Число
Весной 1257 года Александр, Андрей и их двоюродный племянник Борис ростовский отправились в татарские степи с дарами. В ставке хана Улагчи они встретили брата Бориса Глеба. Глеб имел довольный вид. У него была своя юрта, куда он пригласил отведать кумыс князей.
— Ты чему так радуешься, брат? — спросил его Борис.
— Смотри, — Глеб указал на татарскую девушку, сидевшую в юрте. — Это моя жена.
— Ты женился? — удивился Борис.
— Как видишь.
— По каким обычаям?
— По их разумеется. А что? Чем они хуже наших? Разве наша вера помогла нам? Вся сила в степи, сила у татар. Может быть я сам хочу стать татарином.
— Ты, собираешься возвращаться домой?
— Да, поеду с вами.
На следующий день русских князей принял хан Улагчи в своей большой юрте. Он сидел в высоком кресле, за которым стояли три его молодые жены.
— Великий хан Менгу1 требует провести перепись народа в ваших землях. Вы будете помогать переписчикам вести перепись, наказывать тех, кто будет избегать и отказываться подчиняться этому делу, — сообщил Улагчи.
Князья молча выслушали новость и не решились что-либо на это возразить. Они знали, что монголы уже провели перепись в Китае, на Кавказе и Иране. А пока они находились в степи, татары уже переписывали рязанскую и муромскую земли.
Возвращались на родину князья уже с переписчиками.
Перепись проходила относительно спокойно. Мало, кто отважился отказаться от этой обязанности. Да и что мог сделать отказавшийся? Только уйти в другие земли. Так и поступали некоторые отчаявшиеся, уходя в новгородские и полоцкие земли. Народ называл перепись «числом».
В переписи, как единица, учитывался двор. Теперь переписанное население должно было давать татарам определённую дань, в которую входили: тамга (то есть деньги), поплужное (видимо зерно и продукты питания), ям (кони), война (поставка татарам воинов). Тот, кто не мог дать требуемое, наказывался. От дани освобождались люди церкви: игумены, чернецы, попы, клирошане. Чингиз-хан завещал монголам не обижать служителей бога в завоеванных странах, требуя от них усердно молиться за процветание монгольского племени. Татары назначали в переписанных землях десятников, сотников, тысячников и темников, которые должны были отвечать за своевременное поступление дани. Это были в основном русские люди. Скорее всего такой сотник или десятник должен был как-то отвечать перед татарами, если его сотня или десяток не могли поставить требуемую дань. Поэтому на эти должности назначали самых деловых и энергичных людей, которые могли организовать дело. Любопытно, что из перечисленных повинностей, данники должны были платить и деньги. Современное русское слово деньги собственно и произошло от татарской «тамги». Но разве были распространены в XIII веке на Руси деньги. В русских землях не было ни золота, ни серебра. Были конечно монеты, гривны (рублённая серебряная проволока), но их было мало. Сколько же монет требовалось платить двору в год? Одну? А может быть одну монету с десятка дворов или даже с сотни? А что, если за время татарского гнёта с Руси была выкачана таким путём почти вся монета?
Было очевидно, что после проведения переписи населения, гнёт татар значительно усилиться, в первую очередь гнёт экономический. Это было не выгодно русским князьям, ведь им нужно было собирать подати и для себя. А что они могли теперь собрать для своих нужд? Разумеется что-то собирали, но это было по всей видимости намного меньше, чем собиралось ранее. Помимо этого русский простой люд начинал враждебно смотреть на собственных князей, которые становились верными слугами татар, к которым народ относился изначально враждебно.
Мог ли, находясь в таком сложном положении, Александр не задуматься о своих отношениях с татарами? Не настало ли время дать угнетателям отпор? Конечно, Александр думал об этом. Думал: есть ли у него возможность победить татар? И пришёл к выводу, что такой возможности у него нет. Почему? Ведь он побеждал немцев, шведов, литовцев. Многие враги начинали трепетать от страха, только услышав его имя. Неужели, если бы Александр осознавал, что может победить татар, или сражаться с ними хотя бы на равных, не выступил бы против них? Значит, Александр полагал, что татары сильнее русичей. Английские средневековые источники сохранили слова о татарах некоего русского митрополита Петра, бежавшего от них в Европу:
«Они сильнее и подвижнее нас и способны переносить трудности; точно так и кони их и скот. Женщины их — прекрасные воины и лучницы. Доспехи у них из кожи, почти непробиваемые; наступательное оружие сделано из железа и напоено ядом. Есть у них многочисленные устройства, метко и мощно бьющие. Спят они под открытым небом, не обращая внимания на суровость климата. Они вобрали в себя уже от многих народов и племён. А намерены они подчинить себе весь мир, и было им божественное откровение, что должны они разорить весь мир за тридцать девять лет... Они довольно хорошо соблюдают договоры с теми, кто сразу им сдаётся и обращается в невольника; они берут себе из них отборных воинов, которых всегда в сражениях выставляют вперёд. Разных ремесленников они точно так же оставляют себе. Из восстающих против них или презирающих их ярмо они не щадят никого, как и тех, кто их ожидает. Послов они принимают благосклонно, расспрашивают и отпускают».
Так митрополит Пётр объяснял, почему татары сильнее русичей.
Следует так же учитывать то, что это было время расцвета и мощи монголов.
Улагчи приказал Александру организовать сбор дани с Новгорода.
Александр послал в Новгород своих послов с татарскими численниками.
Новгородцы стали устраивать собрания на своих концах, где гневно выражали своё возмущение, узнав о том, что татары хотят наложить на них дань. Потом было вече. Новгородцы не хотели давать дань татарам. Василий, находясь под сильным гнётом этого всеобщего настроения, поддержал новгородцев. Прошло уже двадцать лет с тех пор, как татары разгромили и разорили Низ и другие русские княжества, обложили их данью. Новгород всё это время считался независимым от татар, а теперь приходилось становиться вассалом диких кочевников. Тем более это было непонятно новгородцам, вследствие того, что их город и большая часть земель никогда не были взятыми татарами.
Численники и послы александровы вернулись во Владимир ни с чем.
Александр со своей дружиной и одним полком двинулся в Новгород.
Новгородцы открыли ворота перед князем, так как тот приехал с небольшим войском. Многие даже простые горожане ходили по городу вооружённые. Александр въехал в княжеский двор. Он уже знал, что Василий убежал в Псков. Во дворе ходили несколько дружинников Василия, которых он оставил охранять двор. Александр спрыгнул с коня, подошёл к одному Дружиннику и гневно спросил его:
— Кто подбил Василия на измену?
— Никто, — ответил дружинник потерянным голосом.
— Врёшь.
Александр направился в Псков. Со своими дружинниками он подъехал к дому, где остановился Василий. Въехал во двор, слез с коня, направился к крыльцу, у которого стояли дружинники Василия. Они пропустили великого князя.
Василий сидел в горнице у стола, опустив голову. Когда вошёл Александр, он встал и вышел ему на встречу.
— Отец?!
Александр кулаком со всей силы двинул сыну по лицу, так что тот, покачавшись, свалился на пол. Василий заплакал. Тело его дрожало и тряслось. Кое-как он поднялся.
Александр обнял сына.
— Скажи, кто тебя подбил на предательство?
— Никто, — запинаясь, плача и вздрагивая, ответил Василий.
— Я не верю, ты не мог, не мог пойти против меня.
О том, что было потом, свидетельствует новгородский летописец: «Князь же Александр выгнал сына своего из Пскова и послал в Низ, а Александра2 и дружину его казнил: тому нос урезал, а иному очи вынул — тем, кто подбивал Василия на злое. Всяк ведь злый зло да погибнет».
О дальнейшей судьбе Василия никаких сведений не сохранилось. Известно лишь, что он умер в 1271 году.
Примечания
1. Правил с 1251 по 1259 год.
2. Предводитель дружины Василия Александровича.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |