Г.Н. Караев. К вопросу о месте Ледового побоища 1242 г.
Историография
Вопрос о месте Ледового побоища 1242 г. поднимался в нашей исторической литературе не раз, но до последнего времени так и не получил достаточно полного и научно-обоснованного решения. Это обусловлено прежде всего тем, что хотя летописное определение места битвы было для своего времени очень точным: «на Чудском озере, на Узмени, у Воронея камени»,1 но за истекшие после нее семь столетий такие названия, как Узмень, Вороний Камень и некоторые другие, упоминаемые в летописном тексте при описании битвы, оказались утраченными. Кроме того, определение места битвы очень осложнялось тем обстоятельством, что она произошла на ледяной поверхности замерзшего озера и не оставила после себя на суше никаких следов, по которым можно было бы установить ее место.
Это послужило, по-видимому, причиной того, что автор «Истории государства Российского» Н.М. Карамзин, описывая Ледовое побоище, вообще уклонился от какого-либо уточнения места, где оно произошло, и пренебрег даже теми указаниями в этом отношении, которые содержатся в летописном тексте. «Александр, — пишет он, — оказал искусство благоразумного военачальника: зная силу немцев, отступил назад, искал выгодного места и стал на Чудском озере».2
Более поздние историки при описании Ледового побоища хотя и повторяли летописное определение места, где оно произошло, но не только не делали попыток установить, где это место находится, а затемняли вопрос собственными, иногда совершенно произвольными дополнениями.
Так, например, Н.И. Костомаров (рис. 1), говоря о месте, где произошло Ледовое побоище, писал: «Александр установил свое войско в боевой порядок на озере, у скалы Вороний Камень, на Узмени, при повороте из Псковского озера в Чудское».3
Рис. 1. Места Ледового побоища, которые указывались различными авторами в 1868—1947 гг. 1 — Н.И. Костомаров; 2 — И.И. Василев; 3 — Ю. Трусман, А.Я. Лурье; 4 — А.И. Бунин; 5 — Е.А. Разин; 6 — М.Н. Тихомиров
Не внес ясности в этот вопрос и статистическо-географический словарь И.И. Василева,4 произвольно связывающий место исторической битвы с островом на Псковском озере. Он сообщает: «Матиков (Воронье, Вороний Камень) — остров небольшой при западных берегах Псковского озера, не заселенный» и далее указывает, что это и есть место Ледового побоища.
Первым весьма обстоятельно подошел к этому вопросу Ю. Трусман, высказавший мнение о том, что место битвы находится в 7 верстах к северу от устья р. Омовжи (современная р. Эмайыги), у того места берега Чудского озера, где находится дер. Воронья (Варнья).5
Мнение, высказанное Ю. Трусманом, было, по сути дела, первой попыткой найти топографическое определение места Ледового побоища. Трусман исходил при этом из вероятного местонахождения древней Соболицы. По этому поводу он писал:
«Это название мы встречаем в древних лифляндских актах, изданных д-ром Бунге. Нет возможности вполне точно указать положение Соболицы (Soboliz), но достоверно, что она принадлежала к Дерптской епископии. При перечислении местностей в актах Soboliz помещается то между Ugenois, Ughenoys (так называлась, вероятно, страна к югу от среднего течения Омовжи) и Waigele, W'aygelle (у русских Клин, страна к северу от Омовжи, вероятно, угол, образуемый северным берегом этой реки и западным Чудского озера), то между Waigel и Saccalla, Sackele. Сакала обнимала приблизительно нынешний Феллинский уезд. Отсюда можно сделать по крайней мере тот вывод, что Соболицкая область граничила с Угаунией, Сакалой и Вайгелой».
Исследование Ю. Трусмана, как мы увидим ниже, привлекло к себе внимание ряда историков. Однако им была допущена крупная ошибка: увлекшись определением местонахождения Соболицкой области, он упустил из виду, что в летописи идет речь не о ней, а о «Соболицком береге». Между тем известно, что исстари установившиеся среди населения названия (в данном случае название берега) территориально нередко не совпадают с возникшими позднее на их основе административными делениями, которые тем не менее получили преемственно эти названия.
Принципиально другое мнение высказал в конце прошлого века А.И. Бунин, выступивший по этому вопросу на X археологическом конгрессе в Риге. Широко используя имевшиеся к тому времени наиболее точные карты, он сумел восстановить по ним с большой убедительностью предшествовавшие Ледовому побоищу действия новгородско-псковского войска и высказал при этом мнение о том, что под летописным словом «мост» следует понимать название населенного пункта Хаммаст, которое подписывается на картах различно: Хаммаст, Гамаст, Хамаст и происходит, вероятно, от Амаст — по русски «зуб».6
На основе оценки обстановки, сложившейся перед Ледовым побоищем, А.И. Бунин дал совпадающее с сохранившимися среди местного населения преданиями определение места, где находится указанный летописцем Вороний Камень. Он писал по этому поводу:
«Вороний же Камень существует и в настоящее время под названием Воронея острова и находится в южной части собственно Чудского озера, в 400 сажень к северу от Гдовского берега, в 5.5 верстах к северо-западу от погоста Кобыльего городища и в 7 верстах от западного (Суболицкого) берега Чудского озера. Остров этот, пространством в 2 десятины 1920 кв. сажень, лет сто тому назад (при генеральном межевании) был покрыт дровяным лесом, по коему производились сенные покосы».
Это было топографически точное определение местонахождения Вороньего Камня на основе анализа действий войска Александра Невского и изучения района, где эти действия происходили. Однако автор этого определения на местность не выезжал, и научно доказать правильность своих выводов, кроме высказанных им соображений, ничем не смог.
Более позднее изучение Псковского уезда и его истории в конце прошлого столетия и в начале нынешнего В.Н. Глазовым, А.А. Спицыным, П.П. Покрышкиным, К.Д. Трофимовым и др. не коснулось определения места Ледового побоища 1242 г.
* * *
Начало советской историографии вопроса о месте Ледового побоища 1242 г. относится, по сути дела, к концу 30-х — началу 40-х годов, когда с описаниями этой исторической битвы выступили один за другим Н.Е. Подорожный,7 С. Глязер,8 А.Я. Лурье,9 Е.А. Разин,10 М.Н. Тихомиров,11 В.В. Мавродин12 и В.И. Пичета.13
Н.Е. Подорожный при описании битвы не дает определения места Ледового побоища, однако, судя по тому, что он пишет: «...на рассвете передовые части новгородцев заметили на льду Чудского озера движение немцев», можно заключить, что он относит это место к восточному берегу озера. Не вносит ясности в этот вопрос и С. Глязер, когда пишет: «Морозная апрельская ночь опустилась над Чудским озером. Уже с ночи Александр выстроил свои полки возле урочища Узмень — небольшой речушки у отвесного берега Чудского озера, где самая большая скала носила название "Вороний Камень"». Не говоря уже о фантастичности выстраивания русских полков «с ночи», Глязер не дает в тексте никакого указания, где же находятся упоминаемые им «урочище Узмень» и «Вороний Камень». Лишь судя по схеме на стр. 27 можно считать, что он присоединяется к мнению Н.И. Костомарова.
Повторив в основном определение Н.И. Костомарова о том, что Александр «отвел его (свое войско, — Г.К.) назад к Чудскому озеру, к Узмени, у Вороньего Камня (при повороте из Чудского озера в Псковское)», А.Я. Лурье тем не менее высказывает в сноске свое мнение о месте битвы. Он пишет: «Неизвестно, где находился этот Вороний Камень. Одни историки думают, что это скала у устья реки Эмбаха (ныне р. Эмайыги, — Г.К.), что бой происходил у западного берега Чудского озера, близ селения Исмень. Другие считают, что бой происходил у восточного берега Псковского озера — у Вороньего острова. Первое предположение вероятнее, т. к. немцы бежали по льду до Суболичского берега; это западный берег Чудского озера, начинающийся к северу от устья реки Эмбаха».
Таким образом, А.Я. Лурье присоединился к мнению уже упомянутого выше Ю. Трусмана, который впервые сделал попытку определить местонахождение Соболицкого берега на основе древних эстонских актов. В 1941 г. с Трусманом и Лурье солидаризировался и М.Н. Тихомиров, который полагал, что «после поражения "у моста" русское войско возвратилось на озеро, где выстроилось на Узмени, у "Воронья Камня"». Русское войско наступало по направлению к Юрьеву (Дорпату). Следовательно, путь отступления вдоль реки Эмбах вел непосредственно к берегам Чудского озера. Сравнивая мнения Трусмана и Бунина, Тихомиров указывает, что «первое мнение (т. е. Трусмана — Г.К.) несомненно заслуживает большего внимания».
К «западному варианту» примкнул в 1942 г. и В.И. Пичета. Приведя летописное определение места Ледового побоища, он писал: «Александр... отступил к Чудскому озеру и расставил свои войска на Узмени, у Воронья Камня». Далее, на той же странице, он указывает, что Александр Ярославич расположил свои войска по западному берегу Чудского озера. Никакого более точного определения места битвы Пичета не приводит.
В пользу мнения Ю. Трусмана в 1947 г. высказался и Н.Г. Порфиридов, Возражая А.И. Бунину, он писал, что правдоподобнее думать, будто это сражение произошло у западного, эстонского берега, около сел. «Исмени» (Узмень) и недалеко от устья р. Эмбаха.
Особняком в определении места Ледового побоища стоит мнение, высказанное в 1940 г. Е.А. Разиным. Вопреки приведенным выше взглядам, он высказался за отнесение места Ледового побоища к восточному берегу Чудского озера. Указав в тексте, что Александр Невский «остановился на Чудском озере около урочища Узмени, у Воронея Камени», он на схеме, посвященной Ледовому побоищу, показал это урочище на юго-восточном берегу Чудского озера, в районе современных деревень Усадище, Замогилье, Сторожинец.
В Атласе карт и схем по русской военной истории Л.Г. Бескровного приведены рядом две схемы с указанием двух разных предполагаемых мест Ледового побоища.14 На одной из них это место приближается к указанному А.И. Буниным, на другой оно отнесено значительно южнее и помещено посередине Теплого озера, между его восточным и западным берегами, несколько ближе к западному берегу.
Из сказанного видно, что к концу 40-х годов в литературе о Ледовом побоище отсутствовало единство мнений о месте, где произошла эта битва. При этом определилось два основных направления: М.Н. Тихомиров, А.Я. Лурье и Н.Г. Порфиридов высказывались за район устья р. Эмайыги, как наиболее вероятного места битвы, а в противоположность им Е.А. Разин отнес его в юго-восточную часть Чудского озера. Остальные авторы, как правило, лишь повторяли летописное определение, не делая попыток к его топографическому уточнению, или ограничивались общими фразами. При этом Н.Е. Подорожный и заимствовавший у него схему А.Я. Лурье ограничились лишь общим показом походов Александра Невского. Ни один из авторов, примкнувших к мнению Ю. Трусмана, вообще не выразил графически своего мнения. Это сделали только Е.А. Разин и Л.Г. Бескровный.
* * *
Перелом в обсуждении вопроса о месте Ледового побоища 1242 г. наступил лишь в 1950—1951 гг., когда появились в печати труды М.Н. Тихомирова, Н.И. Беляева и Э.К. Паклар.
Впервые за много лет, на протяжении которых, начиная с Н.М. Карамзина, печатались описания Ледового побоища, историки предприняли выезды в район тех мест, где, как предполагали, оно произошло. Это были М.Н. Тихомиров и Э.К. Паклар. Благотворное влияние произведенных ими полевых изысканий не замедлило сказаться.
М.Н. Тихомиров в своей статье, опубликованной в 1950 г.,15 отказался от своего первоначального мнения, что битва произошла в районе устья р. Эмайыги. Этим был нанесен первый серьезный удар продолжавшему еще до этого бытовать мнению Ю. Трусмана — после опубликования статьи Тихомирова оно больше не находило себе сторонников.
Рис. 2. Места Ледового побоища, которые указывались различными авторами в 1950—1960 гг. 1 — Э.К. Паклар; 2 — Н.И. Беляев; 3 — М.Н. Тихомиров; 4 — М.С. Ангарский. I — современная береговая линия; II — предполагаемая береговая линия в XIII в.
Произведя весьма обстоятельное изучение событий, предшествовавших Ледовому побоищу, М.Н. Тихомиров (рис. 2) присоединился к мнению А. Бунина, что летописное слово «мост» не следует понимать в буквальном смысле, т. е. как мост через р. Эмайыгу. Не соглашаясь, однако, с ним, что бой отряда Домаша произошел в районе дер. Хаммаст, он высказал мнение, что под словом «мост» следует понимать название старинной, существующей и в настоящее время, дер. Мосте или Моосте, расположенной несколько южнее. Он сделал при этом вывод, что битва произошла (если судить по помещенной в статье Тихомирова схеме) примерно в километре от восточного берега Теплого озера, на юго-запад от дер. Чудская Рудница.
Это свое мнение М.Н. Тихомиров обосновал тем, что в древнерусском языке слово «узмень» имело специфическое понятие узкого места, пролива или залива.16 Когда, после поражения отряда Домаша и Кербета, Александр Ярославич отступил на озеро, он, полагает М.Н. Тихомиров, «остановился на "узмени", в самом узком месте Теплого озера, загородив, таким образом, путь по льду к Псковскому озеру, как наиболее удобную дорогу во время начинающегося весеннего бездорожья».
Не проверив лично полученные в Пскове сведения о том, что «в нескольких километрах к югу от Чудской Рудницы на берегу Теплого озера имеется большой валун, который рыбаки называют "Вороньим Камнем"», М.Н. Тихомиров писал в своей статье:
«Селение Чудская Рудница находится на правом берегу озера, в 3—4 километрах севернее "узмени". Не является ли Вороний Камень, находящийся у Чудской Рудницы, летописным "Вороньим камнем", около которого произошла памятная битва 1242 года?». «Все сказанное выше, — добавляет он в конце статьи, — позволяет думать, что место Ледового побоища надо искать в самом узком месте Теплого озера, поблизости от современного села Изменка, — где-то в этом районе».
Почти одновременно с М.Н. Тихомировым в район южной части Чудского озера выезжал Э.К. Паклар. Он также высказался в опубликованной в 1951 г. статье17 о дер. Моосте как о месте поражения отряда Домаша. Паклар указывает при этом, что Александр Невский отступил «на восточный берег Узмени, чтобы прикрыть дорогу немцам на Новгород, в конце переправы через озеро под Подборовской кручей, близ устья реки Желчи, на территории русского урочища Желачко, в непосредственном соседстве с испытанным опорным пунктом в виде форта или засеки на острове Городищенском или у Воронья Камня».
Непосредственно место битвы он определяет так: «...это было у Вороньего Камня, находящегося в 12—14 км от эстонского берега, в 9 км от острова Пийришар, в 2.2 км от нынешней деревни Подборовье и в 3.3 км от Кобыльего Городища».
Заслуживает быть отмеченной та трактовка, которую дает Э.К. Паклар названию «Соболицкий берег». Ссылаясь на труд д-ра Бунге, на который опирался и Ю. Трусман, он правильно указывает, что «это прибрежная часть эстонской земли» и что «этимология имени Соболицы ведет к Теплому озеру, а не к Чудскому. Это местное название рыбы "соболек", "сущик", которая водится в изобилии в водах Узмени и служит предметом ловли рыбаков Пневы, Самолвы, Кобыльего Городища».
Мы имеем, таким образом, в лице М.Н. Тихомирова и Э.К. Паклара первых историков, которые не ограничились кабинетным рассмотрением вопроса о месте Ледового побоища, а дополнили его выездом в район тех мест, где произошла битва. Высказанные ими соображения о том, что место Ледового побоища не следует искать в районе устья р. Эмайыги, похоронили мнение Ю. Трусмана, как не отвечавшее ни географическим, ни военно-историческим условиям, в которых, согласно летописному тексту, протекала битва.
В том же 1951 г. с описанием Ледового побоища выступил Н.И. Беляев. Касаясь вопроса о месте, где произошла битва, он пишет:
«До сих пор вопрос о месте Ледового побоища остается спорным. На этот счет имеется несколько точек зрения. Наиболее приемлемой является та... что Ледовое побоище произошло у Вороньего острова, расположенного в южной, узкой части собственно Чудского озера. Название "Вороний" остров получил потому, что на нем всегда было множество ворон, которые, сидя на прибрежных камнях, ожидали, когда волны выбросят им на берег рыбу».
«Само расположение острова очень выгодно с военной точки зрения. Он прикрывает направление от Дерпта и на Новгород, и на Псков. Первое проходит от Дерпта через Вороний остров, а затем по реке Желче и ряду связанных с ней рек ведет к Новгороду. Второе направление идет от Дерпта на юг, берегом Чудского озера, затем по Теплому озеру и далее Псковским озером выводит к Пскову. Таким образом, куда бы ни решили ливонцы двинуться — на Псков или на Новгород, они прежде всего сталкивались с необходимостью преодолеть сопротивление русских войск у Вороньего острова».18
Из сказанного очевидно, что Н.И. Беляев по вопросу о месте Ледового побоища высказал ту же точку зрения, которой придерживался А.И. Бунин.
В вышедшем через несколько лет своем труде по истории военного искусства А.А. Строков19 оговаривается, что «о месте сражения в нашей литературе до самого последнего времени существовал ряд различных предположений», но не высказывает своего взгляда по этому вопросу. Только по схеме 48-й можно, видимо, полагать, что он приближается к мнению Э.К. Паклара и считает, что битва произошла у Подборовского мыса.
В 1956 г. в труде, посвященном борьбе русского народа за независимость в XIII в., выступил с описанием Ледового побоища В.Т. Пашуто.20
Определяя место битвы, он пишет: «...князь Александр поставил полк у крутого восточного берега Чудского озера, у Вороньего Камня, против устья реки Желчи» и в сноске сразу ссылается и на М.Н. Тихомирова, и на Э.К. Паклара, несмотря на наличие у них, как мы видели выше, различных взглядов на этот вопрос. А на приведенной на стр. 187 схеме место битвы показано у о. Вороньего, т. е. в соответствии с мнением, высказанным Н.И. Беляевым. Таким образом, не имея, по-видимому, своего собственного мнения по этому вопросу, В.Т. Пашуто солидаризировался со всеми тремя. К сожалению, в своем новом труде, вышедшем в 1960 г., он не внес в этом отношении никаких поправок, если не считать отсутствия ссылки на работу М.Н. Тихомирова и Э.К. Паклара.21
Летом 1961 г. сохранившиеся до наших дней остатки Вороньего Камня были обследованы инженером-геологом В.С. Кузнецовой, подтвердившей в качестве специалиста-геолога результаты экспедиционных изысканий, что имело важное значение для конечных выводов о Вороньем Камне.
Из более значительных археологических изысканий, произведенных экспедицией, следует упомянуть вскрытие кургана у дер. Чудская Рудница под руководством археолога И.К. Голуновой. Произведенные при этом раскопки на склонах кургана и прилегающей к нему ближайшей территории обнаружили наличие большого количества разновременных индивидуальных захоронений, датируемых периодом от XII—XIV вв. до конца XVII в.
Летом 1960 г. в Военно-историческом журнале выступил со статьей М.С. Ангарский,22 который выдвинул новую точку зрения по вопросу о месте, где произошло Ледовое побоище 1242 г. В основу своего предположения Ангарский положил соображение о том, что по карте 1781 г. на месте современной дер. Пнево стояла деревня, носившая название Киеви. По-эстонски слово «киви» означает «камень». Из этого Ангарский делает вывод, «что в далеком прошлом в районе деревни Пнево и мыса Сосница находилось урочище, называвшееся Вороньим Камнем».
Не помогает М.С. Ангарскому и то, что в летописи под 1463 г. упоминается вновь Вороний Камень. Излагая текст, он не останавливается перед искажением смысла, заключенного в летописи.
Так, например, говоря о решении псковских воевод преследовать врага, он не приводит слова летописи, указывающие, что за Вороньим Камнем находилась покрытая льдом поверхность озера: «...и поидоша к Воронью Камени, и выеха вся псковская сила на озеро».
Толкуя в нужном ему смысле слова летописи о встреченном псковским войском «доброхоте из зарубежья чюдине», М.С. Ангарский голословно утверждает, что это сообщение «несомненно получено где-то недалеко от Колпино». Он прибегает при этом вновь к искажению летописного текста, оставляя без внимания указание на то, что, получив сообщение «чюдина», «псковичи в'звратившеся на тую же нощь и поидоша на Колпиное», т. е. для того, чтобы двинуться в южном направлении, им пришлось возвращаться назад. Совершенно очевидно, что если бы псковское войско перед этим двигалось в сторону Колпина, т. е. на юг, ему следовало бы не возвращаться, а лишь продолжать движение в прежнем направлении, и т. п.
Таким образом, статья М.С. Ангарского не способствовала решению вопроса о месте, где произошло Ледовое побоище.
Из сказанного видно, что к середине 50-х годов наиболее обоснованными были мнения М.Н. Тихомирова, Э.К. Паклара и Н.И. Беляева.
Таким образом, в отличие от разнобоя, который существовал, как мы видим, в 40-х годах, период 1950—1956 годов характерен возросшей консолидацией мнений о районе, где произошло Ледовое побоище. К этому времени взгляды как М.Н. Тихомирова, так и Э.К. Паклара и Н.И. Беляева сходились на том, что Ледовое побоище произошло не у западного, а у восточного берега Чудского озера. Все трое полагали, что местом битвы была «узмень», т. е. узкий пролив, соединяющий Чудское озеро с Псковским, получивший позднее название Теплого озера. Все трое считали, кроме того, что это место находится в северной половине Теплого озера, примерно между деревнями Подборовье и Пнево. Таким образом, район вероятного нахождения места битвы значительно сузился и не превышал в меридианальном направлении 15—16 км.
Организация экспедиционных работ
Именно в это время, т. е. зимой 1955—1956 гг., у группы членов Военно-исторической секции Ленинградского дома ученых АН СССР возникла мысль об организации полевого выезда в район предполагаемого места Ледового побоища.
Перед выездом группы в район южной части Чудского озера член секции Л.Н. Пунин сделал на заседании сектора Славянско-русской археологии Ленинградского отделения Института археологии АН СССР доклад о тех разногласиях, которые существуют по вопросу о месте Ледового побоища.
В июле 1956 г. группа в составе Н.С. Харламповича, Г.Н. Караева и О.Г. Караева отправилась в район предполагаемого места Ледового побоища. Нам удалось побывать на Теплом озере и непосредственно ознакомиться с этим районом, осмотреть сохранившиеся древние курганы и городища, услышать бытующие среди местного населения предания.
Важнейшие результаты этой поездки были следующие:
а) посетив лично эти места, мы убедились прежде всего в том, что та часть Теплого озера, которая находится к западу от современного о. Вороньего, очень близко подходит к топографическим данным, которыми определено место Ледового побоища в летописном тексте;
б) личный осмотр прилегающей местности выяснил ее лесисто-болотистый характер и невозможность, следовательно, движения в условиях зимы и глубокого снежного покрова сколько-нибудь значительного войска с обозом по бездорожью;
в) в беседах с местными рыбаками нам удалось обнаружить наличие на Теплом озере так называемой «сиговицы», или «сеговицы», т. е. участка озера, отличающегося зимой более тонким льдом, что до этого не было отмечено в печати; однако фактические границы и природа этого явления остались невыясненными;
г) в тех же беседах подтвердились данные, сообщаемые Э.К. Пакларом о «Соболичьском береге» как западном береге Теплого озера в его северной части, у которого весной ловится в большом количестве рыбка «собаль», или «соболек».
На основе полученных данных стало совершенно ясным, что для продолжения изысканий необходимо предпринять обследование южной оконечности Чудского и прилегающей к ней части Теплого озера для выяснения того, что представлял собой этот район в XIII в. и в каких, следовательно, условиях (очертания берегов, зимние пути сообщения, места нахождения населенных пунктов, и т. д.) пришлось войску Александра Невского вступать в бой с немецкими рыцарями.
Определение основных существовавших в этом районе к середине XIII в. зимних путей, соединявших между собой такие крупные торговые центры тогдашней Прибалтики, как Новгород, Псков, Юрьев (ныне Тарту) и Ригу, было тогда же произведено членом секции Н.С. Харламповичем.
Согласно его заключению, зимний путь от Новгорода проходил по оз. Ильмень и pp. Шелони и Черехе до Пскова, от него по Псковскому озеру и южной части Чудского до устья р. Омовжи (ныне Эмайыги). Далее путь шел вверх по этой реке до г. Юрьева и в дальнейшем достигал г. Риги.
На участке от Новгорода до Чудского озера имелся, по-видимому, вспомогательный путь, который состоял из системы местных путей сообщения, соединявших между собой бассейны pp. Желчи, Плюссы, Луги и Шелони.23 Он соединялся в южной части Чудского озера с основным торговым путем, проходившим, как сказано выше, через Псков и Юрьев. Выяснение этих озерно-речных путей должно было стать предметом специального исследования.
На основе результатов полевого выезда летом 1956 г., их обсуждения на заседаниях Военно-исторической секции и секции Истории и археологии Ленинградского дома ученых АН СССР и на заседании Историко-географической комиссии Географического общества мной была написана в начале 1957 г. статья для Института русской литературы АН СССР,24 в которой я изложил свое мнение о вероятном месте Ледового побоища.
В порядке подготовки к экспедиции весной 1957 г. была произведена аэрофотосъемка района предполагаемого места битвы. С этой целью мной был осуществлен двукратный вылет в район Теплого озера 6 апреля и 11 мая, т. е. первоначально в то же примерно предвесеннее время, которое было и тогда, когда произошла битва, и вторично непосредственно после освобождения поверхности озера от льда.
Особенно важны были результаты первого вылета, полностью подтвердившие существование «сиговицы». Правда, вследствие исключительно теплой зимы 1956/57 гг. ее границы оказались значительно более обширными, чем обычно. Тем не менее хорошо видное распространение этих границ в северном направлении, т. е. по течению, как бы подтверждало наличие донных выходов теплых вод в районе мыса Сиговец и западнее его.
Основной базой экспедиции стала дер. Самолва, располагавшая почтовым отделением, пристанью у рыбо-сушильного завода, клубным помещением, средствами необходимого медицинского обслуживания (поликлиника, больница) и достаточными жилищными возможностями (школьное помещение и пр.).
Работы были организованы и проводились комплексно, т. е. параллельно по трем основным направлениям: а) гидрологическому, б) подводному и наземному археологическому исследованию и в) по сбору преданий и всякого рода свидетельств, сохранившихся среди местного населения.
В изысканиях приняли участие: группа студентов-гидрологов во главе со студенткой 5-го курса Т.Ю. Тюлиной, предоставленная в наше распоряжение водолазная станция в составе 5 человек во главе с мичманом Г.Н. Буряком, а в качестве плавучей базы служил катер «ГК-201» с командой из 4 человек во глазе с капитаном И.А. Кривенко, выделенный Псковским облисполкомом. В качестве фотокорреспондента с нами отправился О.Г. Караев.
В результате проведенных изыскательских работ выяснилось:
А. Никакого выдающегося по своим размерам валуна, о котором упоминал М.Н. Тихомиров, на участке берега от Подборовского мыса до Пнево включительно нет. Исключение составляет большой валун на дне Теплого озера к северу от о. Городец, отмеченный Э.К. Пакларом и взорванный еще в 20-х годах для улучшения судоходства. Обследование, проведенное с помощью водолазов, показало, что, хотя его размеры и составляли примерно 6×9 м, но он не был высок и, находясь в прошлом на берегу среди кустарника или тем более на опушке леса, совсем не годился в качестве ориентира для определения места битвы.
Б. Хотя и подтвердилась возможность того, что Ледовое побоище произошло на той части озера, которая находится к западу от о. Вороний, но было необходимо продолжить гидрологические работы, чтобы уточнить границы Узмени в XIII в. и выяснить природу сиговиц.
В. Оказалось возможным предположить, что устья pp. Желчи и Самолвы были не там, где они находятся в настоящее время, а несколько западнее. Их русла можно еще проследить на дне прилегающей к ним части Теплого озера.
Г.О. Городец и примыкающий к нему о. Вороний составляли в прошлом один обширный остров. Его остатки в виде небольших островков и зарослей тростника можно видеть в разных местах к востоку и юго-востоку от о. Городец. Об этом же говорит и предание о том, что на острове были в прошлом обширные сенокосы, на которые выходило до 500 косцов.
Д. О-ва Станок и Лежница представляли собой в прошлом одно целое, и их площадь была значительно больше, чем в настоящее время. Это был значительной величины о. Озолица, на северном берегу которого находилось небольшое селение Корняки, а о. Пириссар25 отделялся от западного берега Чудского озера узким проливом;
Е. Основные массы воды, идущей из Псковского озера, направлялись в Чудское озеро через Большие Ворота, между западной оконечностью о. Городец — Вороний и Озолицей (так до сих пор называет местное население о-ва Станок и Лежницу). Рельеф дна Теплого озера в этих местах очень наглядно позволяет проследить древнее русло Узмени, от узости которого произошло, вероятно, это название (рис. 3).
Полученные результаты, хотя и далеко не полные, но позволявшие рассчитывать, что в дальнейшем место Ледового побоища будет определено, обратили на себя внимание нашей советской научной общественности, и в мае 1958 г. решением Президиума Академии наук СССР была организована большая комплексная экспедиция, которая проработала три года.
Наличие вертолетов и катеров, в сочетании с водолазами, гидрологами и аквалангистами, создавало широкие возможности, повышая подвижность участников экспедиции, позволяя еще теснее связать в едином комплексе наземные и подводные изыскания.
Несмотря на то что еще летом 1957 г. была выяснена ошибочность приведенных в статье академика М.Н. Тихомирова сведений о наличии валуна больших размеров в районе дер. Чудская Рудница, не только берег, но и дно озера в этом районе были подвергнуты повторному обследованию. На основе проведенных работ было выяснено, что такого «камня» в этих местах нет и что, следовательно, предположение, высказанное Тихомировым, не оправдалось.
Вместе с тем все яснее становилось, что и мнение Э.К. Паклара также не выдерживает критики. В результате гидрологических изысканий оказалось, что даже если бы указанный им валун принять за разыскиваемый Вороний Камень, то получается явное противоречие с летописным описанием заключительного этапа битвы. В летописи сказано, что преследование разбитого врага происходило «по леду» на 7 верст до Соболицкого берега — этому в данном случае препятствовал в западном направлении о. Озолица и та вытянутая в юго-восточном направлении часть о. Пириссар, которая в прошлом почти примыкала с севера к Озолице. Преследование же в обход о. Пириссар с севера во много раз превышало указанные в летописи 7 верст, да и вообще вряд ли было осуществимо в данных условиях. Таким образом, Паклар, как и ряд других историков, впал в ошибку, приняв современные очертания Теплого озера за те, которые были у Узмени в XIII в.
Рис. 3. Самое узкое место Теплого озера. На переднем плане дер. Пнево, на противоположном берегу — дер. Мехикорма
Все это побуждало нас возможно подробнее обследовать Большие Ворота Теплого озера, т. е. пролив между о-вами Городецкий и Вороний, с одной стороны, и о. Станок — с другой, с находящимися, предположительно, там остатками Вороньего Камня.
Это было произведено в первое же лето.
Выяснилось, что находящийся здесь Вороний Камень действительно, как нам тогда казалось, представляет собой единственную в своем роде гигантскую глыбу темно-бурого песчаника и является, по-видимому, частью коренной породы, имеющей выходы на поверхность земли в этих местах. Около тысячи лет тому назад он мог быть очень высок и возвышался над окружавшим лесом, образуя большой холм, который был виден издалека.
Можно полагать, что он был поэтому широко известен и именно потому и указан летописцем в качестве ближайшего к месту Ледового побоища ориентира.
Это последнее соображение находило себе убедительное подтверждение в событиях, о которых летописный текст сообщает нам под 1463 г.26
21 марта этого года немцы осадили Новый Городок, т. е. укрепление, существовавшее на месте, где в настоящее время находится дер. Кобылье Городище. Когда из Пскова подошла помощь, они отступили, но 27 марта вновь напали и «два исада больших выжегоша, Островцы да Подолешье». После этого «они поидоша через озеро борзо в свою землю», т. е. на запад. Подоспевшее от Пскова дополнительное подкрепление опоздало. Тогда, находясь в Новом Городке, «посадники псковские и псковичи начаша думати, куда пойти за ними, и сдумаша пойти и поидоша к Воронѣю Камени, и выеха вся псковская сила на озеро». Совершенно очевидно, что у псковичей было два пути, которыми они могли настигнуть врага, — один из них лежал через Подборовский мыс и далее; огибая с севера о. Пириссар, он выводил на след отступившего врага, но догнать немцев при этом было маловероятно; другой лежал на запад, минуя Вороний Камень и мыс Сиговец в направлении нижнего течения р. Омовжи, т. е. наперерез тому пути, по которому скрылся враг. Псковские посадники правильно оценили обстановку и выбрали второе направление, так как оно позволяло совершить более глубокое обходное движение по отношению к немецким захватчикам. При этом совершенно ясно, что Вороний Камень упомянут в качестве хорошо известного в данной местности ориентира.
После того, как псковское войско, миновав Вороний Камень, выехало на озеро, т. е. на лед, ему повстречался «доброхот из зарубежья чюдин», который сообщил, что немцы готовят нападение на русские поселения, находящиеся на о. Колпино. Узнав об этом, «псковичи възвратившеся на тую же нощь и придоша на Колпиное». Из сказанного видно, что, узнав об угрозе нападения на о. Колпино, псковские военачальники бросили предпринятое ими преследование, повернули назад и направились «на Колпиное». Как известно, о. Колпино находится в северо-западной части Псковского озера, и, следовательно, чтобы направиться к нему, псковичи, действительно, если они перед тем двигались по льду в направлении низовья р. Омовжи, должны были, как сообщает летопись, возвратиться назад к восточному берегу Узмени с тем, чтобы затем двинуться на юг к о. Колпино.
Таким образом, приведенный летописный текст не оставляет сомнения в том, что упомянутый в нем Вороний Камень и был тот высокий холм, состоявший в основном из бурого песчаника, который возвышался еще к этому времени в Больших Воротах на северо-западном мысу о. Вороний. Его упоминание в летописи было в данном случае совершенно закономерно, так как в западном направлении, если смотреть от Нового Городца, это был последний ориентир на восточном берегу Узмени, за которым на горизонте видна лишь тонкая полоска противоположного берега, куда направлялось псковское войско.
К Вороньему Камню примыкают развалины каменного сооружения. При его обследовании выяснилось, что строители использовали Вороний Камень в качестве западной стены этого сооружения, представлявшего собой, вернее всего, древнее укрепление. Попытки сфотографировать под водой хотя бы отдельные фрагменты этих развалин не увенчались успехом, так как вода в озере настолько мутна, что исключает эту возможность даже при сильном подводном освещении. Тогда аквалангисты вооружились кусками фанеры и мягкими карандашами. Находясь под водой, они набрасывали на фанеру то, что видели, а затем вечером переводили свои зарисовки на бумагу. (См. рис. 2 и 3 на 63 стр.).
Судя по этим зарисовкам, оказалось, что нами обнаружено нечто, напоминающее остатки каменной основы земляных валов. Само собой разумеется, что земля и песок давно уже вымыты и унесены водой. На месте сохранились лишь валуны, плиты известняка и тому подобный местный материал, который складывали или наваливали для повышения прочности вала.
На южном берегу центральной части о. Городец было обнаружено славянское поселение XIII в. с большим количеством керамики, относящейся к этому времени.
Все это подтверждало ранее высказывавшиеся предположения о том, что о. Городец не случайно получил это название и что он был в далеком прошлом не только населен, но и укреплен. Остров же Вороний, после того как он отделился от о. Городец промоем, стал называться «Вороньим», так как на его северо-западной оконечности в то время еще возвышался Вороний Камень.
Археологические изыскания, развернутые под руководством П.А. Раппопорта, Я.В. Станкевич и И.К. Голуновой, убедительно показали, кроме того, что устье р. Желчи и примыкающий к нему район были издревле заселены гуще, чем остальное побережье Узмени. Являясь пограничными с владениями Ливонского (позднее Тевтонского) рыцарского ордена, находившиеся здесь поселения были приспособлены к обороне, а в труднодоступных местах, на расположенных среди леса и болот возвышенностях, имелись укрепленные городища-убежища.
Очень важными в работах экспедиции явились гидрологические изыскания, которые установили, что берега Узмени, разлившейся к настоящему времени в Теплое озеро, претерпели за истекшие столетия значительные изменения, особенно за счет затопления восточного берета.
Выяснилась при этом принципиальная ошибка изысканий, предпринятых в той или другой форме в прошлом для уточнения места Ледового побоища, — все они исходили из того соображения, что очертания берегов Теплого озера (древней Узмени) были 700 лет тому назад примерно такими же, как и в настоящее время. Это создавало неверное представление о тех гидро-географических условиях, в которых действовало новгородско-псковское войско, а следовательно, затрудняло определение истинного места, где произошла битва.
Вместе с тем оставались, однако, еще неясными вопросы природы сиговиц и степени их постоянства в установленных аэрофотосъемкой 1957 г. и опросами местного населения границах.
Материалы летних изысканий 1958 г. подтверждали правильность определенного нами местоположения Вороньего Камня у о. Вороний. Вместе с тем, однако, становилось совершенно очевидным, что при наличии сиговицы Ледовое побоище непосредственно у этого камня произойти не могло, так как в этом случае поле битвы приходилось бы как раз на участок Узмени с очень слабым ледяным покровом. Единственно возможным решением в этих условиях было отнесение места битвы за мыс Сиговец, примерно между его оконечностью и дер. Остров, куда не могло распространяться влияние сиговицы.
Рис. 4. Курганы могильника у дер. Островцы (1961 г.)
Указание летописца в этом случае на Вороний Камень, отстоявший от места битвы всего на 1.5—2 км, сделанное им, как известно, со слов участников битвы, могло пониматься лишь как ссылка на названный ему русскими воинами широко известный в тех местах ориентир.
Соображения, вытекавшие из результатов экспедиционных работ 1958 г., были мной опубликованы в «Военно-историческом журнале».27 Совершенно закономерным было, что в своей статье я не остался при моем первом мнении о месте битвы, а изложил те новые соображения, которые являлись следствием произведенных изысканий.
В последующие 1959 и 1960 гг. экспедиционные работы по уточнению места Ледового побоища 1242 г. продолжались. Их результаты в свою очередь внесли значительные изменения в общую картину состояния Узмени в XIII в., как мы ее представляли себе до этого, и позволили, следовательно, внести дальнейшие уточнения в вопросе о месте Ледового побоища.
Произведенными гидрологическими исследованиями были, насколько это в настоящее время возможно, установлены очертания берегов Узмени, какими они могли быть в XIII в. Так, на основе трехлетних исследований была составлена карта района, где произошла битва, с показом на ней ориентировочных границ акватории Узмени, существовавших 700 лет тому назад на ней островов, и т. д.
Одновременно были проведены дальнейшие изыскания, направленные на определение природы сиговицы. Они выяснили, что сиговица представляет собой явление постоянное, зависящее главным образом от ускорения течения в узких местах Теплого озера, т. е. между деревнями Пнево и Мехикорма, в его средней части и особенно в Больших Воротах у о. Вороний. Этот фактор дополнялся донными выходами подземных вод у современного мыса Сиговец.
В ходе изыскательских работ выяснилась еще одна незначительная на первый взгляд, но весьма важная подробность. Оказалось, что в прибрежной части Теплого озера от мыса Сиговец и южнее вдоль его восточного берега на 400—500 м от него тянется абразионная терраса. Она обусловливает наличие у берега широкой мелководной полосы.28 Выяснилось, что в пределах этой полосы зимой вода промерзает до дна, и, таким образом, даже в условиях большого скопления войска была исключена всякая возможность провалиться под лед. Кроме того, это исключало, или во всяком случае сильно ограничивало, влияние сиговицы на состояние льда в той части Узмени, которая прилегала с запада к мысу Сиговец.
Постепенно выяснялась и сложившаяся к середине XIII в. система обороны проходивших вдоль восточного берега Чудского и Теплого озер пограничных новгородско-псковских рубежей и уточнялось то место, которое в ней занимало укрепление на о. Городец. Становилось очевидным, что скрещение путей сообщения в районе северной части Узмени, там, где она переходит в Чудское озеро, делало этот район особенно важным для новгородцев и псковитян. Это и обусловило, видимо, ту упорную борьбу за него, которая в течение ряда столетий происходила между немецкими рыцарями и псковичами. Не случайно Озолица и Желачко были позднее названы летописцем «обидным», т. е. спорным, местом.
В 1959—1962 гг. были проведены обстоятельные изыскания, в задачу которых входило выяснение характера и основных направлений тех местных водных путей, которые через бассейны pp. Желчи, Плюссы, Луги и Шелони связывали южную часть Чудского озера с Новгородом. Эти изыскания, проведенные археологом Е.В. Шолоховой и опытным туристом-краеведом А.С. Потресовым, обнаружили существовавшую в этих местах обширную сеть местных озерно-речных путей сообщения, позволявшую по Желче и Плюссе выходить к Луге и Оредежу или через Курею и Ситню на Шелонь и оз. Ильмень.
Методика проведения полевых изысканий
В тех своеобразных условиях, с которыми нам пришлось встретиться во время изысканий, большое значение для успеха дела имела примененная нами методика экспедиционных работ.
Полевые изыскания в условиях, когда на суше не осталось никаких следов того военно-исторического события, место которого предстоит найти, а подводные работы сопряжены с преодолением больших трудностей, дело очень сложное.
Необходимо было, положив в основу деятельности всей экспедиции в целом летописные данные о том, как произошло семьсот лет тому назад Ледовое побоище, обеспечить достаточно полное получение историко-географических, гидрологических, археологических (наземных и подводных), геологических и фольклорно-топонимических материалов для их сопоставления и комплексного изучения.
Это требовало последовательного производства изысканий и в конечном счете обеспечения по возможности всестороннего исследования района, где произошла битва, т. е. древней Узмени, с тем, чтобы выяснить, что представлял собой этот район в XIII в., и в каких именно условиях приходилось действовать и принимать решения как русскому, так и немецко-рыцарскому командованию.
Только такой подход к проведению экспедиционных изысканий, когда они осуществлялись для выяснения не той или иной группы признаков, а для сбора и сопоставления всех данных, связанных с определением места исторической битвы, мог обеспечить надлежащую результативность предпринятых полевых работ.
Содержание и организация изысканий на каждом этапе работы экспедиции определялись стоявшими перед нею задачами и имевшимися силами и средствами с последующим, в зависимости от полученных результатов, углублением, расширением или видоизменением целей производимых работ.
Как правило, вечером после возвращения с изысканий, руководителем экспедиции проводилось совещание, посвященное итогам рабочего дня и ближайшим задачам на следующие один-два дня. В этих совещаниях, кроме научного персонала, принимали участие командиры водолазных станций, старший группы аквалангистов, капитаны катеров, командир звена вертолетов, старшие групп студентов и учеников-старшеклассников. Такое совместное обсуждение того, что сделано и предстоит осуществить на следующий день, способствовало уяснению роли, которую каждый выполнял в системе работ экспедиции в целом. Оно способствовало вместе с тем полноте общения между участниками экспедиции и живому между ними обмену мнениями и предложениями.
Чаще других приходилось инструктивные беседы проводить с водолазами, которые проявляли живой интерес к целям экспедиции и старались овладеть методом подводного археологического исследования. Во время таких бесед рождались новые приемы работы с металлоискателем, оригинальные предложения для выработки целесообразного взаимодействия между металлоискателями различной чувствительности, установление соответствующей в данных условиях последовательности в работе при размывке или всасывании грунта с помощью гидромонитора, и т. д.
На одном из подобных совещаний после тщетных попыток сфотографировать под водой хотя бы какие-нибудь небольшие части остатков старинного укрепления в Больших Воротах у о. Вороний у аквалангистов родилась мысль о подводных зарисовках. На таком же заседании, продолжавшемся до поздней ночи, мы выработали некоторые приемы подводной топосъемки.
Большое значение для успешности предпринятых изысканий имело комплексное их проведение в сочетании с маневрированием силами и средствами, имевшимися в нашем распоряжении.
Так, например, после того как определилось, что на участке восточного берега Теплого озера от Чудской Рудницы до Пнево и даже южнее до мыса Сосница нет никаких признаков того, что Ледовое побоище могло произойти где-то здесь, а также после того как выяснилось, что указанный Э.К. Пакларом валуи не может считаться летописным Вороньим Камнем, мы сосредоточили свои усилия на участке Теплого озера в районе Больших Ворот и о. Вороний. Здесь гидрологические работы сочетались с геологическим и археологическим обследованием о. Городец, с подводными изысканиями у остатков Вороньего Камня, сбором фольклорного и топонимического материала среди окрестного населения.
Первые же подводные исследования показали наличие остатков каменной основы валов у подошвы Вороньего Камня. Одновременное обследование о. Городец выявило, что различные его части сохранили у местного населения свои древние названия (Паствище, Выгонец, Городец, Липенец и т. д.), с несомненностью доказывающие его обжитость в далеком прошлом. Подтверждалось предположение Э.К. Паклара о происхождении названия этого острова. Археологическая разведка в 1958 г. обнаружила на нем поселение XIII в., а топонимическое изучение района помогло найти подтверждение того, что возникающие вследствие деятельности озерных вод острова получают названия по тем местным географическим объектам, близ которых они возникли. Так, маленький островок около устья р. Самолвы стал называться Самоловец, а отделившийся от северной оконечности мыса Сиговец остров получил название Сиговец. Эти материалы создавали серьезные основания считать, что и о. Вороний, когда он отделился от о. Городец, получил свое название от высившегося на его мысу Вороньего Камня. О древнем военно-историческом прошлом Вороньего Камня рассказывают и собранные среди местного населения предания. В этом, овеянном народной фантазией, далеком прошлом Вороньего Камня нетрудно увидеть ту роль, которую могла играть находившаяся около него пограничная застава, т. е. предполагаемый «старый» городец, остатки валов которого, размытые водой и развороченные ледоходами, сохранились под водой до настоящего времени.
Так археологические изыскания, в сочетании с гидрологическими и геологическими исследованиями, во взаимодействии с кропотливо собранными народными преданиями и топонимическими материалами, будучи направлены на комплексное изучение такого важного для нашей экспедиции объекта, каким в данном случае являлся Вороний Камень, взаимно помогали один другому и в конечном счете позволили раскрыть казалось бы давно забытое и не поддающееся уже восстановлению далекое прошлое.
В целях наиболее рационального использования имевшихся в распоряжении экспедиции сил и средств очень важно было своевременно исключать из практики экспедиционных изыскании те из них, которые не могли в данных условиях обеспечить положительных результатов и, наоборот, своевременно вводить такие, необходимость в которых выявилась в ходе производства экспедиционных работ. Производство различных видов изысканий по годам представлено в таблице.
| Виды изысканий | 1956 г. | 1957 г. | 1958 г. | 1959 г. | 1960 г. |
| Гидрологические | + | + | + | + | - |
| Геологические | — | — | — | + | + |
| Археологические: | |||||
| обследование | + | + | + | + | + |
| раскопки | - | + | + | — | + |
| Гидроархеологические: | |||||
| обследования | — | + | + | + | — |
| работы с металлоискателем | — | — | + | + | — |
| Обследование путей сообщения | — | — | — | + | + |
| Сбор фольклора | + | + | + | + | + |
| Сбор материалов по топонимике | — | — | — | + | + |
Примечания. 1. В 1959 г. раскопки не состоялись вследствие внезапной кончины археолога Я.В. Станкевич. 2. Гидроархеологические работы велись силами водолазов и аквалангистов.
Из таблицы видно, например, что после выяснения общих гидрологических свойств Теплого озера центр тяжести в 1959 и 1960 гг. был перенесен на гидрологические изыскания, долженствовавшие раскрыть природу «сиговицы». Работы с металлоискателями производились в 1958 и 1959 гг., но вследствие выяснившейся их бесцельности в данных условиях были прекращены. Если на протяжении всех пяти лет собирались предания, связанные так или иначе с Ледовым побоищем или с Вороньим Камнем, и лишь в незначительной степени собирались топонимические материалы, то, по выяснении важности этих последних, на них было обращено серьезное внимание в 1959 г. и особенно в 1960 г.
В последний год работы экспедиции в целях устранения возможных ложных толкований в отношении некоторых объектов в районе действий экспедиции (природы небольших высоток, уточнения датировки некоторых могильников и т. п.) была создана авторитетная комиссия в составе инженера-геолога В.С. Кузнецовой и руководителя археологической экспедиции Ленинградского Эрмитажа В.Д. Белецкого с группой его сотрудников. Она произвела обследование и вынесла соответствующее заключение.29
Такое маневрирование из года в год силами и средствами, имевшимися в распоряжении экспедиции, позволяло на каждом данном этапе изыскательских работ обеспечивать им надлежащую целеустремленность для достижения общей конечной цели.
Говоря о методике проведения экспедиционных работ, следует особо отметить, что большая часть работ экспедиции протекала при активном содействии студентов и школьников-старшеклассников. В 1957—1958 гг. в экспедиции принимали участие студенты-гидрологи Ленинградского гидрометеорологического института; в 1958 г. — студенты физико-математического, а в 1959—1960 гг. — студенты филологического факультета Ленинградского университета. В 1958—1959 гг. привлекались учащиеся старших классов из Василеостровского дома пионера г. Ленинграда, а в 1959—1960 гг. — учащиеся старших классов 46-й средней школы г. Москвы.
Отряды старшеклассников во главе с опытными педагогами и краеведами-энтузиастами участвовали в первичном археологическом обследовании. Они сообщили о наличии древнего городища у дер. Сторожинец на восточном берегу Чудского озера (1958 г.); под руководством археолога И.К. Голуновой они произвели вскрытие кургана у дер. Чудская Рудница (1960 г.); руководимые археологом Е.В. Шолоховой и опытным краеведом А.С. Потресовым, они совершили трудные байдарочные походы по бассейнам pp. Луги, Плюссы, Желчи и Шелони и установили наличие в далеком прошлом развитой сети водных путей (1959 и 1960 гг.) по этим рекам.
Следуя до конца экспедиции принятому с самого ее начала комплексному методу проведения экспедиционных изысканий, мы проводили их до тех пор, пока не достигали совпадения на местности всех трех основных компонентов. Этими компонентами были:
а) восстановленная на основе проведенных изысканий историко-географическая характеристика района (очертания берегов, пути сообщения, система обороны, населенные пункты), каким он был примерно семь-восемь веков тому назад;
б) совпадение этой характеристики с указаниями, содержащимися в летописном тексте, как по вопросу о месте, где битва началась, так и о заключительном ее этапе — преследовании разбитого врага до Соболицкого берета;
в) соответствие определенного нами участка Теплого озера в качестве места Ледового побоища требованиям русского военного искусства XIII в., на что обычно не обращали должного внимания.
Достигнутое в результате пятилетних экспедиционных работ определение в качестве места Ледового побоища 1242 г. такого участка озера, который соответствует всем трем указанным компонентам, является наиболее убедительным доказательством правильности сделанных нами конечных обобщающих выводов.
Экспедиция смогла добиться этих результатов лишь на основании широкого комплексного исследования, которое единственно могло в данных исключительно сложных условиях обеспечить, и в конечном счете обеспечило, выполнение стоявшей перед коллективом задачи: определить подлинное место Ледового побоища 1242 г.
Примечания
1. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М., 1950, стр. 285—296.
2. Н.М. Карамзин. История государства Российского, т. IV, СПб., 1830, стр. 26.
3. Н.И. Костомаров. История Новгорода, Пскова и Вятки, т. 1. СПб., 1868, стр. 363.
4. И.И. Василев. Опыт статистическо-географического словаря Псковского уезда. Псков, 1882, стр. 184.
5. Ю. Трусман. О месте Ледового побоища в 1242 г. Журн. Мин. нар. просвещения за 1884 г., январь, стр. 44—46.
6. А. Бунин. О месте битвы русских с немцами, бывшей 5 апреля 1242 года на льду Чудского озера. Тр. десятого археол. съезда в Риге, т. 1, М., 1899, стр. 214—219.
7. Н.Е. Подорожный. Ледовое побоище. М., 1938, стр. 20—21.
8. С. Глязер. Битва на Чудском озере. М., 1938, стр. 32.
9. А.Я. Лурье. Александр Невский. М., 1939, стр. 27.
10. Е.А. Разин. История военного искусства, ч. II. М., 1940, стр. 107—109.
11. М.Н. Тихомиров. Борьба русского народа с немецкими интервентами в XII—XV вв. М., 1941, стр. 32—33.
12. В.В. Мавродин. Ледовое побоище. М., 1941, стр. 11—12.
13. В.И. Пичета. Александр Невский. Ташкент, 1942, стр. 32.
14. Л.Г. Бескровный. Атлас карт и схем по русской военной истории. М., 1946, лист 4.
15. М.Н. Тихомиров. О месте Ледового побоища. Изв. АН СССР, сер. истории и философии, М., 1950, № 1, т. VII, стр. 88—91.
16. И.И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам, т. III. СПб., 1912, стр. 1171.
17. Э.К. Паклар. Где произошло Ледовое побоище. Истор. записки, Т. 37, 1951, стр. 304—316.
18. Н.И. Беляев. Александр Невский. М., 1951, стр. 65—66.
19. А.А. Строков. История военного искусства. Рабовладельческое и феодальное общество. М., 1955, стр. 262—263.
20. В.Т. Пашуто. Героическая борьба русского народа за независимость (XIII век). М., 1956, стр. 186—187.
21. В.Т. Пашут о. Очерки истории СССР (XII—XIII вв.). Пособие для учителей. М., 1960, стр. 155—156.
22. М.С. Ангарский. К вопросу о поисках места Ледового побоища, Военно-истор. журн., 1960, № 6, стр. 110—118.
23. О наличии в XIII в. этих путей сообщения упомянуто в работах Э.К. Паклара, Н.И. Беляева и А.Я. Лурье. Кроме того, см.: БСЭ, изд. 2-е, т. 24, стр. 435.
24. Г.Н. Караев. Новые данные, разъясняющие указания летописи о месте Ледового побоища. Тр. Отд. древнерусск. лит., т. XIV, М.—Л., 1958, стр. 154—158.
25. В прошлом о. Порка (см.: Большой настольный атлас Маркса. СПб., 1905, лист 20).
26. Полное собрание русских летописей, т. 4. СПб., 1848, стр. 223.
27. Г.Н. Караев. Новые данные о месте Ледового побоища 1242 года. Военно-истор. журн., 1959, № 3.
28. Наличие этого мелководья отмечено было еще в 1950 г. в упомянутой выше статье М.Н. Тихомирова.
29. Заключение комиссии см. в Приложении.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |