Александр Невский
 

С.В. Белецкий, Д.Н. Сатырева. Псков и орден в первой трети XIII века

Второй зоной являлись земли, заселенные литовскими племенами жемайтийцев, аукштайтов и собственно литовцев. Реконструированная литовскими коллегами картина развития общественных отношений в среде этих племен позволяет считать, что процесс распада родовых отношений протекал здесь с той же интенсивностью, что и в западнобалтийских землях. К XII в. в пределах Восточной Литвы фиксируются предпосылки перехода к государственности, выразившиеся в появлении внутреннего рынка, основанного на товарно-денежных отношениях и самостоятельной денежной системе.2 Вторжение крестоносцев фактически подтолкнуло литовские племена к оформлению государственности, выразившемуся в объединении литовских земель князем Миндаугасом в середине XIII в. Немаловажным фактором, способствовавшим объединению литовских земель в единое государство, явилось их выгодное расположение. И от морского побережья, и от западных соседей литовские земли были отделены пространствами, заселенными западнобалтийскими племенами, принявшими на себя первый удар крестоносцев. С востока и юга Литва граничила с русскими княжествами, занятыми в XII и начале XIII в. главным образом внутренними междоусобицами.

Третья зона - земли, заселенные латышскими племенами латгалов, земгалов и селов, и территории расселения эсто-ливских племен. К рубежу XII-XIII вв. эти племена заметно отставали в развитии общественных отношений от своих соседей, завершая процесс консолидации уже в условиях состоявшегося вторжения в Восточную Прибалтику крестоносцев и при постоянном военно-политическом давлении со стороны русских княжеств.

Сказанное нельзя не учитывать при объяснении избирательности в действиях крестоносцев. Но подчеркнем и еще одну важную особенность начального этапа вторжения: сведениями о народах, заселявших Восточную Прибалтику, рыцари Иисуса практически не располагали. По меткому определению Дж. К. Райта, "в эпоху крестовых походов Восточная и Северо-Восточная Европа представлялась жителям Запада столь же туманным краем, как Центральная Азия или сердце Африки".3 Пространства Восточной Прибалтики представляли собой обширные лесные массивы, среди которых земли, освоенные хозяйственной деятельностью, являлись отдельными островками. Леса и болота разъединяли не только племена, различавшиеся по языку и особенностям материальной культуры, но даже группы населения, говорившего на диалектах одного языка и отправлявшего одни и те же языческие культовые обряды, в частности погребальный ритуал. Основные вехи в истории государства меченосцев традиционно определяются следующим образом: Орден был основан в 1202 г. рижским епископом Альбертом; в 1207 г. рыцари Иисуса получили треть владений Альберта, тогда же часть своих владений на правобережье Даугавы Ордену передали другие епископы; на протяжении всего второго и третьего десятилетий XIII в. крестоносцы завоевывают земли, заселенные эсто-ливскими племенами, периодически вторгаясь в соседние земли Псковщины; в 1236 г. в битве при Сауле (Шауляе) литовцы наголову разбивают войско Ордена, и, как следствие, в 1237 г. Орден меченосцев прекращает самостоятельное существование, слившись с Тевтонским Орденом, призванным в 1226 г. Конрадом Мазовецким для завоевания земель пруссов.

Все перечисленные события действительно имели место, однако во втором и третьем десятилетиях XIII в. Орден не представлял сколь-нибудь серьезной угрозы для русских княжеств, граничивших с землями эсто-ливских племен. Сведения о военных операциях, проводившихся братьями-рыцарями, содержатся в Хронике Ливонии, написанной в 1225-1227 гг. приближенным епископа Альберта Генрихом.5 Анализируя эти сведения, нельзя не отметить, что процесс формирования территории первого Орденского государства в Восточной Прибалтике растянулся во времени более чем на десятилетие. Первые походы в районы Саккалы и Унгавнии с закреплением территории сетью опорных крепостей приходятся только на начало второго десятилетия XIII в.: в 1213-1216 гг. основные усилия рыцарей были направлены на подавление сопротивления Унгавнии, и только походы 1217- 1222 гг. можно считать не собственно захватом территории, а карательными операциями на землях, уже включенных в пределы административных границ Ордена. В 1223-1224 гг. основные силы Ордена были брошены на подавление мощного восстания, вспыхнувшего почти на всей территории расселения эстов, составившей основную часть административно-политических границ Орденского государства. Считать, что в подобных условиях недостаточной внутриполитической стабильности вновь образованного государства рыцари Иисуса могли всерьез претендовать на успех в деле экспансии в Псковско-Новгородские земли, как представляется, не приходится.

Ближайшим восточным соседом первого Орденского государства Восточной Прибалтики является Псков. В конце XII-первой половине XIII в. это был крупный город, состоявший из каменной крепости, занимавшей почти неприступный скалистый мыс при слиянии Псковы и Великой, и обширного (более 50 га) неукрепленного посада, раскинувшегося по обоим берегам Псковы. В первой половине XII в. Псков являлся как будто бы пригородом Новгорода,6 однако уже в последней трети этого столетия здесь безусловно существовал самостоятельный княжеский стол.7 Территория, контролировавшаяся псковскими князьями, в конце XII-начале XIII в. охватывала Нижнее Повеличье с прилегающим побережьем Псковского озера, а также округу Изборска, второго по величине города в Псковской земле. К моменту первого появления в низовьях Даугавы рыцарей креста Псковское княжество представляло собой реальность на политической карте Северо-Запада Восточной Европы, и с этим приходилось считаться.

Псковский княжеский стол на протяжении достаточно длительного времени занимали представители смоленской ветви Рюриковичей - потомки Ростислава Мстиславича (Мстислав Старый, его сын Всеволод, сын Мстислава Храброго Владимир, Ярослав Владимирович) . В то же время на новгородском княжеском столе в первые десятилетия XIII в. происходило чередование представителей суздальского княжеского дома (потомство Всеволода Большое Гнездо) и смоленских Ростиславичей. Противостояние этих двух княжеских родов, особенно ярко проявившееся в событиях весны 1216 г., завершившихся Липецкой битвой и поражением Всеволодичей, превратило Псков в 20-е и 30-е годы XIII в. в оплот сил, оппозиционных суздальскому княжескому дому. С учетом же того, что Псков ориентировался на мирные, дружественные отношения с формирующимся Орденским государством (брат епископа Альберта был женат на дочери псковского князя Владимира Мстиславича, отряды псковских волонтеров принимали участие в военных операциях братьев-рыцарей против эстов), Орден меченосцев стал, как представляется, естественным союзником и для новгородских оппозиционеров Суздалю. Не случайным представляется участие Пскова в конфликте князя Ярослава Всеволодовича с "Борисовой чадью" и последовавший отъезд "Борисовой чади" вместе с князем Ярославом Владимировичем во владения Ордена. А так называемые "захваты" войсками Ордена Изборска и Пскова в 1233 и 1240 гг. можно в свете сказанного рассматривать в качестве временного ввода ограниченного контингента орденских войск в пределы Псковского княжества, произведенного по просьбе законного правителя Пскова, князя Ярослава Владимировича.

В 1228 г., когда Ярослав Всеволодович Переяславский готовил поход на Орден, псковичи и новгородцы отказали князю в помощи. Действия переяславского князя в этот момент представляются попыткой лишить смоленских Ростиславичей их политического союзника. Ни о какой серьезной угрозе для Руси со стороны меченосцев в это время речи нет: основным противником для рыцарей Иисуса после присоединения к своей территории островов Моонзундского архипелага продолжала оставаться быстро набиравшая силу Литва. При этом весьма показательно, что Орден меченосцев оставался военным и политическим союзником Пскова и Новгорода вплоть до конца своей самостоятельной политической истории: в битве при Сауле 1236 г. отряд псковичей (и, возможно, новгородцев ) выступал на стороне крестоносцев.

Иная ситуация сложилась к 1240 г. После слияния Ордена меченосцев с Тевтонским Орденом, более сильным и лучше организованным военно-политическим образованием, Орденское государство Восточной Прибалтики стало серьезным политическим соперником Руси в лице низовских князей. Александр Ярославич Невский, как известно, ориентировался в своей внешней политике на союз с Востоком против Запада. Политика Пскова, традиционно ориентировавшегося на союз с Западом, расценивалась князем Александром как измена.

Однако заметим, что понятие "измена Руси" и "измена великокняжескому столу" были для Александра Ярославича синонимичными. Не случайно в уста князю летописец вложил слова, однозначно указывающие на то, что псковичи в глазах князя Александра изменили прежде всего лично ему и его роду: "Аще кто и напоследи моих племенникъ прибежить кто в печали или так приедет к вамь пожити, а не приимете, ни почьстете его акы князя, то будете окаанни, и наречетася вторая Жидова, распеншеи Христа".

 
© 2004—2024 Сергей и Алексей Копаевы. Заимствование материалов допускается только со ссылкой на данный сайт. Яндекс.Метрика