Д.Г. Линд. Невская битва и ее значение
Здесь мы должны прежде всего задать вопрос: какие же другие источники существуют помимо жизнеописаний? Существовало ли оригинальное хронологическое описание Невской битвы, независимое от текста Жития?
Интересно отметить, что эта битва не описана ни в подлинном тексте Лаврентьевской летописи, ни в реконструкции Троицкой летописи, хотя обе эти хроники содержат под 1242 г. краткое описание битвы на озере Пейпус.7 Владимирский летописец, ценный тем, что представляет собою раннюю общерусскую компиляцию, также не содержит описания битвы на Неве, хотя в нем есть более полные описания Ледового побоища, чем в двух предыдущих. Это, несомненно, указывает, на то, что летописцы XIII в. из Северо-Восточной Руси придавали немаловажное значение событиям 1241-1242 гг.
Хотя в статье невозможно провести полный текстологический анализ хронологических текстов, существует, насколько нам известно, только один хронологический вариант, который нет необходимости с первого взгляда подозревать в зависимости от версии, найденной в Житии. Это версия П1Л. Она очень коротка и содержит следующее известие: "Приидоша Свейа в реку Неву, и победи их князь Александр с мужи новгородцы, месяца мая, в 15 день". Ряд летописей, связанных с Псковом, - например, Псковская Третья летопись (ШИЛ), Летописец Рогожский, Летописец Авраамки и Сокращенная Новгородская летопись - имеют более информативные тексты: "Приидоша Свейа в Неву, и победи & Александр Ярославич с новгородцы, июля 15. И паде новгородцев: Константин Лукинич, Гуриата Пинешкинич, Наместь Дрочила, а всех 20, а Немец накладеша две ямы, а добрых повезоша два корабля; а заутра побегоша".
Перед нами подлинный хронологический текст. Лишь одно чтение в Летописце Рогожском ("Зде обретоша много множество избиенных от ангела Господня, останок же побежа заутра"), несомненно, взято из Жития.11 Было ли оно добавлено к Летописцу Рогожскому или взято из общего источника псковских летописей - не может быть здесь решено.
Так как написание летописей началось в Пскове в XIV в., то псковские летописи, конечно, не содержат оригинальный материал XIII в. Ранние псковские летописцы, однако, брали новгородский летописный материал как отправную точку. Природа источника этой Новгородской летописи не была полностью выявлена, несмотря на исследования А. Н. Насонова и Ханса-Юргена Грабмюллера. Однако много повторений того же события в разных версиях указывает на существование по крайней мере трех разных источников псковских летописей.
Особую важность при рассмотрении русских источников о Невской битве имеет, однако, отношение между Синодальной рукописью, Н1Л младшего извода и Житием. Кажется, стало общим мнением историографов то, что версия в Синодальной рукописи является как современной событию,13 так и независимой от версии Жития. Так, Ю. К. Бегунов на основании текстологического изучения считает, что текст Синодальной рукописи не послужил источником для Жития, а Житие не было источником для Синодальной рукописи. С этим утверждением, однако, невозможно согласиться. Текст Синодальной рукописи имеет очень много общего с Житием, и не только по фактическому материалу, но и по способу его описания: не менее чем половина всех текстов в Синодальной рукописи идентична НПЛ младшего извода.
Кажется, существуют два пути для объяснения этого. 1) Обсуждаемый текст в Синодальной рукописи был заимствован или перенесен с сокращениями из версии, теперь обнаруженной в Н1Л и др. С хронологической точки зрения это не представляет проблемы, так как эта часть Синодальной рукописи была написана третьей рукой, а период написания датируется второй четвертью XIV в., т. е. временем, когда Житие Александра Невского уже существовало. 2) Версия в Н1Л и в более поздних новгородских летописях - это перенос версии Жития на основе текста, теперь обнаруженного в Синодальной рукописи.
В защиту последнего мнения мы можем указать на тот факт, что самая ранняя из известных рукописей Жития - Лаврентьевская летопись - опускает точно те части текста, которые связаны с Синодальной рукописью Н1Л, кроме датировки.
С другой стороны, текст, являющийся общим в Синодальной рукописи и в Н1Л, содержит несколько неоднозначных в современной Новгородской летописи черт. Прежде всего, это предположение о том, что шведский епископ был убит. Все шведские епископы, кажется, пережили 1240 год: Ярлер из Упсалы, Лаурентиус из Линчепинга, Лаурентиус из Скара, Николаус из Стренгнеса, Магнус из Вестероса, Грегориус из Вехье, Томас из Або. Автор современной летописи в Новгороде, несомненно, знал бы такого выдающегося участника шведской экспедиции, как епископ; если бы он был убит, то этот факт тоже был бы известен.
Путаница в имени шведского воеводы, которая характерна для описаний летописи и для Жития в Н1Л, является подтверждением того, что Синодальная рукопись должна была базироваться на более позднем тексте. В обоих текстах - и в Синодальной рукописи, и в Житии - воевода носит имя Спиридон, т. е. то же самое имя, что и имя новгородского епископа в 1240 г. Это имя невозможно в шведском тексте. Очень трудно предположить, что хронист, который описывал событие вскоре после того, как оно произошло, мог бы сделать такую ошибку. Также невозможно поверить в то, что такая ошибка могла быть сделана независимо дважды. Это дает возможность предположить, что ошибка возникла тогда, когда оригинальная летописная версия в Новгородской Архиепископской летописи была переделана для того, чтобы включить в Синодальную рукопись (что произошло до 1330 г.) известия о Невской битве из Жития Александра Невского. Позднейшая датировка подтверждается также и неправдоподобной вставкой при описании состава шведской армии: там норвежцы (этноним "урмане") упомянуты наряду с сумью и емыо. Хорошо известно, что в это время норвежцам было не до заграничных походов. Перед самым началом битвы на Неве норвежский король Хакон Хаконссен был занят подавлением восстания герцога Скуле Бардссона. "Сага о короле Хаконе" подробно рассказывает о событиях с конца 1239 г. до смерти Скуле 24 мая 1240 г. Невероятно, чтобы одна из воюющих сторон отпустила отряд на помощь шведам, идущим на Новгород.
Очевидно, что новгородский летописец середины XIII в. не мог включить в свое описание битвы упоминание о норвежцах, которые там никак не могли участвовать. Другое дело поздний летописец, писавший в 1320-1330-е годы. Для него было все возможно, так как подлинных событий он не знал. Как раз в то время Норвегия и Швеция управлялись одним и тем же королем, молодым Магнусом Эриксоном, от имени которого и Швеция (1323) и Норвегия (1326) заключили договоры с Новгородом. Кроме того, тот период совпадает с датой, когда текст о Невской битве вошел в Синодальную рукопись. Тем не менее Синодальная рукопись, возможно, сохранила информацию из оригинальной летописи о битве. Это особенно относится к описанию как шведских, так и норвежских потерь. Ранняя версия Жития, кажется, интерполирована в сравнении с Синодальной рукописью. Включение в Житие Ассирийской легенды, касающейся утра после битвы, когда были найдены неисчислимые жертвы вражеского войска, убитые Господним ангелом, и более поздняя новгородская версия о том же дает читателю представление, что шведские трупы были похоронены новгородцами в общих могилах и что победа новгородцев была всеобщей. Только наличие слова "своих" во фразе "мертвых своих наметаша корабля" в Житии выдает, что сами шведы, как это указано в Синодальной рукописи, собирали свои жертвы.20 Однако автор Жития, включив в свой текст Ассирийскую легенду, рассчитывал на усиление художественного впечатления от поражения шведов. Впечатление полного разгрома шведского войска остается и при чтении аналогичного рассказа Синодальной рукописи. Это такой полный разгром, после которого шведские воины, однако, смогли отступить, сохраняя порядок, незамеченные новгородцами, позаботившись об убитых: аристократы были похоронены с лодок в море (?). Это описание шведских потерь вместе с числом убитых новгородцев предполагает небольшое сражение, а не всеобщую битву. Из общего анализа русских источников о битве кажется, что шведская кампания и битва на Неве были раздуты. В действительности, возможно, имело место не более чем нападение небольшого отряда, даже меньшее, чем нападение в 1164 г. на Ладогу, описанное детально в новгородских летописях, а с 1330 г. оно выросло в событие национального значения, затмевающее собою даже Ледовое побоище. Первая стадия усиления значения заключалась во внимании, уделяемом сражению в ранних версиях Жития Александра Невского, широко потом почитаемого как святого. Затем это Житие было включено в летописи, вначале, возможно, в Новгородскую Архиепископскую. На основе этого автор Синодальной рукописи переносит в первоначальное летописное описание взятые из Жития сведения, а именно: 1) об участии норвежцев в шведской армии; 2) об убийстве воеводы Спиридона и 3) о предполагаемом убийстве епископа; слова же "в иные творяху, яко и пискуп убиен бысть" в рукописи могут относиться к версии Жития.
Побуждение включить Житие в Архиепископскую летопись, усиливая описание Невской битвы, возможно, возникло из-за серьезного кризиса, переживаемого Новгородом на Неве в начале XIV в. Период 1293-1323 гг. отмечен распространением шведских военных отрядов в западной части Карелии с повторяющимися попытками завоевать плацдармы по берегам рек Вуоксы и Невы от Ладожского озера до Финского залива. Если бы им это удалось, они могли бы контролировать водные пути в Новгород и из него, серьезно угрожая безопасности и даже существованию Новгорода. Эта стадия шведской экспансии была остановлена строительством крепости на о. Ореховец в истоке Невы новгородцами в 1322 г. и заключением мирного договора здесь годом позднее. Попытка короля Магнуса завоевать Ореховец в 1348-1350-е годы осталась только эпизодом.
В этот период нестабильности победа Александра в Невской битве 1240 г. могла иметь символическое значение, которое она в дальнейшем и сохраняла. Симптоматично и то, что Александр для новгородцев был "Храбрым", прежде чем стал "Невским".
Ничто в истории текстов новгородских летописей, касающейся взаимозависимости летописей и Жития в их различных редакциях, не противоречит нашему предположению, изложенному здесь.
Прежде чем обратиться к событиям в Швеции во время предполагаемого военного похода на Неву, необходимо рассмотреть один любопытный факт. Написание Новгородской летописи, конечно, как было указано, состояло в воспроизведении оригинального описания кампании. Отражение этого, может быть, имеется в Псковской летописи и частично в Синодальной рукописи. Дальнейшее описание этого события может быть найдено, так как существует дополнительный новгородский источник о Невской битве. Это любопытное апокрифическое "Завещание" шведского короля Магнуса, включенное в некоторые летописи начиная с XV в. Утверждается, что этот текст является завещанием короля Магнуса Эрикссона, написанным им перед смертью. Здесь говорится, что король умер в русском монастыре, в то время как в действительности он умер в Норвегии в 1374 г., после того как его туда выслали в 1364 г.
Король Магнус в 1347-1350-е годы пытался путем религиозных дискуссий обратить новгородцев в католичество. Когда же эта попытка потерпела неудачу, он решил крестовыми походами принудить Новгород к подчинению. Во время одной кампании ему удалось завоевать и удерживать Ореховец в течение шести месяцев.
В "Завещании" содержится совет-предостережение своему народу - не нападать на Новгород. При этом король Магнус коротко рассматривает предшествующие шведско-русские отношения начиная со времени Невской битвы: "Первее сего поднялся князь Бергер и вшел в Неву, и срете его князь Александр на реце на Ижере и самого про-гна, а полки поби".23
Это единственный источник, называющий имя предводителя шведской армии. Традиционно русская историография воспринимала эту информацию, хотя не всегда правильно оценивала источник.
Недавно И. П. Шаскольский опроверг достоверность "Завещания" в этом вопросе и назвал герцога Ульфа Фаси предводителем шведской экспедиции, хотя он не упомянут как таковой ни в одном из источников. В 1240 г. Ульф Фаси, а не Биргер Магнуссон, был герцогом, следовательно, как считает И. П. Шаскольский, Ульф Фаси возглавил поход на Неву.
Утверждая ценность "Завещания" как исторического источника, надо помнить, что, подобно Житию, оно вначале не имело целью историческое описание, а только предостережение, что, однако, не исключает наличия у "Завещания" надежных источников. Очевидно, что кроме двух уникальных фактов, относящихся к шведско-русским отношениям, автор имел весьма смутное представление о событиях в Швеции во время правления короля Магнуса, не обнаруживаемое в других русских источниках. Как мы предположили, автор мог бы это узнать от шведского гостя, приехавшего в Новгород. Помимо имени "Бергер" в связи с Невской битвой, другая уникальная информация, касающаяся крестового похода короля Магнуса в 1347-1350-е годы, была, возможно, взята из русской летописи.
Автор "Завещания", подобно другим летописным источникам, рассказывает о том, как король Магнус завоевал Ореховец, который новгородцы потом отвоевали. Согласно "Завещанию", король Магнус годом позже возглавил новую экспедицию на Ореховец, во время которой узнал, что новгородцы уже там, и отступил в Копорье, откуда, узнав о приближении новгородцев, убежал морем. Во время шторма в Хольмгардском заливе недалеко от устья Невы он потерял большую часть своей армии, утонувшую в водной пучине.
Хотя только "Завещание" упоминает эту вторую кампанию, подробности кампании находят косвенное подтверждение в двух источниках. Один из них - Н1Л, в которой под 1350 г. (6858) мы читаем: "А рать немецкая истопе в море". Только HIVJI имеет это описание. Оно исчезает при дальнейшей переписке, возможно потому, что не имеет смысла отдельно от контекста. Другой источник - так называемая "Поэма соединения" шведской рифмованной летописи. Этот источник рассматривает всю кампанию как одну экспедицию, но его описание заканчивается двумя строчками: "Он выкопал себя из рта Луги (или они бы его там поймали)". Это согласуется с известием в "Завещании" о побеге короля Магнуса из Копорья перед тем, как он потерпел кораблекрушение в заливе.
Располагая двумя независимыми источниками, подтверждающими каждый в отдельности детали описания в "Завещании", мы не имеем никакой причины сомневаться в их достоверности. Что же было источником "Завещания"? Тот факт, что HIV с 1350 г. включает вычеркнутое прежде описание кораблекрушения, которое, чтобы сохранить смысл, должно было бы составлять часть более общего целого, предполагает наличие летописного источника, теперь утерянного. Мы раньше обращали внимание на связь между НIVЛ и НКаЛ. Теперь существует общее мнение, что два сборника выдержек, из которых состоит НКаЛ, были использованы как источники. Однако если мы изымем текст НКаЛ из текста НIVЛ, то остается третий сборник основных коротких описаний с 1117г. и далее, имеющих отношение к внутренней политической жизни Новгорода. Этот слой описаний, к которым относится известие, описанное под 1350 г., Вслед за Галленом мы склонны считать, что упомянутый крестовый поход может рассматриваться как результат папской буллы 1237 г. Он был предпринят вскоре после призыва папы Григория IX. В этой связи шведская военная экспедиция на Неву в 1240 г. - звено шведской экспансии на Восток, что особенно активно проявится в начале XIV в. и будет преследовать цель установления контроля над водными путями в регионе Ладожского озера, рек Невы и Волхова