Год 1257. Северо-Восточная Русь. Новгород
- Поехали князья в Татары: Александр, Андрей, Борис, [и], почтив Улавчия, приехали в свою отчину. Той же зимой приехал Глеб Василькович из Кановичской земли, от царя, и оженился в Орде...
(38. Стб. 474)
Год 1257-й стал во многом переломным в истории русско-ордынских отношений. В правление великого хана Менгу (1251—1259) произошло упорядочение сбора дани в масштабах всей Монгольской империи. Ещё в 1252 году была организована перепись населения в Китае, на следующий год — в Иране; тогда же, как мы помним, составлен и некий «реестр» для Руси и страны «асов» (осетин). Меры великого хана были поддержаны правителями отдельных улусов, в том числе и Батыем.
О том, каковы были последствия «исчисления народа», можно судить на примере других стран, подвластных монголам. Вот, например, что писал современник событий Киракос Гандзакеци о переписи населения в Армении, Грузии и Кавказской Албании, имевшей место около 1254—1255 годов:
- Мангу-хан и великий военачальник Бату отправили сановника Аргуна... и другого вельможу из Орды Бату Тура-Ага со многими другими чиновниками — произвести перепись всем народам, им подчинённым. Получив повеление, они отправились во все страны... и стали вписывать в реестры всех, начиная с десятилетних, исключая женщин. Требуя налогов сверх сил и доведя этим людей до нищенства, они стали мучить и терзать их тисками; скрывавшихся ловили и умерщвляли. У тех, кто не мог заплатить, брали детей, так как их сопровождали мусульмане персияне. Но и князья, владетели областей, содействовали им при мучениях и вымогательствах, причём и сами наживались.
(31. С. 78. Перевод К.П. Патканова)
Всё это ждало теперь и Русь. К 1257 году татарские чиновники, имевшие полномочия от великого хана Менгу и правителя Орды Улагчи, явились в русские города. Русские князья, специально для этого вызванные в Сарай, по-видимому, обязались по мере своих сил помогать им в исполнении их обязанностей.
Из Лаврентьевской летописи
- ...Той же зимой приехали численники, исчислили всю землю Суздальскую, и Рязанскую, и Муромскую, и поставили десятников, и сотников, и тысячников, и темников1, и ушли в Орду; только не считали игуменов, чернецов, попов, клирошан — тех, кто смотрит на Святую Богородицу и на владыку.
(38. Стб. 474—475)
- Се всё было на Русскую землю грех ради наших, — сетовал, описывая эти события, автор позднего Тверского летописца. — И не наведи, Господи, гнева противу делом нашим, но по милости ТЬоей спаси нас, человеколюбче, благий Господи!
(46. Стб. 401)
За всем, что происходило на Руси, внимательно следили не только в Сарае, но и в далёком Каракоруме.
Из «Юань-ши»
- В девятой луне (8 октября — 7 ноября 1257 года. — А.К.) войска выступили в поход на юг. [Менгу] сделал Китая, сына зятя каана Лачина, даругачи2 по умиротворению и охране порядка у русских, в связи с чем пожаловал ему 300 коней и 5000 овец.
(16. С. 195. Перевод Р.П. Храпаневского)
Несколько по-другому обязанности «даруги» Китая обозначены в другом месте той же китайской хроники:
- ...Китая, сына зятя каана Лачина, сделали даругачи, чтобы привести в повиновение и править землями русских и алан3.
(16. С. 208)
Всеобщая перепись населения проводилась татарами для более точного исчисления дани, которую отныне должна была платить Русь. Принципы взимания дани были разработаны китайскими чиновниками, и самым выдающимся из них Елюй Чу-цаем, ещё на рубеже 20—30-х годов XIII века для всех улусов огромной Монгольской империи.
Освобождение от «числа» духовенства — «церковных людей» — вполне соответствовало духу завещания Чингисхана — его знаменитой «Ясы»: монголы освобождали от даней служителей Бога во всех покорённых ими странах, независимо от вероисповедания, чтобы те могли свободно обращаться к различным богам со словами молитвы за своих завоевателей. («Яса, то есть постановление Чингисхана», писал армянский историк XIII века Вартан, предписывает «дома Божии и служителей их, кто бы они ни были, освобождать от налогов и держать в почёте» (30. С. 24).) Наряду со священнослужителями других стран предстоятели Русской церкви получили от ханов особый ярлык, подтверждающий их льготы. Древнейший из дошедших до нас ярлыков (он вместе с некоторыми другими ярлыками сохранился в переводе с монгольского на русский язык в рукописях XV—XVI веков) датирован августом 1267 года и был выдан ханом Менгу-Тимуром. Но в нём имеются ссылки на более ранние ярлыки, и можно думать, что практику выдачи таких ярлыков русскому духовенству начал ещё в конце 40-х годов XIII века, то есть при князе Александре Ярославиче, завоеватель и разоритель Руси хан Батый (см.: 120. С. 89—90). Имеется в ярлыке Менгу-Тиму-ра и обязательная для монголов ссылка на «Ясу» Чингисхана:
- Асе... ярлык дал Менгу-Темир царь...
...Чингис царь [постановил], что если будет дань или корм, то пусть не трогают их (церковных людей. — А.К.), да [с] искренним сердцем молятся Богу за нас и за племя наше и благословляют нас... И последующие цари, [следуя] тем же путём, пожаловали попов, чернецов: дань ли, или иное что ни будет — тамга, поплужное, ям, война4, кто чего ни просит...
И мы, Богу молясь, их грамоты не переиначили... Какая бы ни была дань, или поплужное, или подвода, или корм, кто ни будет, да не требует; ям, войну, тамги не дают; или если что церкви принадлежит — земля, вода, огород, мельницы, зимовища, летовища, — да не занимают [у] них. А если забрали [у них], то пусть назад отдадут. И церковных мастеров — сокольников, пардусников — кто бы ни был, — пусть не забирают, не берут под стражу. Или что [принадлежит им] по закону их — книги или иное что — пусть не отбирают, не захватывают, не раздирают, не портят.
А кто будет веру их хулить, тот человек виновен будет и умрёт...
А попы от нас пожалованы по прежней грамоте, чтобы Бога молили и благословляли. А если кто будет [с] неискренним сердцем о нас молиться, тот грех на вас будет...
(61. С. 588—589)
Такая целенаправленная политика религиозной терпимости и поддержки господствующей Церкви (несмотря на то, что со времён хана Берке официальной религией в Орде стал ислам) приносила свои плоды. Помимо прочего, она, несомненно, способствовала стабилизации русского общества, даже в условиях ордынского ига.
Что же касается остального населения, то оно должно было платить тяжкие дани — «десятины», «тамги» и др. Единицей обложения — так же, как в Китае и других подвластных монголам странах, — становился двор. «По сути дела, перепись положила начало созданию разветвлённой административно-фискальной системы, конкретно олицетворявшей монгольское иго на Руси», — пишет современный историк (93. С. 53).
В самой же Руси перепись — или «число», как её называли русские, — вызвала просто-таки мистический ужас. «В русском народе... в течение веков жил мистический страх перед переписью, — писал биограф святого князя Александра Невского Н.А. Клепинин. — Здесь же перепись исходила от татар, от племени неведомого и злого, поклонявшегося идолам. В представлении народа происхождение татар терялось во мраке неведомых библейских народов. Это были неверные моавитяне5, загнанные судьёй Гедеоном в страны между востоком и севером, откуда они должны прийти перед концом света и Страшным судом. Перепись, производившаяся этим народом, — знак Антихристов — взволновала всю Русь» (96. С. 152).
Мы не знаем, как происходила перепись в городах Северо-Восточной Руси. О драматических же событиях, разыгравшихся в Новгороде, рассказывает Новгородская Первая летопись. Появление здесь татарских численников означало, помимо прочего, угрозу окончательного завоевания татарами этого города, формально остававшегося независимым. Всё это вызвало настоящий мятеж, жестоко подавленный лишь при участии самого князя Александра Ярославича.
Из Новгородской Первой летописи старшего извода
- В лето 6765 (1257). Пришла весть из Руси злая, что хотят татары тамги и десятины с Новгорода, и возмущались люди в течение всего лета. И к Госпожину дню6 умер Онания посадник, а на зиму убили новгородцы посадника Михалка. Если бы кто добро другому делал, то [и ему] добро бы было, [а] копая под другим яму, сам в неё свалится.
Той же зимой приехали послы татарские с Александром, а Василий бежал во Псков. И начали послы просить десятины, тамги, и не дались новгородцы на то; дали дары для царя и отпустили их с миром. Князь же Александр выгнал сына своего изо Пскова и послал в Низ, а Александра7 и дружину его казнил: тому нос урезал, а иному очи вынул — тем, кто подбивал Василия на злое. Всяк ведь злый зло да погибнет.
Той же зимой убили Мишу. Той же зимой дали посадничество Михаилу Фёдоровичу, выведя [его] из Ладоги, а тысяцкое дали Жироху.
(24. С. 82)
В поздней Никоновской летописи о расправе Александра над новгородцами говорится подробнее:
- ...а князь Александр Ярославич выгнал сына своего изо Пскова и послал его в Низ, а дружину его казнил: одним нос и уши отрезал, другим же очи вынул и руки отсёк — тем, кто ему советовал таковое сотворить...
(42. С. 142)
Однако эта жестокая расправа не успокоила город. Новгородцы сумели избавиться от «числа» — но, увы, ненадолго.
Примечания
1. От слова «тьма» — 10 тысяч.
2. В обязанности даругачи (даруги) входили в том числе перепись населения, сбор дани и доставка её ко двору императора (великого хана), а также устройство почтовой службы и, при необходимости, набор войск из местного населения. На Руси монгольского чиновника с такими полномочиями называли баскаком. Великий баскак имел местом своего постоянного пребывания стольный Владимир.
3. Аланы (ясы) — нынешние осетины.
4. Здесь и ниже перечислены различные виды даней, повинностей и поборов.
5. Моавитяне — потомки Моава, сына библейского праотца Лота от его кровосмесительного брака с собственной дочерью; в древней Руси татар нередко возводили к этому «нечистому» потомству. По-другому, на татар смотрели как на исшедшие из своего заточения нечестивые и кровожадные народы Гога и Магога, появление которых в мире возможно лишь в преддверии Страшного суда.
6. То есть ко дню Успения Пресвятой Богородицы, 15 августа.
7. Что это за Александр, неизвестно; судя по смыслу летописного сообщения, один из зачинщиков новгородского мятежа; возможно, предводитель личной дружины князя Василия Александровича.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |