Глава I. Как это началось?
Разговор в редакции «Новгородской правды», загадочный экспонат школьного музея, воскресшая семейная легенда
Беседа подходила к концу.
Большая комната в редакции «Новгородской правды» с трудом вмещала сотрудников, желающих послушать о далеком прошлом Новгорода, о князе Александре Ярославиче, возглавлявшем походы против шведов и ливонских рыцарей, а главное — о том, как экспедиция, руководимая Г.Н. Караевым, нашла казавшееся безвозвратно утраченным место Ледового побоища1.
— Теперь, когда место исторической битвы бесспорно уточнено, — закончил Георгий Николаевич, — никто уже не посмеет утверждать, подобно историкам и публицистам из ФРГ, что этой битвы не было. Показательно и то, что автор Ливонской рифмованной хроники рассказывает об этой битве так же, как и наш летописец. А его никак нельзя обвинить в сочувствии к Александру Невскому или в желании прославить русское оружие: это наш враг. Он пишет о первоначальном успехе рыцарей, а затем горестно сообщает об их окружении и гибели на льду озера.
— А известно ли вам, — поднялся со своего места один из сотрудников, — что у нас в Новгороде имеются воинские доспехи, поднятые со дна Невы?
— Нет. В первый раз слышу, — удивился Караев.
— Как же. Они в музее четвертой школы.
— Вот видите, Георгий Николаевич, и у нас есть что вам сообщить, — сказал Караеву главный редактор газеты Попов, — Хотите посмотреть?
Хотите? Еще бы не хотеть! Невская битва, внезапное для шведов нападение новгородцев и ладожан, разгром врага и его бегство. В горячей схватке на месте лагеря, а затем около судов раненые и убитые воины падали, конечно, в воду, роняли свое вооружение...
— Но где, в каком месте Невы они найдены?
— Вот это мы не знаем. Пойдем в школу, там Жукова все расскажет.
Вскоре редакционная машина уже мчалась по мосту на торговую часть города. Из-под моста, скользя на подводных крыльях, вылетела белоснежная «Ракета». Открылся вид на пляж под каменными стенами кремля. По Волхову шныряли моторки... Но Караеву было не до того.
Неужели правда, что он увидит сейчас доспехи воина Александра Невского? Да может ли это быть?
Вот и правый берег реки. Здание школы оказалось совсем близко. Ирина Александровна Жукова радушно встретила гостей.
— Как же, как же, мне товарищ Попов позвонил... Сейчас я вас проведу в музей.
С легкостью она поднялась на второй этаж.
— Вот сюда, — сказала она, открывая дверь. — Здесь, в первой комнате, экономика и полезные ископаемые нашего края.... Все, что вы видите, собрано и сделано самими школьниками, — добавила она, и в интонации ее почувствовалось, что она гордится детищем своих юных воспитанников.
Музей оказался богатым собранием экспонатов, рассказывающих о природе, истории Новгородского края и его настоящем. Нужно было большое трудолюбие и любовь к делу, чтобы не только собрать все представленные в музее материалы, но и изготовить макеты, коллекции и все оформление музея — стеллажи, стенды, застекленные шкафы.
— А вот и интересующая вас находка, — сказала Ирина Александровна, указывая на стоявшего в углу второй комнаты средневекового воина.
С волнением, смешанным с удивлением, приблизился к нему Караев. Шлем, кираса2, надетая поверх кольчуги, прямой широкий меч. Сразу бросалось в глаза, что это вооружение иноземца. Не было сомнения: то был пришелец, пытавшийся силой проникнуть в пределы Новгородского княжества, но павший в бою от руки русского воина.
— А где же эти вещи были найдены? — заинтересовался Караев.
— Знаем, что со дна Невы, но где точно — неизвестно. Это ведь из Ленинграда привезли к нам.
— Из Ленинграда? Кто?
— Одна наша бывшая ученица для школы привезла... Впрочем, знаете что? У меня ведь был где-то ее адрес. Если хотите, я поищу его.
— Мы можем завтра встретиться здесь, в школе?..
Все это было в высшей степени неожиданным. Караеву казалось, что он вдруг прикоснулся к чему-то, что таит в себе не тайну, а что-то похожее на загадку, пленявшую воображение своей неизвестностью. Ни время, ни место находки этих вещей неизвестны. Вместе с тем было очевидно, что они, эти вещи, являют собой какую-то частицу истории нашего народа, его многовековой борьбы за выход в Балтийское море.
В тот же день, под вечер, Караев пошел пройтись в детинец — так новгородцы и поныне называют свой кремль. Наступали прозрачные летние сумерки. Цвела сирень, воздух напоен ее нежным ароматом. Дорога, ведущая от сводчатого кремлевского въезда к берегу Волхова, была оживленна. После окончания трудового дня жители древнего города любили здесь отдыхать, дышать вечерней прохладой.
Справа высилась увенчанная крестом величественная масса памятника Тысячелетия России. Около него стояла группа молодежи, по-видимому экскурсантов. Остановился и Георгий Николаевич.
Он неоднократно бывал в Новгороде, но сегодня под впечатлением всего услышанного его вновь потянуло к этому памятнику, посвященному истории Русского государства.
Памятник этот совсем необычен. Другого такого нет. Он величествен, грандиозен, красив и в то же время прост и скромен. Издали это не то вечевой колокол, не то шапка Мономаха. Вблизи же зритель сперва видит шесть верхних бронзовых скульптурных групп, изображающих, по мнению автора проекта художника Микешина, основные эпохи в истории Российского государства.
Это: Рюрик — по преданию основатель Руси; Владимир — крещение, у ног его поверженный идол Перуна; затем Димитрий Донской опирается ногой на поверженного татарина. В четвертой группе — Иван III в шапке Мономаха, победитель Литвы, Золотой Орды и ливонских рыцарей. Следующая группа — юный царь Михаил Федорович с Мининым и Пожарским. Шестая группа — Петр Великий — Русь-империя. Под ним на коленях фигура шведа.
Нижний ярус памятника состоит из ста девяти фигур. Это выдающиеся деятели с древнейших времен до середины XIX века.
Вот они, цари и императоры, вельможи и царедворцы, правившие великим народом.
Их много, но многие ли из них оказали столь большое воздействие на судьбу своей родины, как юный новгородский князь Александр Ярославич, прозванный впоследствии Невским? Ведь не сумей двадцатилетний полководец разбить в 1240 году на Неве, а затем, через два года, на Чудском озере вторгшегося на Русь врага, иначе, вероятно, сложилась бы история нашего народа. Захват Прибалтики, включая Новгород и Псков, шведами и немецко-рыцарским орденом означал бы, по сути дела, раздел Руси между этими захватчиками и надвинувшимися в то время с юго-востока татаро-монгольскими завоевателями. Это было бы огромной опасностью для самобытности и культуры нашего народа. Кто знает, как и когда в этих исключительно тяжелых условиях нашел бы русский народ в себе силы, чтобы обрести вновь свою независимость?
Александр стоит с высоко поднятой открытой головой, в княжеской мантии, накинутой поверх кольчуги, с прижатым к груди мечом. Сколько величия в этой скромной, лаконично сделанной фигуре!
Рядом с Александром — гордая фигура князя Димитрия Ивановича Донского. Он вкладывает меч в ножны после славной победы на Куликовом поле в 1380 году.
Вскоре, через тридцать лет после Куликовской битвы, на полях Грюнвальда объединенными силами русских, поляков, литовцев и чехов был нанесен окончательный удар агрессивному Тевтонскому ордену, страшному западному врагу.
А вот и время, когда Русь после Полтавской победы стала великой европейской державой — Россией. Тогда наш народ закончил свою многовековую борьбу за выход в открытое море и навеки «прорубил окно в Европу». Со скрещенными на груди руками стоит Петр Великий с одним из своих соратников, Яковом Долгоруким.
Закончив дневные дела, Ирина Александровна сидела у письменного стола. Внимательно, страницу за страницей просматривала она книгу учета, давно уже заведенную в школьном музее. Сюда были занесены и подробно описаны все экспонаты.
Вот и записи о доспехах. Но они недостаточно ясны. Ирина Александровна старалась как можно полнее припомнить обстоятельства, при которых появилось в школе это старинное оружие.
Более двадцати лет прошло с тех пор. Только что закончилась Великая Отечественная война. После разрушений, причиненных фашистами, Новгород стоял в строительных лесах. Приходилось строить, ремонтировать, добывать инвентарь... Это была в буквальном смысле слова ударная, не терпящая отлагательства работа.
Тогда-то и были привезены эти доспехи. Музей еще только организовывался. До того ли было, чтобы подробно выяснять обстоятельства, при которых была сделана эта находка?
Есть адрес женщины, которой эти доспехи принадлежали. Но жива ли она, Лидия Дмитриевна Милетова?
Так она и сказала Георгию Николаевичу на следующий день при встрече.
— И вы не переписывались с ней с тех пор? Ничего она вам Не сообщала об этой находке?
— Нет. Единственное, что я помню, это то, что доспехи достали какие-то рыбаки, но где и когда это произошло — не знаю.
Вот и все. Караев уезжал из Новгорода к себе домой в Ленинград, увозя лишь адрес, полученный от Ирины Александровны. Этот маленький кусочек бумаги был теперь единственным связующим звеном с человеком, который мог внести ясность в происхождение загадочного экспоната школьного музея.
Удастся ли найти этого человека?
Однако опасения оказались напрасными. Правда, ответ на письмо Георгия Николаевича пришел не сразу. Но однажды утром он нашел в своем почтовом ящике открытку от Лидии Дмитриевны.
Она приглашала Георгия Николаевича к себе.
Несколько акварелей, семейные фотографии, полочки с фарфоровыми безделушками придавали ее комнате старомодно-нарядный уют. Над пианино висел большой портрет Чайковского.
Минувшее лето Лидия Дмитриевна провела на Псковщине, около Печерского монастыря. С годами ее все больше стала привлекать история этого древнего края. Часами она готова была слушать от стариков сохранившиеся до наших дней предания. Любовалась неповторимой красотой древнерусской архитектуры.
Вернувшись в Ленинград, она нашла письмо Караева, просившего разрешения навестить ее и поговорить о каких-то старинных доспехах.
Она усадила гостя у маленького столика, накрытого домашней вязаной скатеркой, зажгла стоявшую на столике лампу на высокой бронзовой ножке.
— Вы меня очень заинтересовали своим письмом. Расскажите же, в чем дело?
Она внимательно смотрела на Георгия Николаевича, пока он рассказывал о школьном музее Новгорода, об увиденных там старинных доспехах.
— Я припоминаю эти доспехи, — сказала Лидия Дмитриевна, — но не понимаю, чем я могу вам помочь?
— Меня очень интересует все, что вы можете рассказать, а главное — указать место, где они были найдены.
— Могу рассказать лишь немногое... — Она заговорила медленно, пытаясь припомнить. — Эти вещи принадлежали моему старшему брату — учителю Дмитрию Дмитриевичу Милетову. Он очень любил старину. У него была большая коллекция, насчитывавшая около тысячи самых разнообразных предметов. Тут были и старинные деньги, и керамика, и деревянная резьба. Было и различное оружие...
Но я в то время увлекалась театром и, должна сознаться, мало интересовалась увлечениями брата. Наш младший брат Анатолий жил под Ленинградом в Усть-Ижоре и мы, Дима и я, часто летом наезжали к нему. Помнится, это было примерно в 1911 или 12-м году, то есть более пятидесяти лет тому назад, Дмитрий Дмитриевич с торжеством притащил покрытые ржавчиной доспехи.
Он сказал, что их вытащили рыбаки. А ему достались от сапожника. Эрми, сын Анатолия, говорил, что еще был меч.
Георгий Николаевич внимательно слушал Лидию Дмитриевну и время от времени что-то отмечал в своем блокноте.
— Так, значит, Дмитрий Дмитриевич приобрел их в Усть-Ижоре. А не говорил ли он, в каком месте Невы была сделана находка?
— Вот этого я не знаю. Да об этом, по-моему, и разговора у нас не было. А рыбаки, случалось, заплывали и очень далеко, чуть ли не до самого Ладожского озера.
— Но, верно, у Дмитрия Дмитриевича остались какие-нибудь записи?
— Почти все вещи из его коллекции я передала после его смерти в Эрмитаж, а что осталось из его бумаг — сожгла. Как я уже говорила вам, я не интересовалась всем этим, а брата своего я очень любила и не хотела, чтобы его бумаги попали в чужие руки. Вот, к сожалению, и все, что я могу сообщить вам.
Георгий Николаевич смотрел на нее с разочарованием.
«Вот и конец, — подумал он. — Опоздали мы с этим...»
— А знаете что? — вдруг оживилась Лидия Дмитриевна. — Не встретиться ли вам с моим племянником Эрми? Это ведь он был с Дмитрием и сможет все рассказать лучше меня.
Он работает где-то в автотранспортном хозяйстве. Обязательно скажите ему, что это я дала телефон. Он будет рад встретиться с вам и расскажет вам все, когда узнает, что вы звоните к нему по моей просьбе.
Они попрощались очень тепло, и Караев ушел с новой надеждой.
Однако найти племянника Лидии Дмитриевны оказалось не так легко. Он часто бывал в командировках, на работе же не сидел на месте. Караеву назвали несколько телефонов, по которым он изо дня в день звонил, но все поиски кончались неудачей. Вдруг при очередной попытке женский голос переспросил:
— Вам нужен Эрмин Анатольевич?
— Он, он, Эрмин Анатольевич, — поспешно подтвердил Караев.
— Сейчас попрошу, — донеслось из трубки, и через несколько беспокойно длинных минут раздался низкий, несколько приглушенный мужской голос, произнесший, как бы с неудовольствием:
— Я у телефона. Что вам угодно?
Торопясь, Караев изложил сущность интересующего его вопроса, не забыв добавить, что телефон дала тетка Эрмина Анатольевича.
— Так это тетя Лида вас ко мне направила? — совсем другим, гораздо более приятным голосом заговорил он. — Ну как ее здоровье? Я совсем замотался и последнее время никак не мог навестить ее.
— Она просила передать вам, что была бы очень рада увидеть вас. А нам надо бы встретиться, чтобы не спеша поговорить обо всем.
— Да, да. В первый же выходной день я в вашем распоряжении.
И вот в условленный день встреча состоялась. Эрмин Анатольевич крупными чертами лица был похож на Лидию Дмитриевну. Высокого роста, широкоплечий. Во всем его облике, несмотря на пожилой возраст, чувствовалась большая физическая сила.
— Здравствуйте, — проговорил он, крепко пожимая руку. — Рад познакомиться. Ну что ж, я хорошо помню интересующий вас случай.
Они прошли в кабинет. Эрмин Анатольевич с интересом рассматривал комнату. Взгляд его перебегал с книжных шкафов на висящие около двери коллекции насекомых и морских раковин, с портрета отца Георгия Николаевича, с подвешенным к овальной раме трофейным турецким кремневым пистолетом, на круто изогнутые рога тура.
— Очень интересно тут у вас, — заметил он, садясь в кресло у заваленного бумагами и книгами огромного письменного стола. — Я всегда любил книги, но жизнь у меня беспокойная, и сейчас мало могу уделять им времени... А вы и фотографией занимаетесь? — указал он на покрытый чехлом увеличитель.
— В экспедициях без фотоаппарата нельзя, — улыбнулся Георгий Николаевич.
— Да, все это, конечно, нужно. Я читал в газетах об экспедиции на Чудском озере. Это ведь вы ею руководили?
— Было. А вот теперь вы, вероятно, сможете помочь нам в работе по Невской битве.
— Конечно, если смогу.
— Расскажите, пожалуйста, все, что вы помните о доспехах, которые рыбаки вытащили на Неве.
— Мы жили в Усть-Ижоре, — начал Эрмин Анатольевич. — Мне в ту пору было одиннадцать лет. Как сейчас помню лето 1912 года. Пошли мы однажды с дядей Димой к сапожнику. Дом Василия Ивановича, так его звали, стоял на самом берегу Невы, недалеко от церкви Александра Невского. Во дворе, на скамейке лежали какие-то ржавые предметы. Дядя заинтересовался ими.
Василий Иванович рассказал, что его сыновья вытащили их из Невы, когда тянули сеть: сеть зацепилась за что-то. Думали, о корягу. Потянули. Подтянули к лодке, а в сети-то вещи эти, старинные. Еще щит большой был... Рыбаки порвали, возясь с ним, сеть, и так это им обидно показалось, что они его в сердцах обратно за борт выбросили.
— Меч длинный был, его купил лавочник.
Из дальнейшей беседы выяснилось, что доспехи вытащили метрах в пятистах — восьмистах ниже устья реки Ижоры. Эрмин Анатольевич попросил лист бумаги и стал набрасывать план тех мест.
— Это устье Ижоры, а это Нева. Правый берег Ижоры называется Бугры — он возвышенный, а левый, более низкий, зовется почему-то Речка. Вот здесь, в устье, мост через Ижору, а около моста, на мысике, церковь, Александра Невского. Так вот, доспехи эти нашли примерно здесь, — поставил он на чертеже крестик. Не на середине Невы, а ближе к правому берегу.
Караев с большим интересом слушал рассказ. Получалось, что тот, кому когда-то принадлежали доспехи, погиб в бою 15 июля 1240 года, в Невской битве. Конечно, возможно, что это простое совпадение, но... загадочный экспонат школьного музея долго не давал Георгию Николаевичу покоя. Вновь и вновь в мыслях своих он возвращался к нему.
И вот однажды... Но об этом мы вам расскажем в следующей главе.
Примечания
1. О работе экспедиции АН СССР рассказывает книга «Загадка Чудского озера», авторы Г.Н. Караев и А.С. Потресов. М., изд во «Молодая гвардия», 1966.
2. Кираса — нагрудный панцирь.
| К оглавлению | Следующая страница |