Д. Бессуднов. «Образ Александра Невского и российская меморийная традиция»
В истории России встречается много выдающихся и вместе с тем противоречивых личностей, к числу которых принадлежит и князь Александр Ярославович Невский (1221—1263). Его образ в силу своей неординарности неоднократно возникал на страницах научных и популярных изданий в различных политико-идеологических контекстах, вследствие чего отчасти утратил реально-исторические черты и приобрел свойства некого культурно-идеологического кода, что в настоящее время является установленным фактом1. В этой связи уместно задаться вопросом о характере факторов, которые на протяжении веков способствовали этой трансформации, иногда граничившей с мифотворчеством.
Здесь мы имеем дело с совокупностью различных обстоятельств, менявшихся в зависимости от смены эпох. Начало этого процесса, безусловно, было положено почитанием Александра Невского в качестве святого Русской Православной Церкви, которое стало проявляться в Северо-Восточной Руси вскоре после его кончины в 1263 году. Понимание святости само по себе исключает присутствие в образе святого отрицательных черт, и потому в «Житии Александра Невского» он представлен как идеальный князь, защитник русской земли и православной церкви2.
Возвышение Москвы и начальный этап формирования Русского централизованного государства, в рамках которого развернулась борьба великих Московских князей с Великим Новгородом, содействовали появлению в русском летописании сразу двух Александров — защитника новгородской вольностей, который вдохновлял противников подчинения Новгорода Москве, и его «промосковского» двойника, призванного подчеркнуть историческую значимость и легитимность московской династии, которая восходила к младшему сыну Александра Ярославича Даниилу3. После падения Новгородской вечевой республики в 1478 году последний утвердился в русском летописании, а культ святого Александра Невского распространился по всей Руси4.
В XVI веке в связи с началом борьбы Ивана Грозного за Ливонию имя Александра Невского как победителя Ливонского ордена использовалось в пропагандистских целях возвеличивания внешней политики царя. Свои притязания на Ливонию тот, в частности, подкреплял ссылкой на «государя великого Александра Невского»5. Спустя полтора века его примеру последовал Петр I, отстаивавший в ходе Северной войне права России на Ингерманландии) и земли Восточной Прибалтики. Особенно сильным акцентом отмечалась мысль о том, что Александр являлся победителем шведов, и это явственно прослеживается в иконописания того времени. Важным событием, повлиявшим на формирование патриотического видения образа князя Александра Ярославича, стало перезахоронение его останков в Александро-Невской лавре Санкт-Петербурга 30 августа 1724 года6.
Во второй половине XVIII и в XIX веке образ Александра Невского был использован в процессе формирования русского национального сознания и в апологетике самодержавия. В «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина князь предстает как национальный герой и сильный правитель7, хотя Н.И. Костомаров, напротив, был склонен видеть в нем защитника демократических традиций Новгорода8. Новой стороной осмысления личности Александра стало позиционирование его как защитника русской культуры, в особенности, русского языка, что отмечал в своих лекциях В.К. Кюхельбекер9. В XIX веке всем этим целям служила газетная, журнальная и прочая печатная продукция, которая порождала у читателей ощущение сопричастности событиям далекого прошлого и чувство национальной гордости за подвиги, совершенные предками в борьбе с сильными противниками. Теория «официальной народности» вменила в обязанность всем авторам учебников истории распространение «радушного уважения к отечественному», хотя в них фигура Александра в данном контексте уступала первые позиции таким государственным деятелям как Рюрик, Владимир Святой и Дмитрий Донской. Это проявило себя и в многофигурной композиции памятника Тысячелетию России в Великом Новгороде, открытом в 1862 году, где изображение этого князя отсутствует.
Нарастание антироссийских настроений в Польше привело к тому, что, следуя правительственным установкам, в Александре стали видеть, в первую очередь, защитника православия от католических поползновений, однако к началу XX века все изменилось. Революция 1905—1907 годов и отмена цензуры способствовали зарождению в либеральных кругах критического отношения к исторической роли Александра Невского, которого стали обвинять в пособничестве татарам и предательстве интересов Отечества10. Впрочем, с началом Первой мировой войны имя Александра Невского вновь было востребовано общественным сознанием — и на этот раз в целях проведения антинемецких пропагандистских кампаний11.
Революция 1917 года вновь изменила отношение личности Александра, который оказался ненужным «диктатуре пролетариата» ни в качестве национального героя, ни как государь, ни как святой. Его заслуги перед Россией оспаривались, и в исторической литературе тех лет его довольно часто представляли узурпатором прав народа12. В 1922 году его захоронение было вскрыто, что послужило поводом для насмешек над находившимися там «полусгнившими косточками и полуистлевшими тряпочками»13. Только в творчестве историков-эмигрантов Александр Ярославович, чей «подвиг брани» был подкреплен «подвигом смирения» перед монгольским владычеством, продолжал сохранять свое исконное величие14.
Между тем к тридцатым годам XX века в отношениях к фигуре Александра Невского в Советском Союзе произошли кардинальные перемены, связанные с изменением отношения правительственных кругов к исторической науке в целом. Новый политический курс потребовал написания патриотической истории, наполненной фактами и событиями, которая способствовала бы воспитанию у населения любви к родине, гордости за ее великое прошлое, преклонение перед ее правителями. Князь Александр вновь поднимается на пьедестал как герой и политический деятель, наделенный огромным военным дарованием и государственным чутьем, сторонник сильной центральной власти и народный любимец15 — именно в этом качестве он содействовал оформлению культа Сталина. Благодаря школьному учебнику, где был помещен объемный рассказ об Александре Невском, и, главное, художественному фильму «Александр Невский» С.М. Эйзенштейна (1938) этот образ глубоко внедрился в народное сознание.
После подписания в 1939 году пакта Молотова-Риббентроппа и последовавшего улучшения советско-германских отношений этот процесс приостановился, но с началом Великой Отечественной войны он снова начал стремительно развиваться. Ни одна другая эпоха не была столь богата историческими и публицистическими работами об Александре Невском, как период с 1941 по 1945 год, хотя все они имели откровенно пропагандистский характер. И.В. Сталин признал в князе одну из ключевых фигур российской истории, чей пример должен вдохновлять советских людей на борьбу с фашистскими агрессорами16. Изображения Александра появлялись на плакатах, листовках, почтовых открытках17, подмостках сцены18, художественных полотнах19. В 1943 году учреждается орден Александра Невского20, его именем назывались военные подразделения21. Для воздействия на чувства верующих был возрожден культ святого Александра Невского как покровителя и защитника русского народа22.
В послевоенный период образ Александра Невского в СССР продолжал служить интересам патриотического воспитания населения и орудием борьбы с антисоветской пропагандой, которая активизировалась в годы «холодной войны». И хотя XX съезд КПСС 1956 году, развенчавший культ Сталина, породил ряд нападок на патриотическую трактовку образа Александра Невского, якобы принижавшую роль народа в борьбе с внешней угорой23, полностью отказаться от него тогда представлялось нецелесообразным. При этом он полностью сохраняет свои идеальные черты. В конце 50-х годов был воздвигнут первый памятник герою Ледового побоища24, на пьедестале которого поместили слова из кинофильма «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет», к которым реальный князь никакого отношения не имел. Это же высказывание включено в школьные учебники по отечественной истории25. Вместе с тем археологические раскопки на дне и побережье Чудского озера в месте предполагаемой битвы не дали исследователям ни единого артефакта, который можно было бы отнести к 1242 году26, что заставляет задуматься о достоверности некоторых расхожих убеждений.
Эпоха перестройки 1980-х годов сопровождалась пересмотром многих исторических концепций, что происходило зачастую в ущерб чувствам национальной гордости и патриотизма русского народа, но, к счастью, это мало коснулось личности Александра Невского. В значительной мере этому способствовало сближение государства и русской православной церкви27. В 1990 и 1992 году с большим размахом были отмечены 750-летние юбилеи битв на Неве и Чудском озере, и к этим датам вышло огромное количество литературы, статей, брошюр, в его честь открываются новые памятники28. Однако и на этот раз Александр Невский оставался, в первую очередь, символом Российской государственности — скорее, мемориалом, а не объектом непредвзятого исторического исследования.
И в настоящее время образ князя во многом продолжает сохранять свою идеальность, приобретенную им за время своего длительного пребывания в качестве идеологического и пропагандистского средства при проведении многочисленных политических кампаний.
Примечания
1. Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти: святой, правитель, национальный герой. М., 2007. С. 9—11.
2. Охотникова В.И. Повесть о житии Александра Невского // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 1. Л., 1987. С. 354—363.
3. А се князи русьстии // Новгородская первая летопись (младший извод). Приложение второе. С. 467.
4. Федотов Г.П. Святые Древней Руси. М., 1990.
5. Рогов А.И. Александр Невский и борьба русского народа с немецкой феодальной агрессией в древнерусской письменности и искусстве // «Drang nach Osten» и историческое развитие стран Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. М., 1967. С. 54.
6. Бегунов Ю.К. Древнерусские традиции в произведениях первой четверти XVIII в. об Александре Невском // ТОДРЛ. 1971. Т. 26. С. 72—84.
7. Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1992. Т. 4. С. 16—56.
8. Костомаров Н.И. Александр Невский // Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Отд. 1. Вып. 1. СПб., 1880. С. 155—172.
9. Кюхельбекер В.К. Лекция о русской литературе и русском языке, прочитанная в Париже в июне 1821 года // Литературное наследство. Т. 59. М., 1954. С. 366—374.
10. Русская энциклопедия. Т. 1. СПб., 1911. С. 216—217.
11. Новинский Н. Ледовое побоище. Сражение с немцами в 1242 году. Ярославль, 1914.
12. Покровский М.Н. Русская история в самом сжатом очерке. 3-е изд. М., 1923—1926. С. 334.
13. Марк Сист. Чудеса в решете // Петроградская правда. 1922. 14 мая. № 106. С. 2.
14. Вернадский Г.В. Два подвига Св. Александра Невского // Евразийский временник. Утверждение евразийцев, книга четвертая. Берлин, 1925. С. 318—337.
15. См., например: Козаченко А.И. Замечательный исторический урок (Ледовое побоище и Невская битва) // Исторический журнал. 1937, № 3/4. С. 156—164.
16. Сталин И.В. Речь на параде Красной Армии 7 ноября 1941 года на Красной площади в Москве // Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1943. С. 34—37.
17. См., например: Agitprop im Krieg gegen das Großdeutsche Reich. Sowjetische Plakate 1941—1946 aus dem Staatlichen Museum Moskau, Deutsches Historisches Museum Berlin Magazin. 1991. Bd. 1. H. 4.
18. Литовский О.С. Александр Невский. Пьеса в пяти действиях, девяти картинах. М., 1942.
19. Корин П.Д. Александр Невский. М., 1965.
20. Исаев С.И. Имени великих русских полководцев (К 45-летию учреждения орденов Суворова, Кутузова и Александра Невского) // Военно-исторический журнал. 1987, № 7. С. 84—86.
21. Алексеева О. Духовным лицам — мирские награды // Коммерсант. 2000. 15 авг. № 149. С. 7.
22. Шкаровский М.В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве. Государственно-церковные отношения в СССР в 1939—1964 годах. М., 1999.
23. О некоторых важнейших задачах советских историков // Вопросы истории. 1953, № 6. С. 7.
24. Памятник Александру Невскому в Старой Руссе // Новгородский комсомолец. 1959. 13 июня. № 70. С. 3.
25. Голубева Т.С. Геллерштейн Л.С. Рассказы по истории СССР для IV класса. Учебная книга. М., 1980. С. 23—24.
26. Караев Г.Н. Новые данные о месте Ледового побоища // История СССР. 1963, № 6. С. 154—158.
27. Дегтярев А.Я. Заступник Отечества. 750-летию битвы на Неве посвящается // Ленинградская панорама. Л., 1990. С. 4—7.
28. Зубкова К., Куприянов А. Возвращение к «русской идее»: кризис идентичности и национальная история // Национальные истории в советском и постсоветских государствах. М., 1999. С. 302.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |