Александр Невский
 

на правах рекламы

Японский маникюр в Екатеринбурге: цена и заказ . Ваши ногти будут выглядеть безупречно, но при этом не будет видно следов окрашивания. Цена и доступность: у нас вы получите высококачественный японский маникюр по разумной цене. Мы ценим каждого клиента и предоставляем отличное соотношение цены и качества.

4. Галицко-Волынская летопись по Ипатьевскому списку (1201—1292 гг. с сокращениями)

Галицко-Волынской летописью называется последняя часть Ипатьевской летописи (с 1200 г. по 1292 г.). Известна в нескольких списках, самыми важными являются: Ипатьевский (БАН, 16.4.4. I четв. XV в.) и Хлебниковский (РНБ, F, IV. 230. XVI в.). Публикация осуществляется по изданию: Памятники литературы Древней Руси: XIII век. М., 1981.

В лѣто 6709 начало княжения великаго князя Романа, како державего бывша всей Руской земли князя галичкого.

По смерти же великаго князя Романа, приснопамятнаго самодержьца всея Руси...

Одолѣвша всимъ поганьскымъ языком ума мудростью, ходяша по заповѣдемь божимъ: устремил бо ся бяше на поганыя, яко и левъ, сердитъ же бысть, яко и рысь, и губяше, яко и коркодилъ; и прехожаше землю ихъ, яко и орелъ, храборъ бо бѣ, яко и туръ. Ревноваше бо дѣду своему Мономаху, погубившему поганыя измаилтяны, рекомыя половци, изгнавшю Отрока во обезы, за Желѣзныя врата, Сърчанови же оставшю у Дону, рыбою оживъшю. Тогда Володимерь и Мономахъ пилъ золотом шоломомъ Донъ, и приемшю землю ихъ всю и загнавшю оканьныя агаряны. По смерти же Володимерѣ оставъшю у Сырьчана единому гудьцю же Ореви, посла и во обезы, река: «Володимеръ умерлъ есть. А воротися, брате, поиди в землю свою. Молви же ему моя словеса, пой же ему пѣсни половѣцкия. Оже ти не восхочеть, дай ему поухати зелья, именемь евшанъ». Оному же не восхотѣвшю обратитися, ни послушати, и дасть ему зелье. Оному же обухавшю, и восплакавшю, рче: «Да луче есть на своей землѣ костью лечи, и не ли на чюже славну быти». И приде во свою землю. От него родившюся Кончаку, иже снесе Сулу пѣшь ходя, котелъ нося на плечеву.

Роману же князю ревновавшю за то, и тщашеся погубити иноплеменьникы.

...велику мятежю воставшю в землѣ Руской, оставившима же ся двоима сынома его: единъ 4 лѣт, а другии дву лѣтъ.

Въ лѣто 6710. Собравшю же Рурику половци и руси много, и приде на Галичь, оставивъ мниский чинъ, бѣ бо приялъ боязни ради Романовы. И пришедшю ему на Галичь, и сретоша и бояре галичкыи, и володимерьстии, у Микулина на рѣцѣ Сереть, и бившимася има всь днь о рѣку Сереть, и мнози язвени быша, и не стерпѣвше, и възвратишася в Галичь. И пришедшю же Рюрику в Галичь, и не успѣвши ничтоже.

За то бѣ по смерти Романовѣ снимался король со ятровью своею во Саноцѣ. Приялъ бо бѣ Данила, како милога сына своего, оставил бо бѣ у него засаду: Мокъя великаго слепоокого, и Корочюна, Вълпта, и сына его Витомира, и Благиню, иныи угры многи. И за то не смѣша галичанѣ ничтоже створити, бѣ бо инѣхъ много угоръ.

Тогда же два князя половецкая Сутоевича Котянь и Сомогуръ поткоста на пѣшьцѣ, и убьена быста коня под ними, и за мало ихъ не яша.

Рюрикъ же воротися Кыеву.

Малу же времени минувшю, и приведоша Кормиличича, иже бе загналъ Великый князь Романъ не вѣры ради: славяху бо Игоревича. Послушав же ихъ галичкыи бояре, и послаша по нихъ, и посадиша и: в Галичѣ Володимера, а Романа во Звенигородѣ.

Княгини же Романовая, вземше дѣтятѣ свои, и бѣжа в Володимерь. И еще же хотящю Володимеру искоренити племя Романове, поспѣвающимъ же безбожнымъ галичаномъ. Посла же Володимеръ со свѣтомъ галичкых бояръ, на рѣчь е попомъ, к Володимерцемь, рекы имъ: «Не имать остатися градъ вашь, аще ми не выдаете Романовичю, аще не приимете брата моего Святослава княжити в Володимерѣ». Володимерцемъ же хотящимъ убити попа, Мьстьбогъ и Мончюкъ и Микифоръ и рѣша: «Не подобаеть намъ убити посла». Имѣяху бо лесть во сердца своемь, яко предати господу свою и градъ. Спасенъ же ими бысть попъ.

Наутрѣя же увѣдавши княгини, и свѣтъ створи с Мирославомъ и с дядькомъ, и на ночь бѣжаша в Ляхы. Данила ж возмя дядька передъ ся изииде изъ града. Василка же Юрьи попъ с кормилицею возмя, изыиде дырею градною, не вѣдяху бо, камо бѣжаще, бѣ бо Романъ убьенъ на ляхохъ, а Лестько мира не створилъ. Богу же бывшю поспѣшнику: Лестко не помяну вражды, но с великою честью прия ятровь свою и дѣтятѣ, сожаливъ си и рече, яко: «Дьяволъ есть воверглъ вражду межи нами». Бѣ бо Володиславъ лестя межи има и зазоръ имѣя любви его.

Въ лѣто 6711. Данило посла Лестъко во Угры и с нимъ послалъ посолъ свои Вячеслава Лысого, рекы королеви: «Язъ не помянухъ свады Романовы. Тобѣ бо другъ бѣ. Клялася бо бѣста, яко оставшю в животѣ племени его, любовь имѣти. Нынѣ же изгнание бысть на них. Нынѣ же идемь, и вземша предаевѣ имъ отчьство ихъ». Король же си словеса приимъ, сжалиси о бывшемь, остави же Данила у себе, а Лестько княгиню и Василка у себе.

Володимеръ же многи дары посла королеви и Лестькови.

По сем же долгу времени минувшю, мятежь бысть межи братома и Володимеромъ и Романомъ. Роман же ѣха во Угры и бися с братомъ и победи въза Галичь, а Володимеръ бѣжа во Путивль.

Въ лѣто 6712. Возведе Олександръ Лестька и Конъдрата. Придоша ляховѣ на Володимеръ. И отвориша имъ врата Володимерци, рекуще: «Се сыновець Романови». Ляховѣ поплѣниша городъ весь. Олександру молящюся Льстькови о останцѣ града и о церкви святѣи Богородици. Твердымъ же бывшимъ дверемь, не могоша исѣчи, донележе Лестько при-ѣха и Конъдратъ, и возбиста ляхы своя ти. Тако спасена бысть церкви, и останокъ людии. И жаляхуся Володимерци, емше имъ вѣры и присязѣ ихъ: «Аще не был бы сродникъ ихъ с ними Олександръ, то не перешли быша ни Буга».

Святослава же яша и ведоша и в Ляхы. Олександръ же сѣде в Володимерѣ. Тогда же яша Володимера Пиньскаго. Бѣ бо Инъгваръ с ляхы и Мьстиславъ. Потом же сѣде Инъгваръ в Володимерѣ. Поя у него Лестько дщерь и пусти, иде же ко Орельску.

И приѣха берестьяне ко Лестькови и просиша Романовыи княгини и дѣтии, бѣаста бо млада сущи. И вдасть имъ, да владѣеть ими. Они же с великою радостью срѣтоша и, яко великаго Романа жива видящи.

Потом же Олександръ живяше въ Бѣлзѣ, а Инъгваръ в Володимерѣ, бояром же не любящим Инъгвара. Олександръ же свѣтомъ Лестьковым прия Володимерь. Княгини же Романовая посла Мирослава ко Лестькови глаголющи, яко: «Сии всю землю нашю и отчину держить, а сынъ мой во одиномъ Берестьи». Олександръ прия Угровескъ, Верещинъ, Столпъ, Комовь и да Василкови Белзъ.

Въ лѣто 6713. Олександру сѣдящю в Володимерѣ, а брату его Всеволоду в Червьнѣ, литва же и ятвѣзѣ воеваху, и повоеваша же Турискъ и около Комова, оли и до Червена, и бишася у воротъ Червенескых, и застава бѣ Уханяхъ. Тогда же убиша Матѣя, Любова зятя, и Доброгостя, выехавша у сторожа. Бѣда бо бѣ в землѣ Володимерьстѣй от воеванья литовьского и ятвяжьскаго. Мы же на преднее возвратимся, случившихся в Галичѣ.

Андрѣй же и король увѣдивъ безаконье галичкое и мятежь, и посла Бенедикта со воими, и я Романа в бани мыющася и посла и во Угры.

Бѣ бо Тимофѣй в Галичѣ премудръ книжникъ, отчество имѣя во градъ Кыевѣ. Притчею рече слово о семь томители Бѣнедиктѣ, яко: «В последняя времена тремя имены наречется антихристѣ». Бѣгаше бо Тимофей от лиця его. Бѣ бо томитель бояромъ и гражаномъ. И блудъ творя и оскверняху жены же и черници и попадьи. В правду бѣ антихристъ за скверная дѣла его.

Въ лѣто 6714. Приведоша же галичане Мьстислава на Бенедикта. И прииде к Галичю, и не успѣвшю ему ничто же. Щепановичь Илия возведъ и на галицину могилу, осклабився, рече ему: «Княже, уже еси на галицини могилѣ посѣдѣлъ, тако и в Галичѣ княжилъ еси». Смѣяху бо ся ему, воротися в Пересопницю. И по семь скажемь о галицинѣ могылѣ, и о начатьи Галича, откуду ся почалъ.

Роман же утече изъ Угоръ. И послаша галичанѣ ко брату его Володимеру глаголюще: «Сгрѣшихомъ к вамъ. Избави ны томителя сего Бенедикта». Они же поидоша ратью, а Бенедиктъ бѣжа во Угры. Седе же Володимеръ в Галичѣ, а Романъ во Звенигородѣ, а Святославъ в Перемѣнили, а сыну своему да Теребовль Изяславу, а Всеволода сына своего посла во Угры ко королеви с дары.

Данилови сущю во Угрѣхъ, король же Андрѣи и боярѣ угорьстѣи и вся земля хотяше дати дщерь свою за князя Данила, обѣима дѣтьскома бывшима, зане сына у него не бѣ.

В лѣто 6715. Убьенъ бысть царь великыи Филипъ Римьскыи совѣтомъ брата королевое. Моляшеся сестрѣ, да бы ему нашла помощника. Она же никако могущи помощи брату своему си, и да дщерь свою за лонокрабовича за Лудовика. Бѣ бо мужь силенъ и помощникъ брату ее. Юже нынѣ святу нарѣчают именемь Алъжьбитъ, преднее бо имя ей Кинека, много бо послужи богови по мужи своемь, и святу нарѣчають. Но мы на преднее возвратимся, якоже преже почали быхомъ.

Въ лѣто 6716. Съвѣтъ же створиша Игоревичи на бояре галичкыи, да избьють. И по прилучаю избьени быша, и убьенъ же бысть Юрьги Витановичь, Илия Щепановичь, инии велиции бояре. Убьено же бысть ихъ числомъ 500, а инии разбѣгошася.

Володиславъ же Кормиличичь бѣжа во Угры, и Судиславъ, и Филипъ. Наидоша Данила во Угорьской землѣ дѣтѣска суща и просиша у короля угорьского: «Дай намъ отчича Галичю Данила, атъ с нимъ приимемь и от Игоричевъ». Король же с великою любовью посла воевъ в силѣ тяжцѣ, и великого дворьского Пота, поручивъ ему воеводьство надо всими воими. Имена же бывши воеводамъ с ним: первый Петръ Туровичь, вторый Банко, трети Мика Брадатый, четвертый Лотохаротъ, пятый Мокъянъ, шестый Тибрець, седмы Мароцелъ, и инии мнозии, ихже не мощно сказати и ни писати.

И совокупившеся вси. Первое придоша на град Перемышль. И пришедши же Володиславу ко граду и рече имъ: «Братье, почто смышляетеся? Не сии ли избиша отци ваши и братью вашю? А инѣи имѣние ваше разграбиша, и дщери ваша даша за рабы ваша! А отчьствии вашими владѣша инии пришелци! То за тѣхъ ли хочете душю свою положити?». Они же сжалившиси о бывшихъ, предаша градъ и князя ихъ Святослава яша.

Оттуду же проидоша ко Звенигороду. Звенигородцемь же лютѣ борющимся имъ с ними и не пущающимъ ко граду, ни ко острожнымъ вратомъ, онем же стоящимъ окрестъ града.

Василку же княжащю во Белзѣ, и приидоша же от него великий Вячеславъ Толъстый и Мирославъ и Дьмьянъ и Воротиславъ, инии бояре мнозѣ и вои от Белза, а от Лестка из Ляховъ Судиславъ Бернатовичь со многими поляны, и от Пересопници приде Мьстиславъ Немый со многими вои, Олександръ с братомъ от Володимеря со многими воими. Инъгваръ же посла сына своего из Лучька, из Дорогобужа со многими вои и Шюмьска.

И приѣхаша же и половци Романови на помощь, Изяславъ с ними Володимеричь. Угром же не побѣдившимъ воемь, и гнаша со становъ своихъ. Мика же убоденъ и Тъбаша и главу ему стялъ. Половци же узрѣвшимъ е крѣпци налегоша на ня. Онем же ѣдущимъ напред ними к Лютой рѣцѣ, оже быша не приѣхалѣ ляховѣ и русь. И сошедше одва препровадиша рѣку Лютую, половцемъ стрѣляющимъ и руси противу имъ. Ту же Марцелъ хоругве своее отбѣже, и русь взять ю, и поругъ великъ бысть Марцелови. И возвратишася во колымагы свои, и рекше во станы.

Оттудѣ же Романъ изииде из града, помощи ища в рускыихъ князехъ. И бывшю ему Шумьскы на Мосцѣ, ятъ бысть Зернькомь и Чюхомою и приведенъ бысть во станъ ко князю Даниловы и ко всимъ княземь и к воеводамъ угорьскимъ. И послаша ко гражаномъ рекуще: «Предайтеся, князь вашь ятъ бысть». Онѣмо же не имущимъ вѣры, донележе извѣсто бысть имъ, и предашася звенигородьци.

Оттуду же поидоша к Галичю И Володимеръ бѣжа из Галича и сынъ его Изяславъ, и гнаша и до Нѣзды. Изяслав же бися на мѣстѣ Незды рѣкы, и отѣяша от него коня сумныя, потом же возвратишася в Галичь.

Тогда же приѣха княгини великая Романовая видитъ сына своего присного Данила. Тогда же бояре володимьрьстии и галичкыи и Вячеславъ Володимерьскый и вси бояре володимерьстии и галичкыи и воеводы угорьскыя и посадиша князя Данила на столѣ отца своего великаго князя Романа во церькви святѣя Богородица приснодѣвица Марья.

Король же Андрѣи не забы любви своея первыя, иже имѣяше ко брату си великому князю Романови, но посла воя своя и посади сына своего в Галичи. Ятым же бывшим княземь Роману, Святославу, Ростиславу, угромъ же хотящемь е вести королеви. Галичаномъ же молящимся имъ, да быша и повѣсили мьсти ради. Убѣжени же бывше угре великими даръми, предани быша на повѣшение месяца сентября.

Данилу же княжащю в Галичи, тако младу сущу, яко и материи своеии не позна. Минувшю же времени галичанѣ же выгнаша Данилову матерь изъ Галича. Данилъ же не хотѣ оставити матери своей и плакашеся по ней, младъ сый. И приѣхавъ Олександръ, тивунъ Шюмавиньскый, и я и за поводъ. Онъ же измокъ мечь, тя его, и потя конь его подь нимь. Мати же вземьши мечь из руку, умоливше его, остави в Галичи, а сама иде в Белзъ, оставивши и у невѣрных галичанъ, Володиславлимъ свѣтомъ хотяща бо княжити сама. Увѣдавъ король о изгнаньи ея, съжалиси.

Въ лѣто 6717. Приде король в Галичь и приводе ятровь свою великую княгиню Романовую и бояре Володимерьскыи, и Инъгваръ приде из Лучска, инии князи. Свѣтъ створи со ятровью своею и с бояры володимерьскыми, рече: «Володиславъ княжится, а ятровь мою выгналъ». Яту же бывшю Володиславу и Судиславу и Филипу и мучену бывшю. И много имения давъ, Судиславъ же во злато пременися, рекше, много злата давъ избавися. Володислава же оковавше, ведоша и во Угры. Володиславу же ведену бывшю во Угры, Яволоду и Ярополку, брату его, бежавшю в Пересопьницю ко Мьстиславу, возведшемъ Мьстислава. И приде Мьстиславъ с ними ко Бозъку. Глѣбъ же Потковичь избѣже изъ Бозку. И Станиславичь Иванко и братъ его Збыславъ прибѣгоша в Галичь, повѣдающе рать и оступление галичанъ. Княгини же Романовая сыномъ своим Даниломъ и с Вячеславомъ Толъстымъ бѣжавша во угры, а Василко с Мирославомъ ехаша во Белзъ. Времени же минувшю, король спѣашеть рать велику.

Въ лѣто 6718. Приде Лестъко к Белзу, убѣженъ Александромъ, Олександръ же не прияше, хотя зла Романовичемь. И прия Белзъ, и да Олександрови, а бояре не изневѣришася, но идоша вси со княземь Василкомъ в Каменѣць.

Король же пусти Володислава, и собра много вои и иде на Галичь. Ставше же во манастырѣ Лелесовѣ, невѣрнии же боярѣ хотѣша его убити.

И убиша же жену его, а шюринъ его одва утече, патр-ѣархъ Авлѣскый, и мнозии нѣмци избити быша. И потомъ королеви обратившюся, мнозѣ избити быша, а другия разбѣгошася. Мятежю же бывшю, королеви не могшю въйны учинити за безаконие ихъ.

Володиславу же ѣхавшю на передъ со всѣми галичаны. Мьстиславъ убо увѣдавъ королеву рать великую, избѣжа из Галича. Володиславъ же воѣха в Галичь и вокняжися и сѣде на столѣ.

Данилъ же отъиде с матерью своею в Ляхи, отпросився от короля. Лестько же прия Данила с великою честью. И оттуда же иде в Каменець с матерью си, братъ же его Василко и бояре вси срѣтоша и с великою радостью.

В лѣто 6719. Княжаше Всеволодъ в Кыевѣ Святославичь, имѣя велику любовь к детемь Романовое.

Потом же Мьстиславъ Пересопницкый, посадивъ Лестька, поиде в Галичь. Лестько же поя Данила ис Каменца, а Олександра из Володимера, а Всеволода из Белза, когождо ихъ со своими вои. Бѣ бо вои Даниловъ болши и крѣплѣйши, бяху бояре велиции отца его вси у него. Видивъ бо Лестько се, и поча имѣти любовь велику ко князю Данилу и брату его Василку.

Затворившю же ся Ярополку и Яволоду в Галичи, а Володиславъ выеде съ угры и чехы своими, и собравъся с галичаны, и приде на рѣку Бобръку. Увѣдавъ Лестко и посла на него ляхы, а от Данила же — Мирослава и Дьмьяна, а от Мьстислава — Глѣбъ Зеремѣевичь и Прокопьичя Юрья.

Бывши же сѣчи велицѣ, и одолѣша ляховѣ и русь. Данилу же тогда дѣтьску сущю, якоже можяше на конѣ ѣздити. А Володиславъ бъжа мнозии избити от вои его. И потом же Лестько не можаше прияти Галича, но шедъ воева около Теребовля и около Моклекова и Збыража. И Быковенъ взятъ бысть ляхи и русью. И взя плѣнъ великъ и воротися в Ляхы.

Потом же Данило и Василко Лестьковою помощью прилета Тихомль и Перемиль от Олександра и княжаста с матерью в немь. А на Володимерь зряща: «Се ли, ово ли, Володимерь будеть наю, божиею помощью», на Володимерь призирающа.

Потом же король поиде на Лестька, Данилови же у Лесткасущю. Лестько же посла посла своего Лѣсътича и Пакослава воеводу, рекый: «Не есть лѣпо боярину княжити в Галичи, но поими дщерь мою за сына своего Коломана и посади и в Галичи». Улюби же король Андрѣй свѣто сь Пакославль и сняся съ Лестькомъ во Зъпиши, и поя дщерь его за сына си. И пославъ и я Володислава в Галичи, заточи и; и в томь заточеньи умре: нашедъ зло племени своему и детемь своимъ княжения дѣля. Вси бо князи не призряху дѣтии его того ради.

Король посади сына своего в Галичи, а Лестькови да Перемышль, а Пакославу Любачевъ. Пакославъ бо бѣ приятель и Романовой и детемь ея. Свѣтом же Пакославлимъ Лестько посла ко Александрови, рекый: «Дай Володимерь Романовичема, Данилови да Василькови. Не даси ли, иду на тя и с Романовичема». Оному же не давшю, Лестько же посади Романовича в Володимери.

Въ лѣто 6720. Король отъя Перемышль от Лестька Любачевъ. Лестько же сжалиси о срамотѣ своей и посла к Новугороду по Мьстислава и реки: «Брать ми еси. Поиди и сяди в Галичѣ». Мьстислав же поиде на Галичь со свѣтомь Лестьковымъ. Галичани же вси и Судиславъ послашася по Данила. Данил же не утяже ѣхати, а Бенедикть Лысы бѣжа во угры со Судиславомъ, а Мстиславъ седе в Галичи.

Въ лѣто 6721. Поя у него Данилъ дщерь именемь Анну и родишася от нея сынови и дщери. Первѣнѣць бо бъ у него Ираклий, по нем же Левъ и по немь Романъ, Мистиславъ, Шеварно и инии, бо млади отъидоша свѣта сего.

Времени же минувшю еха Данилъ ко Мьстиславу в Галич, рекы на Лестька, яко: «Отчину мою держить». Оному же вѣщавшю: «Сыну, за первую любовь не могу на нь востати; а налѣзи собѣ други».

Данилу же возвратившуся к домови, и ѣха с братомъ, и прия Берестий, и Угровескъ, и Верещинъ, и Столпъ, Комовъ, и всю украину.

Лестько же великъ гнѣвъ имѣя на Данилу. Вѣснѣ же бывши, и ѣхаша ляховѣ воевать, и воеваша по Бугу. И посла по нихъ Данилъ Гаврила Душиловича и Семена Олуевича, Василка Гавриловича, и бита и до Сухое Дорогве, и колодники изымаша, и возвратишася в Володимерь с великою славою.

Тогда же Климъ убьенъ бысть Хрьстиничь, един от всихъ его воинъ, его же крестъ и доныне стоить на Сухой Дорогви.

Ляхы же многи избиша и гнаша по нихъ до рѣкы Вепря.

Льстькови же творящи, Мьстиславлимъ свѣтомъ Данилъ приялъ есть Берестии, Лестько же посла ко королеви: «Не хочю части в Галичи, но дай его зяти моему». Король же посла вои многи и Лестко, и придоша к Перемышлю. Яронови же тогда тысящю держащю в Перемышли, избѣже передь ними.

Мьстиславъ бо бѣ со всими князьями рускыми и Черниговьскыми. И посла Дмитра, Мирослава, Михалка Глебовича противу им к Городку. Городокъ бо бѣ отложилъся; бяхуть в немь людье Судиславли. И Дмитрови бьющися подъ городомъ, придоша на нь угре и ляхове, и побѣже Дмитръ. Тогда же и Василь дьякъ, рекомый Молза, застрѣленъ бысть подъ городомъ. Михалка же Скулу убиша, согонивше на Ширѣцѣ, а главу его сосъкоша, трои чепи сняше золоты и принесоша главу его ко Коломанови.

Мьстиславу же стоящу на Зубрьи. Дмитръ прибѣже к нему. Мьстиславу же не могшу биться съ угры и просяше зятя своего Данила и Олександра, да быста затвориласта в Галичѣ. Обѣщася ему Данилъ и Лександръ ити в Галичь. Данилъ же затворися в Галичѣ, а Олександру не смѣвъшю.

Тогда же великая княгини Романовая восприимши минский чинъ.

Потом же приде рать подъ городъ, Каломан и ляховѣ. И многу бою бывшю на Кровавомъ броду, и паде на ня снѣгъ, не могоша стояти, идоша за Рогожину, идоша на Мьстислава и прогнаша и земли.

Мьстиславу же повѣдавшю Данилови: «Изииди из града». Данилъ же изииде с Дмитромъ тысячькым и с Глѣбомъ Зеремѣевичемь и со Мирославомъ. Изиидоша из града и быша противу Толмачю, угони и неверный Витовичь Володиславъ. Наворотившеся на нь, и прогнаша и, и коня от него отѣяша.

Данилъ бо младъ бѣ, и видѣвъ Глѣба Зеремиевича и Семьюна Кодьниньского мужескы ѣздяща, и приѣха к нима, укрепляя и. И инии же устрьмилися бяхуть на бѣгъ.

Того же дни бишася всь днь олнѣ до нощи. Тое же нощи увернушася Данилъ и Глѣбъ Зеремѣевичь, яста Яньца, младъ сы показа мужьство свое. И всю нощь бистася. Наутрѣя же угони и Глѣбъ Василевичь. Уверьнувше же ся Данилъ на нь, и гна и дале поприща. Оному же утекши пред нимъ, борзости ради коньское. Данилови же возвратившюся, и единому едущю межи ими, онем же не смѣющимъ наѣхати на нь, донележе взъеха к нему Глѣбъ Судиловичь, и Гаврило Иворович, и Перенѣжько.

Оттуду проидоша в Онутъ и идоша в поле. Бывъшю же гладу велику. Поидоша вози и къ Плаву на канун святаго Дмитрѣя. Вземше возы накормишася изобилно и похвалиша бога и святаго Дмитрѣя, яко накорми я. Оттуду же придоша ниже Кучелемина, мысляще, кудѣ преити рѣку Днѣстръ. Божиею же милостию придоша лодья из Олешья, и приѣхаша в нихъ на Днѣстръ, и насытишася рыбъ и вина.

Оттуду же приѣха Данилъ ко Мьстиславу. Мьстиславъ же великую похвалу створи Данилови и дары ему дасть великыи и конь свой борзый сивый, и рече ему: «Поиди, княже, в Володимерь, а я поиду в половци, мьстивѣ сорома своего». Данилови же приехавшю в Володимерь.

Въ лѣто 6722. Бысть тишина.

Въ лѣто 6723. Божиимъ повелениемь прислаша князи Литовьскии к великой княгини Романовѣ и Данилови и Василкови, мир дающе. Быху же имена литовьскихъ князей се: старейшей Живинъбудъ, Давъятъ, Довъспрункъ, брат его Мидогъ, братъ Довъяловъ Виликаилъ. А жемотьскыи князи: Ерьдивилъ, Выкынтъ, а Рушьковичевъ — Кинтибуть, Вонибут, Бутовить, Вижѣикъ, и сынъ его Вишлий, Китений, Пликосова, а се Булевичи — Вишимут его же уби Миндого тъ, и жену его поялъ, и братью его побилъ, Едивила, Спрудѣика. А се князи из Дяволтвы: Юдьки, Пукѣикъ, Бикши, Ликиикъ. Си же вси миръ даша князю Данилови и Василку, и бѣ земля покойна. Ляхом же не престающимъ пакостящимъ, и приводе на ня литву, и воеваша ляхы, и много убиства створиша в нихъ.

Въ лѣто 6724. Не бысть ничто же.

...Въ лѣто 6741. Королевич же и Судиславъ выведе Дьяниша на Данила. Данилъ же ѣха Кыеву и приведе половцѣ и Изяслава противу имъ, и со Изяславом водися у божницю и со Володимеромъ. Придоста противу Данишу. Изяславъ же льсть створи и вѣлѣ воевали землю Данилову, и взяша Тихомль, и возвратишася, оставьшуся Володимеру с Даниломъ и Котяневи одиному. О лесть зла есть, якоже Омиръ пишеть, — до обличеня сладка, обличѣна же зла есть. Кто в нѣй ходить, конѣць золъ прииметь. О злѣе зла зло есть!

Оттуда же идоша ко Перемилю. Андрѣй королевичь, Дьянишь и угре бишася о мостъ со Володимѣромъ и Даниломъ, и отбивъшися имъ. Угре же воротишася к Галичю и порокы пометаша. Володимѣръ же и Данилъ поидоста по нихъ. Василко же и Олександръ приде ко брату. И сняшася в Бужьска. Володимеръ же и Котянь, Изяславъ воротишася.

Въ лѣто 6742. Отступи Глѣбъ Зеремѣевичь от королевича к Данилови.

Данилъ же и Василко и однако идоста к Галичю, стрѣтоша и болшаа половина Галича: Доброславъ и Глѣбъ, инии бояре мнози, и пришедъ ста на березѣ Днестра. И прия землю Галичьскую и розда городы бояромъ и воеводамъ. И бѣаше корма у нихъ много. Королевичь же и Дьянишь и Судиславъ изнемогаху гладомь в градѣ. Стояше же 9 недѣль воюя, жда леду, дондеже перешли на нѣ. Судиславъ же лестью посла ко Александрови, река: «Дамъ тобѣ Галичь, поиди от брата». Он же поиде прочь. Галичани же думаху яти, галичани же выѣхаша по Данилѣ.

Малу же времени минувшю, королевичь умре. Послаша галичанѣ по Данила Чермьного Семьюнька, а Судиславъ иде Угры.

Вѣснѣ же бывши, Олександръ убоявося злаго своего створения, поиде ко тьсту своему Киевъ. Данилъ же увѣдавъ изииде на нѣ из Галича, угони и во Полономь, и яша и в лузѣ Хоморьскомь. Данилови же не спавъшу три дни и 3 ноши, такоже и воемь его.

Будущю же Володимеру Кыевѣ, присла сына своего Ростислава в Галичь, и прия с нимъ братьство и любовь велику, Михаилови же Изяславу одинако не престающа на нь враждою. Оставилъ у него Глѣба Зеремѣича и Мирослава, иныи бояре многы. Посла же Володимеръ рекий: «Помози ми, брате!» Данилъ же вѣлъею любовью скоро собравъ полкы поиде.

Михаилъ же не стерпѣвъ отъиде от Кыева. Данилъ же поиде ко Володимеру, и поидоста Чернигову. И приде к нима Мьстиславъ Глѣбовичь. Оттуда же поидоша плѣнячи землю, поимаша грады многы по Деснѣ, ту же взяша и Хороборъ, и Сосницю, и Сновескъ, иныи грады многии, и придоша же опять Чернигову. Створиша же миръ со Володимеромъ и Даниломъ Мьстиславъ и черниговьчи. Люто бо бѣ бой у Чернигова, оже и таранъ на нь поставиша, меташа бо каменемь полтора перестрѣла, а камень, якоже можаху 4 мужи силнии подъяти. Оттуда с миромъ преидоша Кыеву.

Изяславъ же одинако не престааше, возвелъ бѣ полвцѣ на Киевъ.

Данилъ бо и вои его бѣ иструдилася. Поплѣнилъ бо бѣ всѣ Черниговьскые страны, воевалъ бо бѣ от Крещениа до Вознесения, створи миръ, воротися Кыеву.

Половцем же пришедшимъ Кыеву и плѣнящимъ землю Рускую. Данилъ бо бѣ изнемоглъся. Данилъ же хотяше изиити домови лесною страною, Володимеру же просящу, Мирославу же помогающу ему: «Изиидемь на поганыи половцѣ!» Срѣтоша же половцѣ у Звенигорода. Володимеру же хотящу возвратитися, и Мирославу глаголюще на возвращение, Данилови же рекшу: «Не подобаеть воину, устремившуся на брань — или победу прияти, или пастися от ратных. Азъ бо возбраняхъ вамъ. Ныне же вижю, яко страшливу душю имате. Азъ вамъ не рѣхъ ли, яко не подобить изиити труднымъ воемь противу цѣлымъ? Ныне же почто смущаетеся? Изиидите противу иимь».

Срѣтѣвшимъ же ся воемь многимь половецькимь у Торчьского, бысть сѣча люта. Данилови же гоняшу по половцех, донележе конь его застрѣленъ бысть гнѣдый. Преже бо инии половци наворотилъ на бѣгъ. Данилъ же, видѣвъ бежащий конь свой стрѣлянъ, наворотися на бѣгъ. Володимеру же ятому бывшу в Торцькомъ, и Мирославу, свѣтомъ безбожьнаго Григоря Василевича и Молибоговичевь, инѣмь бояръмъ многимъ ятымъ бывшимъ.

Данилу же прибѣгшу к Галичю, Василкови же бывшу в Галичи с полкомъ, и срете брата си. Борисъ же Межибожьскый свѣтомъ Доброславьлимъ и Збыславлимъ посла к Данилови, рекый: «Изяславъ и половци идуть к Володимеру». Лесть бо бѣ се. Данилъ же посла ко брату си: «Стерези Володимѣра». Узрѣвше же бояре Галичьстии Василка отшедша с полономъ, воздвигоша крамолу. Судиславу же Ильючю рекшу «Княже, льстивъ глаголъ имеют галичане, не погуби се, поиди прочь!» Данилови увѣдавшу крамолу ихъ, изииде Угры.

Зимѣ же приспѣвши, иде Василко Галичю, поима ляхы. Данилъ же в то время приде ко брату си изо Угоръ. И воиваша, не дошедше Галича, воротися домовь.

Be лето 6743. Придоша Галичане на Каменець и вси Болоховьсции князи с ними, и повоеваша по Хомору, и поидоша ко Каменцю, вземши полонъ великъ, поидоша. В то же время послалъ бяше Володимиръ Данилови помощь Торцькыи Данила Нажировича. Данилови же бояре выехавши ис Каменца, снемьшеся со торки и постигоша ѣ. И побѣжени быша невѣрнии галичане. И вси князи Болоховьсции изоимани быша, и приведоша е Володимѣръ ко князю Данилови.

Лѣту же наставшу, нача посылати Михаилъ и Изяславъ, грозяча: «Дай нашу братью, или придемь на тя войною». Данилови же молящюся богу, святому архиерѣю Николѣ, иже каза чюдо свое. Возвелъ бо бяшеть на Данила Михаилъ и Изяславъ ляхъ и русь и Половець множество. Кондратови же ставшу, кде ныне град Холмь стоить, пославшю ему ко Червьну воевать. Василковичем же срѣтившимъ е и бившимъся с ними, поимаша Лядьские бояре, приведоша е перед Данила во Городокъ.

Михаилови же стоящу на Подъгораи, хотящю снятися с Кондратомъ и ожидающю Половець со Изяславомъ. Половци же придоша в землю Галичькую, не восхотѣша ити на Данила, вземшю всю землю Галичькую, возвратишася. То слышавъ, Михаилъ возвратися в Галичь, а Кондратъ побѣже доляховъ чересъ нощь и топился бяшеть от вои его во Вепрю множество.

Лету же наставшу, собравъшася, идоста на Галичь на Михаила и Ростислава. Затворила бо ся бѣяста во градѣ. И угоръ множество бяашеть у него. И возвративъшися воеваста около Звенигорода, города же хотяща и не возяста, бѣ бо святаа Богородица в немь, чюдная икона.

Тое же осени умиристася.

Веснѣ же бывши, поидоста на ятвезѣ, и приидоста Берестью, рѣкамъ наводнившимся и не возмогоста ити на ятвязѣ.

Данилови рекъшу: «Не лѣпо есть держати нашее отчины крижевникомь Тепличемь, рекомымь Соломоничемь». И поидоста на нѣ в силѣ тяжьцѣ. Приаста град месяца марта, старейшину ихъ Бруна яша, и вои изоимаша и возъвратися Володимѣръ.

Данилови же в томь же лѣтѣ пошедъшу на Михаила на Галичь. Онем же мира просящим, дата ему Перемышль. По том же лѣтѣ Данилъ же возведе на Кондрата литву Минъдога, Изяслава Новгородьского.

Данилъ же в то время шелъ бяше со братомъ своимъ Угры ко королеви, бѣ бо звалъ его на честь.

В то время пошелъ бяше Фридрихъ царь на гѣрцика войною, и восхотѣста ити Данилъ со братомъ Василкомъ гѣрцикови во помощь. Королеви же возбранившу има, возвратистася во землю свою.

И потомь приде Ярославъ Суждальскый и взя Киевъ подъ Володимеромъ, не мога его держати, иде пакы Суждалю. И взя под нимъ Михаилъ, а Ростислава, сына своего, остави в Галичи. И отъяша от Данила Перемышль. Бывшю же межю ими овогда миру, овоща рати.

И шедшю же Ростиславу во поле, богу же поспѣвшу, приде вѣсть Данилу, во Холъмѣ будущю ему, яко Ростиславъ сошелъ есть на литву со всими бояры и снузникы. Сему же прилучившуся, изииде Данилъ со воии со Холъма и бывшю ему третий день у Галичи. Любяхуть же и гражане. Подъехавшу же ему подъ городъ и рече имъ: «О мужи градьстии, доколѣ хощете терпѣти иноплеменьныхъ князий державу?» Они же воскликнувше рѣша, яко: «Се есть держатель нашь богомь даный!», и пустишася, яко дѣти ко отчю, яко пчелы к матцѣ, яко жажющи воды ко источнику. Пискупу же Артѣмью и дворьскому Григорью возбраняющу ему, узрѣвшима же има, яко не можета удерьжати града, яко малодушна блюдящася о преданьи града, изиидоста слезнами очима и ослабленомь лицемь, и лижюща уста своя, яко не имѣюща власти княженья своего, рѣста же с нужею: «Прииди, княже Данило, приими градъ!» Данило же вниде во градъ свой и прииде ко пречистѣ святѣй Богородици, и прия столъ отца своего, и обличи побѣду, и постави на нѣмѣчьскыхъ вратѣхъ хоруговь свою.

Наутрѣя же приде к нему вѣсть, яко Ростиславъ пошелъ бѣ к Галичю, слышавъ же приятье градьское, бѣжа во Угры путемь, им же идяше на Боръсуков Дѣлъ, и прииде к Бани, рекомѣй Родна, и оттуда иде Угры.

Бояре же пришедше падше на ногу его просяще милости, яко: «Согрѣшихом ти, иного князя держахомъ». Онъ же отвѣщавъ рче имъ: «Милость получисте, пакы же сего не створисте, да не во горьшая впадете».

Данилови же увѣдавшу входъ ихъ, посла на нѣ вое свое, и гнаша по нихъ до Горы и возвратишася.

Побоище Батыево

Въ лѣто 6745. Придоша безбожнии измаилтянѣ, преже бивъшеся со князя рускими на Калкохъ.

Бысть первое приходъ ихъ на землю Рязаньскую и взята град Рязань копьемъ, изведше на льсти князя Юрья, и ведоша Прыньску, бѣ бо в то время княгини его Прыньскы. Изведоша княгиню его на льсти, убиша князя Юрья и княгини его, и всю землю избиша и не пощадѣша отрочатъ до сущихъ млека. Кюръ Михайловичь же утече со своими людми до Суждали и поведа великому князю Юрьеви безбожных агарянъ приходъ, нашествие.

То слышавъ великий князь Юрьи посла сына своего Всеволода со всими людми и с нимъ кюръ Михайловичь. Батыеви же устремлешюся на землю Суждальскую, и срѣте и Всеволодъ на Колоднѣ, и бившимся имъ и падъшимъ многимъ от нихъ от обоихъ. Побѣжену бывшу Всеволоду, исповѣда отцю бывшую брань устремленыхъ на землю и грады его. Юрьи же князь, оставивъ сынъ свой во Володимерѣ и княгиню, изииде изъ града, и совокупляющу ему около себе вои, и не имѣющу сторожии, изъѣханъ бысть безаконьнымъ Бурондаема, всь городъ изогна и самого князя Юрья убиша. Батыеви же стоящу у града, борющуся крѣпко о градъ, молвящимъ имъ льстью гражаномъ: «Гдѣ суть князи Рязаньстии, вашь град, и князь вашь великий Юрьи? Не рука ли наша емши и смерти преда и?»

Услышавъ о семь преподобный Митрофанъ епископъ начатъ глаголати со слезами ко всимъ: «Чада, не убоимся о прельщеньи от нечестивых и ни приимемь си во умъ тленьнаго сего и скоро минующаго житья, но ономь не скоро минующѣмь житьи попечемься, еже со ангелы житье. Аще и градъ нашь пленыне копиемь возмуть и смерти ны предасть, азъ о томь, чада, поручьникъ есмь, яко вѣнца нетлѣньнаа от Христа бога приимете». О сем же словеси слышавше, вси начаша крепко боротися. Тотаромъ же порокы градъ бьющемь, стрелами бещисла стрѣляющимъ. Се увидѣвъ князь Всеволодъ, яко крѣпчѣе брань належить, убояся, бѣ бо и самъ младъ, самъ изъ града изииде с маломъ дружины и несы со собою дары многии, надѣяше бо ся от него животъ прияти. Онъ же, яко свѣрпый звѣрь, не пощади уности его, велѣ предъ собою зарѣзати, и градъ всь избье. Епископу же преподобному во церковь убѣгшу со княгинею и с дѣтми и повѣлѣ нечестивый огньмь зажещи, ти тако душа своя предаша в руцѣ богу.

Град ему избившу Володимѣрь, поплѣни грады Суждальскиие и приде ко граду Козельску. Будущу в немь князю младу именемь Василью. Увѣдавъши же нечестивии, яко умъ крѣпкодушьный имѣють людье во градѣ, словесы лестьными не возможно бѣ града прияти. Козлянѣ жѣ свѣтъ створше не вдатися Батыю, рекше яко: «Аще князь нашь млад есть, но положимъ животъ свой за нь, и сде славу сего свѣта приимите, и тамъ небесныя вѣнца от Христа бога приимемь». Тотаром же бьющимся о град, прияти хотящимъ град, разбившимъ граду стѣну, и возиидоша на валъ татаре. Козляне же ножи рѣзахуся с ними. Свѣтъ же створиша изиити на полкы тотарьскые, и исшедше изъ града, исѣкоша праща ихъ, нападше на полъкы ихъ, и убиша от татаръ 4 тысящи, и самѣ же избьени быша. Батый же взя городъ, изби вси, и не пощади от отрочать до сосущих млеко. О князи Васильи неведомо есть, и инии глаголаху, яко во крови утонулъ есть, понеже убо младъ бяше есть. Оттуду же ву татарѣхъ не смѣють его нарещи град Козлескъ, но град злый, понеже бишася по семь недель. Убиша бо от татаръ сыны темничи три. Татари же искавше и не могоша ихъ изнаити во множествѣ трупъ мертвыхъ.

Батыеви же вземшю Козлескъ, и поиде в землю Половецькую. Оттуда же поча посылати на грады Русьскые и взять град Переяславль копьемь, изби всь, и церковь архангела Михаила скруши, и сосуды церьковьныя бещисленыя, златыа и драгаго каменья взятъ, и епископа преподобнаго Семеона убиша.

В то же время посла на Черниговъ, обьступиша град в силѣ тяжцѣ. Слышавъ же Мьстиславъ Глѣбовичь нападение на град иноплеменьных, приде на ны со всими вои. Бившимъся имъ, побѣженъ бысть Мьстиславъ, и множество от вои его избьенымъ бысть, и градъ взяша и запалиша огньмь. Епископа оставиша жива и ведоша и во Глуховъ.

Меньгуканови же пришедшу сглядатъ града Кыева. Ставшу же ему на оной странѣ Днѣпра во градъка Пѣсочного, видивъ град, удивися красотѣ его и величеству его, присла послы свои к Михаилу и ко гражаномъ, хотя е прельстити, и не послушаша его.

В лѣто 6746. Михаилъ бѣжа по сыну своемь передъ татары Угры, а Ростиславъ Мьстиславичь Смоленьского сѣдѣ Кыевѣ. Данилъ же ѣха на нь, и я его, и остави в немь Дмитра, и вдасть Кыевъ в руцѣ Дмитрови обьдержати противу иноплеменьныхъ языкъ, безбожныхъ татаровъ.

...Яко бѣжалъ есть Михаилъ ис Кыева в Угры, ѣхавъ я княгиню его и бояръ его поима, и город Каменѣць взя. Слышавъ же се Данилъ посла слы река: «Пусти сестру ко мнѣ, зане яко Михаилъ обѣима нама зло мыслить». И Ярославъ услыша словеса Данилова, и бысть тако, и приде к нима сестра, к Данилу и Василку, и держаста ю во велицѣ чести.

Король же не вдасть дѣвкы своей Ростиславу и погна и прочь. Идоста Михаилъ и Ростиславъ ко уеви своему в ляхы и ко Кондратови. Присла бо Михаилъ слы Данилу и Василку, река: «Многократы согрѣшихо вам и многократы пакости творях ти. Что ти обѣщахъ и того не створих. Аще коли хотяхъ любовь имѣти с тобою, невѣрнии галичанѣ не вдадяхут ми. Нынѣ же клятвою клену ти ся, яко николи же вражды с тобою не имамъ имѣти».

Данилъ же и Василко не помянуста зла, вьдаста ему сестру и приведоста его из Ляховъ. Данилъ же свѣтъ створи собратом си, обѣща ему Киевъ Михаилови, а сынови его Ростиславу вдасть Луческъ. Михаилъ иже за страхъ татарьскый не смѣ ити Кыеву. Данилъ же и Василко вьдаста ему ходити по землѣ своей, и даста ему пшеницѣ много и меду и говядъ и овѣць доволѣ. Михаилъ же увѣдѣвъ приятье Киевьское и бѣжа со сыномъ своимъ во Ляхы Кондратови. Приближившимъ же ся татаромъ, то не стерпѣ туго, иде в землю Воротьславьску и приде ко мѣсту Немѣцкому именемь Середа. Узрѣвши же нѣмци, яко товара много есть, избиша ему люди, и товара много отъяша и унуку его убиша. Михаилу иже не дошедшю и собравшюся, и бысть в печали величѣ: уже бо бяхут татари пришли на бой ко Иньдриховичю. Михаилъ же воротися назадъ опять Кондратови.

Мы же на преднее возвратимся.

В лѣто 6747.

Въ лѣто 6748. Приде Батый Кыеву в силѣ тяжьцѣ, многомь множьствомь силы своей, и окружи град, и остолпи сила татарьская, и бысть град в обьдержаньи велицѣ. И бѣ Батый у города и отроци его обсѣдяху град. И не бѣ слышати от гласа скрипания телѣгъ его, множества ревения вельблудъ его, и рьжания от гласа стадъ конь его, и бѣ исполнена земля Руская ратныхъ.

Яша же в них татарина именемь Товрулъ, и тъ исповѣда имъ всю силу ихъ. Се бяху братья его силныи воеводы: Урдю и Байдаръ, Бирюй, Кайданъ, Бечакъ и Меньгу и Кююкь, — иже вратися увѣдавъ смерть канову, и бысть каномь, не от роду же его, но бѣ воевода его перьвый — Себдяй богатуръ и Бурунъдаии багатырь, — иже взя Болгарьскую землю и Суждальскую, — инѣхъ бещисла воеводъ, их же не исписахомъ зде.

Постави же Баты порокы городу подълѣ вратъ Лядьскьх. Ту бо бѣаху пришли дебри. Порокомъ же бес престани бьющимъ день и нощь, выбиша стѣны. И возиидоша горожаны на избыть стѣны, и ту бѣаше видити ломъ копейный, щетѣ скѣпание, стрѣлы омрачиша свѣтъ. Побѣженым и Дмитрови ранену бывшу, взиидоша татарѣ на стѣны и сѣдоша. Того дне и ноши гражанѣ же создаша пакы другий град около святое Богородицѣ. Наутрѣя же придоша на нѣ, и бысть брань межи ими велика. Людем же узбѣгшимъ и на церковь и на комаръ церковныя и с товары своими; от тягости повалишася с ними стѣны церковныя. И приятъ бысть град сице воими. Дмитрѣя же изведоша язвена, и не убиша его мужьства ради его.

В то же время ѣхалъ бяше Данилъ Угры королеви и еще бо бяшеть не слышалъ приходъ поганыхъ татаръ на Кыевъ.

Батыю же вземшю град Кыевъ и слышавъшу ему о Данилѣ, яко Угрѣхъ есть, поиде самъ Володимеру, и приде к городу Колодяжьну. И постави порока 12, и не може разбита стѣны, и начатъ перемолъвливати люди. Они же, послушавше злого свѣта его, передашася, и сами избити быша. И приде Каменцю, Изяславлю, взятъ я. Видивъ же Кремянѣць и градъ Даниловъ, яко не возможно прияти ему, и отиде от нихъ. И приде к Володимеру, и взя и копьемь, и изби и не щадя. Тако же и град Галичѣ, иныи грады многы, имже нѣсть числа.

Дмитрови же, Кыевьскому тысяцкому Данилову, рекшу Батыеви: «Не мози стряпати в землѣ сей долго, время ти есть на угры уже поити. Аще ли встряпаеши, земля ти есть силна. Сберуться на тя и не пустятъ тебе в землю свою». Про то же рече ему, види бо землю гибнущу Рускую от нечестиваго.

Батый же послуша свѣта Дмитрова, иде Угры. Король жь Бѣла и Каломанъ срѣтоша ѣ на рѣцѣ Солоной. Бившимся имъ полкомъ, бѣжаща угре, и гнаша ѣ татары до рѣкѣ Дуная. Стояша по побѣдѣ три лѣта.

Преже того ѣхалъ бѣ Данило князь ко королеви Угры, хотя имѣти с ним любовь сватьства, и не бы Любови межи има. И воротися от короля и приѣха въ Синеволодьско во манастырь святыя Богородица. Наутрея же воставъ видѣ множество бѣжащих от безбожных татаръ и воротися назадъ Угры. Не може бо проити Руское земли, зане мало бѣ с нимь дружины. И оставивъ сына своего У грѣхъ и вьдасть и ву руцѣ галичаномъ, вѣдаа невѣрьствие ихъ, про то его не поя с собою.

Иде изо Угоръ во Ляхы на Бардуевъ и приде во Судомирь. Слыша о братѣ си и о дѣтех и о княгини своей, яко вышли суть из Руское землѣ в Ляхы предъ безбожными татары, и потосьнуся взискати ихъ, и обрате ихъ на рѣцѣ рекомѣй Полцѣ, и возрадовашася о совокупьленьи своемь, и жалишаси о побѣдѣ землѣ Руское и о взятьи град от иноплеменьникъ множьства.

Данилови же рекшу, яко: «Не добро намъ стояти сде близъ воюющих нас иноплеменьникомъ!» Иде в землю во Омазовьскую ко Болеславу Кондратову сынови. И вдасть ему князь Болеславъ град Вышегородъ. И бысть ту, дондеже вѣсть прия, яко сошли суть и землѣ Руское безбожнии.

И возвратися в землю свою, и приде ко граду Дорогычину, и восхотѣ внити во град, и вѣстьно бысть ему, яко «Не внидеши во град!» Оному рекшу, яко: «Се былъ град нашь, и отець наших, вы же не изволисте внити вонь». И отъиде мысля си.

Иже богъ послѣже отмьстье створи держателю града того, и вьдасть и в руцѣ Данилу. И обьновивы и созда церковь прекрасну святое Богородици, и рече: «Се градъ мой, преже бо прияхъ и копьемь».

Данилови же со братомъ пришедшу ко Берестью и не возмогоста ити в поле смрада ради множьства избьеных. Не бѣ бо на Володимѣрѣ не осталъ живый, церкви святой Богородици исполнена трупья, иныа церкви наполнены быша трубья и телесъ мертвых.

Потом же Михаилъ иде от уя своего на Володимѣръ сыномь своим и оттуда иде Пиньску. Ростислав же Володимѣричь приде к Данилу во Холмъ, одержалъ бо бѣаше богъ от безбожных татаръ. Ростислав же показа правду свою, яко не есть во свѣтѣ с Михаиломъ. Михаилъ же не показа правды воз добродѣанье Данилу же и Василку, но проиде землю его и и пославъ посла иде, въ Киевъ, и живяше подъ Киевомъ во островѣ, а сынъ его иде в Черниговъ Ростиславъ.

Вышедшу же Лвови изъ Угоръ с бояры галичкыми и приѣха во Водаву ко отцю си, и радъ бысть ему отець.

Бояре же галичьстии Данила княземь собѣ называху, а самѣ всю землю держаху. Доброслав же вокняжилъся бѣ и Судьичь, поповъ внукъ, и грабяше всю землю, и въшед в Бакоту, все Понизье прия, безъ княжа повеления. Григорьи же Васильевичь собѣ горную страну Перемышльскую мышляше одержати. И бысть мятежь великъ в землѣ и грабежь от них. Данилъ же, увѣдавъ, посла Якова, столника своего, с великою жалостью ко Доброславу, глаголя к нимь: «Князь вашь азъ есмь. Повеления моего не творите, землю грабите. Черниговьских бояр не велѣх ти, Доброславе, приимати, нъ дати волости галичкимъ. А Коломыйскюю солъ отлучите на мя». Оному же рекшу: «Да будет тако!». В тъ де часъ, Якову сѣдящу у него, придоста Лазорь Домажирець и Иворъ Молибожичь, два безаконьника от племени смердъя, и поклонистася ему до землѣ. Якову же удивившуся и прашавшу вины, про что поклонистася. Доброславу же рекшу: «Вдахъ има Коломыю». Якову же рекшу ему: «Како можеши бес повеления княжа отдати ю сима! Яко величии князи держать сию Коломыю на роздавание оружьникомъ, си бо еста недостоина ни Вотьнина держати». Он же усмѣявься рече: «То что могу же глаголати». Яковъ же, приехавъ, вся си сказа князю Данилови. Данилъ же скорбяше и моляшеся богу о отчинѣ своей, яко нечестивымъ симъ держати ю и обладати ею.

И малу же времени минувшу присла Доброславъ на Григоря, река, яко: «Невѣренъ ти есть». Противляшеся ему, а самъ хотяше всю землю одержати. Свадивьшеся сами и приѣхаша с великою гордынею. Едучю Доброславу во одиной сорочьцѣ, гордящу, ни на землю смотрящю, галичаном же текущимъ у стремени его.

Данилови же видящу и Василкови гордость его, болшую вражду на нь воздвигнуста. Доброславу же и Григорю обоимъ ловящимъ на ся. Слышав же Данилъ рѣчи ихъ, яко полны суть льсти, и не хотять по воли его ходити, и власть его иному предати, сомыслив же се братомъ, понужи же, видя безаконие ихъ, и повелѣ его изоимати.

Въ лѣто 6749. Ростиславъ собра князѣ болоховьскые и останокъ галичанъ, приде ко Бакотѣ. Курилови же сущю печатнику тогда вь Бакотѣ, послану Даниломъ княземь и Василкомъ исписати грабительства нечестивых бояр, утѣшити землю. Бившимъ же ся имъ у вратъ, отступився, хотяше премолвити его словесы многыми. Курилъ же отвѣща ему: «Се ли твори возмездье уема своима воз добродѣанье! Не помниши ли ся, яко король Угорьскыи изгналъ тя бѣ и землѣ сь отцьмь ти? Како тя восприаста огосподина моя, уя твоя, отча ти во величи чести держаста, и Киевъ обѣчаста тобѣ, Луческъ вдаста, и матерь твою и сестру свою изъ Ярославлю руку изъяста и отчто ти вдаста». Инеми словесы мудрыми глаголаста ему много. Видѣв же, не послуша его, изииде на нь со пѣшьци. Онъ же увѣдѣвъ то, поиде прочь. Онъ же мудростью и крепостью удержа Бакоту. Ростислав же изииде за Днѣпръ.

Слышавъ же Данилъ приходъ Ростиславль со князи Болоховьскими на Бакоту, абье устремися на нѣ, грады ихъ огневи предасть, и гребля ихъ раскопа. Василько же князь осталъ бѣ стеречи землѣ от Литвы, послалъ бѣаше вое свое со братомъ. Данилъ же возьма плѣнъ многъ вратися и пойма грады ихъ: Деревичь, Губинъ и Кобудъ, Кудинъ, Городѣць, Божьскый, Дядьковъ. Приде же Курилъ, печатникъ князя Данила, со треими тысящами пѣшець и трьими сты коньникъ, и водасть имъ взяти Дядьковъ град.

Оттуда же плѣнивъ землю Болоховьскую и пожегъ. Оставили бо ихъ татарове, да имъ орють пшеницю и проса. Данилъ же на нѣ болшую вражьду, яко от тотаръ болшую надежу имѣаху, князѣ же ихъ изъя от руку Болеславльу, князя Мазовьского. Рекшу Болеславу: «Почто суть вошли во землю мою, яко не влах имъ», — рекый: «Не суть вои твои, но суть особнии князи». И хотяше разъграбити е Они же обѣщашася работѣ быти. Онемь же молящимся, Данилъ же и Василко за нѣ хоти с ними брань створити. Василко же ехавъ убѣди и, рекше умоли и, и дасть ему дары многи на избавление ихъ. Онѣм же одинако не помнящи добродѣанья, богъ возмездье имъ дасть, яко не оста ничтоже во градѣ ихъ, еже бысть не пленено. И приде ко брату си милостью божиею, обличая побѣду.

Ростислав же одинако не престааше о злобѣ своей, но вои собравъ и Володислава неверного, поиде на Галичѣ. И пришедъ ко Печерѣ Домамири, и прельсти е Володиславъ, и вдашася Ростиславу, и оттуда поима, поиде ко Галичю, рекый, яко: «Твой есть Галичь». А самъ прия тысячю от него. Слышавъ же Данилъ и Василко, собравша воя скоро поидоста на нихъ. Онъ же не стерпѣ выбѣже из Галича до Щекотова, и с нимь бѣжа Артѣмѣй, епископъ галичькый, и инии галичани. Данилови же и Василку, женущу по немь, вѣсть приде ему, яко тотарове вышли суть и землѣ Угорьское, идуть в землю Галичькую, и того вестью спасеся, и нѣколико от бояръ его ято бысть.

Данилъ же, хотя уставити землю, и еха до Бакоты и Калиуса, а Василко еха во Володимѣръ. Данилъ же дворечкого посла на Перемышль, на Костянтина Рязаньского, посланаго от Ростислава, и владыцѣ Перемышльскому, коромолующе с нимь. И слышавъ Костянтинъ Адрѣа, грядуща на нь, избѣже нощью. Андрѣй же не удоси его, но удоси владыку, и слуги его разъграби гордые, и тулы ихъ бобровье раздра, и прилбичѣе ихъ волъчье и боръсуковые раздраны быша. Словутьного пѣвца Митусу, древле за гордость не восхотѣвша служити князю Данилу, раздраного, акы связаного приведоша. Сирѣчь, якоже рече приточникъ: «Буесть дому твоего скрутиться, бобръ и волкъ и язвѣць снѣдяться». Си же притчею речена быша.

Въ лѣто 6750. Не бысть ничтоже.

Въ лѣто 6751. Ростислава розгнаша татарове во Борку, и бѣжа угры, и вдасть зань пакы король угорьскый дочѣрь свою.

Данилу же будущу во Холмѣ, прибѣже к нему половчинъ его именемь Актай, рекый, яко: «Батый воротилъся есть изо Угоръ, и отрядил есть на тя два богатыря возискати тебе: Манъмана и Балаа». Данилъ же затворивъ Холмъ, еха ко брату си Василкови, поима с собою Курила митрополита. А татарове воеваша до Володавы и по озерамъ много зла створше.

Въ лѣто 6752. Не бысть ничтоже.

...Въ лѣто 6759. Умре князь великий лядьскый Кондратъ, иже бѣ славенъ и предобръ. Сожалиси по немь Данило и Василько. Потом же сынъ его умре Болеславъ Мазовешьскый князь, и власть Мазовешь брату своему Сомовитови, послушавъ князя Данила: бѣ бо братучада его за нимъ, дочи Александрова, именемь Настасья, яже посяже потом за боярина угорьского, именемь Дмитра.

В та же лѣта седе Самовитъ во Мазовши. Посла к нему Данило и Василко, рекша ему, яко: «Добро видилъ еси от наю и изиди с нами на ятвезѣ». И у Болеслава помочь пояста Суда воеводу и Сигнѣва, и сняшася во Дорогычинѣ, и поидоша, и преидоша болота, и наидоша на страну ихъ.

Не стерпѣвшимъ же ляхом, зажгоша ихъ первую всь: тѣмь бо зло створиша и знаменье имъ подаша, гнѣвъ бо имеше на нѣ Данилъ и Василко. И воеваша ѣ до вечера, и плѣнъ великъ приимше. Вечеру же бывшу, приѣхаша злиньци, и собрався вся земля Ятвеская, и прислаша Данилу Небяста, рекуще: «Оставь намъ ляхы, а самъ поиди миренъ изъ землѣ нашее». И хотѣния не получиша. Ляхом же осторожившимся, нападоша нощь на ляхы. А руси не острожившимъся. Ляхом же крепко борюще и суличами мечюще и головнями яко молнья идяху, и каменье яко дождь с небеси идяше. Ляхом же злѣ стражющимъ, посла Сомовит моляся: «Пришлита ми стрѣльцѣ». Она же держаста гнѣвъ про зажьженье первое, одва посласта, занеже острогъ проломити хотяху, из ручь бодяхуся Пришедшимъ же стрѣлчемь, многы язвиша, и многи умориша стрелами, и возразиша ѣ от острога. Тое же нощи не бысть покоя от нихъ.

Наутрѣя же собрашася вси ятвязѣ, пѣшци и снузничи мнози зѣло, яко и лѣсомъ ихъ наполълнитися. Воставше же, зажьгоша колимогы своя, рекше станы, во день воскресения, рекше, недѣля. Данилови же князю пошедшу напередъ и отшедшю далече с Болеславли ляхы, Василкови же оставшу со Сомовитомъ. Лазореви же назади бывшу с половци, нападоша на нь крепко и хоруговь его отъяша. Прибѣгши же ему к Василкови и Сомовитови, бысть брань люта межи има. Падающимъ же от обоихъ много. Василкови же и Сомовитови крѣпко держати брань. Андрѣеви же дворьскому, сердце крепко имушю, нездравие же тѣло его обьдерьжаше и руцѣ, потокшу же ему во ротныѣ, копие упусти и за мало не убьенъ бысть.

Посла же Василко ко брату си, глаголя, яко: «Брань си велика есть. Потъснися к намъ». Данилови же навратившуся, и гнаша ѣ до лѣса. Онѣмь же одинако належащимъ на нѣ, падшимъ же многим межи ими. Федоръ Дмитровичь крѣпко боря раненъ бысть, еже с тоя раны смерть приять на рѣцѣ Наръви. Яшелъту же рекшу: «Лѣпо есть сѣдѣти намъ! Аще ли жалуете насъ, то преже себе жалуйте, и бещестья своего: нашими бо головами сдержати честь свою». И и бысть тако, каза Даниле сосѣдати воемь своимъ. Ссѣдше же поидоша же и поидоша и умякчиша сердца ятвязьмь, узрѣвше крепость рускую и лядьскую.

Идущимъ же имъ и плѣнящимъ и жгущимъ землю ихъ, прешедшимъ же имъ рѣку Олегъ, хотѣвшимъ имъ стати в тесных мѣстѣхъ, узрѣвъ же князь Данилъ, воспивъ и рече имъ: «О мужи воистии! Не вѣсте ли, яко крестьяномъ пространьство есть крепость, поганым же есть теснота, деряждье обычай есть на брань». И проиде жаку плѣняя и прииде на чиста мѣста, сташа станомъ. Ятвязем же одинако нападаюшимъ на нѣ, и гнаша русь и ляхове по них, и мнози князи ятвязьсции изъбьени быша; и гнаша ѣ до рѣкы Олга, и преста брань.

Наутрея же вожемь не вѣдущимъ, блудящимъ я, два варва убьена быста, третьего жива яша рукама, и приведенъ бысть ко князю Данилови. Рече же ему: «Изведи мя на путь правый, животъ примеши». И вдасть ему руку, изведе его, и предоша рѣку Лъкъ.

Наутрѣя же пригнавъшимъ к нимъ прусомъ и бортомъ. И воемь же всимъ съсѣдшимъ, и воружьшимъся пѣшьцемь исо стана, щитѣ же ихъ, яко заря бѣ, шоломъ же ихъ, яко солнцю восходяшу, копиемь же ихъ дрьжашимъ в руках, яко тръсти мнози, стрѣлчемь же обаполъ идущимъ и держащимъ в рукахъ рожанци своѣ и наложившимъ на нѣ стрелы своя противу ратным, Данилови же, на конѣ сѣдящу и воѣ рядящу. И рѣша прузи ятвяземь: «Можете ли древо поддрьжати древо суличами и на сию рать дерьзнути?» Они же видѣвше и возвратишася восвояси.

Оттуда же князь Данилъ приде ко Визьнѣ и преиде рѣку Наровь. И многи крестьяны от пленения избависта, и пѣснь славну пояху има, богу помогшу има, и придоста со славою на землю свою, наследивши путь отца своего великаго Романа, иже бѣ изоострился на поганыя, яко левъ, имже половци дѣти страшаху.

Въ лѣто 6760. Приела король угорьскы к Данилу, прося его на помощь, бѣ бо имѣ рать на бой с нѣмци. Иде ему на помощь и приде къ Пожгу. Пришли бо бяху поели нѣмѣцкыи к нему. Бѣ бо царь обьдержае в едень землю Ракушьску и Штирьску, герцкжъ бо уже убьенъ бысть. Бѣ бо имена посламъ: воевода царевъ и пискупъ Жалошьпурьскый, рекомый Сольскый, и Гарихъ Поруньскый, и Отагаре теньникъ, Пѣтовьскый. Възьѣха же король с ними противу же Данилу князю. Данила же приде к нему, исполни вся люди своѣ. Нѣмьци же дивящеся оружью татарьскому, бѣша бо кони в личинахъ и в коярѣхъ кожаныхъ, и людье во ярыцѣхъ, и бѣ полковъ его светлость велика от оружья блистающася. Самъ же ѣха подлѣ короля, по обычаю руску. Бѣ бо конь под нимь дивлению подобенъ, и сѣдло от злата жьжена, и стрелы и сабля златомъ украшена иными хитростьми, якоже дивитися, кожюхъ же оловира грѣцького и круживы златыми плоскоми ошитъ, и сапози зеленого хъза шити золотомъ. Немцем же зрящимъ, много дивящимся. Рече ему король: «Не взялъ быхъ тысяще серебра за то, оже еси пришелъ обычаемь рускимь отце въ своихъ». И просися у него въ станъ, зане зной бѣ великъ дне того. Онъ же я и за руку; и веде его в полату свою, и самъ соволочашеть его, и облачашеть и во порты своѣ, и таку честь творяшеть ему. И прииде в домъ свой.

Въ то же лѣто изгна Миндогъ сыновца своего Тевтевила и Едивида, пославшю ему на войну со вуемь своим на войну со Выконтомъ, на Русь воевать ко Смоленьку. И рѣче: «Што хто приемлеть, собѣ дерьжить». Вражбою бо за ворожьство с ними литву зая, поимана бѣ вся земля Литовьская и бешисленое имение их, притрано бѣ богатьство ихъ. И посла на нѣ вои своѣ, хотя убити и я. Онѣма же увѣдавшима, и бѣжаста ко князю Данилу и Василкови, и приѣхаша во Володимеръ. Миндогови же приславшю слы своя, река: «Не чини има милости». Не послушавъшима има Данилови и Василкови, зане сестра бѣ ею за Даниломъ.

Потом же Данило сгада с братомъ си и посла в ляхы ко княземь лядьскьмь, река, яко: «Время есть христьяномь на поганѣѣ, яко сами имѣють рать межи собою». Ляхове же обѣщашася, нъ нѣ исполниша. Данилу же и Василку пославшима Выкыньта во ятвязѣ и во жемойтѣ ко нѣмцемь в Ригу, и Викынтъ же убѣди я серебромъ и дарми многими ятвязѣ и полъ жимойти. Немцем же отвѣщавшимъ Данилу, яко: «Тебе дѣля миръ створимъ со Выкынтомь, зане братью нашу многу погуби». Обѣщаша же ся немци братья ити на помощь Тевтивулу. Данило же и Василко поидоста к Новугороду. Данилъ же и Василко, братъ его, розгадавъ со сыномъ, брата си посла на Волковыескь, а сына на Услонимъ, а самъ иде ко Здитову. И поимаша грады многы и звратишася в домы.

Потом же присла Выкынтъ, рекый, я ко нѣмцѣ хотять востати на помощь Тевтивилу. И посла Данило Тевтивила и помочь собѣ и с нимь русь и половцѣ, и многое воевание бысть межи ими.

Оттуда же Тевтивилъ иде с полономъ Даниловымъ в Ригу, и прияша рижани с великою честью, и крещенъ бысть.

Увядав же се Миндого, яко хотять ему помогати божии дворянѣ и пискупъ и вся вои рижьзкая, и убоявся, посла тайнѣ ко Андрѣеви, мастеру рижьску, и убѣди и дарми многими, сирѣчь умоли его, послалъ бо бѣ злата много и сребра, и сосуды серебреныи и златыи и красныи, и конѣ многы, рекый: «Ащь убьеши и женеши Тевтивила, и еще болша сих приимеши». Оному же рекъшу: «Не можеши избавленъ быти, аще не поспеши к папѣ и приимеши крещения, не одолѣеши врагу. Дружбу имѣю к тебе». О злѣе зла! Златомь ослѣпихъ очи свои, имже нынѣ пакы от нихъ бѣду приемлеть. Миндогъ же посла к папѣ и прия крещение, крещение же его льстиво бысть, жряше богомъ своимъ в тайнѣ: первому Нънадѣеви, и Телявели, и Диверикъзу заеячему богу, и Мѣидѣину, — егда выѣхаше на поле, и выбѣгняше заяць на поле, в лѣсъ рощѣния не вохожаше вону и не смѣяше ни розгы уломити. И богомь своим жряше, и мертвых телеса сожигаше, и поганьство свое явѣ творяше.

Тевтивилу же исповѣдѣ пискупъ и пребощь Вирьжань, сожалишаси по немь, вѣдяху бо, аще Тевътивилъ не бы изгнанъ. Литовьская земля в руку бѣ ихъ, и крещение неволею прияли быша. Си же вся некрестьяных литву створи Андрѣй, и изгнанъ бысть сану своего от братья. Тевтевилъ же прибѣже во Жемойть ко вуеви своему Выкынтови, поима ятвязѣ и жемойть и помощь Данилову, иже бѣ далъ ему Данилъ древле, иде на Мидогва.

Миндъвгъ же собрался бѣ и умысливъ же собѣ не битися с ними полкомъ, нъ вниде во град именемь Ворута. И высла шурина своего нощь, и розгнаша и русь и ятвязѣ. Наутрѣя же выѣхаша нѣмцѣ со самострелы, и ѣхаша на нѣ русь с половци и стрѣлами и Ятвязи со сулицами, и гонишася на поли подобной игрѣ. Оттуда же вратишася во жемойть.

И приде Миндовгъ, собравъ силу велику, на город Выкинтовъ именемь Твиреметь. Выѣха же Тевтевилъ изъ города, русь и половци Даниловы с ними и жемойть с ними и мнозии пѣшсцѣ. Гонящимъ же имъ застрѣли кочь половчинъ Миндогова въ стегно, и возвратися Минодовгъ в землю свою. Многымъ же ратьнымъ бывшимъ межи ими. Висимотъ подъ тѣм же градомъ убьенъ бысть.

Въ лѣто 6761. Тевтивилъ присла Ревбу река: «Поиди к Новугороду». Данило же поиде с братомъ Василкомъ и со сыномъ Лвом и с половци со сватомъ своимъ Тѣгакомъ, и приде к Пиньску. Князи же Пиньсцѣи имѣяху лесть и поя ѣ со собою неволею на войну. И послаша сторожѣ литва на озерѣ Зьятѣ, и гнаша чересъ болота до рѣкы Щарьѣ. Совокупивошим же ся воиемь всим, свѣтъ створиша, рекуще, яко: «Вѣсть уже есть на насъ». Прящим же ся имъ, не хотящимъ ити воеватъ, Данилъ же мудростью рѣчь створи, яко: «Срамоту имѣем от литвы и от всихъ земль, аще не доидемь и вратимься. Наутрѣя же — рече — свѣтъ створим». Тоѣ нощи пославъ по всимъ воемь, рекый: «Поидете, да разумно будеть всимъ не хотящимъ ити на войну». И зрѣвше же воѣ пошедшии, и сами нужею поидоша, инии же вси.

Наутрѣя же плѣниша всю землю Новгородьскую. Оттуда же возвратишася в домъ свой. Ятвязем же поехавшим на помощь Данилу, не могоша доѣхати, зане снѣзи велицѣ быша. Оттуда же возвратишася с помощью божиею, приемше плѣнъ великъ.

Потом же посла с братомъ и со сыномъ Романомъ люди своя, и взяста Городенъ, а сама воротистася от Бѣльска. Потом же посласта многы своя пѣшьцѣ и коньникы на град ихъ и плѣниша всю воотчину ихъ и страны их.

Миндог же посла сына си и воева около Турьска.

Того же лѣта присла Миндовгъ к Данилу, прося миру и хотя любви, о сватьствѣ. Тогда же Тевтилъ прибѣже к Данилу и жемойть и ятвязь, река, яко: «Миндовгъ убѣди я серебромъ многимъ». Данилу же гнѣвъ имѣющю на нѣ.

Въ лѣто 6762. В та же лѣта времени минувшу.

Хронографу же нужа есть писати все, и вся бывшая, овогда же писати в передняя, овогда же воступати в задняя. Чьтый мудрый разумѣеть. Число же лѣтомъ здѣ не писахомъ, в задняя впишемь по Антивохыйскымь соромъ, алумъпиядамъ грьцкыми же численицами, римьскы же висикостомь, якоже Евьсѣвий и Памьфилъво иннии хронографи списаша от Адама до Хрѣстоса. Вся же лѣта спишемь, рощетъше во задьнья.

По убьеньи же герьцюковѣ, рекомаго Фридриха, — бився одолѣ королеви угорьскому и убьень бысть от своих бояръ во брани, — мятежю же бывшу межу силними людьми о честь и о волость герьцюкову убьеного, о землю Ракушьску и о землю Штирьску. Королеви же угорьску риксу и королеви чѣшьску бьющимася о ню.

Король же угорьскый возведе искаше помощи, хотяше прияти землю нѣмѣцкую. И посла к Данилови, рекый: «Пошли ми сына Романа, да вдамъ за нь сестру герцикову, и вдамъ ему землю Нѣмѣцкую». И ѣха во нѣмцѣ с Романом, и да сестру герцюкову за Романа, и створитъ обѣтъ, его же за множество весь не списахомъ.

Потом же посла к Данилови, рекый: «Ужика ми и сватѣ еси, помози ми на чехы». И убѣди и. И поиде на Опаву путемь своимъ, самъ бо плѣняше землю Моравьскую, и многы городы расыпа, и вси пожьже, и велико убийство створи землѣ той.

Данилъ же снемся с Болеславомъ, мысляше, како проити землю Опавьскую. Болеславу же яко не хотящу, жена же его помогаше Данилови словесы, бѣ бо дщи короля угорьского именемь Кинька. Данилови же князю хотящю ово короля ради, ово славы хотя, — не бѣ бо в землѣ Русцѣй первее, иже бѣ воевалъ землю Чьшьску; ни Святославъ хоробры, ни Володимеръ Святый. Богъ хотѣние его исполни. Спѣшаше бо и тосняшеся на войну. Поем же сына своего Лва и помочь от брата Василка тысячкого Юрья, снемьшеся с Болеславомъ и поиде съ Кракова.

Придоша на рѣку Одру къ городу Козлии, и приѣха к нему Володиславъ, сынъ Казимирь Лѣсконогого Межькы, и поимь коньники и пѣшцѣ. И придоша к рѣцѣ Псинѣ, и створи же свѣтъ Данило и Левъ с Володиславом, куда бы воевати. Он же не исповѣдѣ правды и дасть вожь на льсти. Посла же князь Данил Лва, и Тевтивила, и Едивида, и дворьского, и всѣ воѣ, самъ же оста в малѣ со старыми бояры, со Юрьемь тысяцкым. Левъ же иде и воева, и видѣ, яко лжють вожевѣ, и не слуша ихъ, иде в горы лесныя и взя полонъ великъ.

Идущю же Данилу с Болеславомъ ко Опавѣ, пославъ сторожи ляхы своя. Выѣха же Андрѣй изо Опавы с чехы. И срѣтшимся имъ и сразившимся, одолѣ Андрѣй: мало бѣ ляховъ. Иныѣ изби, а иныѣ изоима. И вниде вели страх в ляхы.

Приѣхав же Данило и рече имъ: «Почто ужасываетеся? Не вѣсте ли, яко война безъ падшихъ мертвых не бываетъ? Не вѣсте ли, яко на мужи на ратныѣ нашли есте, а не на жены? Аще мужь убьенъ есть на рати, то кое чюдо есть? Инии же и дома умирають без славы, си же со славою умроша! Укрѣпите сердца ваша и подвигнете оружье свое на ратнѣѣ!» Сими же словы укрѣпивъ ѣ, иное много глаголавъ имъ. И поиде ко Опавѣ.

Видѣвъ же окрестьная села, бѣжащая во град, много же множьство, и нѣ бѣ ему кого послати. Рече же Володиславу: «Мнѣ еси учинилъ неправду, а себе еси погубилъ. Аще бы Левъ и людье мои сде былѣ вси, то уразъ велий быша земли сей учинилѣ и град съ аче сь приятъ бы былъ». И сожалиси, отславъ сына си Лва и воѣ. Ляхы же нудяше ѣхати ко граду, одинако же им не хотящимъ. Видивъ се, печаленъ бысть, не вѣдый о сыну своемь и о воихъ, кдѣ суть. Ляховѣ же не хотѣша ѣхати ко граду, но хотѣша дачече стати города.

Снемь бо бѣ рѣченъ всимъ воемь воевалнымъ приѣхати им ко граду.

Даниловы же рекшю: «Аще вы хощете ити прочь, но азъ хощу ся остатися самъ в малѣ дружинѣ и сожьдати воевъ моихъ». Послушавъ же Болеславъ и ляхове и сташа ниже града на рѣцѣ Опавѣ, не смѣяху бо ся отлучитися его.

Того же вечера приде Левъ с вои, имы плѣнъ велик со собою. Того же вѣчера створиша свѣтъ, да наутрѣя преидуть рѣку и обидут градъ и пожгуть вся внѣшняя: храмы и ограды и гумна.

Утру же бывъшу, створиша тако. Болеславъ же не изииде за рѣку, но ста на горахъ, исполчився. Володислав же иде; и пришедъ к первымъ вратомъ, пожгоша, и приидоша на другая врата. И выѣхаша Чехове, и неколико ихъ убиша, а другыя выгнаша. Бенешь же стояше пред враты со хоруговью. И около другыхъ вратъ пожгоша окрестьняя града. Пришедъшимъ же ко трѣтьимъ вратомъ, каза Данило сосѣдати и жечи окрестьная града. Людем же внезапу пустившимся ко граду, нѣмцѣ же видѣвше устремленье руское крѣпко, и побѣгоша, и нѣколико ихъ убиша во вратѣхъ, и вратъ не затвориша бѣжаще.

Данило бо бѣ очима напрасно боля, и не видѣ бывшаго во вратѣх. Видѣ бо люди своя текуща и обнажи мечь свой, возгна ѣ, и тѣмь не прия град. Потом же видѣвше стужиси о неприятьи града. Болѣстью же унуженъ и утрудився, рече сынови своему: «Пожьжи вся окрестьная града. Азъ же поиду во колымагъ свой», рекше во станъ. Бѣ бо всю войну болень очима. И мнозии нудяхуть вратитися, онъ же не створи того.

Наутрѣя же снемшеся, поиде во верхъ Опавы, плѣняя и жгя, и ста близъ града рекомого Насилья. Слышавь, яко русь и ляхове яти суть во градѣ томь, наутрѣя же исполчився, поиде, к нему. Видѣвше же многое множство полкомъ устремление, не стерпѣша, но предашася. Вземъ град, испусти колодьникы, и постави хоруговь свою на градѣ, и обличи побѣду, а самѣх помилова. Отшед же ста на вси Нѣмѣцкой.

Слышавъ же Данилъ, яко Бенешь ѣхалъ есть во Глубичичѣ. Наутрѣя же сполчився с Болеславомъ поиде, пленяя и жга, ко Глубичичемъ. Послав же Володиславъ вожьже вся окрестная вси, рекомая околняя, и зло створи, тѣмь бо не взяша града.

Пришедшу же Данилу и Болеславу ко граду, вси вои хотяху взяти града приметомь. Вѣтру же напрасно вѣющу на град, а градъ же елинью створенъ бысть, и греблю малу видящу. Искахуть бо вои, ѣздяще сѣмо и сѣмо, дрѣва и соломы; што бы приврещи граду, не обрѣтоша. Вся бо бѣ пожеглъ Володиславъ окрестьняя и ближняя вси, и тѣмь не зажьженъ бѣ град.

Того же вечеря думахуть: «Камъ поидемъ: или ко Особолозѣ или на Гѣрьборта, или возвратимся в домы сбоѣ» Гѣрьборть же присла Данилови мечь и покорение свое. Сгадавше Данило и Болеславъ, яко: «Всю землю поплѣнилѣ есмы». Наутрея же возврати вся во свояси, и преиде реку Одру, и проиде землю Володиславлю.

Тогда же во Краковѣ бѣша посли папини, носяще благословение от папѣ и вѣнѣць и санъ королевьства, хотяше видѣти князя Данила. Он же рече имъ: «Не подобаеть ми видитися с вами чюжей земли, нъ пакы».

Оттуда же проиде землю Судомирьскую и приде во град Холмь сь честью и со славою, в домъ Пречистоѣ, падъ поклонися и прослави бога о бывшем, не бѣ бо никоторый князь рускый воевалъ землѣ Чѣшьское. И видѣвся со братомъ своимъ, и бысть в радости велицѣ, и прибываше в дому святого Ивана во городѣ Холмѣ, с веселиемь славя бога и пречистую его матерь и святаго Ивана Златоустаго.

В лѣто 6763. Присла папа послы честны, носяще вѣнѣць и скыпетрь и коруну, еже наречеться королевьскый санъ, рекый: «Сыну, приими от насъ вѣнѣчь королевьства». Древле бо того прислалъ к нему пискупа Береньского и Каменецького, река ему: «И приими вѣнѣць королевьства». Он же в то время не приялъ бѣ, рѣка: «Рать татарьская не престаеть злѣ живущи с нами, то како могу прияти вѣнѣць бес помощи твоей». Опиза же приде вѣнѣць нося, обѣщеваяся, яко: «Помощь имѣти ти от папы». Оному же одинако не хотящу, и убѣди его мати его, и Болеславъ, и Семовитъ, и бояре Лядьскыѣ, рекуще, дабы приялъ бы вѣнѣць. «А мы есмь на помощь противу поганымъ».

Онъ же вѣнѣць от бога прия, от церкве святыхъ апостолъ, от стола святаго Петра, и от отца своего папы Некѣнтия, и от всих епископовъ своихъ. Некентий бо кльняше тѣхъ хулящимъ вѣру грецкую правоверную, и хотящу ему сборъ творити о правой вѣрѣ, о воединеньи церькви. Данило же прия от бога вѣнѣць в городѣ Дорогычинѣ...

...Въ лѣто 6770. Идоша литва на ляхы воевать от Миндовга и Остафьи Костянтиновинь с ними, оканьный и безаконый, бѣ бо забѣглъ из Рязаня. Литва же изъгнаша Ездовъ на канунъ и Иваня дни на самая купалья. Ту же и Сомовита князя убиша, а сына его Кондрата яша, и полона много яша, и тако возвратишася во свояси.

Въспомяну Миндовгъ, оже Василко князь с богатыремь воевалъ землю Литовьскую, и посла рать на Василка, и воеваша около Каменца. Князь же Василко не ѣха по нихъ, зане надѣяшеться другой рати. Посла по нихъ Желислава же Степана Медушника, и гониша по нихъ, ольно до Ясолны, и не угониша ихъ, бяшеть бо рать мала, полона же взяли бяхуть, тѣм же и уйдоша борзо. Другая же рать воеваша тое же недѣлѣ около Мѣлницѣ. Бяше же с ними воевода Тюдияминовичь Ковдижадъ. Взяша же полона много.

Князь же Василко поѣха по нихъ сыномь своимь Володимѣромь и с бояры и со слугами, возложивъ упование на бога и на пречистую его матерь и на силу честнаго хреста, и угониша я у Небля города. Литва же бяше стала при озерѣ, и видивше полкы, изрядишася, и сѣдоша во три ряды за щиты по своему норову. Василко же, изрядивъ своѣ полкы, поиде противу имъ, и сразишася обои. Литва же, не стерпѣвше, устремишася на бѣгъ. И не бысть лзѣ утечи, обишло бо бяшеть озеро около. И тако начаша сѣчи ѣ, а друзии во озерѣ истопоша. И тако избиша я всѣ, и не оста от нихъ ни одинъ.

Се же услышавъше князи Пиньсции Федоръ, и Демидъ, и Юрьи, и приѣхаша к Василкови с питьемь, и начаша веселитися, видяще бо ворогы своя избиты, а дружина вся чѣла. Токмо одинъ убитъ от полка Василкова Прѣиборъ, сынъ Степановъ Родивича. Посем же князи Пиньсции поѣхаша во свояси, а Василко поѣха к Володимѣрю с победою и честью великою, славя и хваля бога, створшаго предивная, покоршаго ворогы под нозѣ Василкови князю.

Посла же саигатъ брату своему королеви с Борисом и со Изѣболкомъ. Король же бяшеть поѣхалъ в Угры. И угони его Борисъ у Телича.

Король же бяше печалуя о братѣ по велику и о сыновцѣ своемь Володимерѣ, зане молодъ бяше. Нѣкто от слугъ его вшедъ нача повѣдати сиче: «О господине, людье кацѣ се едуть за щиты со суличами, а конѣ с ними поводьнии». Король же, от радостии воскочивъ и воздѣвъ руцѣ, хвалу воздавъ богу, рече: «Слава тебѣ, господи! Тоть Василко побѣдилъ литву». Борисъ же приѣха и приведе саигатъ королеви и конѣй во сѣдлѣхъ, щиты, суличѣ, шеломы. Король же нача впрашати о здоровьи брата своего и сыновця, Борисъ же повѣда здоровье обою, и вся збывшаяся сказа ему. Бысть радость велика королеви о здоровьи брата своего и сыновца, а ворози избити. Бориса же одаривъ отпусти ко брату своему.

Посем же бысть снемь рускимъ княземь с лядьскимь княземь с Болеславомъ, и снимашася в Тернавѣ: Данило князь со обѣима сынома своима, со Лвомъ и со Шьварномъ, а Василко князь со своимъ сыномъ Володимеромь. И положиша рядъ межи собою о землю Рускую и Лядьску, утвердивъшеся крестомъ честнымъ, и тако розъѣхашася во свояси.

Посем же сонмѣ минувшу лѣту единому, и во осень убить бысть великий князь Литовьский Миньдовгь, самодержечь бысть во всей земли Литовьской. Убиство же его сиче скажемь.

Бысть князящю ему в земьли Литовской, и нача избивати братью свою и сыновцѣ свои, а другия выгна и землѣ, и нача княжити одинъ во всей землѣ Литовьской. И нача гордѣти велми, и вознесеся славою и гордостью великою, и не творяше противу себе никогоже. Бяже же у него сынъ Воишелкъ же, дъчи. Дщерь же отда за Шварна за Даниловича до Холма.

И Воишелкъ же нача княжити в Новѣгородчѣ, в поганьствѣ буда, и нача проливати крови много. Убивашеть бо на всякъ день по три, по четыри. Которого же дни не убьяшеть кого, печаловашеть тогда. Коли же убьяшеть кого, тогда веселъ бяшеть. Посем же вниде страхъ божий во сердце его, помысли в собѣ, хотя прияти святое крещение. И крестися ту в Новѣгородьцѣ, и нача быти во крѣстьяньствѣ. И по семь иде Воишелкъ до Галича к Данилови князу и Василкови, хотя прияти мниский чинъ. Тогда же и Вошелкъ хрести Юрья Лзовича. Тоже потомъ иде в Полонину ко Григорьеви в манастырь, и пострижеся во черньцѣ, и бысть в манастыри у Григорья 3 лѣта, оттолѣ же поиде во Святую Гору, приемь благословление от Григорья. Григорѣй же бяшеть человѣкъ святъ, акого же не будеть перед нимь, и ни по немь не будеть.

Воишелкъ же не може доити до Святой Горѣ, зане мятежь бысть великъ тогда в тыхъ землях, и приде опять в Новъгородокъ, и учини собѣ манастырь на рѣцѣ на Немнѣ межи Литвою и Новымъгородъкомъ, и ту живяше.

Отець же его Миндовгъ укаривашеться ему по его житью. Онъ же на отца своего нелюбовашеть велми. В то же веремя умре княгини Миндовговая, и поча карити по ней. Бяшеть бо сестра ей за Домонтомъ за Нальшаньскимъ княземь. И посла Миндовгъ до Налыпанъ по свою свесть, тако река: «Се сестра твоя мертва. А поѣди карить по своей сестрѣ». Оной же приехавши карить, Миндовгъ же восхотѣ пояти свесть свою за ся. И нача ей молвити: «Сестра твоя умираючи велѣла мь тя пояти за ся. Тако рекла — ать иная дѣтий не цвѣлить». И поя ю за ся. Довъмонтъ же, се услышавъ, печаленъ бысть велми о семь, мысляшеть бо, акы како убити Миндовга, но не можаше, зане бысть сила его мала, а сего велика. Довъмонтъ же искашеть собѣ, абы с кимъ мочи убити ему Миндовга. Изнаиде собѣ Треняту, сестричича Миндовгова, и с тѣмъ думашеть убити Миндовга. Тренята же бяшеть тогда в Жомоти.

Въ лѣто 6771. Послалъ бяшеть Миндовгъ всю свою силу за Днѣпръ на Романа на бряньского князя. Довъмонтъ же бяшеть с ними пошелъ на войну, и усмотри время подобьно собѣ, и воротися назадъ, тако река: «Кобь ми не дасть с вами поити». Воротивъ же ся назадъ, и погна вборзѣ, изогна Миндовга, ту же и уби его, и оба сына его с нимь уби, Рукля же Репекья. И тако бысть конѣчь Миндовгову убитью.

По Миндовговѣ же убитьи Воишелкъ убоявъся того же и бѣжа до Пиньска, и ту живяшеть, а Тренята нача княжити во всей землѣ Литовьской и в Жемоти. И посла по брата своего, по Товтивила, до Полотьска, река тако: «Брате, приѣди семо, роздѣливѣ землю и добытокъ Миндовъговъ». Оному же приѣхавъшу к нему, и поча думати Товтивилъ, хотя убити Треняту, а Тренята собѣ думашеть на Товтивила пакъ. И пронесе думу Товтивилову бояринъ его Прокопий Полочанинъ. Тренята же попередивъ и убивъ Товтивила, и нача княжити одинъ. Посем же начаша думати конюси Миндовгови, 4 паробци, како бы лзѣ имъ убити Тренята. Оному же идущу до мовнича мыться, они же усмотрѣвше собѣ веремя такова, убиша Треняту. И тако бысть конѣць убитья Тренятина.

Се же услышавъ Воишелкъ, поиде с пиняны к Новугороду, и оттолѣ поя со собою новгородцы, и поиде в Литву княжить. Литва же вся прияша и с радостью, своего господичича.

Въ лѣто 6772. Воишелкъ же нача княжити во всей земли Литовьской, и поча вороги своѣ избивати, изби ихъ бещисленое множество, а друзии разбѣгошася, камо кто видя, и оного Остафья уби, оканьнаго, проклятаго, безаконьного, о немже передѣ псахомъ.

Въ прежерченом же лѣтѣ Миндовгова убитья бысть свадба у Романа князя у Бряньского. И нача отдавати милую свою дочерь, именемь Олгу, за Володимера князя, сына Василкова, внука великаго князя Романа Галичкаго. И в то веремя рать приде литовьская на Романа. Он же бися с ними и победи я, самъ же раненъ бысть, и не мало бо показа мужьство свое. И приѣха во Брянескь с победою и честью великою. И не мня раненъ на тѣлеси своемь за радость, и отда дочерь свою. Бѣахуть бо у него иныѣ три, а се четвертая — сия же бяшеть ему всихъ милѣе. И посла с нею сына своего старѣйшего Михаила и бояръ много. Мы же на преднее возвратимся.

Княжащу же Воишелькови в Литвѣ, и поча ему помагати Шварно князь, и Василко. Нареклъ бо бяшеть Василка отца собѣ и господина.

А король бяшеть тогда впалъ в болесть велику, в ней же и сконча животъ свой. И положиша во церкви святѣ Богородици в Холмѣ, юже бѣ самъ создалъ.

Се же король Данило князь добрый, хоробрый и мудрый, иже созда городы многи, и церкви постави, и украси ѣ разноличными красотами. Бяшеть бо братолюбьемь святяся с братомъ своимъ Василкомъ. Сей же Данило бяшет вторый по Соломонѣ.

Посем же Шварно поиде в помочь Воишелкови, а Василко князь от себе посла ему помочь всю свою рать. Воишелкъ же нареклъ и бяшеть Василка аки отца собѣ и господина.

И приде же Шварно с помочью в Литву к Воишелкови, и видѣвъ Воишелкъ помочь Шварнову и Василкову, отца своего, и радъ бысть велми и нача пристраватися, и поиде в силѣ тяжьцѣ, и нача городы имати во Дявелътвѣ и в Нальщанехъ. Городы же поимавъ, а ворогы своя избивъ, и тако поидоша восвояси.

Въ лѣто 6773. Явися звѣзда на востоцѣ хвостатая, образомъ страшнымъ, испущающе от себе лучѣ великы, си же звѣзда нарѣчаеться власатая. От видения же сея звѣзды страхъ обья вся человѣкы и ужасть. Хитрѣчи же смотрѣвше, тако рекоша, оже мятежь великъ будеть в земли, но богъ спасеть своею волею. И не бысть ничтоже.

Того же лѣта преставися великая княгине Василковая, именемь Олена. И положиша тѣло ея во церкви святѣй Богородицѣ во пискупьи Володимерьской.

Въ лѣто 6774. Бысть мятежь великъ в самѣхъ татарѣх, избишася сами промежи собою бещисленое множество, акь пѣсокъ морьскы.

...Въ лѣто 6793. Начаша повѣдати оже в нѣмцихъ вышед море и потопило землю гнѣвомъ божиимъ, боле шьстидесять тысячь душь потонуло, а церквий каменых одиннадесять и сто проче деревяныхъ.

Того же лѣта. Лестько Казимиричь, пославъ полкъ свой, воева князя Кондрата Сомовитовича. Князь же Кондрать, собравъ дружину свою? гна по нихъ и бися с ними, и победи я божиимъ пособьемь, и многи изби от полку Лестькова бояръ и простую чадь, и воеводу его уби Серажьского Матѣя, а свой полонъ отполони, и тако возвратися во свояси с честью великою, хваля и славя въ троици отца и сына и святого духа и нынѣ, и въ вся вѣки.

Въ лѣто 6794. Ходиша литва вся и жемоть вся на нѣмцѣ к Ризи. Онѣм же вѣсть бысть, и збѣгошася в городы. Они же пришедъше к городу, не воспѣвъ ничегоже, и оттолѣ же идоша на Лотыголу. И доходивше города Мѣдвѣжьей Головы, и не вспѣвъше у него ничтоже, и тако возвратишася во свояси, добывше мало полона.

Се же услышавше торуньсцѣи нѣмцѣ, оже жемоть вся пошла на Ригу, идоша на жемоть, помагаюче своимь нѣмцемь. И поимаша ихъ бещисленое множьство, а другия избиша, и тако придоша во свояси со множествомъ полона.

Того же лѣта преставися великий князь Лестько Казимиричь Краковьскый. Епископъ же, и игумени, и Поповѣ, и дьякони спрятавше тѣло его, пѣвше обычныя пѣсни, и тако положиша тѣло его во Краковѣ городѣ во церкви святѣй Троицѣ, и плакашася по немь вси людье, боярѣ и простии, плачемь великомъ.

Въ лѣто 6795. Посла богъ на насъ мѣчь свой, иже послужить гнѣву своему за умножение грѣховъ нашихъ. Идущу же Телебузѣ и Алгуеви с нимь в силѣ тяжьцѣ, и с ними русцѣи князи Левъ и Мьстиславъ, и Володимѣръ, и Юрьи Лвовичь, инии князи мнозии. Тогда бяхуть вси князи русции в воли татарьской, покорени гнѣвомь божиимъ. И тако поидоша вси вкупѣ.

Володимеру же князю болну сущу, зане бысть рана послана на нь от бога неисцѣлимая.

Идущимъ же имъ в ляхы, и доидоша рѣкы, нарѣцаемаго Сана, Володимѣръ же князь, сотьснувъси немощью тѣла своего, и нача слати ко брату своему Мьстиславу, тако река: «Брате видишь мою немощь, оже не могу, а ни у мене дѣтий. А даю тобѣ брату своему, землю свою всю и городы по своемь животѣ. А се ти даю при царихъ и при его рядьцахъ». Мьстислав же удари челомь передъ братомъ своимъ Володимѣромъ.

И посла Володимѣръ ко брату ко Львови, ко сыновцю ко Юрьеви с теми словы: «Се вама повѣдаю, далъ есмь брату своему Мьстиславу землю свою и городы». Левъ же рече Володимѣру: «Тако и гораздо, оже еси далъ мнѣ. Под нимь мь ци искати по твоемь животѣ? А вси ходимъ подъ богомъ. Абы мь далъ богъ и своимь мочи изволодѣти в се время».

И посемь посла Мьстиславъ ко брату ко Лвови, и ко сыновцю своему, тако река: «Се же, брате мой, Володимиръ далъ ми землю свою всю и городы. А чего восхочешь? Чего искати по животѣ брата моего и своего, осе же ти Цареве, а се царь, а се азъ. Молви со мною, што восхочешь». Левъ же не рече противу слову ничегоже.

Посем же поиде Тельбуга в Ляхы и Алгуй с нимь, вси князи, а Володимѣра воротиша назадъ, зане бысть жалостно зрѣти на нь, видячи его болна суща. И приѣха Володимѣрь, и ради быша вси людье, видяче своего господина приѣхавша во здоровьи. И перебывъ мало дний у Володимери, и нача молвити княгини своей и бояромъ: «Хотѣлъ быхъ доѣхати до Любомля, зане дѣла мь с погаными нет, а человѣкъ есмь боленъ, ни я с ними могу повѣстити. А прояли мь уже и на печенехъ. А се мене мѣсто епископъ же Маркъ». И поѣха до Любомля, со княгинею и со слугами своими дворьними. Из Любомля поѣха до Берестья, и перебывъ во Берестьи 2 дни, поѣха до Каменца. Ту и лежаша во болести своей, во Каменьци, и рче княгини своей и слугамь: «Олны же минеть погань си изь землѣ, то же поедемь до Любомля».

Минувшим же днемь нѣколичемь, приѣхаша слуги его к нему въ Каменѣчь, иже то были в ляхохъ на воинѣ с татары. Володимѣръ же нача вопрашати ихъ о Телебузѣ, уже ли пошелъ и землѣ Лядьской. Онѣм же повѣдающимъ: «Пошелъ». «А братъ ми Левъ, и Мьстиславъ, и сыновець ми — во здоровьи ли?» Онем же повѣдающимъ: «Господине, добри вси и здоровѣ, и боярѣ и слуги». Володимѣръ же о томъ похвали бога. А Мьстислава повѣдаша, оже пошелъ с Телебугою на Лвовъ. Тогда же повѣдаше: «Брат ти даеть городь Всеволожь бояромь, и села роздаваеть». Володимѣру же нелюбье бысть велико на брата своего, и нача молвити: «Се лежю въ болести, а братъ мой придалъ ми и еще болшее болести. Мнѣ и еще живу сущу, а онъ роздаваеть городы мое и села моа. Ольны моглъ по моемь животѣ роздавати!»

И посла Володимѣръ посолъ свой со жалобою ко брату своему Мьстиславу, река: «Брате, ты мене ни на полку ялъ, ни копьемь мя еси добылъ, ни из городовъ моихъ выбил мя есь ратью, пришедъ на мя. Оже сяко чиниши надо мною? Ты ми братъ есь, а другий ми братъ Левъ, а сыновечь ми Юрьи, язъ же у васъ трехъ избралъ есмь тебе единого, и далъ ти есмь землю свою всю и городы по своемь животѣ, а при моем ти животѣ не воступатися ни во что же. Се же есмь учинилъ за гордость брата своего и сыновца своего, далъ есмь тобѣ землю свою».

Мьстиславъ же рече брату своему: «Господине, — рци, — братиа твоиа, земля божия и твоя, и городи твои, а я над ними не воленъ. Но язъ есмь по твоей воли, а дай ми тя богь имѣти, аки отца собѣ, и служити тобѣ со всею правдою, до моего живота, а бы ты, господине, здоровъ был, а болтая мь надежа по тобѣ, рци». И приѣха к Володимеру посолъ его в Каменець, повѣдая речь Мьстиславлю. Володимѣру же люба бысть речь та.

Посем же поѣха ис Каменца до Раю. Будущу же ему ту, и начатъ молвити княгини своей: «Хочю послати по брата своего по Мьстислава, а быхъ с нимъ рядъ учинилъ о землю и о городы и о тобѣ, княгини моа мила Олго, и о семь дѣтяти о Изяславѣ, иже миловахъ ю, аки свою дщерь родимую. Богь бо не дал ми своихъ родити за мои грѣхы, но си ми бысть, аки от своее княгинѣ рожена, взялъ бо есмь ю от своее матери в пеленахъ и воскормилъ».

И посла ко брату епископа своего Володимерьского Евьсѣгньа, а с нимъ Борка же Оловянца, и с тѣми словы река ему: «Брате, приѣдь ко мнѣ. Хощю с тобою рядъ учинити про все». Мьстислав же приѣха к нему в Рай со своими бояры и со слугами и с ними епископъ Володимерьский, и Борко, и Оловянець. Мьстиславъ же ста на подворьи, и повѣдаша слуги его Володимѣру: «Брат ти приѣхалъ». Оному же лежащю в болести своей, услышавъ братенъ приѣздъ, воставъ и сѣдѣ, и посла по брата. Он же приде к нему и поклонися ему. Володимеръ же нача вопрашати его о Телебузѣ, како ся дѣяло в Ляхохъ, и куда и выходъ его из ляховъ. Он же сказа ему все по ряду бывшее, и иныи речи многи повѣсти с нимь.

Мьстислав же поиде на подворье. Володимеръ же посла к нем епископа своего с Боркомь и со Оловянцемь, тако река: «Брате мой, на то и тя — рци — есмь призвалъ, хочю с тобою ряд учинити о землю и о городы и о княгинѣ своей и о семь дѣтяти. Хочю грамоты писати». Мьстиславъ же рече епископу брата своего: «Господине — рци — брате мой, я сего ци хотѣлъ, оже бы мне искати твоей землѣ по твоемь животѣ? Сего ни на сердцѣ моемь не было. Но реклъ ми есь былъ в ляхохъ, коли есмь былѣ с Телебугою и Алгуемь, а брать мой Левъ туто же и сыновцыми Юрьи. Ты же, господине мой братъ мой, прислалъ ко мнѣ тако река — Мьстиславе, даю ти землю свою всю и городы по своемь животѣ».

Мьстислав же рече епископу брата своего: «Господине, рци брату, како богу любо и тобѣ. Оже хощешь грамоты писати, како божья воля и твоя». Епископу же пришедшю ото Мьстислава, повѣдаючи речь братьню, Володимеръ же повелѣ писцю своему Федорцю писать грамоты.

Княза Володимиря рукописание

«Во имя отца и. сына и святаго духа, молитвами святыа богородица и приснодѣвица Марья, и святыхъ ангелъ. Се язъ, князь Володимерь, сынъ Василковъ, внукъ Романовъ, даю землю свою всю и городы по своемь животе брату своему Мьстиславу и столный свой городъ Володимиръ. Другую же грамоту напсахъ брату своему такую же, хочю и еще и княгинѣ своей псати грамоту такую же.

Въ имя отца и сына и святого духа, молитвами святыа богородица и приснодѣвица Марья, святыхъ ангелъ. Се язъ, князь Володимиръ, сынъ Василковъ, внукъ Романовъ, пишу грамоту. Далъ есмь княгинѣ своей по своемь животѣ городъ свой Кобрынь, и с людми и з данью. Како при мнѣ даяли, тако и по мнѣ ать дають княгинѣ моей. Иже дал есмь ей село свое Городелъ и с мытом, а людье, како то на мя страдалѣ, тако и на княгиню мою по моемь животѣ. Аже будеть князю городъ рубити, и они к городу, а поборомъ и тотарьщиною ко князю. А Садовое ей Сомино же далъ есмь, княгинѣ свое, и манастырь свой Апостолы же создах и своею силою, а село есмь купилъ Березовичѣ у Юрьевича у Давыдовича Фодорка, а далъ есмь на немь 50 гривенъ кунъ, а 5 локоть скорлата, да бронѣ дощатые, а тое далъ есмь ко Апостоламъ же. А княгини моа по моемь животѣ, оже восхочеть в черничѣ поити, поидеть, аже не восхочеть ити, а како ей любо. Мнѣ не воставши смотритъ, что кто иметь чинити по моемь животѣ».

Посем же посла Володимѣрь ко брату, тако река: «Брате мой Мьстиславе, цѣлуй ко мнѣ хрестъ на томъ, како ти не отъяти ничегоже ото княгини моей по моемь животѣ, что есмь ей далъ, и от сего дѣтища, от Изяславы же, не отдать еѣ неволею ни за кого же, но кдѣ будеть княгинѣ моей любо, тутоть ю дати». Мьстиславъ же рече: «Господине — рчи — брате, не дай ми богъ того, оже бы мнѣ отъяти что по твоемь животѣ у твоей княгинѣ и у сего дѣтища, но дай ми богъ имѣти свою ятровь, аки достойную матерь собѣ и чтити. А про се дѣтя, оже сяко молвишь, абы ю богъ того довелъ, дай ми богъ ю отдати, аки свою дщерь родимую». И на томъ крестѣ челова.

Се же дѣяшеть Федоровы недели. Взем же рядъ с братомь, поѣха до Володимѣря. И приѣха Володимѣрь, ѣха во пископью ко святѣ Богородици, и созва бояры володимѣрьскыя брата своего, а мѣстичѣ русци и нѣмцѣ, и повелѣ передо всими чести грамоту братну о даньи землѣ и всѣх городовъ, и столного города Володимѣря, и слышаша вси от мала и до велика.

Епископъ же володимерьский Евьсѣгнѣй и благослови Мьстислава крестомъ воздвизалнымъ на княжение володимѣрьское. Хотяшеть бо уже княжити в Володи мѣрѣ, но брать ему не да, тако река: «Моглъ ольны по моемь животѣ княжити». Мьстислав же пребывъ неколько дний у Володимѣри ѣха во свои городы: в Луческь и в Дубенъ, и во иныи городы, их же не псахъ.

Володимѣръ же приѣха из Раю в Любомль, ту же и лежаніе всю зиму в болести своей, росылая слуги своѣ на ловы. Бяшеть бо и самъ ловечь добр, хороборъ, николи же ко вепреви и ни к медвѣдеве не ждаше слугъ своих, а быша ему помогли, скоро самъ убиваше всяки звѣрь. Тѣм же и прослулъ бяшеть по всей землѣ, понеже далъ бяшеть ему ботѣ вазнь не токмо и на одиныхъ ловехъ, но и во всемь, за его добро и правду. Но мы на предлежащее возвратимся.

Наставшу же лѣту, и услыша Конъдрать князь Сомовитовичь, брать Володимѣровъ, оже далъ землю свою всю и городы, присла к Володимѣрю посолъ свой, тако река: «Господине брать мой, ты же ми былъ во отца мѣсто. Как мя еси держалъ подъ своею рукою, своею милостью, тобою есмь, господине, княжилъ и городы своѣ держалъ, и братьи своей отѣялъся есмь и грозенъ былъ. И ныне, господине, слышалъ есмь, оже еси далъ землю свою всю и городы брату своему Мьстиславу, а надѣюся на богъ и на тя, абы ты, господинъ мой, послалъ свой посолъ с моимь посломъ ко брату своему Мьстиславу, абы мя, господине, со твоею милостью приялъ братъ твой подъ свою руку и стоялъ бы за мя во мою обиду, како ты, господинъ мой, стоялъ за мною во мою обиду».

Володимеръ же посла ко брату своему Мьстиславу, тако река: «Братъ мой, самъ вѣдаешь, како есмь имѣлъ брата своего Кондрата и честилъ и дарилъ, а в обиду его стоялъ есмь за нимъ, како и за собою. Абы ты тако же мене дѣля приялъ и с любовью подъ свою руку и стоялъ за нимъ во его зло». Мьстиславъ же обѣчася тако створити Володимиру, тако река: «Брате мой, радъ тебе дѣля приимаю с любовью под свою руку, а в обиду его дай ми богъ голову свою сложити за нь». И по семь присла Мьстиславъ к Володимеру, река ему: «Хотел ся быхъ сняти со Кондратомъ, а докладываю бога и тебе, како ми велишь». Володимеръ же рече: «Соимися с нимъ». Мьстислав же посла посолъ свой ко Кондратови, река: «Хочю ся сняти с тобою, приедь ко мнѣ». И приѣха посолъ Мьстиславль, повѣдая речь Мьстиславлю Володимеру. И возрадовася о семь.

Посемь поѣха Кондратъ ко Мьстиславу. И приѣха во Берестий, и посемь приѣха в Любомль. Повѣдаша Володимѣру слуги его, рекуче: «Брат ти, господине, приѣхалъ Кондратѣ». Онъ вѣлѣ ему прити к собѣ. Кондратъ же приде к Володимеру, идеже лежаше в болести своей, крепко стража. И вшедъ поклонися ему, и плакася по велику, видя болесть его и унынье тѣла его краснаго. Повѣстивъ же со братомъ рѣчи многии, о нѣхже передѣ писахомъ, иде на подворье. Володимѣръ же присла конь свой ему добрый. Обѣдавъ же и поеха до Володимѣра, из Володимѣря же поѣха ко Луцку.

Бывшу же ему в Луцки, Мьстиславу же не сущу ту, но близъ города нѣкоемь мѣстѣ, именемь в Гаи. Мѣсто же то красно вѣдѣниемь и устроено различнымы хоромы. Церкви же бяше в немь предивна, красотою сияющи. Тѣм же угодно бысть князю пребывати в немь. И поѣха Кондратъ из Луцка в Гай. Мьстислав же срѣте с бояры своими и со слугами и прия с честью и с любовью подъ свою руку, по братню слову по Володимѣрову, тако река: «Како тя имѣлъ братъ мой, и честилъ, и дарилъ, а мнѣ дай богъ тако же имѣти тя, и честити, и дарити, и стояти за тобою во твою обиду». И посемь начата веселитися. Мьстиславъ же одаривъ Кондрата конми красными и в сѣдлѣхъ в дивных, и порты дорогими, ины дары многи вдавъ ему, и тако отпусти со честью.

По отѣѣзде же Кондратовѣ из Любомля, пригна Ярътакъ ляхъ из Люблина. И повѣдаша Володимерови: «Ярътакъ приехалъ». И не вѣле ему перед ся, но рече княгини своей, иже: «Роспроси его, с чимь приѣхалъ». Княгини же посла посла по нь. Он же приде вборзѣ. И нача вопрошати его: «Князь ти молвить: с чимь есь приѣхалъ, повѣжь». Онъ же нача повѣдити: «Князь Льстко мертвъ». Володимиръ же сжаливося и росплакася по немь. «А прислали мя люблинцы, хотять князя Кондрата княжить во Краковъ. А наборзи хочю найти Кондрата. Кдѣ будеть?» Княгини же, вшедши, повѣдѣ рѣчь Ярътакову. Володимѣръ же велѣ дати... подо нь конь, его бо конѣ пристали бѣхуть. И погна вборьзѣ.

И наиде и в Володимѣрѣ, и нача молвити Кондратови: «Князь Лестько мертвъ, а прислали мя люблиньци. Поедь княжить к намъ до Кракова». Кондратъ же возвеселися сердцемь и возрадовася душею о княженьи Краковоском. И по-ѣха вборзѣ, и приѣха во Любомль, хотяшеть бо посѣдѣти со братомъ о томъ, абы ему како погадалъ. Володимѣръ же не вѣлѣ ему к собѣ прити, но рече княгини своей: «Иди же повѣсти в нимь, та отряди и, ать поѣдеть прочь, а у мене ему нь что дѣяти». Княгини же вшедши повѣда рѣчь Кондратову: «Брат ти, господине, молвить: пошли со мною своего Дунаа, ать ми честьно».

И поѣха вборзѣ к Люблину.

Приехавшу же ему к Люблину, и запроша ляховѣ городъ, а Кондрата не пустиша к собѣ. И ста Кондратъ на горѣ у мниховъ, И посла к горожаномъ, тако река: «На что мя есте привели, да нынѣ городъ есть передо мною затворилъ?» Горожани же рекоша: «Мы тебе не привели и ни слалѣ по тя, но голова намъ Краковъ, тамо же и воеводы наши и бояри велиции. Оже имешь княжити во Краковѣ, то ть мы готовѣ твои».

Посем же повѣдаша Кондратови: «Рать идеть к городу». Творяхуть бо рать литовьскую и пополошишася. И выбѣже Кондратъ во столпъ ко мнихомъ с бояры своими и слугами, и Дунай Володимировъ с нимь. Рати же пришедши к городу, познаша, оже руская рать. Кондратъ же воспроси ратьныхъ: «Кто есть воевода в сей рати?» Они же повъдаша: «Князь Юрьи Лвовичь. Хотяшеть бо собѣ Люблина и землѣ Люблиньской».

И приѣха Юрьи к городу. Горожани же не подаша ему города, но пристравахуться крѣпко на бой. Юрьи же позна лесть ихъ. Онъм же молвящимъ: «Княже, лихо ѣздишь, рать с тобою мала. Приедуть ляховѣ мнозии, соромъ ти будеть великъ». Юрьи же слышавъ си словеса от нихъ, роспусти дружину свою воевать, и взяша полона много, а жита пожгоша и села, и не остася ни в лѣсѣхъ, но все пожьжено бысть ратными. И тако возвратися во свояси со множествомъ полона, челяди, и скота, и коний.

А Кондратъ поѣха во свояси, вземь собѣ соромъ великъ, лѣпши бы не живъ былъ.

Посем же мятежь бысть великъ в землѣ Лядьской.

Въ лѣто 6796. Приела Юрьи Лвовичь посолъ свой ко строеви своему князю Володимеру, река ему: «Господине строю мой, богъ вѣдаеть и ты, како ти есмь служилъ со всею правдою своею, имѣл тя есмь аки отца собѣ. Абы тобѣ сжалилося моее службы. А нынѣ, господине, отець мой прислалъ ко мнѣ отнимаеть у мене городы, что ми былъ далъ: Белзъ, и Червенъ, и Холмъ. А велить ми быти в Дорогычинѣ и в Мѣлницѣ. А бью челом богу и тобѣ, строеви своему, — дай ми, господине, Берестий, то бы мь с полу было». Володимеръ же рче послу: «Сыновче — рци — не дамь. Вѣдаешь самъ, оже я не двою рѣчью, ни я пакъ ложь былъ, а богъ вѣдаеть, и вся подънебесная, не могу порушити ряду, что есмь докончалъ с братомъ своимъ Мьстиславомъ. Далъ есмь ему землю свою всю и городы, и грамоты есмь пописалъ». С тѣми словы отряди посла сыновца своего.

Посем же посла Володимѣръ слугу своего доброго верного, именемь Ратчьшю, ко брату своему Мьстиславу, тако река: «Молви брату моему: прислалъ — рци — ко мнѣ сыновѣчь мой Юрьи просить у мене Берестья, азъ же ему не далъ ни града, ни села, а ты — рчи — не давай ничего же».

...Пришедшю же ему (Володимиру) от церкви и леже потомь, вонъ не вылазя. Но болми нача изнемогати. И опада ему мясо все с бороды, и кость бородная перегнила бяшет, и бысть видети гортань. И не вокуша по семь недѣль ничегоже, развѣе од иное воды, и то же по скуду. И бысть в четвергъ на ночь, поча изнемогати, и яко бысть в куры, и позна в собѣ духъ изнемогающ ко исходу души, и возрѣвъ на небо и воздавъ хвалу богу, глаголя: «Бесмертный боже, хвалю тебе о всемь! Царь бо еси всим. Ты единъ во истину подая всей твари всебогатьствомь наслажение. Ты бо створивъ мира сего, ты соблюдаешь, ожидаа душа, яже посла, да добру жизнь жившимь почтеши, яко богъ, а еже не покорившуся твоимъ

заповъдемь, предаем суду. Всь бо суд праведный от тебе, и бес конца жизнь от тебе, благодатью своею вся милуешь притѣкающая к тебе». И кончавь молитву, воздѣвъ руцѣ на небо, и предасть душю свою в руцѣ божии, и приложися ко отцемь своим и дѣдомъ, отдавъ общий долгъ, егоже нѣсть убѣжати всякому роженому. Свѣтающю же пятку, и тако преставися благоверный христолюбивый великий князь Володимѣръ, сынъ Василковъ, внукъ Романовъ, княживъ по отци 20 лѣт. Преставление же его бысть во Любомли городѣ в лѣто 6797, месяца декабря во 10 день, на святаго отца Мины. Княгини же его съ слугами дворьными, омывше его, и увиша и оксамитомъ со круживомъ, яко же достоить царемь, и возложиша и на сани, и повезоша до Володимѣря. Горожаномъ же от мала и до велика, мужи, и жены, и дети с плачемь великимъ проводиша своего господина.

Привезъшимъ же и во Володимѣрь у епископью ко святоѣ Богородици, и тако поставиша и на санѣхъ во церкви, зане бысть поздно. Того же вечера по всему городу увѣдана бысть смерть княжа.

Наутрѣя же по отпѣтьи заутрении приде княгини его, и сестра ему Олга, и княгини Олена, черничи, с плачемь великимъ приидоша, и весь город сойдеся, и бояри вси стари и молодим, и плакахуся надъ нимь. Епископъ же Володимерьский Евьсѣгнѣй и вси игумени, и Огапитъ, печерьский игуменъ, и вси Поповѣ всего города, пѣвше над нимь обычныа пѣсни, и проводиша и со благопохвалными пѣснми и кадилы добровоньными, и положиша тѣло его во отаи гробѣ, и плакашася по немь володимерчи, поминающи его добросердье до себе. Паче же слугы его плакахуся по немь слезами обливающи личе свое, и послѣднюю службу створьше ему, опрятавше тѣло его, тело вложиша и во гробъ, месяца декабря во 11 день, на память святаго Данила Столпъника, в суботу.

Княгини же его беспрестани плакашеся, предстоящи у гроба, слезы от себе изливающи, аки воду, сиче вопиюще, глаголюще: «Царю мой благый, кроткий, смиреный, правдивый! Воистину наречено бысть тобѣ имя во крещеньи Иван, всею добродѣтелью подобенъ есь ему. Многыа досады приимъ от своихъ сродникъ. Не видѣхъ тя, господине мой, николи же противу ихъ, злу никоторогоже зла воздающа, но на бозѣ вся покладывая».

Провожаше наипаче же плакахуся по немь лѣпшии мужи володимерьстии, рекуче: «Добрый ны господине, с тобою умрети, створшему толикую свободу, якоже и дѣдъ твой Романъ свободилъ бяшеть от всихъ обидъ, ты же бяше, господине, сему поревновалъ и наслѣдилъ путь дѣда своего. Нынѣ же, господине, уже к тому не можемь тебе зрѣти, уже бо солнче наше зайде ны, и во обидѣ всѣх остахомъ».

И тако плакавшеся надъ нимь все множество володимерчевъ: мужи, и жены, и дѣти, нѣмци, и сурожьцѣ, и новгородци, и жидове плакахуся, аки и во взятье Иерусалиму, егда ведяхуть я во полонъ Вавилоньский, и нищий и убозии, и чернорисчи. Бѣ бо милостивъ на вся нищая.

Сии же благоверный князь Володимѣрь возрастомь бѣ высокь, плечима великь, лицемь красенъ, волосы имѣя желты кудрявы, бороду стригый, рукы же имъя красны и ногы, рѣчь же бяшеть в немь толъста, и устна исподняя добела. Глаголаше ясно от книгъ, зане бысть философъ великъ. И ловечь хитръ хороборъ. Кротокъ, смиренъ, незлобивъ, правдивъ, не мьздоимѣць, не лживъ, татьбы ненавидяще, питья же не пи отвоздраста своего. Любь же имѣяше ко всимъ, паче же и ко братьи своей, во хрестьном же челованьи стояше со всею правдою истиньною, неличемѣрною, страха же божия наполненъ, паче же милостыни предлежаше, манастыря набдя, черньцѣ утѣшаа и вси игуменѣ любью приимая. И манастыря многи созда, на всь церковный чинъ и на церьковникы отверзлъ ему бяшеть богъ сердце и очи, иже не помрачи своего ума пьяньствомъ, кормитель бо бяшеть черньцемь и черничамъ, и убогимъ, и всякому чину, яко возлюбленый отцемь бяшеть. Паче милостынею бяше милостивъ, слыша господа, глаголюща: «Аще отворите братьи моей меншей, то и мнѣ створисте», пакы Давидъ глаголешь: «Блажень мужь милуя и дая всь день о господѣ не потькнеться». Мужьство и умь в немь живяше, правда же и истина с нимь ходяста, иного добродѣаньа в немь много бѣаше, гордости же в немь не бяше, зане уничижена есть гордость предъ богомъ и человѣкы, но всегда смиряше образъ свой скрушенымъ сердцемь, и воздыхание от сердца износя, и слезы от очью испущаше, покаяние Давыдове приимъ, плачася о грѣсех своих, возлюбивъ нетленная паче тлѣньных, и небесная паче временьных, и царство со святыми у вседержителя бога паче притекущаго сего царства земнаго. И чести тя обѣщника господь на небесехъ сподоби благовѣрья твоего ради, еже имѣ в животѣ своемь, добръ послухъ благовѣрью твоему, обителниче святая, церькви святая Богородица Марья, юже созда прадѣдъ твой на правовѣрней основѣ, идеже и мужественое твое тѣло лежить, жда трубы архангеловы. Добрѣ зѣло послухъ брат твой Мьстиславь, егоже сотвори господь наместника по тобѣ твоему владычеству, не рушаща твоих уставъ, но утверждающа, ни умаляюща твоему благовѣрью положения, но паче прилагающа, не казняща, но вчиняюща, иже нескончанаа твоя учиняюща, аки Соломонъ Давида, иже в домь божий Великый и святый его мудростью созда на святость и очищение граду твоему, иже всякою красотою украси, златомь и сребромъ и каменьемъ драгимъ, и сосуды честными, яже церкви дивна и славна всѣмъ окружнымъ сторонам, акаже ина не обрящеться во всей полунощий земля от востока и до запада. И славный городъ твой Володимерь, величествомь, акы вѣнчемь, обложенъ! Преда люди твоя и городъ святѣй славнѣй и скорей на помощь христьяномъ святой богородици. Да еже челование архангелово дасть богородици, — будеть и городу сему. Ко оной бо: «Радуйся, обрадованная, господь с тобою!», к городу же «Радуйся, благовѣрный городе, господь с тобою!»

Востани от гроба твоего, о честная главо, востани, отряси сонъ, нѣси бо умерлъ, но спишь до обьщаго востания! Востани, нѣси бо вьмерлъ! Нѣсть бо ти умерети, лѣпо вѣровавшу во Христа, всему миру живодавча. Отряси сонъ! Возведи очи, да видиши, какоя тя чести господь тамо сподобив постави. И на землѣ не бес памяти тя поставилъ братомь твоимь Мьстиславомъ. Востани, видь брата твоего, красящаго столъ земля твоея и зрениа сладкаго лице его насыщаася. Моли о земли брата своего преданиа ему тобою, и о людех, в них же благовѣрно владычьствова, да съхраниши я въ мирѣ и въ благовѣрии, и да славитися в нем правовѣрию и да блюдет господь богъ от всякоа рати и преданиа, и от голода, нашествиа иноплеменникъ, и от усобныа рати. Паче же помолися о братѣ своем Мьстиславѣ добрыми дѣлы, без соблазна богом данныа ему люди, управившю, стати с тобою непостыдно, пред престолом вседръжителя бога, и за труд паствы людий его приати от него вѣнець славы нетлениа съ всѣми праведными. Аминь.

К сему же вижь и благовѣрную свою княгиню, како благовѣрье держить по преданью твоему, како покланяеться имени твоему. Вѣде же, яко аще не тѣломь, но духомъ показаеть ти господь вся си, яко твое вѣрное вьсѣанье нѣ исушено бысть зноем невѣръя, но дождемь божия поспѣшения расположено бысть многоподнѣ.

Радуйся, учителю нашь и наставниче благовѣрья! Ты правдою бѣ оболченъ, крепостью препоясанъ, и милостынею, яко гривною, утварью златою, украсуяся, истиною обвить, смысломъ вѣнчанъ! Ты бѣ, о честная главо, нагимъ одѣние, ты бѣ алчющимъ коръмля и жажющим въ оутробѣ охлажение, вдовицамъ помощникъ, и страньнымъ покоище, беспокровнымъ покровъ, обидимымъ заступникъ, убогымъ обогатѣние, страненъприимникъ, имже благымъ дѣломъ инѣмь возмѣздье приемля на небесѣх благая, яже уготова богъ любящимъ отца и сына и святаго духа.

Князь же Володимеръ въ княжении своем многы городы зруби по отци своем. Зруби Берестий, и за Берестиемь зруби город на пустом мѣстѣ, нарицаемѣм Льстнѣ, и нарече имя ему Каменець, зане бысть камена земля. Създа же въ нем столпъ каменъ высотою 17 саженей, подобенъ удивлению всѣм зрящим на нь. И церковь постави Благовѣщениа святыа богородица, и украси ю иконами златыми, и съсуды скова служебныа сребрены и Еуаглие опракос оковано сребром, Апостолъ опракось, и Парамья, и Съборникь отца своего туто же положи, и кресть въздвизалный положи. Такоже и у Бѣлску поустрои церковь иконами и книгами. У Володимери же списа святаго Дмитреа всего и съсуды служебные сребряные скова, и икону пресвятыа Богородица окова сребром с камениемь дорогым, и завесы золотом шиты, а другые оксамитные съ дробницею, и всѣми узорочии украси ю. У епископъи же у святоа Богородица образ Спаса велика окова сребром, Еуаглие списавь опракос, святой Богородици да, и съсуды служебныя жьженого золота съ камениемь драгым Богородици же да. Образ Спасовь, окованъ золотом съ драгымъ камением, постави у святоа Богородица въ память събѣ. Въ манастырь въ свои Апостолы да Еуаглие опракос и Апостолъ, сам списавь, и Съборникь Великый отца своего туто же положи, и кресть въздвизалный и молитвеникь да. Въ епископьи) перемышльскую да Еуаглие опракос, окованно сребром съ женчюгом, сам же съписал бяше. А до Чернѣгова пославь въ епископьи) Еуаглие опракос золотом писано, а окованно сребром съ женчюгом, и среди его Спаса с финиптом. Въ Луцкую епископью да кресть велик сребрян позлотисть съ честнымъ древом.

Създа же и церкви многы. В Любомли же постави церковъ каменну святаго и великого мученика Христова Георгиа, украси ю иконами коваными, и съсуды служебные сребряны скова, и платци оксамитны шиты золотом съ женчюгом, херувими и серафими, и иньдитья золотом шита вся, а другаа паволокы бѣлчатое, а в малую олтару обѣ иньдитьи, бѣлчатое же паволокы, Еуглие списа опракос, окова е все золотом и камениемь дорогым съ женчюгом, и деисус на нем скован от злата, цяты великы съ финиптом, чюдно видением, а другое Еуаглие опракос же волочено оловиром, и цяту възложи на не с финиптом, а на ней святаа мученика Глѣбь и Борисъ. Апостолъ опракос, Прологы списа 12 месяца, изложено житиа святых отецъ, и дѣаниа святых мученикь, како вѣнчашася своею кръвию за Христа, и мѣнеи 12 списа, и триоди, и охтаи, и ермолои. Списа же и служебникъ святому Георгию, и молитвы вечернии и утрьнии списа особь молитвеника. Молитвеник же купил в протопопиное и да на нем 8 гривен кун, и да святому Георгию, кадилници двѣ, одина сребрена, а другаа мѣденаа, и кресть въздвизалный да святому Георгию, икону же списа на золотѣ намѣстную святого Георгиа и гривну златую възложи на нь съ женчюгом, и святую богородицю списа на золотѣ же намѣстную, и възложи на ню монисто золото с камением дорогьм, и двери солиа мѣдяные, почалъ же бяше писати ю и списа всѣ три олтарѣ, и шия вся съписана бысть, но не скончана, заиде бо и болесть.

Полиа же и колоколы дивны слышаниемь, такых же не бысть въ всей земли. В Берестии же създа стлъпь каменъ, высотою, яко и Каменецькый. Постави же и церковь святого Петра, и Евангелие да опракос оковано сребром, и служебные съсуды скованы сребрены, и кадилница сребрена, и крестъ въздвизалный туто положи. И инаа многаа добродѣяниа съдѣа въ животѣ своем, яже словут по всѣм землям. Туто же положим конець Вълодимерову княжению.

Сему же благовѣрному князю Володимерю, нареченому въ святом крещении Иоанну, сыну Василкову, вложену въ гробъ, и лежа въ гробѣ тѣло его незамазано от 11 дне месяца декабря до 6 дне месяца априля. Княгини его не можаше ся втолити, но пришедши съ епископом Евсегениемь и съ всѣм крилосом, открывши гробъ и видиша тело его цѣло и бѣло, и благоухание от гроба бысть и воня подобна арамат многоцѣнных, и тако чюдо видѣ, видѣвше же прославиша бога. И замазаша гробъ его месяца априля въ 6 день, в среду Страстное недѣли.

Начало княжения Великаго князя Мьстислава в Володимерэ

Въ лѣто 6797. Князь же Мьстиславъ не притяже на погребенье тѣла брата своего Володимѣря, но приѣха послѣ с бояры своими и со слугами, и ѣха в епископью ко святѣй Богородици, идеже положенъ бысть братъ его Володимѣръ, и плакася надъ гробомъ его плачемь великымъ зѣло, аки по отцѣ своемь по королѣ.

И утоливъ же ся от плача, и нача росылати засаду по всимъ городомъ. Хотящю же ему послати до Берестья и до Каменьца и до Бѣльска, и приде ему вѣсть, оже уже засада Юрьева в Берестьи, и во Каменци и во Бѣльски. Берестьяни бо учинили бяхуть коромолу и, еще Володимеру князю болну сущю, они же ѣхавъше къ Юрьеви князю, цѣловаша крестѣ на томъ, рекуче: «Како не достанеть стрыя твоего, ино мы твои и городъ твой, а ты нашь князь».

Володимеру же преставлешюся и Юрьи услыша вѣсть о стрыи своимъ, и вьеха въ Берестий, и нача княжити в немь, по свѣту безумных своихъ бояръ молодых и коромолниковъ берестьанъ. Мьстиславу же рекоша боярѣ его и братни бояре: «Господине, сыновѣць твой велику соромоту возложи на тя. Тобѣ далъ богъ и братъ твой и молитва дѣда твоего и отца твоего. Можемъ, господине, головы своѣ положите за тя, и дѣти наши. Поиди первое, заими городъ его Белзъ и Червенъ, но тоже поидешь к Берестью». Князь же Мьстиславъ бяшеть легосердъ и рече бояромъ своимъ: «Не дай ми богъ того учините, оже бы мнѣ пролита кровь неповиньную, но я исправлю богомъ и благословениемъ брата своего Володимера».

И посла послы ко сыновцю своему, тако река: «Сыновче, оже бы ми ты не былъ на томъ пути и не слышалъ ты, но ты самъ слышалъ гораздо и отець твой, и вся рать слышала, оже братъ мой Володимиръ дал ми землю свою всю и городы по своемь животѣ, при царѣхъ и при его рядцяхъ, а вамъ повѣдалъ, а я повѣдал же. Аже чего еси хотѣлъ, чему есь тогда со мною не молвилъ при царѣхъ? А повѣж ми, то самъ ли есь в Бѣрестьи сѣлъ своею волею, ци ли велениемь отца своего, а бы мь вѣдомо было. Не на мя же та кровь будеть, но на виноватомъ, а по правомъ богъ помощник и хрестъ честный. Я же хочю правити татары, а ты сѣди. Аже не поедешь добромъ, а зломъ пакъ поѣдешь же».

Посемь посла ко брату своему ко Лвови епископа своего володимерьского, река ему: «Жалую, — рци, — богу и тобѣ, зане ми — рци — есь по бозѣ братъ ми есь старѣиший. Повѣжь ли, брате мой, право, своею ли волею сынъ твой сѣлъ в Берестьи, ци ли твоимъ повелениемь? Оже будеть твоимъ повелениемь се учинилъ, се же ти повѣдаю, брате мой, не тая: послалъ есмь возводить татаръ, а самъ пристраваюся, а како мя богъ расудить с вами, а не на мнѣ та кровь будеть, но на виноватомъ, но на томъ, кто будеть криво учинилъ».

Левъ же убояся того велми, и еще бо ему не сошла оскомина Телебужины рати, и рече епископу брата своего: «Сынъ мой — рци — не моимъ вѣданиемь се учинилъ, то одинъ богъ вѣдаеть, но своемь молодымъ умомъ учинилъ, о семь, — рци — брате мой, не печалуй, шлю я к нему, ать поѣдеть вонъ из города сынъ мой». Епископъ же приѣха ко Мьстиславу и нача повѣдати рѣчь братну. Мьстиславу же любо бысть то.

Посем же Мьстиславъ вборзѣ посла гонцѣ по Юрьи князи Пороскомъ, веля воротити и назадъ, послалъ бо бяшеть возводить татаръ на сыновця своего. Тогда бо Юрьи Пороский служаше Мьстиславу, а первое служилъ Володимиру.

Се же услышавъ, Левъ князь посла Семена своего дядьковича ко сынови своему с прочними рѣчьми, река ему: «Поѣдь вонъ из города, не погуби землѣ, братъ мой послалъ возводить татаръ. Не поѣдешь ли вонъ, я же ти буду помочникъ брату своему на тя. Аже ми будеть смерть, по своемь животѣ даю землю свою всю брату своему Мьстиславу, а тобѣ не дамъ, оже мене не слушаешь, отца своего».

Семенови же ѣдущю ко Юрьеви, Мьстислав же посла с нимъ Павла Деонисьевича, тѣй бо ѣздѣлъ бяшеть ко Лвови и вѣдаеть вси рѣчи, посла же с нимъ и отца своего духовнаго, река Павлови: «Оже ти поидеть вонъ сыновѣць ми, наряди же до мене кормъ и питье, тако же и в Каменци наряди».

Семенови же приѣхавшу ко Юрьеви и повѣдающи рѣчь отню, и бысть назавьтрѣе поѣха Юрьи вонъ из города с великимъ соромомъ, пограбивъ всѣ домы стрыя своего, и не остася камень на камени в Берестьи и в Каменци и в Бѣльскии. Павелъ же Мьстиславу повѣда: «Сыновѣць уже поѣхалъ, а ты, господине, поѣдѣ во свой городъ».

Мьстислав же поѣха до Берестьа. Ѣдущю же ему к городу, и срѣтоша его горожанѣ со кресты от мала и до велика, и прияша и с радостью великою, своего господина. Берестьяни же началницѣ коромолѣ бѣжаша по Юрьи до Дорогичина, цѣловалъ бо к нимъ крестъ на томъ: «Не выдамъ васъ стрыеви своему». Мьстиславъ же пребывъ мало дний в Берестьи, и ѣха до Каменца и до Бѣльска, и ради быша ему вси людье. Утвердивъ люди, и засаду посади в Бѣльски и в Каменци.

И приѣха въ Берестии и рече бояромъ своимъ: «Есть ли ловчий здѣ?» Они же рекоша: «Нетуть, господине, из вѣка». Мьстиславъ же рече: «Азъ пакъ уставливаю на нѣ ловчее за ихъ коромолу, абы мь не позрѣти на нихъ кровь». И повелѣ писцю своему писати грамоту:

«Се азъ князь Мьстиславъ, сынъ королевъ, внукъ Романовъ, уставляю ловчее на берестьаны и в вѣкы за ихъ коромолу: со ста по двѣ лукнѣ меду, а по двѣ овцѣ, а по пятидцать десяткъвъ лну, а по сту хлѣба, а по пяти цебровъ овса, а по пяти цебровъ ржи, а по 20 куръ, а по толку со всякаго ста. А на горожанахъ 4 гривны кунъ, а хто мое слово порушить, а станеть со мною передъ богомъ. А вопсалъ есмь в Лѣтописѣць коромолу их».

Князь же Мьстиславъ сѣдѣ на столѣ брата своего Володимѣра на самый Великъ День месяца априля въ 10 день, и нача княжити по братѣ своемь правдолюбьемъ свѣтяся ко всей братьи своей и къ бояром, къ простымъ людемь. И бысть радость велика тогда людемъ: се Воскресение господне, а се княже сидение. Миръ держа с околнымы сторонами, с ляхы и с нѣмци, с литвою, одержа землю свою величествомъ, олны по тотары, а сѣмо по ляхы, по литву.

Тогда же литовьский князь Будикидъ и братъ его Будивидъ даша князю Мьстиславу городъ свой Волъковыескь, абы с ними миръ держалъ.

И утвердив же засаду в Берестьи, и поеха до Володимера. И приѣхавшу ему в Володимеръ, и сьѣхашася к нему боярѣ его старѣи и молодии бещисленое множество. Тогда же при-ѣхалъ бяшеть Кондратъ князь Сомовитовичь ко Мьстиславу, прося собѣ помочи на ляхы, поити хотя на княжение Судомирьское. Мьстиславъ же обѣща ему, а Кондрата одари и бояры его всѣ, и отпусти рекъ ему: «Ты поѣдь, а я по тобѣ пошлю рать свою». Кондратови же поѣхавшу, Мьстиславъ же совокупи рать свою, посла ю, нарекъ Чюдина воеводу. И тако сѣде Кондратъ князь в Судомирѣ княземь Мьстиславомъ, сыномъ Королевымъ, и его помочью.

Въ лѣто 6798. По Лѣстьцѣ же сѣде во Краковѣ Болеславъ Сомовитовичь, брат Кондратовъ. И пришед Индрихъ князь Воротьславьский, выгна и, хотя самъ княжити. Болеслав же, совокупивъ рать свою и братью свою Кондрата и Локотка, поидоша на Андриха Кракову. Индрих же не стерпѣ прихода ихъ и выѣха вънъ до Воротьславля, а засаду свою посади во Краковѣ: нѣмцѣ, лутшии свои мужѣ, обѣщався имъ дарми великими и волостьми, а самѣхъ води ко кресту, как бы не передати города Болеславу. Они же цѣловаше, рекуще: «Можемь головы свои за тя сложити, а не передадимъ города». Индрихъ же и кормъ имъ остави до изобилья. Болеславу же пришедшу с братьею своею, и вьѣха вь мѣсто, а в городъ нелзѣ бысть въѣхати ратными, зане боряху крепко из него порокы и самострѣлы. Тѣм же немощно бысть приступити к нему. И сташа около города, изъѣдаюче села, и бысть ѣха в зажитье единою въздале от города, мьстичѣ же не бьяхуся по Болеславѣ с горожаны, но рекоша: «Кто сядеть княжити во Краковѣ, то нашь князь». И стояша у города лѣто цѣло, бьючеся у города, и не успѣша у него ничтоже.

Въ лѣто 6799. Левъ князь, брат Мьстиславль, сынъ королевъ, внукъ Романовъ, самъ иде в помоць Болеславу. Пришедшу бо ему ко Кракову, и рад бысть ему Болеславъ, и Кондратъ и Локотко, акы отцю своему, зане бысть Левъ князь думенъ и хороборъ и крѣпокъ на рати, не мало бо показа мужьство свое во многыхъ ратѣхъ.

И нача Левъ ѣздити около города, абы ему куда мочно взяти, горожаномъ грозу подавая, и не бысть мочно никуда же, весь бо бяше учиненъ от камени, и утвержение его немало — порокы и самострѣлы коловоротныи, великими и малыми. Посем же ѣха во станы своя.

И наутрѣя же воставъ, и въсходящю солнцю, и поиде к Тынцю, и бишася у него крѣпко, одва города не взяша. Мнозии горожани от нихъ избити быша, а друзии ранени, а свои вси цѣлѣ быша. И приде Левъ опять ко Кракову, и повелѣ воемь своимъ пристраватися, хотя поити битися к городу, и ляхомъ тако же повелѣ. И поидоша вси, и полѣзоша ко забороломъ, и бьяхуся крѣпко обои. И в то веремя приде весть Лвови князю, оже рать идеть на нь велика. И повелѣ перестати от боя. И нача наряжати полкы своя, а Болеславъ с Кондратомъ своѣ полкы, а сторожѣ пославъ на сглядание ратныхъ, и не бысть ничегоже. Но воеводы лядьскыи сами полошахутся и, абы не взяти города. Левъ же усмотрѣвъ лесть ихъ и дума много с бояры своими, посла рать свою к Воротьславу воевати Индрихьвы земли. И взяша бещисленое множество челяди и скота и конии и товара, зане не входила бяшеть никакаже рать толь глубоко в землю его, и придоша ко Лвови с честью великою и со множествомъ полона. Лвови же радость бысть велика, оже свои вси добри здорови, а полона много.

Тогда же Левъ ѣха в чехы на снемь къ королеви, зане любовь держаше с нимъ велику, и доконцавъ с нимъ миръ до своего живота. Король же одаривъ Лва дарми всякыми дорогами, и тако отпусти с великою честью, и приѣха ко своимъ полкомъ. И радѣ быша ему боярѣ его и слуга его, видяще своего господина. У города же у Кракова не успѣша ничтоже. И поиде Левъ во свояси с честью великою, вземь бесчисленое множество полона, челядии и скота, и конии, и товара, славяще бога и пречистую его матерь, помогшу ему.

Того же лѣта. Мьстиславу князю вложи ему богъ во сердце мьсль благу созда гробницю камену надъ гробомъ бабы своей Романовой в монастырѣ вь святого. И свяща ю во имя праведнику Акима и Аньны, и службу в ней створи.

Того же лѣта в Черторыйскы в городѣ заложи столпъ камен.

Въ лѣто 6800. Преставися Пиньский князь Юрьи, сынъ Володимировъ, кроткый, смиреный, правдивый. И плакася по немь княгини его и сынове его и братъ его Демидъ князь, и вси людье плакахуся по немь плачемь великимь.

Тое же зимы преставися Степаньский князь Иванъ, сынъ Глѣбовъ. Плакахуся по немь вси людье от мала и до велика. И нача княжити в него мѣсто сынъ его Володимиръ.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница

 
© 2004—2024 Сергей и Алексей Копаевы. Заимствование материалов допускается только со ссылкой на данный сайт. Яндекс.Метрика