Глава VIII. Орешек, который трудно раскусить

Трудный переход, разные эпохи острова, прорыв блокады

У правого берега сильный шум воды. Пристали и вышли на перемычку.

Волны, ударяясь о камни, поднимают высоченные фонтаны брызг. Дальше необъятные просторы неприветливого озера, а за белыми гребнями волн крепость Шлиссельбург.

Серые, безмолвные и безлюдные, наполовину разрушенные стены. Остатки башен. Только одна реставрированная с островерхой кровлей, самая правая, слишком белая, не вяжется со всем ансамблем мрачной крепости.

Это древний Орешек, потом Нотебург, Шлиссельбург...

Какая долгая, насыщенная событиями история этого сооружения! Но его не берут ни века, ни штурмы, ни пожары, ни бомбы. Гигантский каменный массив стоит у входа в озеро. И утлые суденышки — байдарки — вдруг стали казаться совсем крошечными, ненадежными.

А озерная волна продолжает поднимать у берега столбы воды. Остров же так спокоен, как будто вокруг него и волн нет.

Трудно оторваться от этой картины, но надо добраться и до острова.

Можно перетащить байдарки через перемычку. Она всего лишь около десяти метров. Но волна будет захлестывать суда, да и подводных камней так много, что рискованно спускаться здесь на воду.

Неохотно ребята садятся по байдаркам и идут еще около двух километров каналом.

На перемычке находится здание спасательной станции. Чуть ниже узкая протока в Неву. Но вода из Невы мчится по этой протоке с огромной скоростью, образуя наклонную плоскость.

— Выгребем?

— Попытаемся!

Несколько минут напряженной гребли, и флотилия на Неве.

Река широченная. Можно ли ее сравнить с Волховом? Очень быстрое течение и встречная волна из озера. До острова не больше полутора-двух километров, но мешать будет и сильный встречный ветер.

Работники спасательной станции не советуют идти на остров.

— Все равно не выгребете!

— Выгребем!

— Ну попробуйте, а мы будем следить за вами в бинокль. В случае чего — окажем помощь.

Наблюдение спасателей успокаивало, но, с другой стороны, стыдно было бы не дойти, когда следят с берега.

Все силы вкладывались в весла, но байдарки еле двигались, а во время порывов ветра вообще стояли на месте. Чем дальше от берега, тем сильнее течение из озера в Неву. Байдарки разошлись по воде. Придерживаться какого-либо порядка, строя было немыслимо. Сжать крепче зубы, смотреть только на остров. А он, как назло, все на том же расстоянии...

Переход этот занял около двух часов. Байдарки пристали в тихом заливе острова, но выходить на берег не хочется. Нужно хоть несколько минут отдохнуть. Заглянули в лоцию Невы. Скорость течения, говорится в ней, от 3 до 14,5 километра в час. Самое сильное течение на Ивановских порогах и у истока из Ладожского озера. Неужели же такое выгребли?

Поудивлялись сами на себя и только потом догадались сосчитать байдарки. К великому огорчению, одной не досчитались. Кто-то из ребят заметил, что Миша Батенин в начале переправы повернул обратно.

Дело в том, что Тамаре Мироновне пришлось временно покинуть группу и отправиться в Ленинград для встречи с Караевым. Таким образом, кроме байдарки руководителя похода, еще одна байдарка оказалась с одним гребцом. Эту байдарку вызвался вести Миша. Его поддразнивали раньше за отставание, и он решил показать свою силу.

— Если Александр Сергеевич всю дорогу один гребет, то неужели я не смогу?

И правда, сложения он по сравнению с Александром Сергеевичем атлетического, да и моложе ровно на полвека.

Но на Неве он не выгреб. Все это, конечно, происходило на глазах спасательной станции с мощными катерами. Как будто ничего не должно было случиться. Подождет группу на берегу.

Сейчас на острове ведут раскопки ленинградские археологи. Они установят возраст крепости. Летопись рассказывает, что в 1323 году новгородцы с князем Юрием Даниловичем здесь «поставиша город». Орешек стоит там, где Ладожское озеро стремительным потоком вливается в русло Невы. Это был путь в новгородские земли с запада и выход новгородцев к открытому морю. Здесь на этой пограничной земле в старину не было покоя. В те далекие времена шведские рыцари пытались оттеснить новгородцев от Невы и Ладожского озера. Запереть им выход в море. Борьба русских людей за землю Прибалтики началась уже издавна.

Крепость Ладога у устья Волхова, а затем Орешек — это начало цепи крепостей на пути в море.

Пока археологи нашли керамику XIV века, но это только начало работ, ведущихся на острове впервые. Будем надеяться, что им удастся найти и более древние вещи.

В 1353 году новгородцы «заложили город Орехов камен».

Грозные стены крепости, сложенные из булыжного камня, поднялись на 12—15 метров. Толщина их достигала 6 метров. Шведы не раз нападали на крепость. Они строили свои крепости в нижнем течении Невы. Ландскрону, а затем Ниеншанц. Наконец в XVII веке шведам удалось захватить Орешек, и на десятилетия Русь была оторвана от Варяжского моря. Орешек они переименовали в Нотебург, что в переводе означает Орехгород.

В 1702 году Петр двинул к Нотебургу огромное войско. Часть его шла от Пскова, а другая с Петром во главе перетащила из Белого моря в Онежское озеро, через леса и топи корабли и пришла к крепости. Чтобы по Неве шведам не могла прийти подмога, пятьдесят кораблей волоком протащили из Ладожского озера в Неву ниже Орешка. Оба берега Невы были заняты русскими, и начался сильный обстрел крепости из пушек.

Жена коменданта направила письмо «во имя всех офицерских жен в той крепости обретающихся... моля о позволении зело жалостно, дабы могли ис крепости выпущены быть ради великого беспокойства от огня и дыму».

Петр ответил, что «разлучением их опечалити не изволит, а естьли изволят выехать, изволили б и любезных супружников с собою вывесть купно».

«Сей комплимент знатно осадным людям показался досаден», и они открыли огонь по батарее, которой командовал Петр.

После тринадцатичасового штурма крепость была занята. Петр сам прикрепил к главной башне ключ от города и переименовал крепость в Шлиссельбург — Ключ-город. Действительно, это был ключ для России в Прибалтику.

Вскоре Шлиссельбург потерял военное значение и превратился в одну из самых мрачных тюрем царской России. Сажали сюда обычно на всю жизнь. Заключенные не имели имени, а только номер. Охране запрещалось говорить и отвечать на вопросы. В тесную камеру, каменный мешок, подавали хлеб и воду в маленькое отверстие, прорезанное в двери. Многие камеры не имели и дверей, а только крохотное окно для передачи пищи.

За все время существования тюрьмы из нее не было ни одного успешного побега. Узники были полностью отрезаны от внешнего мира. Стены и башни зорко охранялись часовыми. Единственным входом в крепость были дубовые, обитые железом ворота с небольшой калиткой под Государевой башней. А кругом Нева с быстрым течением, непреодолимым для пловца.

Заключенные не знали, где они находятся. Их везли в закрытой кибитке, зашитой рогожами. Через маленький прорез в рогоже человеку давали кусок хлеба и воду раз или два в сутки.

Сопровождавший фельдъегерь не знал, кого везет: ему сдавали узника, уже зашитого в кибитку. Под страхом смертной казни он не мог говорить с заключенным.

Для арестанта все люди были немы. Комендант крепости не смел выслушивать какие-либо прошения. О смерти заключенного рапортовали, сообщая лишь номер, под которым он числился.

В подземелье под стеной, обращенной к Ладожскому озеру, и под Светличной башней были найдены камеры пыток, оборудованные страшными старинными орудиями.

Небольшая яблонька растет у стены на том месте, где был казнен Александр Ильич Ульянов. Она даже приносит плоды, но они мелкие, кислые. Удивительно, как она вообще может существовать в камнях.

Но через 250 лет после победы Петра Шлиссельбург опять стал военной крепостью. Немцы заняли город Петрокрепость на левом берегу Невы, и Шлиссельбург в течение пятисот дней выдержал осаду врага. Немцы пытались захватить остров и прорваться на правый берег, чтобы замкнуть в кольцо Ленинград.

Крепость ежедневно подвергалась огневым налетам. Враг сбросил на нее десятки тысяч снарядов, бомб и мин. Но крепость не сдалась. Она оказалась надежным форпостом левого фланга Ленинградского фронта.

Теперь она стала музеем. Сюда приезжают экскурсанты.

Недавно начали раскопки археологи.

Сперва в раскопках шел битый кирпич, осколки камня, мин и снарядов. Потом пошли петровские времена: ядра, стеклянная посуда — штофы, шведские монеты.

Наконец появились остатки деревянных построек древнего Орешка и старинные вещи. Лезвия ножей, костяные гребни, стремена, подковы.

У стены ведутся раскопки, хотят найти основную кладку и установить ее возраст.

После экскурсии ребята рассыпались по всему острову. Как обезьяны, взбирались на стены, башни, облазили разрушенные тюремные здания. Порой становилось за них страшно, но собрать их у байдарок было немыслимо.

— Ничего, устанут, проголодаются и захотят обратно на берег, — успокаивал Евгений Георгиевич.

Попутный ветер, быстрое течение и попутная же волна за несколько минут донесли байдарки до города Петрокрепости. Когда-то в древние времена здесь стоял поселок Городенское, или Спас на Неве.

Вечереет. Скорее в столовую, надо успеть и в магазины, но... одной байдарки так и нет.

Ребята обегали все закутки берега. Нет ни Миши, ни байдарки.

Евгений Георгиевич в страхе идет на спасательную станцию.

— Да, видели, как одна байдарка повернула назад и пошла в город вдоль самого берега. Ничего не должно было случиться. Но поищем вместе.

Мощный катер спасателей пошел вдоль берега. Город растянулся на большое расстояние, байдарки нигде нет...

Наконец уже за городом обнаружили вытащенную на берег байдарку и спящего около нее «героя» — Мишу.

Погрузили байдарку на катер — и обратно в город под аккомпанемент нотаций спасателей.

Оказывается, Миша сперва, как и следовало ожидать, пристал в городе. Но место ему наскучило, и он отправился искать что-нибудь поуютнее за городом.

В Петрокрепости у пристани красивый памятник Петру, но сейчас не до него. Надо выбираться из города на природу, на ночлег.

Итак, отряд на Неве. Где-то здесь, на границе Ижорской земли, состоялась, очевидно, встреча Александра Ярославича с Пелгусием, ждавшим его уже около трех дней.

Есть старинная легенда о том, что старейшине Ижорской земли Пелгусию, финну по происхождению, принявшему крещение под именем Филиппа, было чудное видение.

...В туманное июльское утро на Неве появилась окутанная мглою лодка. Среди гребцов в пурпурных одеждах Борис и Глеб — святые заступники земли русской. Взошло солнце — и появилась шведская эскадра...

Пелгусий рассказал об этом видении князю Александру, предупредил его заранее о нападении.

Местные племена — ижора и водь — дружили с новгородцами, и у них была договоренность о совместной защите от иностранных завоевателей.

Здесь встретилась конница Александра Ярославича с войском, прибывшим на судах. Здесь же Александр, узнав об очевидном численном превосходстве шведов, должен был принять решение о дальнейшем скрытном передвижении с разведкой для внезапного нападения на врага.

Байдарки скользят по Неве. Город быстро уходит за корму судов.

В нижней части города сквозь высокие подъемные краны и заводские постройки виднеется как бы опаленная огнем церковная колокольня. На ней находился немецкий наблюдательный пункт, корректировавший артиллерийский огонь по Шлиссельбургу. Стены колокольни видели ожесточенный бой за город в январе сорок третьего года, в дни прорыва блокады Ленинграда. Это на ней был водружен тогда советскими воинами красный флаг в день освобождения Петрокрепоссти от фашистских захватчиков.

Нева несколько сужается. Левый высокий берег с обрывами и осыпями господствует над рекой. Правый берег густо зарос лесом.

— Танк! Смотрите, танк!

Этот громкий крик послышался с одной из головных байдарок. На левом берегу, куда обратились все взоры, действительно стоял над обрывом могучий танк КВ.

Байдарки направляются к берегу. Невозможно же пройти мимо! Остановка.

Вытащить легкие суда на кромку прибрежного песка и взобраться на крутой обрыв было делом нескольких минут.

Очевидно, танк поставлен на постамент навечно, как памятник Великой Отечественной войны.

Сперва ребята, поглощенные видом танка, не заметили трех человек у памятника. Машина их стояла рядом на шоссе. Один из них фотографировал, а двое других направились к ребятам.

— Откуда же вы приплыли? — спросил один из них. Он видел, как байдарки подошли к берегу.

— Мы из Новгорода.

— Из Новгорода? Но позвольте, это же очень далеко отсюда.

— Да, не близко. Мы идем тем путем, которым шел Александр Невский против шведов в 1240 году.

— Это очень интересно. И долго пришлось вам плыть? Какая же цель такого путешествия?

Тут ребята стали подталкивать вперед Александра Сергеевича, а он прятался за их спины, заставляя самих рассказывать.

— Идем мы уже больше двадцати дней, — ответил за всех Евгений Георгиевич. — Цель наша — пройти древним водным путем. Ознакомиться с прошлым и настоящим этого интересного, но мало изученного края. Хотим побывать на месте Невской битвы. Ну и, конечно, закончим путь в Ленинграде.

Начался оживленный разговор. Трое с машины оказались ленинградцами. Они приехали посмотреть места, где была прорвана блокада. Здесь было нанесено тяжелое поражение фашистским захватчикам и восстановлено железнодорожное сообщение Ленинграда с Советской страной.

— Мы с вами стоим сейчас как раз на том участке, который тогда форсировали войска Ленинградского фронта, — объяснил ребятам старший ленинградец. Его уже немолодое лицо оживилось, когда он повернулся к Неве. — Вот смотрите, теперь тут ходят пассажирские теплоходы. Вон «Ракета» пошла... А тогда, в сорок третьем, здесь царила зловещая тишина, прерываемая только вспыхнувшей пулеметной очередью или грохотом разрывов.

Он на минуту замолк, как бы вспоминая что-то далекое:

— И танки тут участвовали? — спросил кто-то из ребят.

— Да, и танки. Вот эта деревня, у которой мы находимся, зовется Марьино. От нее тогда оставались только развалины, в которых засел враг. Наша артиллерия и авиация разбили дзоты и окопы противника, а в тех, которые уцелели, немцы попрятались кто куда мог. Советская пехота переправилась по льду через Неву в считанные минуты и ворвалась в расположение врага, прежде чем он успел прийти в себя. С танками было сложнее. Видите, какой тут крутой берег. Но пехота помогла, и они двинулись вперед, громя немцев, давя их окопы и блиндажи. Вот в память этого у восточной и западной окраин Марьина и поставлены навечно два танка из тех, что участвовали тогда в прорыве блокады.

Ребята с интересом слушали взволнованный рассказ своего неожиданного собеседника. А он, увлеченный этим вниманием юных слушателей, продолжал говорить о событиях военных лет, пронесшихся над здешними, такими теперь мирными полями и перелесками.

— А вам известно, что именно здесь совершил свой бессмертный подвиг Дмитрий Молодцов? — вдруг спросил он у ребят и увидел по их лицам, что они ничего об этом не знают. — Вот там произошло это, в лесу. Наши воины рвались вперед. Навстречу им наступали наши войска Волховского фронта. Но на пути стояла тяжелая 305-миллиметровая немецкая батарея. Она вела огонь по советским наступающим войскам. Необходимо было во что бы то ни стало захватить ее. Мешал вражеский дзот. Как только цепи поднимались, он открывал по ним пулеметный огонь. Стало ясно, что, пока пулемет не выведен из строя, захватить батарею не удастся. Это сразу понял Молодцов. Ему к этому времени уже минуло тридцать пять лет. В жизни он был молчалив, но в бою храбр и находчив. Осмотревшись, он сообразил, что к дзоту можно подобраться только в обход. Сделать это было очень трудно, но Молодцов пополз. В глубоком рыхлом снегу отважный боец упорно продвигался вперед. Уже близок вражеский дзот, еще усилие — смелый прыжок к извергающему огонь пулемету, и вот он уже повис на нем. Огонь врага пробил тело героя и замолк. Бойцы рванулись вперед. Дзот в считанные секунды был захвачен, а затем стала трофеем и вражеская батарея. Отражая контратаки гитлеровцев, наши воины продолжали наступление навстречу воинам Волховского фронта.

Дмитрию Молодцову было присвоено высокое звание Героя Советского Союза, — закончил рассказчик.

Александр Сергеевич внимательно следил за ним, и от него не укрылось волнение их собеседника.

— Вы так подробно рассказываете все это, как будто сами были участниками этих боев. Не так ли?

— Я был в одной роте с Молодцовым и хорошо помню его.

Тут уж ребята засыпали его вопросами, и он должен был подробно рассказать о себе, своей службе, участии в войне... Естественно, возник вопрос, что еще можно увидеть, связанное с прорывом блокады.

— Что осмотреть? Вот сходите на Преображенскую гору. Она являлась в те дни тактическим ключом к городу. Кто владел этой небольшой, в сущности, возвышенностью, тот владел и городом. Несколько дней за нее шли ожесточенные бои. Их следы видны там и сейчас. Пойдите и на братскую могилу наших воинов...

Прощались тепло. Всем казалось, что их случайный знакомый принес с собой дыхание тех героических дней, о которых рассказывал.

Долго махали вслед удалявшейся машине, пока она не скрылась из виду.

Потом побывали на Преображенской горе и на братском кладбище. На высоком постаменте Стоит бронзовый советский солдат с автоматом. Он как бы охраняет покой своих боевых товарищей.

Эта остановка заняла весь вечер. Лагерь был разбит на берегу ниже танка.

Когда в неверном свете уходящих белых ночей уставшие ребята сидели у костра за ужином, к ним подошли две пожилые женщины с девочкой лет десяти.

— Мы отсюда, из Марьина, — сказала старшая. — Говорят, что вы издалека приплыли на наши места посмотреть.

— Присаживайтесь, — радушно откликнулись наши девочки. — Не хотите ли туристской каши отведать?

— Премного благодарны, — отозвалась та, что была помоложе, — но мы только что повечеряли. Вот так и путешествуете?

— Да, путешествуем. — И наши ребята, научившиеся уже разговаривать с местными жителями, рассказали новым знакомым о своем походе. Тем временем девочка осматривала байдарки и палатки.

В воздухе распространилась вечерняя прохлада. По Неве к Ленинграду прошел ярко освещенный теплоход. С него донеслись звуки музыки.

— Как же вы жили здесь при немцах? — спросил Александр Сергеевич.

— Что вы! Да разве мы были бы живы, если бы остались здесь?

— А как же удалось вам спастись?

— У нас лодка рыбачья была. Муж-то до войны промышлял рыбой... Все подспорье было. Так вот, как услыхали мы, что немец-то близко, погрузили в лодку что могли да и махнули через Неву, на тот берег, значит, на Мельничий ручей... Вот и живы остались.

— А когда вернулись? В сорок третьем году?

— В сорок третьем, конечно, весной только. Здесь опять колхоз организовали. Спасибо, материал нам дали, отстроились. Вот только уж кого не стало, так не вернуть, — добавила она грустно.

И она рассказала, что ее отец и муж — оба участники войны. Муж дошел со своим полком до Берлина и на Одере сложил свою голову. А отец на этом месте в прорыве блокады участвовал.

— Всего три года как умер. На нашем кладбище и похоронила.

— А у вас тут и кладбище есть?

— А как же? У нас и братская могила там есть. Так отца-то, как участника войны и прорыва блокады, около нее и похоронили.

Кликнув девочку, женщины поднялись и стали прощаться.

На следующее утро, перед выходом, отряд сходил на Марьинское кладбище. Братскую могилу отыскали легко. Широкие каменные ступени ведут к надгробному памятнику. С накинутым на плечи плащом стоит воин в боевой каске. Его лицо выражает скорбь и в то же время решимость. У его ног преклоненная женщина-мать возлагает венок.

Ребята собрали большой букет полевых цветов и положили у могилы.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница