Введение
В XII столетии на Руси сложилась система политических образований, именуемых в источниках «землями». В большинстве земель (Волынской, Галицкой, Муромской, Пинской, Полоцкой, Рязанской, Смоленской, Суздальской, Черниговской) правили определенные ветви княжеского рода Рюриковичей. Исключение составляли: Киевское княжество — на киевский стол, сохранявший значение главного, «старейшего» на всей Руси, могли претендовать князья разных ветвей, а территория княжества стала объектом «коллективного владения» сильнейших князей; Переяславское княжество — там в XII в. правили потомки Владимира Мономаха, но принадлежащие к разным ветвям; Новгородская земля — здесь местное боярство присвоило себе право приглашать князей по своему усмотрению, и ни одной из княжеских ветвей в Новгороде закрепиться не удалось. В начале XIII столетия, после прекращения местной ветви в Галицкой земле, объектом борьбы князей разных ветвей (волынской, черниговской, смоленской) стал также Галич. Пределы «земель» были в XII — начале XIII в. относительно стабильны — во всяком случае, переходы стольных городов той или иной земли (кроме четырех названных, чей статус был особым) под власть князей «чужой» ветви были явлением исключительным и кратковременным. Княжеские усобицы были борьбой не за захват «чужих» земель, а либо за общерусские столы (Киев, Новгород, в XIII в. — Галич), либо за перераспределение княжений внутри «земли» (т.е. между князьями одной ветви)1.
Два с половиной века спустя, в конце XV столетия, после развала ордынского государства и ликвидации остатков зависимости русских земель от Орды, на восточнославянских территориях наблюдается совершенно иная политическая картина. Господствуют два крупных государственных образования — в историографии их принято определять как Великое княжество Литовское (государство с неславянским ядром, но примерно на 9/10 состоящее из русских территорий) и Великое княжество Московское. В качестве рудиментов старой структуры сохраняются только две земли — Псковская и Рязанская (обе в сильной зависимости от Москвы).
Произошедшие с середины XIII по XV в. политико-географические перемены отобразились в терминологии. В середине — второй половине XIII столетия самостоятельные политические образования продолжают именоваться (как и в период с середины XII в., с наступления «раздробленности») «землями». В источниках встречаем земли Суздальскую (она же Ростовская)2, Галицкую3, Черниговскую4, Владимирскую (Владимира-Волынского)5, Пинскую6, Рязанскую7, Муромскую8. Изменения начинают происходить в XIV в. Понятие «земля» продолжает употребляться9, причем прилагается теперь и к владениям князей литовских («Литовская земля», наряду с обычным «Литва»)10. Но в отношении Северо-Восточной Руси старый термин «Суздальская земля» неизменен только в источниках новгородского происхождения11. В памятниках, созданных в самой Северо-Восточной Руси, его применение не выходит за рамки начала XIV столетия12. С середины же века прослеживается закрепление нового понятия — «великое княжение» (именно в территориальном смысле)13. Им обозначались владения главного князя северо-востока — великого князя владимирского (постоянно увеличивавшиеся). Если во второй половине XIII в. (когда, собственно, и произошло оформление того политического образования, которое в историографии принято называть «Великим княжеством Владимирским» — т. е. территориального комплекса, передаваемого по ханскому ярлыку князю одного из т.н. «удельных княжеств» Северо-Восточной Руси) эти владения определялись при помощи использования старого понятия «земля»14, то теперь появляется и закрепляется особый термин.
В XV в. видим в источниках Новгородскую, Рязанскую, Псковскую «земли»15. В новгородских, литовских и тверских памятниках (а также в отдельных грамотах московских князей, но только тех, которые адресованы тверской или новгородской стороне) встречаются понятия «Московская земля»16 и «великое княжение Московское»17 (в отношении территории, подвластной великому князю московскому = владимирскому)18. К Литовскому государству прилагаются теперь три термина — «земля» («Литовская земля»)19, «великое княжение» («Великое княжение Литовское»)20, «великое княжество» («Великое князство Литовское»)21. Наконец, в XV в. как «великое княжение» начинает обозначаться еще одно государственное образование — Тверское22.
Можно констатировать, что с XIV столетия прослеживается осмысление современниками перемен в территориально-политической структуре. В Северо-Восточной Руси появляется понятие «великое княжение», позднее (в XV в.) осмысленное соседями как «московское» (после утверждения титула великого князя владимирского, считавшегося формально главным князем на всей Руси23, за князьями московского дома). В XV в. аналогичный термин начинает применяться к другому сильнейшему государственному образованию Восточной Европы — Литовскому (вместе с его аналогом «великое княжество»), а также к вышедшему в конце XIV в. из-под сюзеренитета великого князя владимирского Тверскому государству. Понятие «земля» сохраняется главным образом за теми крупными политическими образованиями, чей статус и границы в ордынскую эпоху существенно не менялись.
Таким образом, в течение периода со второй половины XIII по конец XV в. в Восточной Европе произошел грандиозный территориально-политический передел. Стабильность пределов «земель» сошла на нет, происходили масштабные присоединения владений одних политических образований другими, результатом чего стало в конце концов сохранение на политической арене всего двух реальных сил.
В историографии об этих присоединениях написано немало, но крайне неравномерно. Лучше всего изучен рост владений московских князей24. Однако и здесь есть свои пробелы: очень мало исследовано приращение территорий вне Северо-Восточной Руси («Суздальской земли» — владений потомков Всеволода «Большое Гнездо»), из состава соседних Смоленской, Черниговской, Рязанской и Муромской земель; исследователи лишь фиксировали приобретения московских князей на западном, южном и юго-восточном направлениях, не анализируя их способы25 (при том, что по своему масштабу эти «примыслы»26 сопоставимы с приращением московских владений на «северном направлении» — в пределах Северо-Восточной Руси). Получил освещение рост территории Великого княжества Литовского27. «Примыслы» же князей других политических образований фактически не исследовались. Между тем факты такого рода в источниках упоминаются в отношении рязанских и смоленских князей, а также ряда княжеств Северо-Восточной Руси, помимо Московского.
В настоящей работе делается попытка суммировать данные о территориальных переменах, сделав упор на выявление способов, механизмов приобретения русскими князьями тех или иных территорий. Временные рамки — от Батыева нашествия до второй половины 80-х гг. XV в., когда Московское и Литовское государства начали борьбу за передел уже поделенных между ними пространств Восточной Европы. Рассматриваются только случаи присоединения территориальных единиц со стольными городами28. Исключение делается для случаев приобретения территорий, не принадлежавших ранее русским князьям (входивших в состав Орды). Речь пойдет только о «примыслах» русских князей (Рюриковичей); территориальные приобретения князей литовских на русских землях могут быть темой отдельного исследования. Не рассматриваются случаи, относящиеся к принципиально другому, чем «примыслы», явлению, — перераспределения владений внутри одного княжества, принадлежащего одной княжеской семье (т.е. «уделов» в собственном смысле этого слова)29: анализироваться будут лишь случаи присоединения территорий, принадлежащих иным, по отношению к «присоединяющему», династическим линиям.
Изложение в книге ведется по территориальным единицам, в порядке хронологии известий об их приобретении; если та или иная единица несколько раз становилась объектом «примысла», о всех них рассказывается в одном параграфе. Территориальные единицы для удобства обозначаются в заглавиях названиями их столиц. В заключительном разделе делается попытка обобщающего анализа полученных данных о территориальных приобретениях30.
Работа над темой велась при Финансовой поддержке РГНФ, проект № 05-01-01064а.
* * *
Несколько замечаний по поводу основных источников, использованных в работе. Наиболее информативным источником по истории «примыслов» являются акты — духовные и договорные грамоты князей (т.е. документы, одним из назначений которых была фиксация состава и пределов княжеских владений), жалованные грамоты. Со времени сводного издания духовных и договорных грамот (1950 г.) хронология некоторых из них была уточнена в работах ряда исследователей. В силу особой важности хронологии для изучаемой темы ниже приводится перечень отличных от предложенных в издании Л.В. Черепнина 1950 г. (ДДГ) датировок грамот, используемых в настоящей работе.
№ 1а (первая духовная грамота Ивана Калиты) — 1336 г.31
№ 1б (вторая духовная грамота Ивана Калиты) — 1339 г.32
№ 6 (договор Дмитрия Ивановича с великим князем литовским Ольгердом) — 1372 г.33
№ 7 (договор Дмитрия Ивановича с Олегом Ивановичем Рязанским) — 1381 г.34
№ 15 (договор Василия I с Михаилом Александровичем Тверским) — 1399 г.35
№ 16 (договор Василия I с Владимиром Андреевичем Серпуховским) — первая половина 1404 или первая половина 1406 г.36
№ 17 (духовная грамота Владимира Андреевича Серпуховского) — между началом 1404 и началом 1406 г.37
№ 21 (духовная грамота Василия I) — 1424 г.38
№ 25 (договор Ивана Федоровича Рязанского с великим князем литовским Витовтом) — 1427 г.39
№ 74 (духовная грамота Андрея Васильевича Вологодского) — ок. 1479 г.40
№ 88 (духовная грамота Ивана III) — конец 1503 г.41
На втором месте после актов по степени информативности в интересующей нас области стоят летописи. Ниже приводится схема основных генеалогических связей использованных в работе летописей XIV—XV вв., с учетом их не дошедших до нас протографов (они обозначены пустыми кружками)42.
Примечания
1. См.: Горский А.А. Русские земли в XIII—XIV веках: пути политического развития. М., 1996. Гл. 1; он же. Русь: От славянского Расселения до Московского царства. М., 2004. Ч. 3, гл. 1.
2. ПСРЛ. Т. 1. М., 2001. Стб. 472, 473, 475, 476, 485 (Лаврентьевская летопись); Бегунов Ю.К. Памятник русской литературы XIII века «Слово о погибели Русской земли». М.; Л., 1965. С. 178 (Житие Александра Невского); ГВНП. М.; Л., 1949. № 1—3. С. 10—13 (договоры Новгорода с великим князем владимирским Ярославом Ярославичем).
3. ПСРЛ. Т. 2. М., 2001. Стб. 793 (Ипатьевская летопись).
4. Там же. Стб. 840.
5. Там же. Стб. 893.
6. Там же. Стб. 799—800.
7. Там же. Т. 1. Стб. 475.
8. Там же.
9. В источниках упоминаются Новгородская, Волынская, Киевская, Рязанская земли (ГВНП. № 6, 7, 9, 10, 15. С. 16, 17, 19—22, 29, 30; НIЛ. М.; Л., 1950. С. 99, 361; Макарий, митрополит Московский и Коломенский. История русской церкви. Кн. 3. М., 1995. С. 415 (Житие митрополита Петра); Прохоров Г.М. Повесть о Митяе. Л., 1978. С. 205, 207—208 (Житие Митрополита Петра, вторая редакция); ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Пг., 1922. Стб. 67, 80, 129, 134—135, 146, 150 (Рогожский летописец).
10. НIЛ. С. 341, 378, 395; ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 117, 153; Полоцкие грамоты XIII — начала XVI века. Вып. 1. М., 1977. С. 51.
11. ГВНП. № 6, 7, 9—11, 14, 15. С. 16, 17, 19—23, 28—30.
12. Приселков М.Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. М.; Л., 1950. С. 353 (под 1309 г.); Макарий, митрополит Московский и Коломенский. Указ. соч. С. 415. Термин «Суздальская земля» может применяться в грамотах, исходящих от князей Северо-Восточной Руси, но только адресованных новгородской стороне (ГВНП. № 14, 15. С. 28—30).
13. Первая фиксация — в духовной грамоте великого князя Семена Ивановича 1353 г. (ДДГ. М.; Л., 1950. № 3. С. 14). Далее см.: Там же, № 5—15. С. 20—24, 26—29, 31, 32, 34, 37—43; ГВНП. № 16. С. 31. О значениях слова «княжение» см.: Словарь древнерусского языка (XI—XIV вв.), т. 4. М., 1991. с. 360—361.
14. Ср. в договоре Новгорода с великим князем Ярославом Ярославичем (1260-е гг.): «А что, княже, мытъ по твоей земли, и по инои волости, и по всеи Суждальскои земли...» (ГВНП. № 2. С. 11). Под «твоей землей» имеются в виду владения Ярослава в пределах «Суздальской земли» (т.е. его собственное Тверское княжество и великое Владимирское), под «иной волостью» — владения других князей Северо-Восточной Руси.
15. ГВНП. № 19, 20, 22, 26, 27, 77, 78. С. 36, 37, 41, 43, 47, 48) 50, 132, 134; ДДГ. № 19, 25, 33, 47, 76. С. 58, 68, 85, 143, 285, 289; Приселков М.Д. Троицкая летопись. С. 465, 470.
16. ДДГ. № 50, 79. С. 150, 298—299; ГВНП. № 23, 26. С. 43, 46.
17. ДДГ. № 39, 50, 59, 63. С. 118, 149, 191, 207.
18. В собственно московских документах термин «великое княжение» продолжает употребляться, как и ранее, без территориального определения.
19. ГВНП. № 70, 77, 335, 339. С. 115, 132, 321, 326; ДДГ. № 37, 39, 60, 76, 79. С. 106, 118, 192, 283, 296; НIЛ. С. 397, 416.
20. ДДГ. № 39, 49, 50, 54. С. 118, 149, 163.
21. Там же, № 50. С. 150; Розов В. Українськи грамоти. Т. 1. Київ, 1928. № 76. С. 140.
22. ДДГ. № 23, 37, 54, 59, 63, 79. С. 62, 105—106, 163, 187, 189, 202, 204, 297, 300 (самая ранняя фиксация — в договоре великого князя тверского Бориса Александровича с великим князем литовским Витовтом конца 20-х гг. XV в.).
23. См.: Горский А.А. Русские земли в XIII—XIV веках. С. 45—46, 73—75.
24. См.: Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. Пг., 1918; Любавский М.К. Формирование основной государственной территории великорусской народности. Заселение центра. Л., 1929; Черепнин Л.В. Образование Русского централизованного государства в XIV—XV веках. М., 1960; Кучкин В.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси X—XIV вв. М., 1984.
25. См.: Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1992. Т. 4. М., 1992. С. 95, 103; Т. 5. М., 1993. С. 74, 106; Соловьев С.М. Сочинения. Кн. 2. М., 1988. С. 210, 252, 254, 282, 336 (примеч. 459), 346; Экземплярский А.В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г. Т. L СПб., 1889. С. 59, 61, 114, 127; Пресняков А.Е. Указ. соч. С. 118, 330—331; Любавский М.К. Указ. соч. С. 40—42, 46—47, 57—58, 74—76, 81—83, 86—91, 109—110; Черепнин Л.В. Образование... С. 459, 542, 663. Попытки выявления обстоятельств присоединения к Москве некоторых из данных территорий единичны: Кучкин В.А. Из истории процесса централизации в Восточной Европе (Ржева и ее волости в XIV—XV вв.) // История СССР. 1984. № 6; Фетищев С.А. К вопросу о присоединении Мурома, Мещеры, Тарусы и Козельска к Московскому княжеству в 90-е гг. XIV в. // Российское государство в XIV—XVII вв. СПб., 2002.
26. «Примыслами» в изучаемую эпоху именовались приращения территорий самого разного масштаба (от крупного княжества до отдельного села), преимущественно вне отчинных княжеских владений (см.: Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. Т. 2. СПб., 1895. Стб. 1433—1434; Словарь русского языка XI—XVII вв. Т. 19. М., 1994. С. 224; ДД Е. № 21, 22, 24, 27, 30. С. 59, 61, 66, 70, 76, 78). В дальнейшем изложении будет иногда для краткости применяться этот термин.
27. См.: Грушевський М.С. Історія України — Руси. Т. 2, 3. Київ, 1905; Шабульдо Ф.М. Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского. Киев, 1987; Русина О. Україна під татарами і Литвою. Київ, 1998.
28. О некоторых «примыслах» московских князей, не включавших в себя стольные города (рязанских владений на правобережье Средней Оки, Калуги, Медыни, Алексина, Любутска), см.: Горский А.А. Московские «примыслы» конца XIII—XV в. вне Северо-Восточной Руси // Средневековая Русь. Вып. 5. М., 2004.
29. Такого рода явление имело место и в домонгольскую эпоху, и во второй половине XIII—XV в., а в Московском государстве и в XVI столетии. В отличие от «примыслов», перераспределение уделов (в домонгольскую эпоху — «волостей») между членами княжеской семьи не влекло за собой появление прав наследственного владения ими.
30. Частично результаты исследования изложены ранее в статьях: Горский А.А. Политическая борьба на Руси в конце XIII в. и отношения с Ордой // Отечественная история. 1996. № 3; он же. Брянское княжество в политической жизни Восточной Европы (конец XIII — начало XV в.) // Средневековая Русь. Вып. 1. М., 1996; он же. Судьбы Нижегородского и Суздальского княжеств в конце XIV — середине XV в. // Средневековая Русь. Вып. 4. М., 2004; он же. Московские «примыслы» конца XIII—XV в. вне Северо-Восточной Руси; он же. От «земель» к «великим княжениям»: О тенденциях политического развития в Восточной Европе XIII—XV вв. // Cahiers du monde russe. T. 46. Fasc. 1—2. La Russie vers 1550: monarchie nationale ou empire en formation? Paris, 2005; он же. Восточная Европа в XIII—XV вв.: от «земель» к «великим княжениям» // Вестник истории, литературы, искусства. Т. 2. М., 2006 (в двух последних публикациях учитывается большее число «примыслов», чем рассматривается в настоящей работе — включая литовские и некоторые приобретения московскими князьями территорий без стольных городов).
31. Кучкин В.А. Сколько сохранилось духовных грамот Ивана Калиты // Источниковедение отечественной истории. 1989. М., 1989.
32. Там же.
33. Кучкин В.А. Русские земли и княжества перед Куликовской битвой // Куликовская битва. М., 1980. С. 90—91.
34. Греков И.Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. М., 1975. С. 144—145.
35. Назаров В.Д. Дмитровский удел в конце XIV — середине XV в. // Историческая география России. XII — начало XX в. М., 1975. С. 50—51, примеч. 27; Клюг Э. Княжество Тверское (1247—1485). Тверь, 1994. С. 280—282.
36. Фетищев С.А. К истории договорных грамот между князьями Московского дома конца XIV — начала XV в. // ВИД. Вып. 25. СПб., 1994. С. 66—68. Вероятнее датировка первой половиной 1404 г.: обновить докончание с Владимиром Андреевичем требовалось в силу того, что последнему был передан после смерти князя Василия Кирдяпы Дмитриевича (датируется зимой 1403—1404 гг.) принадлежавший тому Городец на Волге (см. об этом параграф «Нижний Новгород»).
37. Там же. С. 68—69.
38. Иванов Д.И. Московско-литовские отношения в 20-е гг. XV столетия // Средневековая Русь. Вып. 2. М., 1999. С. 87—90. См. также: Клосс Б.М. Избранные труды. Т. 1: Житие Сергия Радонежского. М., 1998. С. 118—119.
39. Зимин А.А. О хронологии духовных и договорных грамот XIV—XV вв. // ПИ. Вып. 6. М., 1958. С. 294—295.
40. Зимин А.А. Указ. соч. С. 317.
41. Каштанов С.М. Социально-политическая история России конца XV — первой половины XVI в. М., 1967. С. 198—202.
42. О генеалогических связях летописей см.: Лурье Я.С. Генеалогическая схема летописей XI—XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Т. 40. Л., 1985; он же. Две истории Руси 15 века. СПб., 1994; Бобров А.Г. Новгородские летописи XV века. СПб., 2000. Помимо обозначенных на схеме, привлекались также в некоторых случаях данные других летописей XV — первой половины XVI века: Тверского сборника (донесшего текст тверского летописания XIV—XV вв.), Московской Академической летописи (сохранившей фрагменты ростовского летописания конца XIII — начала XV в.), Сокращенного ростовского свода конца XV в., Белорусско-Литовских летописей, «Летописца от 72-х язык», Типографской летописи, Сокращенных сводов конца XV в., Летописи Авраамки, Софийской II, Никоновской, Устюжской летописей.
| К оглавлению | Следующая страница |