§ 1. Письменные источники
Письменные источники, по выражению М.Н. Тихомирова, составляют «фундамент исторических исследований». К их числу относятся летописи, акты, литературные памятники. Для изучения истории Новгородской республики особенно важны летописи, под которыми, как известно, понимается особый вид исторического повествования, ведущегося по годам.
Обычно летописи, дошедшие до наших дней, представляют собой своды, т. е. соединения нескольких отдельных летописей, записанных разными лицами. Их составители использовали многие исторические источники. Раньше всего возникли местные летописи. Уже в XII в. они появились в Киеве, Новгороде, Суздале, Ростове, Чернигове, Галиче и т. д. В XIV—XV вв. появляются летописные своды общерусского характера.
Летописи
Из летописей новгородского круга первостепенное значение имеет Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов, представленная несколькими списками, близкими по содержанию: Синодальным (старший извод), Комиссионным, Академическим, Толстовским и Воронцовским (младший извод)1. Древнейшим является Синодальный список, написанный несколькими почерками: первым записаны события до 1200 г., вторым — с 1200 до 1234 г., третьим — с 1234 до 1330 г., после чего до конца списка идут разные почерки2.
Помимо Синодального списка приходится пользоваться Комиссионным и другими списками младшего извода (особенно в тех случаях, когда какие-либо сведения отсутствуют в Синодальном списке, например сообщения о событиях 1272—1298 гг.), а также поздними новгородскими летописями и летописями неновгородского круга (Лаврентьевской, Ипатьевской, Никоновской)3.
Среди списков младшего извода важны два: Комиссионный и Академический. Комиссионный список написан несколькими почерками первой половины — середины XV в., Академический — полууставом середины XV в. В конце XVIII в. из Академического списка был потерян ряд страниц, поэтому исследователи пользуются более поздними Толстовским и Воронцовским списками, являющимися вариантами Академического.
Перед летописным текстом в рукописи Археографической комиссии помещены списки новгородских князей, посадников, тысяцких, епископов и архимандритов, к которым необходимо обращаться в связи с изучением политической истории Новгородской республики XII—XIII вв.
Некоторые сведения можно извлечь и из летописных сводов XV в.: Новгородской четвертой, Новгородской пятой и Софийской первой летописей4. Последняя представляет собой московский памятник, но в нем использованы источники новгородского происхождения, описывающие события XIII—XIV вв. До 1418 г. текст во всех трех источниках сходный (они восходят к общему оригиналу), в дальнейшем же в разных списках встречаются серьезные расхождения. В Ермолинском летописце5, московском своде XV в., продолжен список новгородских посадников, который доведен до 60-х годов XV в.
Акты и другие виды источников
Следующую группу источников составляют акты6, в которых зафиксированы события, происходившие в то самое время, когда документы создавались. Они отражают те явления, которые были связаны с выработкой формуляра документа. К числу актовых материалов относятся договорные грамоты Новгорода с князьями (докончания), грамоты внутреннего управления и феодального землевладения, торговые договоры, частные акты. Сопоставление актовых материалов с летописью и сравнение документов периода ранней республики с источниками более позднего времени дают возможность проследить ход социально-экономических и политических процессов на протяжении XII—XIII вв.
Грамоты внутреннего управления и феодального землевладения. Большинство грамот, отражающих изменения земельных отношений, составляют жалованные и уставные грамоты новгородских князей, а также данные, купчие, духовные и вкладные грамоты, относящиеся к разряду частных актов. Древнейшим русским документом, дошедшим до нас в подлиннике, является Жалованная грамота князя Мстислава Владимировича и его сына Всеволода новгородскому Юрьеву монастырю на село Буице, датируемая 1130 г.7 Это древнейший иммунитетный документ, в котором определяются права феодала XII в.
Две другие грамоты Всеволода Мстиславича Юрьеву монастырю — на рель у Волхова и на Терпужский погост и Ляховичи, а также грамота Изяслава Мстиславича Пантелеймонову монастырю имеют большое значение для изучения истории феодального землевладения в Новгороде в первой половине XII в8.
В течение долгого времени датировка этих документов считалась установленной: грамоты Мстислава и Всеволода датировались временем до 1136 г., а грамота Изяслава — более поздним временем. В.Л. Янин установил, что грамота Изяслава Мстиславича Пантелеймонову монастырю, которая прежде датировалась временем его великого княжения (1146—1155), относится к более раннему времени, а именно — к 1134 г9. Передатировка этой грамоты повлекла за собой уточнение даты одновременной ей грамоты Всеволода на рель у Волхова, которая имеет детальнейшие совпадения в формуляре с грамотой Всеволода на Терпужский погост. Следовательно, и последнюю также следует датировать 1134 г.
К рассматриваемой группе источников относятся также две грамоты игумена Антония Римлянина. Обе они — духовная и купчая — дошли до нас в списках конца XVI в10. Подлинность их долгое время подвергалась сомнению. Не было единодушия в исторической литературе и по вопросу о датировке грамот Антония Римлянина: одни исследователи (М.Н. Тихомиров) относили их к XII в., ко времени игумена Антония, и признавали их подлинными, другие (С.Н. Валк) считали их подделками и датировали концом XVI в. Итог этой дискуссии был подведен В.Л. Яниным, который весьма убедительно, на наш взгляд, доказал, что обе грамоты являются списками с подлинных, но разновременных документов: духовная была написана Антонием и относится ко времени до 1131 г., а купчая является списком с подлинной грамоты 1354—1357 гг.11
Древнейшим сохранившимся до наших дней в подлиннике частным актом является вкладная Варлаама Спасо-Хутынскому монастырю, которую долгое время относили к концу XII в.12 На основании изучения Синодального списка Новгородской первой летописи и Жития Варлаама Хутынского (XIII в.) М.Н. Тихомиров пришел к выводу, что этот документ должен датироваться примерно 1211 г.13
К числу частных актов, характеризующих феодальное землевладение, относится еще один документ — Духовная Климента-новгородца, составленная до 1270 г. Под этим годом летописец упоминает о смерти юрьевского архимандрита Варлаама, а в Духовной Климента главными наследниками умершего названы игумен Варлаам с братией. М.Н. Тихомиров считал, что Духовная Климента была составлена между 1258 и 1268 гг. По его мнению, Климента Духовной можно отождествить с Климом, или Климентом, тысяцким, который в 1255 г, ездил к Александру Невскому с просьбой приехать в Новгород на свой стол14.
Уставные грамоты новгородских князей. Древнейшим новгородским документом этого типа является созданный в 1137 г. Устав Святослава Ольговича, первого князя, приглашенного новгородцами после изгнания Всеволода Мстиславича15. Наибольший интерес представляют собой две части Устава Святослава. Первая содержит сведения об установлении десятины от княжеских доходов в пользу новгородской епископии, во второй перечисляются наиболее важные доходные погосты новгородского князя в Обонежье. Эти данные очень важны для выяснения ряда вопросов, связанных с политической борьбой в Новгороде, с отношениями князей и владыки, а также для выяснения районов ранней колонизации новгородцами северных областей. В Уставе имеются приписки («А се обонезьскыи ряд» и «А се бежичьскыи ряд»), время которых не было определено. Проанализировав текст Устава и приписок к нему, В.Л. Янин пришел к выводу, что они были сделаны в период между 1137 г. и серединой XIII в., когда была произведена реформа, исключившая вмешательство князя в судопроизводство новгородских волостей16.
Большое значение для научения истории Новгорода имеют два документа, связанные с именем князя Всеволода Мстиславича: Церковный устав и Рукописание Всеволода17. Обе грамоты способствуют выяснению характера общественно-политической структуры Новгородского государства, его административного устройства, различных сторон экономической жизни. Из Церковного устава мы узнаем о правовом положении новгородской церкви, о льготах, предоставляемых ей князем. Рукописание Всеволода содержит устав крупнейшей купеческой корпорации Новгорода — Иванского ста.
Эти два документа вызывают много споров среди историков. Вопрос об их характере, составе и датировке до сих пор обсуждается в исторической литературе. Древнейшие сохранившиеся до наших дней списки обоих документов относятся к XV в. Рукописание Всеволода дошло до нас в двух редакциях. Первая представлена одним текстом в Троицком списке Новгородской первой летописи, вторая — тремя изводами, восходящими к одному — Археографическому, сохранившемуся в Комиссионной Новгородской летописи. Церковный устав Всеволода известен в нескольких списках, очень сходных между собой, наиболее ранним из которых является Археографический (середина XV в.).
А.А. Зимин полагает, что оба документа целиком фальсифицированы в конце XIV в.18 Встречающиеся в их тексте анахронизмы не позволяют датировать их более ранним временем. Исследователь считает, что Троицкая редакция Рукописания Всеволода, возникшая раньше, появилась в конце XIV — начале XV в. Составление Церковного устава Всеволода А.А. Зимин датирует концом XIV в.
М.Н. Тихомиров, соглашаясь с А.А. Зиминым, что упомянутые источники не дошли до нас в подлиннике, считал возможным использовать их для изучения новгородской истории XII в., так как поздние переделки, по его мнению, не меняют существенно содержания подлинных документов XII в.19 Полагая, что более ранней является Археографическая, а не Троицкая редакция Рукописания, М.Н. Тихомиров относил возникновение последней ко времени не ранее XV в.
С.В. Юшков, изучивший Церковный устав князя Всеволода, пришел к выводу, что он представляет собой позднейшую компиляцию нескольких источников, одним из которых был Устав Владимира в его поздней редакции (последняя четверть XIII в.), а другим — подлинный документ времени Всеволода Мстиславича (XII в.)20.
Несмотря на то что мнения упомянутых исследователей во многом расходятся, все они считают, что в обоих документах речь идет о князе Всеволоде Мстиславиче, который княжил в Новгороде в 1117—1136 гг. В.Л. Янин обратил внимание на то, что на протяжении XI—XV вв. в Новгороде было три князя с именем Всеволод: упомянутый выше Всеволод Мстиславич (в крещении Гавриил), Всеволод Юрьевич (1222, 1223—1224), которого в крещении звали Димитрием, и Всеволод Мстиславич-Борисович (1219—1221), христианское имя которого не было известно. В Рукописании указано христианское имя Всеволода — Гавриил (результат ошибки или подтасовки составителя дошедшей до нас редакции), а в Уставе оно обозначено криптограммой. В.Л. Янин предположил, что в Уставе могло быть зашифровано христианское имя второго Всеволода Мстиславича, и попытался его выяснить. Предложенная исследователем дешифровка криптограммы дала имя Петр21.
Установив христианское имя Всеволода Мстиславича-Борисовича, В.Л. Янин выдвинул предположение, что и Устав, и Рукописание связаны с именем этого князя. Три фрагмента Устава (так называемый Торговый устав, выделенный С.В. Юшковым), по мнению В.Л. Янина, действительно были созданы на основе подлинного источника времен Всеволода Мстиславича, но не Всеволода-Гавриила, а Всеволода-Петра.
Именно при этом князе, который стремился привлечь на свою сторону купечество и владыку в борьбе с боярством, утверждает В.Л. Янин, в 20-х годах XIII в. была проведена реформа торгового суда, зафиксированная в Торговом уставе Всеволода. В конце XIII в. путем его компиляции с Уставом Владимира был создан Церковный устав.
Гораздо сложнее обстоит дело с датировкой Рукописания Всеволода. Сопоставив с ним текст Церковного устава, можно заметить, что и в том и в другом документе речь идет о торговом суде. В этом они сходны. По-видимому, их составители пользовались одним и тем же источником — подлинным Торговым уставом Всеволода.
В Рукописании отражена более законченная организация торгового суда. В отличие от Устава, в котором говорится о передаче торгового суда владыке, иванскому старосте и «всему Новгороду», Рукописание Всеволода называет носителями юрисдикции в торговом суде трех лиц: тысяцкого от житьих и черных людей и двух купеческих старост. Это наблюдение позволило В.Л. Янину опровергнуть мнение С.В. Юшкова, считавшего, что Торговый устав Всеволода был составлен позднее Рукописания, которое последний датирует 1135—1136 гг.
Анахронизмы, отмеченные А.А. Зиминым, по мнению В.Л. Янина, имеют более узкие хронологические пределы, не позволяющие датировать Рукописание Всеволода концом XIV — началом XV в. Дата В.Л. Янина — конец XIII — самое начало XIV в.22
К числу дополнительных статей к Пространной редакции Русской Правды относится Устав князя Ярослава о городских «мостех». Этот сложный по своему составу документ в исторической литературе датируется по-разному. По мнению М.Н. Тихомирова, он был создан в княжение Ярослава Владимировича (1182—1199)23. Б.А. Рыбаков и Л.В. Черепнин связывают Устав о мостех с именем Ярослава Всеволодовича и относят его к 1230—1235 гг.24 А.А. Зимин и В.Л. Янин также связывают этот документ с Ярославом Всеволодовичем, но датируют его 60-ми годами XIII в25.
В текст Устава, содержащего сведения о том, кому какие участки мостить, вклинивается перечисление сотен. Все исследователи поддерживают мнение М.Н. Тихомирова, считавшего, что эта часть документа является вставкой. Возможно, запись о сотнях первоначально помещалась на полях оригинала, с которого затем была механически перенесена в новую рукопись. Перечень сотен, разорвавший текст Устава, содержится во всех списках. Следовательно, все переписчики пользовались одним источником. Запись на полях, очевидно, была сделана почти одновременно с созданием самого Устава (вероятно, немного позже).
Договоры Новгорода с князьями. Договорные грамоты Новгорода с князьями представляют собой важный источник для изучения государственного устройства Новгородской республики и роли князя в управлении государством. Древнейшими сохранившимися до наших дней докончаниями являются грамоты великого князя Ярослава Ярославича26. Однако, как считает большинство исследователей, подобные договоры с князьями Новгород заключал и раньше. Уже в 1096 и 1102 гг. были заключены договоры с Мстиславом Владимировичем, в 1117 и 1125 гг. — с его сыном Всеволодом и т. д., но тексты этих соглашений до нас не дошли. На протяжении двух столетий формуляр договора неоднократно изменялся, что являлось отражением изменений во взаимоотношениях республики с князьями. В договорах с Ярославом Ярославичем четко зафиксированы права и функции князя. Содержание документов свидетельствует о том, что в конце XIII в. власть князя в Новгороде была сильно ограничена.
Вопросы хронологии грамот Ярослава Ярославича в течение длительного времени обсуждаются в литературе. Древнейшее докончание одни историки (Г.Е. Кочин, М.Н. Тихомиров, В.Л. Янин)27 датируют 1264 г., другие (Л.В. Черепнин)28 относят к концу 1262 или 1263 гг., третий (А.А. Зимин)29 — к январю 1265 г., когда Ярослав Ярославич получил новгородский стол. 6771 г., под которым упомянуто это событие, А.А. Зимин считает мартовским, а В.Л. Янин — ультрамартовским, отсюда разногласие между ними в датировке.
Вторая грамота Ярослава Ярославича, так же как и первая, должна была появиться до 18 февраля 1268 г., когда произошла Раковорская битва, после которой пропал без вести тысяцкий Кондрат, упомянутый в обоих докончаниях. Г.Е. Кочин датирует документ концом 1264 — началом 1265 г., А.А. Зимин — зимой 1266/67 г., Л.В. Черепнин — 1267 г. Но в одном все исследователи единодушны — формуляр второго договора лег в основу третьего, схема которого, в свою очередь, получила развитие в ряде последующих докончаний начала XIV в.
Третья договорная грамота Новгорода с Ярославом Ярославичем была составлена не ранее 1268 г. (в Раковорской битве погиб посадник Михаил и на его место был избран Павша Онаньинич). Большинство историков относит ее к 1270 г. (Г.Е. Кочин, М.Н. Тихомиров, А.А. Зимин, Л.В. Черепнин). В.Л. Янин, считающий, что в рассказе под 6778 г. летописец употребляет ультрамартовское летосчисление, датирует докончание 1269 г. Оно почти не отличается по содержанию от грамоты № 2.
Две следующие договорные грамоты, относящиеся к рассматриваемому периоду, составлены от имени князя Михаила Тверского, сына Ярослава Ярославича, между 1294 и 1301 гг. Оба документа скреплены одной печатью с изображениями святых Михаила и Афанасия, сочетание которых соответствует христианским имени и отчеству Михаила Ярославича. Грамоты представляют собой два варианта одного и того же докончания Новгорода с тверским князем о взаимной помощи против великого князя Андрея Александровича, получившего великое княжение в 1294 г. Л.В. Черепнин датирует их 1294 г., Г.Е. Кочин — 1296—1301 гг., А.А. Зимин —1296 г., В.Л. Янин — 1294—1301 гг. В это время Новгород искал союза с Тверским княжеством и поэтому пошел на известные уступки князю (Михаил обеспечил себе владение княжескими селами в Новгородской «волости», «давными людьми» Торжка и Волока и т. п.). Договор новгородцев с Михаилом не был типичным докончанием, определявшим характер взаимоотношений республики с новгородским (а значит, и великим) князем. Это был договор о взаимопомощи на определенных условиях, которые обе стороны обязались выполнять.
Торговые договоры Новгорода с Западом. О внешнеторговых связях Новгорода можно судить по нескольким документам, представляющим собой договоры о торговле. Большой интерес представляет Договорная грамота с Готским берегом, Любеком и немецкими городами о мире, посольских и торговых отношениях и о суде, составленная между 1189 и 1199 гг.30 Этим временем ее датирует большинство исследователей. Основание для датировки: 1189 г. — начало посадничества Мирошки, 1199 г. — конец княжения Ярослава Владимировича, от имени которых составлена грамота. В течение этого времени оба они находились у власти.
Рассматриваемая договорная грамота является древнейшим из дошедших до нас договоров Новгорода с Западом, но далеко не первым из тех, которые были заключены. Это следует из самого текста, в котором содержится ссылка на подтверждение какого-то уже существовавшего ранее соглашения.
Договор 1189—1199 гг. неоднократно изучался историками русского права и юристами. В.С. Покровский убедительно доказал, что в международных отношениях с балтийскими странами в XII—XIII вв. Новгород выступал как равноправное государство31. Договор был заключен в Новгороде, куда с немецкой стороны прибыл посол Арбуд, а затем ратифицирован на Готланде, где с русской стороны присутствовал новгородский посол Грига.
На тексте договора отразилось влияние как древнерусского права, так и права Готланда и немецких городов, ибо документ этот составлялся с учетом обоюдных интересов, причем, на основе равенства. Правила торговли немецких и других западноевропейских купцов в Новгороде, очевидно, были установлены ранее конца XII в. и записаны в договорных грамотах, до наших дней не сохранившихся. Во всяком случае в текст договора 1189—1199 гг. они включены не были скорее всего потому, что они существовали уже давно и считались общепринятыми, не вызывавшими возражений. Ни один из пунктов договора не касается каких-либо нарушений правил торговли или каких-нибудь конфликтов по поводу неправильных торговых сделок.
Договор 1189—1199 гг. известен в списке, помещенном на том же листе пергамента, на котором написан подлинный договор Новгорода с Готским берегом, Любеком и немецкими городами о мире и торговле 1262—1263 гг.32. Предшествующий договор записан вслед за подлинным текстом XIII в. тем же самым почерком. К документу привешены по две одинаковые печати князя Ярослава Ярославича, архиепископа Далмата и «всего Новгорода», оттиснутые одними и теми же матрицами, но три первые — на обычных свинцовых кружочках, а вторые — на серебряных позолоченных.
Грамота составлена от имени князя Александра Невского и его сына Дмитрия, посадника Михаила и тысяцкого Жирослава. Основанием для датировки, признаваемой всеми исследователями, служит ряд событий, описанных новгородским летописцем. Михаил был посадником в 1265—1268 гг., Жирослав стал тысяцким в 1267 г., сын Александра Невского, Дмитрий, был оставлен наместником в Новгороде в 1259 г., сам Александр умер в 1263 г. Следовательно, от имени всех четырех грамота могла быть составлена между 1259 и 1263 гг. В 1262 г. новгородцы с князем Дмитрием одержали победу над немцами под Юрьевом, что отмечено в летописи. Поэтому большинство исследователей склонны считать, что договор был заключен вскоре после этого успешного похода, т. е. в конце 1262—1263 г.
Однако имеются данные, на первый взгляд, противоречащие этой датировке. Дело в том, что к грамоте привешена печать Ярослава Ярославича, а не Александра Невского, чье имя упомянуто в тексте. По мнению В.Л. Янина, договор был составлен в 1262—1263 гг., но ратификация его была временно отложена сначала до возвращения Александра из Орды, затем — в связи с его смертью — до решения вопроса о новгородском и великокняжеском столе. Поэтому договор был ратифицирован, по-видимому, вскоре после вокняжения в Новгороде Ярослава Ярославича в конце января 1264 г. Документ был составлен от имени Александра, который уже умер, и Дмитрия, который был в это время изгнан, и для того, чтобы акт имел законную силу, понадобилось каждую буллу привесить дважды33&
Если в договоре 1189—1199 гг. много внимания уделено установлению разнообразных штрафов за уголовные преступления, то договор 1262—1263 гг. посвящен главным образом определению торговых порядков. М.Н. Бережков полагал, что оба документа составляли своего рода «торговую правду»34.
Источники зарубежного происхождения. Сведения по истории древнего Новгорода можно найти и в зарубежных источниках, касающихся в основном внешнеполитических событий. Наибольший интерес представляют «Хроника Ливонии» Генриха Латвийского35 и немецкая «Рифмованная хроника»36.
«Хроника Ливонии», повествующая о покорении немецкими крестоносцами Прибалтики, была написана на латинском языке участником событий начала XIII в. С.А. Аннинский установил, что основная часть «Хроники» была создана в конце 1225—1226 гг., а последняя глава — в 1227 г.
Об авторе этого произведения в исторической литературе нет единого мнения, ибо прямых указаний на то, что. им был Генрих, в тексте нет. Но большинство исследователей признает авторство Генриха Латвийского. Немецкая ориентация автора не вызывает сомнений. Завоевания немецких крестоносцев в Прибалтике представлены им как благородные деяния христиан, стремившихся обратить в истинную веру прибалтийских язычников. Поэтому к сообщениям Генриха Латвийского следует подходить критически. Сопоставляя их с Новгородской летописью, описывающей события конца XII — начала XIII в. с позиций интересов Новгородской республики, можно составить правильное представление о характере немецкой агрессии в Восточной Прибалтике, о героической борьбе местного населения с немецкими захватчиками.
Так называемая старшая ливонская «Рифмованная хроника», написанная на немецком языке, была составлена в конце XIII в. Имя автора «Хроники» не установлено, но он, несомненно, был рыцарем Ливонского ордена и принадлежал к близкому окружению магистра. Наибольшее внимание автор уделяет описанию деятельности Ливонского ордена, которую он восхваляет. Для исследователей истории Новгорода особый интерес представляет подробный рассказ о Ледовом побоище.
Из более поздних зарубежных источников интересны шведская рифмованная «Хроника Эрика», созданная в 20—30-х годах XIV в.37 (автор неизвестен), и «Хроника епископов финляндских», написанная в середине XVI в. Юстеном, епископом города Або. В них содержатся сведения о русско-карельских походах на шведов в конце XII в., о знаменитом Сигтунском походе 1187 г., совершенном подданными Новгородской республики — карелами38. Сопоставление всех этих источников с летописью (а они часто дополняют друг друга) дает возможность воссоздать картину важнейших событий, происходивших на северо-западных рубежах Новгородского государства в XII—XIII вв.
Древнерусская литература. Произведения древнерусской литературы также являются историческим источником. К их числу принадлежат прежде всего летописи, представляющие собой исторические сочинения, жития святых, наиболее интересны среди которых княжеские жития (Александра Невского, например), записи о путешествиях («хождения»), «вопрошания» и т. д. Еще задолго до появления письменной литературы на Руси существовал фольклор. Произведения устного творчества дошли до нас в записях не ранее XVII в., но возникли они гораздо раньше. Во многих древнерусских землях, в том числе и в Новгородской, создавались былины, которые столетиями передавались из уст в уста.
С домонгольским периодом истории Новгорода теснее всего связаны два цикла былин северного происхождения: три былины о Садко и две былины о Василии Буслаеве.
В первой былине о Садко рассказывается, как он разбогател, во второй — как Садко бился об заклад, что все богатства Новгорода выкупит, а в третьей — как он был у морского царя. В Новгородской первой летописи под 1167 г. в связи со строительством церкви св. Бориса и Глеба упоминается Съдко (Синодальный список), или Сотко Сытиниць (Комиссионный список)39. Из-за сходства имен былинного Садко и летописного Съдко, или Сотко, многие исследователи отождествляли их, полагая, что имя летописного строителя церкви позднее перешло в эпос. С.Н. Азбелев убедительно, на наш взгляд, опроверг эту точку зрения и доказал, что летописный Сотко не имеет ничего общего с былинным40.
Н.К. Гудзий и Д.С. Лихачев возникновение обоих циклов былин относят к XII в.41 С этой датой не согласен С.Н. Азбелев, который отмечает, что имени Буслаева нет ни в одной из ранних новгородских летописей: лишь в Никоновской летописи (XVI в.) и в двух редакциях Новгородской Погодинской летописи (XVII в.) это имя упоминается под 1171 г., причем он называется посадником или посадничьим сыном, хотя посадника Василия Буслаева в Новгороде никогда не было. Уже давно установлено, что в Никоновской летописи есть сведения, основанные на фольклорных источниках. Упоминание в ней «Васки Буславича», по мнению С.Н. Азбелева, обязано своим происхождением такому же источнику.
Э.В. Померанцева и С.И. Минц полагают, что былины о Василии Буслаеве и о Садко в основных чертах сложились, очевидно, в XIII—XIV вв. Первая былина о Буслаеве, по мнению А.М. Астаховой, относится ко времени не позднее середины XV в.42
Весьма популярным жанром древнерусской литературы были «хождения». Наиболее значительным памятником этого типа является «Книга-паломник», составленная от имени архиепископа Антония (в миру Добрыни Ядрейковича), совершившего около 1200 г. паломничество в Царьград. Вернувшись, он постригся в монахи в Хутынском монастыре и принял имя Антония. Позже он трижды занимал архиепископскую кафедру. Антоний описал церкви и реликвии Царьграда незадолго до захвата его крестоносцами. «Книга-паломник» дошла до нас в рукописи XV в.
Добрыне Ядрейковичу приписывается также авторство повести «О взятии крестоносцами Царьграда», записанной в Новгородской первой летописи под 1204 г.43 В этой повести обнаруживается стилистическая связь с «Книгой-паломником».
Особую группу литературных памятников составляют жития святых. К рассматриваемому нами периоду относится «Житие Александра Невского», написанное, очевидно, каким-то духовным лицом в конце XIII или в начале XIV в. Возможно, оно было создано на основе не сохранившейся до наших дней светской биографической повести, появившейся вскоре после смерти Александра Невского (он умер в 1263 г.). Особенно важны в этом сочинении сообщения о Невской битве и о Ледовом побоище. «Житие Александра Невского» представляет собой памятник владимирского происхождения, но, судя по тексту, в нем несомненно использовался новгородский источник. «Житие» дошло до нас не в первоначальном виде, а в многочисленных позднейших переработках.
Из памятников древнерусской канонической литературы, связанной с церковной деятельностью, наиболее интересным источником является «Вопрошание Кирика»44 с ответами новгородского епископа Нифонта. В этом произведении можно найти сведения о быте и нравах новгородского общества XII в., о его пороках и суевериях.
Примечания
1. См.: Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.—Л., 1950 (далее —НПЛ).
2. Вопрос о времени и месте создания Синодальной летописи и об ее авторах в течение длительного времени являлся спорным. Подробнее см.: Подвигина Н.Л. К вопросу о месте составления Синодального списка Новгородской первой летописи. — «Вестник Московского университета» (далее — ВМУ), серия IX, история, 1966, № 1, с. 67—75.
3. См.: Полное собрание русских летописей (далее — ПСРЛ), т. 1. М., 1962; т. 2. М., 1962; т. 9—10. М, 1965.
4. См.: ПСРЛ, т. 4. СПб., 1848; т. 5. Л., 1926.
5. См.: ПСРЛ, т. 23. СПб., 1910.
6. Многие из этих документов публиковались отдельными сборниками: Бахрушин С.В. Памятники истории Великого Новгорода. М., 1909; Памятники истории Великого Новгорода и Пскова (составитель Г.Е. Кочин). Л.—М., 1935; Грамоты Великого Новгорода и Пскова (составитель С.Н. Валк) (далее — ГВНиП). М.—Л., 1949.
7. См.: ГВНиП, грамота № 81, с. 140.
8. См.: ГВНиП, грамоты № 79, 80, 82, с. 139—141; Корецкий В.И. Новый список грамоты великого князя Изяслава Мстиславича новгородскому Пантелеймонову монастырю. — «Исторический архив», 1955, № 5, с. 204—207.
9. См.: Янин В.Л. Из истории землевладения в Новгороде в XII в. — В кн.: «Культура Древней Руси». Сборник, посвященный 40-летию научной деятельности Н.Н. Воронина. М., 1966, с. 313—332.
10. См.: ГВНиП, грамоты № 102 и 103, с. 159—160.
11. См.: Янин В.Л. Новгородские грамоты Антония Римлянина и их дата. — ВМУ, серия IX, история, 1966, № 3, с. 69—80.
12. См.: ГВНиП, грамота № 104, с. 160.
13. См.: Тихомиров М.Н. О частных актах в Древней Руси. — «Исторические записки», т. 17. М., 1945, с. 225—244.
14. См.: Тихомиров М.Н., Щепкина М.В. Два памятника новгородской письменности. М., 1952, с. 15.
15. См.: Памятники русского права (далее — ПРП), вып. II, с. 117—118.
16. См.: Янин В.Л. Грамота князя Святослава Ольговича 1137 г. — В сб.: Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе. М., 1972, с. 243—251.
17. См.: НПЛ, с. 558—560.
18. См.: Зимин А.А. Уставная грамота князя Всеволода Мстиславича. — Сб. статей «Академику Б.Д. Грекову ко дню семидесятилетия». М., 1952, с. 123—131.
19. См.: Тихомиров М.Н. Древнерусские города. М., 1956, с. 114—117; его же. Крестьянские и городские восстания на Руси. XI—XIII вв. М., 1955, с. 181—188.
20. См.: Юшков С.В. Устав князя Всеволода. — В кн.: Юбілейний збірник на пошану акад. Д.И. Багалія. Київ, 1927, с. 408—417.
21. См.: Янин В.Л. Новгородские посадники. М., 1962, с. 91—93.
22. Подробнее см.: Янин В.Л. Ук. соч., с. 82—93.
23. См.: Тихомиров М.Я. Исследование о Русской Правде. М.—Л., 194 с. 145—146.
24. См.: Рыбаков Б.А. Деление Новгородской земли на сотни в XIII в. — «Исторические записки», т. 2, 1938, с. 138 и далее; Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы, ч. 1. М.—Л., 1948, с. 254.
25. См.: ПРП, вып. 1. М., 1952, с. 213—214; Янин В.Л. Ук. соч., с. 151—154.
26. См.: ГВНиП, грамоты № 1, 2, 3, с. 9—13.
27. См.: Кочин Г.Е. О договорах Новгорода с князьями — «Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института им. А.И. Герцена» (далее — ЛГПИ), т. XIX. Л., 1939, с. 199—210; Тихомиров М.Н. Источниковедение истории СССР, вып. 1. М., 1962, с. 164; Янин В.Л. У к. соч., с. 149—150.
28. См.: Черепнин Л.В. Ук. соч., с. 254—266.
29. См.: Зимин А.А. О хронологии договорных грамот Великого Новгорода с князьями в XIII—XIV вв. — «Проблемы источниковедения», т. V. М., 1956, с. 302—306.
30. См.: ГВНиП, грамота № 28, с. 55—56.
31. См.: Покровский В.С. Договор Великого Новгорода с Готландом и немецкими городами 1189—1195 гг. как памятник международного права. — «Известия высших учебных заведений. Правоведение». Л., 1959, № 1, с. 90—100.
32. См.: ГВНиП, грамота № 29, с. 56—57.
33. См.: Янин В.Л. Актовые печати Древней Руси, т. II. М., 1970, с. 10—11.
34. См.: Бережков М.Н. О торговле Руси с Ганзой до конца XV в. СПб., 1879, с. 183.
35. См.: Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. Введение, перевод и комментарии С.А. Аннинского. М.—Л., 1938.
36. См.: Зутис Я. Очерки по историографии Латвии, ч. 1. Рига, 1949, с. 18—22.
37. См.: Шаскольский И.П. Сигтунский поход 1187 г. — «Исторические записки», т. 29. М., 1949, с. 146—149.
38. См.: Шаскольский И.П. Ук. соч., с. 135—163.
39. См.: НПЛ, с. 32, 219.
40. См.: Азбелев С.Н. Новгородские былины и летопись. — В кн.: Русский фольклор. Материалы и исследования, т. VII. М.—Л., 1962, с. 43—51.
41. См.: Гудзий Н.К. История древней русской литературы. М., 1956, с. 20; Лихачев Д.С. Народное поэтическое творчество XII — начала XIII в. — В кн.: Русское народное поэтическое творчество, т. I. М.—Л., 1953, с. 230.
42. См.: Былины Севера, т. I. М.—Л., 1938, с. 30.
43. См.: НПЛ, с. 46—49, 240—246.
44. См.: Русская историческая библиотека, т. VI. СПб., 1908, с. 21—51.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |