Торжество сил централизации в северо-восточной Руси
Много разорений претерпела Северо-Восточная Русь в первой половине великого княжения Василия Васильевича. Как уже говорилось, его ослепили, за что и прозвали Темным, он много скитался. Испытания и неудачи сформировали его характер. Залучив на службу ордынского царевича Касима и пожаловав ему Городец Мещерский, великий князь получил в свое распоряжение союзника, который был способен оказать ему политическую и военную помощь в обороне Московской Руси от ордынских набегов, а вместе с тем в какой-то мере участвовать в централизации Владимирского княжения.
Последнее десятилетие княжения Василия Темного являет нам государя, устанавливающего неограниченную власть над всей Северо-Восточной Русью.
Прежде всего Василий Васильевич наложил руку на союзников Шемяки. Главным среди них был Иван можайский, перекати-поле, перебегавший от одной стороны к другой. Василий Васильевич нашел предлог «неисправления» у Ивана можайского, выгнал его из Можайска, забрал в великокняжескую казну его «вотчину» и посадил там своих наместников. Иван бежал с семьей в Литву.
Башня Часозвонья в Новгородском кремле. 1443 год
Закон удержания и укрепления монархической власти жесток. Настал час, когда и верный союзник Василия Васильевича князь Василий Ярославич серпуховской стал помехой. Можно предположить, что союзник слишком назойливо напоминал о былой поддержке и, конечно же, не хотел встать в полное подчинение великому князю. Василий Васильевич «поймал» его в Москве и сослал в Углич, отобрав в великокняжескую казну и его «вотчину». Сын и жена Василия серпуховского бежали в Литву.
Позже, незадолго до кончины Василия Васильевича, литовские беглецы подвигли серпуховских детей боярских и дворян на заговор, чтобы освободить Василия Ярославича из заточения. Расправа с заговорщиками была уже не княжеской, а государевой. «И повел князь велики имать их... казнити, бити и мучити и корми волочити по всему граду и по всъм торгомъ, а последи повелел им главы отсещи; множество же народа, видяще сие, отъ боляръ и отъ купецъ великихъ и отъ священников и отъ простихъ людей во мнозе быша в ужасе и удивлении... яко николи же таковая ни слышаша, ниже видоша в русскихъ князех бываемо».
Оставались Юрьевичи в Суздальской земле, их Василий Васильевич согнал с вотчин, покарал и верных союзников Шемяки — вятичей. Утвердилось неограниченное единовластие великого князя на всей земле Великого Владимирского и Московского княжения.
Василий Васильевич обратился к делам Великого Новгорода. Великого князя беспокоили не только сепаратистские устремления новгородского боярства, но главным образом стремление новгородцев отобрать у Москвы первенствующую роль в собирании русских земель.
В 1456 году Василий двинул на Новгород сильное войско, собранное со всего великого княжения, обвинив новгородцев в том, что держат у себя «его лиходеев и изменников». Новгороду нечего было противопоставить такой силе, до военных действий не дошло, кровь не пролилась. Новгородское боярство било челом великому князю, согласилось на огромную контрибуцию, обещало держать великое княжение «честно и грозно», признало власть великокняжеских наместников. Пришлось подписать в Яжелбицах договор, скрепить условия возвращения Новгорода под власть великого князя по всей его воле.
И ранее московские князья Калита, Симеон Гордый и Дмитрий Донской утесняли новгородскую вольность, однако новгородцам удавалось ее возвращать, пользуясь осложнениями у великокняжеской власти, находя поддержку и в Литве и в Орде. И на этот раз новгородцы волновались, «вставали вечем» на великого князя, но извне подмога не приходила и великокняжеская власть не ослабляла своего мерного и тяжкого давления.
В 1464 году был посажен наместник великого князя в Пскове. Рязанский князь Иван Федорович, внук Дмитрия Донского, умирая, передал своего сына и рязанское княжение великому князю. Склонила голову Тверь, ее уже не могла держать в противостоянии Москве и литовская помощь.
Уладил свои дела Василий Васильевич и с Ордой. Распад ослабил Орду, усиление Москвы и ее войска удерживало ханов от набегов.
Вовремя утвердилось единовластие в Северо-Восточной Руси.
Вся внешнеполитическая обстановка в Восточной Европе резко менялась. На историческую арену, сотрясая былое равновесие, вступала новая сила — Османская империя. В 1453 году под ударами Магомета II пал Константинополь. Отныне и Польша, и Литва, и Венгрия, и Священная Римская империя, и Орда, и Москва не могли не считаться в своей политике с турецкими султанами.
Константинополь пал не сразу. Несколько лет османские войска отбирали одну за другой византийские провинции, сжимая кольцо вокруг второго Рима. Европейские королевства и римская церковь не могли безучастно смотреть на закат Византийской империи. Этот закат их и радовал и пугал.
Рождались надежды, что рухнет препятствие, как казалось Римской курии, распространению католичества среди народов, исповедовавших греческую веру, что патриархи передадут духовную власть, а с ней и неисчислимые церковные доходы папе римскому, что утерянное в ожесточенной борьбе с предреформацией и реформацией в Европе восполнят русские земли, населенные «схизматиками».
Пугало проникновение ислама в Восточную Европу. Устанавливающийся перевес турецкого флота в Средиземном море грозил венецианской и генуэзской торговле, торговые дома в Италии требовали от римских пап организации крестового похода против турок. Но никто не спешил спасать итальянских купцов и банкиров, императора Священной Римской империи и далекую Польшу. Испания занята была своими делами; во Франции шли феодальные войны, склонялась к закату династия Валуа; чешские земли все активнее выступали против системы католического и имперского «универсализма».
Страница из новгородской рукописной книги XIV века
Из Ватикана заметили, что рядом с турецкой империей в Восточной Европе растет реальная сила, рождается могущественное государство Московия, князь московский собрал в своих руках власть, превосходящую по своему единодержавию власть европейских королей.
В Риме возникают замыслы поставить Московию щитом для католической Европы от турецкого завоевания, как когда-то она стояла щитом от завоеваний монголо-татар. Над этим трудились самые изощренные умы папского престола.
Между Византийским императором, восточными патриархами и папой начались переговоры о церковной унии, которая, по мысли римского первосвященника, должна была привести в повиновение восточную церковь, а через церковь поставить на службу интересов Европы и православное Московское государство.
Великий князь Василий Васильевич направил в Константинополь на поставление в митрополиты всея Руси рязанского архиепископа Иону. Патриарх и император под нажимом Рима утвердили митрополитом всея Руси Исидора, игумена монастыря святого Дмитрия Солунского.
Не впервые являлся грек в Москву на митрополичий престол, но этот грек был особым. Он был сторонником унии и подчинения восточной церкви римскому первосвященнику. Прибыв в Москву, Исидор сейчас же начал собираться на готовящийся в Италии Флорентийский священный собор. Князь Василий предупредил Исидора: «Смотри же, приноси нам древнее благочестие, какое мы приняли от прародителя нашего Владимира, а нового чужого не приноси, если же принесешь что-нибудь новое и чужое, то мы не примем!»
Внук Дмитрия Донского помнил, что католический мир оставил Русь один на один с Ордой и процветал за русским щитом. Он понял, что Константинополь неспроста не утвердил Иону: Рим и император на этот раз совместными усилиями спешат столкнуть Москву с турецким султаном.
Дела унии во Флоренции продвигались трудно. Римские епископы, чувствуя себя хозяевами положения и зная о наступлении турок на Константинополь, грубо теснили греческую веру, выставляли тяжкие требования императору и патриарху. Иоанн VIII Палеолог собрался покинуть собор.
И тут в полной мере обнаружилось двуличие Исидора. Митрополит всея Руси вместо того, чтобы поддержать императора и патриарха, толкал их под ноги папе: «Отказавшись от унии, — говорил он, — мы должны будем покинуть Италию. Нет ничего легче, как уехать. Куда?» Это действительно был сложный вопрос. Султан приближался к Константинополю.
Иоанн, сломленный угрозой остаться один на один с султаном, поддался на домогательства папы. 6 июля 1439 года собор принял унию. Греческие иерархи признали папу наместником апостола Петра, императоры, что провозглашали свою власть от бога, признали себя вассалами папы.
Ждали, чем же ответит католический мир.
Некий кавалер Торзелло, камерарий византийского императора, подал проект собрать против стотысячного войска султана ополчение всех стран Восточной Европы, Германии и Богемии. В письме к Вселенскому собору он писал: «Осуществить это мероприятие легко, и я укажу способ: пусть наш святой отец, папа, поручит это какому-нибудь благородному и доблестному князю, ревнующему о славе; пусть он распространит по всему миру индульгенции для сбора денег как на жалованье людям, так и на другие расходы».
Папы распространяли индульгенции, но деньги, полученные за отпущение грехов, предпочитали тратить на своих родственников, ибо не были столь наивны, как кавалер Торзелло, а с ним и император, понадеявшийся на помощь католической церкви.
Папы под видом спасения христианства решили, что настал час проникновения на Русь. Может, в Риме и надеялись, что Московия выступит против турок и оттянет их силы на себя, но в большей степени рассчитывали, что митрополит-униат приведет русскую церковь под власть папы. В Рим прибыл митрополит всея Руси Исидор, из Рима выехал в Москву Исидор — папский легат для Литвы, Ливонии, всея Руси и польских областей, кардинал церкви святых Петра и Марцелина в Риме.
Исидор вернулся в Москву на третьей неделе великого поста 19 марта 1441 года и незамедлительно направился в Благовещенский собор на торжественное богослужение. Перед митрополитом несли латинский крест и три булавы — знак кардинальского сана. Московские богомольцы, московская знать в немом ужасе взирали на шествие с латинским «крыжом».
Римская затея потерпела крах, когда Исидор провозгласил многолетие римскому папе Евгению. Исидор начал чтение папской буллы о единении католической и греческой церквей, но Василий прервал его: «Остановись, ересный переметник! Ты не пастырь, а хищный волк!» В наступившей тишине прозвучало повеление князя: «В темницу его! Под замок! На цепь!»
Исидора ободрали (сорвали одежды) и свели в подвал Чудова монастыря. Однако через некоторое время князь Василий поспособствовал побегу Исидора. Не хотелось обострять отношения ни с константинопольскими патриархами, ни с Римом ввиду надвигающихся событий на юге. Митрополит Василий своей властью и волей русских епископов поставил Иону.
6 апреля 1453 года войско Махмеда II Фатиха (победоносного) приблизилось к Константинополю и осадило город. В гавань вошли турецкие корабли, на земляных валах, которыми в несколько дней были обнесены стены города, появились турецкие пушки. Папа послал из Рима в Константинополь Исидора и с ним... 700 воинов.
29 мая 1453 года Константинополь пал.
Махмед приказал доставить ему голову папского легата. Исидор спасся и на этот раз, бежал в Рим. Кто-то из его прозелитов принес султану мертвую голову в кардинальской шапке.
Стены Константинополя более не защищали католических государей от ислама. В Восточной Европе заявила о себе сила, которая на много лет стала определять все взаимоотношения европейских государств.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |