Лифляндии и Эстляндии (Рига, Ревель, Дерпт), Казимира, имевшего возможность располагать польско-литовскими силами, и Ахмед-хана, поднявшегося со своей Большой Ордой. Тяжесть положения усугублялась мятежом двух братьев, т.е. опасностью внутренней феодальной войны, которая должна была великому князю напоминать кровавую смуту, поднятую в годы его детства галицкими князьями. В течение всего великого княжения положение его не было более сложным и трудным, чем в эти осенние месяцы 1480 г.»28.
Реально сложившаяся внешнеполитическая ситуация подсказывала Ивану III единственно верный выход: не полагаясь на результаты дипломатических комбинаций, организовать отпор нашествию Ахмед-хана.
Примечания
1. Черепнин Л.В. Образование Русского централизованного государства в XIV—XV веках. М., 1960, с. 627.
2. ДДГ, с. 34.
3. Черепнин Л.В. Указ. соч., с. 743—808.
4. ДДГ, с. 186—192, 201—207.
5. ПСРЛ, т. IV, с. 492; т. XII, с. 112.
6. Черепнин Д.В. Указ. соч., с. 828.
7. Там же, с. 854.
8. Тихомиров М.Н. Российское государство XV—XVII вв. М., 1973, с. 13, 14, 16, 17.
9. Базилевич К.В. Внешняя политика Русского централизованного государства: Вторая половина XV в. М., 1952, с. 50.
10. Березин И. Библиотека восточных историков, т. 1, с. 56.
11. Семенов В. Библиотека иностранных писателей о России. СПб., 1836, с. 18—19, 28.
12. Базилевич К.В. Указ. соч., с. 51—53.
13. Там же, с. 55.
14. ПСРЛ, т. VIII, с. 151; т. XII, с. 116—117.
15. Там же, т. XII, с. 124.
16. Там же.
17. ПСРЛ, т. XXV, с. 297.
18. Там же, т. XXIII, с. 160; т. XVIII, с. 242.
19. Карпов Г. История борьбы Московского государства с Польско-Литовским, 1462—1508. М., 1867, с. 103.
20. ПСРЛ, т. XXV, с. 297; т. XII, с. 148; т. IV, с. 244.
21. ПСРЛ, т. XXV, с. 297, 298; т. XXVI, с. 249, 250; т. XII, с. 149, 150; т. IV, с. 244; т. VI, с. 195; т. VIII, с. 174; Устюжский летописный свод. М.; Л., 1950, с. 91.
22. Павлов П.Н. Решающая роль вооруженной борьбы русского народа в 1472—1480 гг. в окончательном освобождении Руси от татарского ига. — Учен. зап. Краснояр. пед. ин-та, 1955, т. IV, вып. 1, с. 190—191, 194.
23. Базилевич КЗ. Указ. соч., с. 118.
24. ПСРЛ, т. XIX, стб. 6—7.
25. Там же, т. XXVI, с. 265.
26. Сб. РИО, т. 41, с. 5—8.
27. Греков И.Б. Указ. соч., с. 184—187; Базилевич К.В. Указ. соч., с. 102—118.
28. Базилевич К.Б. Указ. соч., т. 134.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |