Великое княжение владимирское
Во второй духовной грамоте Дмитрия Донского (1389 г.) «великое княжение», т. е. территория, подвластная Дмитрию как великому князю владимирскому, рассматривается как наследственное достояние московской династии: «А се благословляю сына своего, князя Василья, своею отчиною, великимъ княженьем»1. Предшественники Дмитрия — его отец Иван Иванович, дядя Семен Иванович и дед Иван Данилович Калита передавали по наследству только московское княжение2. Выбор и утверждение великого князя владимирского со времен Батыя являлись прерогативой хана Орды. Закрепление великого княжения за московскими князьями справедливо оценивается в историографии как важнейшее политическое достижение Дмитрия Донского, но время и конкретные обстоятельства этого закрепления остаются непроясненными.
Передача великого княжения по завещанию не отменяла ханской санкции. И сын Дмитрия Василий I, и внук Василий II, и правнук Иван III вступали на великое княжение по ханским ярлыкам3. Тем не менее преемники Дмитрия Донского явно не сомневались, что великое княжение не уйдет из рук московского княжеского дома. Об этом свидетельствует тот факт, что Василий Дмитриевич по смерти отца не ездил в Орду за ярлыком (как делали его предшественники), что не помешало приезду оттуда высокопоставленного посла, шурина хана Тохтамыша, который и возвел Василия на великокняжеский стол4. Ясно, что объявление великого княжения наследственным достоянием московских князей было с их стороны актом не самозваным, а согласованным с Ордой. Это и позволило наследникам Дмитрия Ивановича быть уверенными, что князья других ветвей не станут претендовать на владимирский стол, не будут оспаривать в Орде ярлык на великое княжение. Когда же и при каких обстоятельствах произошло признание со стороны Орды принадлежности великого княжения московской династии?
После того, как в 1362—1363 гг. Дмитрий Иванович утвердился на великокняжеском столе, началась борьба за признание великого княжения «отчиной» московских князей. Зимой 1364—1365 гг. суздальский князь Дмитрий Константинович, в 1360—1362 гг. занимавший великокняжеский стол, отказался в пользу московского князя от ярлыка на великое княжение, привезенного ему от одного из претендентов на власть в Орде в обмен на поддержку в борьбе с братом Борисом за Нижний Новгород5. Последующая попытка привести в свою волю тверского князя Михаила Александровича привела к столкновению с Великим княжеством Литовским, чей правитель Ольгерд был женат на сестре Михаила; литовские войска дважды — в 1368 и 1370 гг. — доходили до стен Москвы6.
В 1370 г. фактический правитель западной (к западу от Волги) части Орды Мамай посадил на престол нового хана — Мухаммед-Бюлека. Воспользовавшись этим, Михаил Тверской отправился в Орду с жалобой на московского князя. Результатом стала выдача Михаилу ярлыка на великое княжение. Дмитрий Иванович отказался признать ярлык, летом 1371 г. сам поехал к Мамаю и ценой богатых даров добился возвращения ему великокняжеских прерогатив7. Михаил опять прибег к помощи Литвы и летом 1372 г. вместе с Ольгердом двинулся на Москву. Противоборствующие силы сошлись на Оке у Любутска, где было заключено мирное соглашение. Согласно его тексту, великий князь литовский признавал «великое княжение» «отчиной» Дмитрия Ивановича8. Полтора года спустя, зимой 1373—1374 гг., вынужден был отказаться от претензий на великое княжение Михаил Тверской9.
Однако в 1374 г. «князю великому Дмитрию Московскому бышеть розмирие съ татары и съ Мамаемъ»10. Воспользовавшись этим, Михаил Тверской отправил в Орду своих послов, и в июле 1375 г. ему снова привезли от Мамая ярлык на великое княжение11. В ответ Дмитрий Иванович двинул на Тверь соединенное войско признававших его власть князей (в него вошли все князья Северо-Восточной Руси, некоторые князья из Смоленской и Черниговской земель, а также новгородцы). Михаил вынужден был капитулировать. Согласно заключенному тогда московско-тверскому договору он признал великое княжение «отчиной» Дмитрия, а себя — его «молодшим братом»12.
Таким образом, в 1375 г. Орда еще не признавала великое княжение наследственным владением московских князей, коль скоро был выдан ярлык на него представителю другого дома. Дату этого признания нужно искать в промежутке 1375—1389 гг.
В период правления в Орде Мамая, т. е. до осени 1380 г., такое признание было явно невозможно. Вплоть до Куликовской битвы Дмитрий Иванович и Мамай находились в состоянии войны13. Ярлык, выданный в 1375 г. Михаилу Тверскому, отменен не был, и если бы Мамай одержал в 1380 г. победу, он, скорее всего, реализовал бы свое решение пятилетней давности14. Следовательно, решение о закреплении отчинных прав на великое княжение Владимирское за московскими князьями принимал Тохтамыш.
До войны между Тохтамышем и Дмитрием Донским 1382 г. этого, однако, произойти не могло. После взятия ханом Москвы в августе 1382 г. Михаил Александрович Тверской отправился к хану (еще когда Тохтамыш находился в пределах русской территории), «ища великого княжения»15. Это означает, что на тот момент ханского решения о закреплении его за московским княжеским домом еще не существовало. Тверской князь пребывал в Орде конец 1382 и почти весь 1383 год. Весной 1383 г. туда приехало московское посольство во главе со старшим сыном Дмитрия Ивановича 11-летним Василием (сопровождаемым «боярами старейшими»). В результате Тохтамыш выдал ярлык на великое княжение московскому князю, в связи с чем во Владимир приезжал ханский посол Адаш. При этом Тверское княжество было выведено из-под верховной власти великого князя владимирского16.
Итак, признание Тохтамышем наследственной принадлежности великого княжения московскому дому произошло не ранее 1383 г. Поскольку в последующие годы, вплоть до 1389 (когда это признание нашло отражение в тексте духовной грамоты Дмитрия Донского), московско-ордынских переговоров на высоком уровне не проводилось, остается полагать, что Тохтамыш принял решение о предоставлении великого княжения Владимирского в отчинное владение московским князьям именно в 1383 г., во время нахождения в Орде посольства, возглавляемого Василием Дмитриевичем17.
Примечания
1. ДДГ. № 12. С. 34.
2. Там же, № 1, 3, 4.
3. См.: Горский А.А. Москва и Орда. С. 116, 119, 137, 141—142, 153—154.
4. ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 157. В.А. Кучкин напрасно усомнился, что посол Шихмат являлся ханским шурином, указывая на то, что в сообщении о возведении на великокняжеский стол Василия I, на которое автор этих строк сослался на с. 117 книги «Москва и Орда», он так не назван (Кучкин В.А. Договор 1390 г. великого князя Василия Дмитриевича с Владимиром Серпуховским // Исторические записки. Т. 8 (126). М., 2005. С. 84). Однако четырьмя страницами выше, на с. 113, я даю ссылку на известие о посольстве Шихмата в Нижний Новгород 1382 г., в котором он «царевым шурином» именуется (ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 146; Т. 18. СПб., 1913. С. 133). Даже если между 1382 и 1389 гг. жена Тохтамыша умерла, ее брат не перестал быть шурином хана.
5. ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 77—78; Горский А.А. Москва и Орда. С. 82.
6. ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 88—90, 94—95.
7. Там же. Стб. 92—93, 95—96; Горский А.А. Москва и Орда. С. 83—84.
8. ДДГ. № 6. С. 22; ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 99—104; Горский А.А. Москва и Орда. С. 84—85.
9. ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 105.
10. Там же. Стб. 106.
11. Там же. Стб. 109—110.
12. ДДГ. № 9. С. 25—26; ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 110—111.
13. См.: Кучкин В.А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой // Куликовская битва. М., 1980. С. 96—108; Горский А.А. Москва и Орда. С. 90—96.
14. В конце августа 1380 г., когда Мамай с войском кочевал за Доном, а Дмитрий находился в Коломне, Мамаевы послы привезли требование платить «выход» в размерах, какие были при хане Джанибеке, «а не по своему докончанию. Христолюбивыи же князь, не хотя кровопролитьа, и хотѣ ему выход дати по христианскои силѣ и по своему докончанию, како с ним докончалъ. Он же не въсхотѣ» (Памятники Куликовского цикла. М., 1998. С. 32—33, 69). Речь шла об условиях аннулирования ярлыка Михаила: Дмитрий соглашался вернуться к условиям выплат, на которых он договорился с Мамаем во время своего визита в Орду в 1371 г., когда ему был выдан ярлык на великое княжение; Мамай же требовал большего размера дани.
15. ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 2. Л., 1925. С. 339; НIЛ. С. 379. См. также: Горский А.А. Москва и Орда. С. 107.
16. ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 2. С. 339; Т. 15. Вып. 1. Стб. 149; Горский А.А. Москва и Орда. С. 107—112.
17. Очевидно, именно к этому времени следует отнести появление включенного в текст духовной грамоты Ивана III перечня центров, с которых шел некогда самостоятельный выход в Орду (см. о нем выше, в параграфе «Ростов») — он включает Тверь, Нижний Новгород, Ярославль и Тарусу, в 1383 г. еще не вошедшие в состав великого княжения, и не называет другие стольные города Северо-Восточной Руси, уже подчиненные к этому времени Москве.
| Предыдущая страница | К оглавлению |