Договор с Норвегией и раздел земель
Будучи дипломатом и имея давние добрые связи с норвежскими конунгами, князь Александр Ярославич вовсе не желал обрести еще один район военного противостояния на Севере Руси. Достаточно было немецких и литовских притязаний и шведских амбиций на балтийских берегах. Потому одновременно с покорением Биармийских земель Александр предпринимает учтивые дипломатические шаги в отношении Норвежского королевства. «Той зимой, когда конунг Хакон сидел в Трандхейме, прибыли с востока из Гардарики [Киевская Русь. — и. М.] послы конунга Александра [Невского. — и. М.] из Хольмгарда [Новгорода. — и. М.]. Жаловались они на то, что нападают друг на друга сборщики дани на севере в Финмаркене и что они постоянно ведут войну с грабежами и убийствами»1.
В результате «установили они тогда мир между собой и своими данническими землями»; то есть в Новгороде был заключен русско-норвежский мирный договор, урегулировавший на короткое время положение в Финмарке. (Частью этого древнейшего договора явилась так называемая «Разграничительная грамота». Заметим, что ситуация, описываемая в той «Разграничительной грамоте», была абсолютно точно скопирована семьдесят лет спустя в договоре между Россией и Швецией, заключенном в Ореховце в 1323 году, что и позволяет утверждать: «Данный документ... является частью первого договора между Новгородом и Норвегией, заключенного в 1251 году»2.)
Действия, предпринятые великим князем Александром Ярославичем на Крайнем Севере, привели к принятию важнейших для будущей истории страны договоренностей между Россией и Норвегией, зафиксированных в «Разграничительной грамоте» и договоре. В частности, в последнем оговаривалось, что старые границы «должны быть восстановлены». Договор, однако, оставлял норвежскому королю право устанавливать рубежи по его совести, пока не приедут русские послы; после чего они вместе зафиксируют границы: «Также, когда послы из Новгорода прибудут к королю Норвегии, они должны разделить земли соответственно старым границам и размежеваниям земель, по крестному целованию, так, чтобы каждый владел своей землей. Но это размежевание земли передаем Богу и королю Норвегии, чтобы он его провел по своей совести»3.
Получение дани. Рисунок из книги Olaus Magnus, Gothus. Historia de gentibus septentrionalibus / Olaus Magnus. Romae, 1555
При всех этих учтивых формулировках, после того как Александр Невский объявил земли Финмаркета Новгородской волостью Колопермь, территория эта стала местом активного российского доминирования. Подвластные Новгороду корелы непрерывно вытесняли норвежских сборщиков дани из Финмаркета, который отныне назывался Колопермь. Летописи сохранили ясные свидетельства этой активности, регулярно захлестывавшей даже и северные окраины норвежского Галогаланда. Так, например «в 1271 году корелы сделали нападение на Галогаланд.., в 1278 году карелы напали на норвежских сборщиков дани в Финмаркета и убили 35 человек.., в 1316 году карелы уже вместе с новгородцами вторглись в Норвегию»4. Обстановка была столь напряженной, что «жители Галогаланда стали впервые держать в гаванях постоянно снаряженные суда "для охраны с востока"»5.
Можно привести и иное норвежское косвенное свидетельство военной активности россиян на севере Норвегии уже в XII веке. В знаменитой «Гулатингской Правде», основанной на древних установлениях хёвдингов, содержится инструкция о порядке извещения о нападении с моря с использованием сигнальных маяков. «Если ожидается военное вторжение в нашу страну, люди должны нести вахтенную службу на маяке. Вахтенные должны засветить маяк, когда увидят три военных корабля и более. Служба на самом северном маяке оценивается в тринадцать марок серебром, а также на ближайшем к нему маяке, если войско ожидается с севера, и так повсюду, где вероятнее всего может появиться войско»6. Естественно полагать, что войско, идущее с севера на кораблях к берегам Норвегии, вряд ли могло быть лопарского происхождения.
Столь активное утверждение новгородской, то есть православной, даннической власти на северных территориях вблизи одной из католических стран не могло не вызвать беспокойства у Папского престола. Папа Иоанн XXIII писал «о своей скорби от того, что русские и карелы опустошают Норвегию, грабят и убивают». В 1323 году в очередном послании Папа отмечал, что эти «язычники, называемые финнами, совершают насилие в норвежском государстве»7. Из приведенных слов можно видеть, во-первых, что коренное население края — лопари-терфинны — в этих спорах порой занимало российскую сторону. Во-вторых, следует возразить по сути папского утверждения и заметить, что «норвежское государство» упомянуто здесь неправомочно, поскольку речь идет о территориях, никогда Норвегии не принадлежавших, но завоеванных князем Александром Ярославичем у биармийцев в 1251 году.
Так или иначе, но мы ясно видим, что со второй половины XIII века и до начала XIV века территория Колоперми (Финмаркета) считалась русской и уверенно контролировалась новгородцами и корелами, как и положено с точки зрения Новгородской волости.
Последний раз Колопьрьмь (Голоперьмь) упоминается в 1304 году в грамоте Новгорода Тверскому великому князю Михаилу Ярославичу. И вновь перечень новгородских северных волостей следует строго с запада на восток: «Голоперьмь, Тьре, Перьмь, Печера, Югра»8. После этого года волость Колопермь исчезает из перечня земель, принадлежащих Великому Новгороду.
Причина утраты Новгородом этой территории как своей волости и исчезновение из летописного лексикона названия Колоперемь, надо полагать, состоит в том «размене», который был проведен с Новгородом «королем Норвегии, Швеции и Готов» Магнусом VII при заключении договора 1326 года «о вечном мире сроком на 10 лет», зафиксированном в «Разграничительной (Рунной) грамоте». Новгород возвращал статус двоеданных территорий землям, захваченным Александром Невским в районе Кольского залива (Колоперемь), при условии возвращения Норвегии к своим прежним границам («древним означениям и рубежам»), то есть в район реки Паз. О том свидетельствует текст договора в переводе с латыни: «Если норвежцы в течение последних лет перешли древнее означение или рубеж земель, то должны оставить и отдать русским их землю, по крестному целованию»9.
Схематическая карта территории севера Европы в начале XV века (С границами владения согласно Ореховецкому миру 1323 года). 1 — корельский погост Варзуги (нынешнее село Варзуга); 2 — корельский Никольский монастырь (будущий Северодвинск); 3 — Михайлов монастырь (будущий Архангельск), основан в XII веке; 4 — городище Орлец (ныне дер. Орлецы на Двине), основан в 1342 году; 5 — приток р. Умбы — р. Вяла (Vela) — граница сбора дани Норвегией; 6 — река Па — северная граница русских территорий; 7 — норвежское селение Lungsturen — крайний населенный пункт сбора дани русскими; 8 — река Moele, сейчас Муониэльвен — естественная граница сбора дани русскими; 9 — селение Тромсе, первое упоминание в 1242 году. Центр самого северного в то время района Норвегии — Галогаланда; 10 — селение Варде (1307 год) и крепость Vardohus (по-поморски Варгав) на западном берегу залива Варангер-фьорд (по-поморски Варенг); 11 — шведская крепость Оулу (по-русски — Овлуй) в Восточной Ботнии (Остерботнии). Поставлена в 1375 году в нарушение договора 1323 года; 12 — место шведской крепости Нишлот (Olofsborg), будет поставлена в 1475 году; 13 — шведская крепость Выборг (осн. в 1293 году); 14 — река Турнеэльвен (швед. Tornealven, фин. Torniojoki), историческая граница Норвегии в Норботнии; 15 — русская крепость Кексгольм (осн. шведами в 1293 году) в древнем корельском поселении Корела (нынешний Приозерск); 16 — Соловецкие острова (первое упоминание о монастыре в 1449 году); 17 — место впадения реки Сестры (Siestarjoki) в Финский залив — начальная точка границы со Швецией; 18 — место впадения реки Пюхайоки (Pihajoki) в Ботнический залив — конечная точка границы со Швецией; 19 — озеро Сайма (Saimaa) — один из ориентиров границы со Швецией; 20 — озеро Энаре (Inari, Enare) — пограничный рубеж Норвегии и Новгорода
Соответственно, и собственные границы Новгородских земель на Кольском полуострове «не должны переходить древнее означение и рубеж земель» и вновь возвращались на рубеж реки Вялы, что протекает близ Умбы. Таким образом, болезненная проблема так называемого общего Северного дистрикта была разрешена: он вновь был открыт для мирного совместного сбора дани с саамов и простирался от Белого моря до города Тромсе, занимая всю русскую Лапландию, шведский Лапмаркен и весь норвежский Финмарк10. В то же время земли Тре (восточная часть Кольского полуострова) от Умбы до Святого Носа стали безусловными русскими вотчинами в составе Новгородской республики.
Но эти решения окончательно были сформулированы лишь к 1326 году — при заключении Ореховского мирного договора. Таким образом, можно утверждать, что в период с 1251 по 1326 годы земли в районе Кольского залива и далее на запад от древнего саамского Муномашского погоста на Коле числились, под названием Колоперемь, русскими владениями в составе Новгородской республики.
Примечания
1. Тордарсон, Стурла. «Сага о Хаконе, сыне Хакона». 1265 г. (Flateyjarbok / S. Nordal. Akranes, 1944—1945. В. III. Bl. 537).
2. Янин В.Л. Новгородские акты XII—XV вв. М., 1991. С. 82.
3. Шаскольский И.П. Договоры Новгорода с Норвегией // Исторические записки. М., 1945. Т. 14. С. 45.
4. Кааран А. К истории русского Севера: Русско-норвежские отношения // Известия Арх. Общества изучения Русского севера. Архангельск, 1910. № 11. С. 27.
5. Кааран А. К истории русского Севера: Русско-норвежские отношения // Известия Арх. Общества изучения Русского севера. Архангельск, 1910. № 11. С. 27.
6. О защите страны. / Законы Гулатинга в редакции короля Магнуса Исправителя Законов 1274 г. Перевод и примечания: М.В. Панкратова. Институт Всеобщей Истории РАН.
7. P.F. Suhm. Udtog af Danmarks, Norges og Holsteins historie. Copenhagen, V. XII, 1776. P. 82.
8. Грамоты Великого Новгорода и Пскова. Под ред. С.Н. Валка. М.—Л., 1949. С. 17.
9. «Item si Norici transgress! sunt antiquam terrarium signationem vel divisionem istis annis, debent dimittere ac reddere Rutenis terram suam per osculationem cruces» (лат.). Грамоты Великого Новгорода и Пскова. Под ред. С.Н. Валка. М.—Л., 1949. С. 69.
10. Об этих рубежах см.: Norges garnie Love III. Christiania, 1849. S. 152—53; Sverges traktater. I. Stockholm, 1877. S. 506—507.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |