1. Повесть Временых лет по Лаврентьевской летописи (с сокращениями)

Лаврентьевская летопись — одна из древнейших русских летописей, она дошла до нас в рукописи XIV в. на пергамене (РНБ, F.п.IV.2.). Названа по имени монаха Лаврентия, переписавшего ее в 6885 (1377) г. Погодное изложение событий в ней доведено до 6813 (1305) г. включительно. История текста летописи может быть представлена в виде серии летописных сводов, среди которых особое место занимает самый знаменитый летописный свод древней Руси — Повесть временных лет. В Лаврентьевской летописи содержится (по А.А. Шахматову) вторая редакция Повести временных лет, составленная в 6624 (1116) г. игуменом Выдубицкого монастыря (в Киеве) Сильвестром. Летопись неоднократно издавалась. Самое авторитетное издание: ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись. Вып. 1. Повесть временных лет. Изд. 2-е. Л., 1926; Вып 2. Суздальская летопись по Лаврентьевскому списку. Изд. 2-е, Л., 1927; Вып. 3. Приложения: Суздальская летопись по Академическому списку, Указатели. Изд. 2-е. Л., 1928.

Текст публикуется с небольшими сокращениями по изданию: Памятники литературы древней Руси: Начало русской литературы: XI — начало XII века. М., 1978. С. 22—276.

Курсивом выделены добавленные и исправленные слова по Радзивиловской летописи.

Се повѣсти времяньных лѣт, откуда есть пошла руская земля, кто въ Киевѣ нача первѣе княжити, и откуду рускля земля стлал есть

Се начнемъ повѣсть сию.

По потопѣ трие сынове Ноеви раздѣлиша землю, Симъ, Хамъ, Афетъ. И яся въстокъ Симови: Персида, Ватрь, доже и до Индикия в долготу, и в ширину и до Нирокурия, якоже рещи от въстока и до полуденья, и Сурия, и Мидия по Ефратъ рѣку, Вавилонъ, Кордуна, асуряне, Месопотамии, Аравия Старѣйшая, Елмаисъ, Инди, Аравия Силная, Колия, Комагини, Финикия вся.

Хамови же яся полуденьная страна: Еюпетъ, Ефивопья, прилежащия ко Индомъ, другая же Ефивопья, из нея же исходить рѣка ефиопьская Чермна, текущи на въстокъ, Фива, Ливия, прилежащи до Куриниа, Маръмарья, Сурьти, Ливия другая, Нумидья, Масурия, Мавританья противу сущи Гадирѣ. Сущимъ же ко востокомъ имать Киликию, Памъфилию, Писидию, Мисию, Лукаонию, Фругию, Камалию, Ликию, Карию, Лудью, Мисию другую, Троаду, Болиду, Вифунию, Старую Фругию; и островы неки имать: Саръдани, Критъ, Купръ, и рѣку Гѣону, зовемую Нилъ.

Афету же яшася полунощныя страны и западныя: Мидия, Алъванья, Арменьа Малая и Великая, Кападокия, Фефлагони, Галатъ, Кольхись, Воспории, Меоти, Дереви, Сармати, Тавриани, Скуфиа, Фраци, Макидонья, Далматия, Малоси, Фесалья, Локрия, Пеления, яже и Полопонисъ наречеся, Аркадъ, Япиронья, Илюрикъ, Словѣне, Лухитиа, Анъдриокия, Оньдрѣятиньская пучина. Имать же и островы: Вротанию, Сикилию, Явию, Родона, Хиона, Лѣзовона, Кофирана, Закунфа, Кефалинья, Ифакину, Керькуру, часть Асийскыя страны, нарицаемую Онию, и рѣку Тигру, текущую межю Миды и Вавилономь; до Понетъского моря, на полънощныя страны, Дунай, Дьнѣстръ и Кавкаисинския горы, рекше Угорьски, и оттудѣ доже и до Днѣпра, и прочая рѣки: Десна, Припеть, Двина, Волховъ, Волъга, яже идеть на востокъ, в часть Симову. В Афетовѣ же части сѣдять русь, чюдь и вси языци: меря, мурома, весь, моръдва, заволочьская чюдь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимѣгола, корсь, лѣтьгола, любь. Ляхове же, и пруси, чюдь пресѣдять к морю Варяжьскому. По сему же морю сѣдять варязи сѣмо ко въстоку до предѣла Симова, по тому же морю сѣдять къ западу до землѣ Агнянски и до Волошьски. Афетово бо и то колѣно: варязи, свей, урмане, готе, русь, агняне, галичане, волъхва, римляне, нѣмци, корлязи, веньдици, фрягове и прочие, ти же присѣлять от запада къ полуденью и съсѣдяться съ племянемъ Хамовым.

Сим же и Хамъ и Афетъ, раздѣливше землю, жребьи метавше, не преступати никомуже в жребий братень, и живяху кождо въ своей части. Бысть языкъ единъ. И умножившемъся человѣкомъ на земли, и помыслиша создати столпъ до небесе, въ дни Нектана и Фалека. И собрашася на мѣстѣ Сенаръ поли здати столпъ до небесе и градъ около его Вавилонъ; и созда столпъ то за 40 лѣт, и не свершенъ бысть. И сниде господь богъ видѣти градъ и столпъ, и рече господь: «Се родъ единъ и языкъ единъ». И съмѣси богъ языкы, и раздѣли на 70 и 2 языка, и расъсѣя по всей земли. По размѣщеньи же языкъ богъ вѣтромъ великимъ разраши столпъ, и есть останокъ его промежю Асюра и Вавилона, и есть въ высоту и въ ширину локот 5433 локти, и в лѣта многа хранимъ останокъ.

По размѣщеньи же столпа и по раздѣленьи языкъ прияша сынове Симови въсточныя страны, а Хамови сынове полуденьныя страны. Афетови же прияша западъ и полунощныя страны. От сихъ же 70 и 2 языку бысть языкъ словѣнескъ, от племени Афетова, нарци, еже суть словѣне.

По мнозѣхъ же времянѣх сѣли суть словѣни по Дунаеви, гдѣ есть ныне Угорьска земля и Болгарьска. От тѣхъ словѣнъ разидошася по землѣ и прозвашася имены своими, гдѣ сѣдше на которомъ мѣстѣ. Яко пришедше сѣдоша на рѣцѣ имянемъ Марава, и прозвашася морава, а друзии чеси нарекошася. А се ти же словѣни: хровате бѣлии и серебь и хорутане. Волхомъ бо нашедшемъ на словѣни на дунайския, и сѣдшемъ в них и насилящемъ имъ, словѣни же ови пришедше сѣдоша на Вислѣ, и прозвашася ляхове, а от тѣхъ ляховъ прозвашася поляне, ляхове друзии лутичи, ини мазовшане, ини поморяне.

Тако же и ти словѣне пришедше и сѣдоша по Днепру и нарекошася поляне, а друзии древляне, зане сѣдоша в лѣсѣх; а друзии сѣдоша межю Припетью и Двиною и нарекошася дреговичи; инии сѣдоша на Двинѣ и нарекошася полочане, рѣчьки ради, яже втечетъ въ Двину, имянемъ Полота, от сея прозвашася полочане. Словѣни же сѣдоша около езера Илмеря, и прозвашася своимъ имянемъ, и сдѣлаша градъ и нарекоша и Новѣгородѣ. А друзии сѣдоша по Деснѣ, и по Семи, по Сулѣ, и нарекошася сѣверъ. И тако разидеся словѣньский языкъ, тѣмже и грамота прозвася словѣньская.

Поляномъ же жившимъ особѣ по горамъ симъ, бѣ путь изъ Варятъ въ Греки и изъ Грекъ по Днѣпру, и верхъ Днѣпра волокъ до Ловоти, и по Ловоти внити в Ылмерь озеро великое, из него же озера потечеть Волховъ и вътечеть в озеро великое Нево, и того озера внидеть устье в море Варяжьское. И по тому морю ити до Рима, а от Рима прити по тому же морю ко Царюгороду, а от Царягорода прити в Понтъ море, в не же втечет Днѣпръ рѣка. Днѣпръ бо потече из Оковьскаго льса, и потечеть на полъдне, а Двина ис того же лѣса потечет, а идеть на полунощье и внидеть в море Варяжьское. Ис того же лѣса потече Волга на въстокъ, и вътечеть семьюдесятъ жерелъ в море Хвалисьское. Тѣмже и из Руси можеть ити по Волзь в Болгары и въ Хвалисы, и на въстокъ доити въ жребий Симовъ, а по Двинѣ въ Варяги, изъ Варятъ до Рима, от Рима же и до племени Хамова. А Днѣпръ втечеть в Понетьское море жереломъ, еже море словеть Руское, по нему же училъ святый Оньдрѣй, братъ Петровъ, якоже рѣша.

Оньдрѣю учащю въ Синопии и пришедшю ему в Корсунь, увьдь, яко ис Корсуня близь устье Днѣпрьское, и въсхотѣ пойти в Римъ, и проиде въ вустье Днѣпрьское, и оттоле поиде по Днѣпру горѣ. И по приключаю приде и ста подъ горами на березѣ. И заутра въставъ и рече к сущимъ с нимъ ученикомъ:

«Видите ли горы сия? — яко на сихъ горах восияеть благодать божья; имать градъ великъ быти и церкви многи богъ въздвигнути имать». И въшедъ на горы сия, благослови я, и постави крестъ, и помоливъся богу, и сълѣзъ съ горы сея, идеже послѣже бысть Киевъ, и поиде по Днѣпру горѣ. И приде въ словѣни, идеже нынѣ Новѣгородѣ, и видѣ ту люди сущая, како есть обычай имъ, и како ся мыють и хвощются, и удивися имъ. И иде въ Варяги, и приде в Римъ, и исповѣда, елико научи и елико видѣ, и рече имъ: «Дивно видѣхъ Словеньскую землю идучи ми сѣмо. Видѣхъ бани древены, и пережьгуть и рамяно, и совлокуться, и будутъ нази, и облѣются квасомъ усниянымь, и возмуть на ся прутье младое, и бьють ся сами, и того ся добьють, одва вылезут ль живи, и облѣются водою студеною, и тако ожиуть. И то творятъ по вся дни, не мучими никимже, но сами ся мучать, и то творять мовенье собѣ, а не мученье». Ты слышаще дивляхуся. Оньдрѣй же, бывъ в Римѣ, приде в Синопию.

Полем же жившемъ особѣ и володѣющемъ роды своими, иже и до сее братьѣ бяху поляне, и живяху каждо съ своим родомъ и на своихъ мѣстѣхъ, владѣюще кождо родомъ своимъ. И быша 3 братья: единому имя Кий, а другому Щекъ, а третьему Хоривъ, и сестра ихъ Лыбедь. Сьдяше Кий на горѣ, гдѣже ныне увозъ Боричевъ, а Щекъ сѣдяше на горѣ, гдѣже ныне зовется Щековица, а Хоривъ на третьей горѣ, от него же прозвася Хоревица. И створиша градъ во имя брата своего старѣйшаго, и нарекоша имя ему Киевъ. Бяше около града льсъ и боръ великъ, и бяху ловяща звѣрь, бяху мужи мудри и смыслени, нарицахуся поляне, от них же есть поляне в Киевѣ и до сего дне.

Ини же, не свѣдуще, рекоша, яко Кий есть перевозникъ былъ, у Киева бо бяше перевозъ тогда с оноя стороны Днепра; тѣмь глаголаху: на перевозъ на Киевъ. Аще бо бы перевозникъ Кий, то не бы ходилъ Царюгороду; но се Кий княжаше в родѣ своемь, приходившю ему ко царю, якоже сказають, яко велику честь приялъ от царя, при которомь приходивъ цари. Идущю же ему опять, приде къ Дунаеви, и възлюби мѣсто, и сруби градокъ малъ, и хотяше сѣсти с родомъ своимъ, и не даша ему ту близь живущии; еже и донынѣ наречють дунайци городище Киевець. Киеви же пришедши) въ свой градъ Киевъ, ту животъ свой сконча; и братъ его Щекъ, и Хоривъ, и сестра их Лыбедь ту скончашася.

И по сихъ братьи держати почаша родъ ихъ княженье в поляхъ, а в деревляхъ свое, а дреговичи свое, а словѣни свое в Новѣгородѣ, а другое на Полотѣ, иже полочане. От нихъ же кривичи, иже сѣдять на верхъ Волги, и на верхъ Двины и на верхъ Днѣпра, их же градъ есть Смоленскъ; туда бо сѣдять кривичи. Таже сѣверъ от нихъ. На Бѣлѣозерѣ сѣдять весь, а на Ростовьскомъ озерѣ меря, а на Клещинѣ озерѣ меря же. А по Оцѣ рѣцѣ, где втечеть в Волгу, мурома языкъ свой, и черемиси свой языкъ, моръдва свой языкъ. Се бо токмо словѣнескъ языкъ в Руси: поляне, деревляне, ноугородьци, полочане, дреговичи, сѣверъ, бужане, зане сѣдоша по Бугу, послѣже же велыняне. А се суть инии языци, иже дань дають Руси: чюдь, меря, весь, мурома, черемись, моръдва, пермь, печера, ямь, литва, зимигола, корсь, нерома, либь: си суть свой языкъ имуще, от колена Афетова, иже живутъ въ странахъ полунощныхъ.

Словѣньску же языку, якоже рекохомъ, живущю на Дунаи, придоша от скуфъ, рекше от козаръ, рекомии болгаре, и сѣдоща по Дунаеви, и населници словѣномъ быша. Посемь придоша угри бѣлии, и наслѣдиша землю словѣньску. Си бо угри почаша быти при Ираклии цари, иже находиша на Хоздроя, царя перьскаго. Въ си же времяна быша и обри, иже ходиша на Ираклия царя и мало его не яша. Си же обри воеваху на словѣнѣх, и примучиша дулебы, сущая словѣны, и насилье творяху женамъ дульбьскимъ: аще поѣхати будяше обърину, не дадяше въпрячи коня ни вола, но веляше въпрячи 3 ли, 4 ли, 5 ли женъ в телѣгу и повести обърѣна, и тако мучаху дулѣбы. Быша бо обърѣ тѣломъ велици и умомъ горди, и богъ потреби я, помроша вси, и не остася ни единъ объринъ. И есть притъча в Руси и до сего дне: погибоша аки обрѣ; их же нѣсть племени ни наслѣдъка. По сихъ же придоша печенѣзи; паки идоша угри чернии мимо Киевъ, послѣже при Олзѣ.

Поляномъ же жиущемъ особѣ, якоже рекохомъ, сущимъ от рода словѣньска, и нарекошася поляне, а деревляне от словѣнъ же, и нарекошася древляне; радимичи бо и вятичи от ляховъ. Бяста бо 2 брата в лясѣх, — Радим, а другий Вятко, — и пришедъша сѣдоста Радимъ на Съжю, и прозвашася радимичи, а Вятъко сѣде съ родомъ своимъ по Оцѣ, от него же прозвашася вятичи. И живяху в мирѣ поляне, и деревляне, и сѣверъ, и радимичи, вятичи и хрвате. Дулѣби живяху по Бугу, гдѣ ныне велыняне, а улучи и тиверьци сѣдяху бо по Днѣстру, присѣдяху къ Дунаеви. Бъ множьство ихъ; сѣдяху бо по Днѣстру оли до моря, суть гради их и до сего дне, да то ся зваху от Грекъ Великая скуфь.

Имяху бо обычаи свои, и законъ отецъ своих и преданья, кождо свой нравъ. Поляне бо своих отець обычай имуть кротокъ и тихъ, и стыдѣнье къ снохамъ своимъ и къ сестрамъ, къ матеремъ и к родителемъ своимъ, къ свекровемъ и къ деверемъ велико стыдѣнье имѣху, брачный обычай имяху: не хожаше зять по невѣсту, но приводяху вечеръ, а завътра приношаху по ней что вдадуче. А древляне живяху звѣриньскимъ образомъ, живуще скотьски: убиваху друтъ друга, ядяху вся нечисто, и брака у нихъ не бываше, но умыкиваху у воды дѣвиця. И радимичи, и вятичи, и сѣверъ одинъ обычай имяху: живяху в лѣсѣ, якоже и всякий звѣрь, ядуще все нечисто, и срамословье в них предъ отьци и предъ снохами, и браци не бываху въ них, но игрища межю селы, схожахуся на игрища, на плясанье и на вся бѣсовьская пѣсни, и ту умыкаху жены собѣ, с нею же кто съвѣщашеся; имяху же по двѣ и по три жены. И аще кто умряше, творяху трызну надъ нимъ, и по семь творяху кладу велику, и възложахуть и на кладу, мертвеца сожьжаху, и посемь собравше кости вложаху в судину малу, и поставляху на столпѣ на путех, еже творять вятичи и нынѣ. Си же творяху обычая кривичи и прочии погании, не вѣдуще закона божия, но творяще сами собѣ законъ.

Глаголеть Георгий в лѣтописаньи. «Ибо комуждо языку овѣмъ исписанъ законъ есть, другимъ же обычаи, зане законъ безаконьникомъ отечьствие мнится. От них же первие сирии, живуще на конець земля, законъ имуть отець своих обычаи: не любодѣяти и прелюбодѣяти, ни красти, ни оклеветати, ли убити, ли зло дѣяти весьма. Законъ же и у вактриянъ, глаголеми врахмане и островьници, еже от прадѣдъ показаньемь и благочестьемь мяс не ядуще, ни вина пьюще, ни блуда творяще, никакоя же злобы творяще, страха ради многа и божия вѣры. Ибо явѣ таче прилежащимъ к нимъ индиом — убийстводѣйици, сквернотворяще, гнѣвливии паче естьства; ли в нутрьнѣйши странѣ ихъ человѣкъ ядуще и страньствующихъ убиваху, паче же ядять яко пси. Етеръ же законъ халдѣемъ и вавилонямъ: матери поимати, съ братними чады блудъ дѣяти, и убивати. И всякое бестудьное дѣянье яко добродѣтелье мнятся дѣюще, любо далече страны своея будутъ.

Инъ же законъ гилиомь: жены в них орють, зижуть храми и мужьская дѣла творять, но любы творять елико хощеть, не въздержаеми от мужий своихъ весьма, ли зазрятъ; в нихъ же суть храбрыя жены ловити звѣрь крѣпкыи. Владѣютъ же жены мужи своими и добляють ими. Во Врѣтаньи же мнози мужи сь единою женою спять, и многыя жены съ единымъ мужемъ похотьствують: безаконьная яко законъ отець творять независтьно ни въздержаньно. Амазоне же мужа не имуть, но и аки скотъ бесловесный единою лѣтомъ къ вѣшнимъ днемъ оземьствени будуть; и сочтаются с окрестными мужи, яко нѣкоторое имъ торжьство и велико празденьство время то мнять. От них заченшимъ въ чревѣ, пакы разбѣгнутся отсюду вси. Во время же хотящимъ родити, аще родится отроча, погубять; еще дѣвинескъ полъ, то въздоять и прилѣжнѣ въспитають».

Якоже се и при насъ нынѣ половци законъ держать отець своих: кровь проливати, а хвалящеся о семъ, и ядуще мерьтвечину и всю нечистоту, хомѣки и сусолы, и поимають мачехи своя и ятрови, и ины обычая отець своихъ. Мы же, хрестиане, елико земль, иже вѣрують въ святую Троицю, въ едино крещенье, въ едину вѣру, законъ имамъ единъ, елико во Христа крестихомся и во Христа облекохомся.

По сихъ же лѣтѣхъ, по смерти братья сея, быша обидимы древлями и инѣми околними. И наидоша я козарѣ, сѣдящая на горах сихъ в лѣсѣхъ, и рѣша козари: «Платите намъ дань». Съдумавше же поляне и вдаша от дыма мечь, и несоша козари ко князю своему и къ старѣйшинымъ, и рѣша имъ: «Се, налѣзохомъ дань нову». Они же рѣша имъ: «Откуду?». Они же рѣша: «Въ лѣсѣ на горахъ, надъ рѣкою Днѣпрьскою». Они же рѣша: «Что суть въдали?». Они же показаша мечь. И рѣша старци козарьстии: «Не добра дань, княже! Мы ся доискахомъ оружьемъ одиною стороною, рекше саблями, а сихъ оружье обоюду остро, рекше мечь. Си имуть имати дань на насъ и на инѣхъ странах». Се же сбыся все: не от своея воля рекоша, но отъ божья повелѣнья. Яко и при Фаравонѣ, цари еюпетьстѣмь, егда приведоша Моисѣя предъ Фаравона, и рѣша старѣйшина фараоня: «Се хощеть смирити область Еюпетьскую»; якоже и бысть: погибоша еюптяне от Моисѣя, а первое быша работающе имъ. Тако и си: владѣша, и послѣже самѣми владѣютъ; якоже и бысть: володѣють бо козары русьскии князи и до днешнего дне.

Въ лѣто 6360, индикта 15, наченшю Михаилу царствовати, нача ся прозывати Руска земля. О семь бо увѣдахомъ, яко при семь цари приходиша Русь на Царьгородъ, якоже пишется в лѣтописаньи гречьстѣмь. Тѣмже отселе почнем и числа положимъ, яко «От Адама до потопа лѣт 2242; а от потопа до Оврама лѣт 1000 и 82, а от Аврама до исхоженья Моисеева лѣтъ 430; а от исхожениа Моисѣова до Давида лѣт 600 и 1; а от Давида и от начала царства Соломоня до плѣненья Ярусалимля лѣт 448; а от плѣненья до Олексанъдра лѣт 318; а отъ Олексанъдра до рожества Христова лѣт 333; а отъ Христова рождества до Коньстянтина лѣт 318; от Костянтина же до Михаила сего лѣт 542». А от перваго лѣта Михаилова до перваго лѣта Олгова, рускаго князя, лѣт 29; а от перваго лѣта Олгова, понелиже съде в Киевѣ, до перваго лѣта Игорева лѣт 31; а от перваго лѣта Игорева до перваго лѣта Святьславля лѣт 33; а от перваго лѣта Святославля до перваго лѣта Ярополча лѣт 28; а Ярополкъ княжи лѣт 8; а Володимеръ княжи лѣт 37; а Ярославъ княжил лѣт 40. Тѣм же от смерти Ярославли до смерти Святополчи лѣтъ 60.

Но мы на прежнее возъвратимся и скажемъ, што ся здѣя в лѣта си, якоже преже почали бяхомъ первое лѣто Михаиломъ, а по ряду положимъ числа.

Въ лѣто 6361. Въ лѣто 6362. Въ лѣто 6363. Въ лѣто 6364. Въ лѣто 6365.

Въ лѣто 6366. Михаилъ царь изиде с вои брегомъ и моремъ на болгары. Волгаре же увидѣвше, яко не могоша стати противу, креститися просиша и покоритися грекомъ. Царь же крести князя ихъ и боляры вся, и миръ створи с болгары.

Въ лѣто 6367. Имаху дань варязи изъ заморья на чюди и на словѣнех, на мери и на всѣхъ кривичѣхъ. А козари имаху на полянѣх, и на сѣверѣх, и на вятичѣхъ, имаху по бѣлѣ и вѣверицѣ от дыма.

Въ лѣто 6368. Въ лѣто 6369.

Въ лѣто 6370. Изъгнаша варяги за море, и не даша имъ дани, и почаша сами в собѣ володѣти, и не бѣ в нихъ правды, и въста родъ на родъ, и быша в них усобицѣ, и воевати почаша сами на ся. И рѣша сами в себѣ: «Поищемъ собѣ князя, иже бы володѣлъ нами и судилъ по праву». И идоша за море къ варягомъ, к руси. Сице бо ся зваху тьи варязи русъ, яко се друзии зовутся свие, друзии же урмане, анъгляне, друзии тъте, тако и си. Рѣша руси чюдь, словѣни, и кривичи и весь: «Земля наша велика и обилна, а наряда в ней нѣтъ. Да поидете княжитъ и володѣти нами». И изъбрашася 3 братья с роды своими, пояша по собѣ всю русь, и придоша; старѣйший, Рюрикъ, сѣде Новѣгородѣ, а другий, Синеусъ, на Бѣлѣозерѣ, а третий Изборьстѣ, Труворъ. Я от тѣхъ варягъ прозвася Руская земля, новугородьци, ти суть людье ноугородьци от рода варяжьска, преже бо бѣша словѣни. По дву же лѣту Синеусъ умре и братъ его Труворъ. И прия власть Рюрикъ, и раздая мужемъ своимъ грады, овому Плотескъ, овому Ростовъ, другому Бѣлоозеро. И по тѣмъ городомъ суть находници варязи, а перьвии насельници в Новѣгородѣ словѣне, въ Полотьски кривичи, в Ростовѣ меря, в Бѣлѣозерѣ весь, в Муромѣ мурома; и тѣми всѣми обладаніе Рюрикъ. И бяста у него 2 мужа, не племени его, но боярина, и та испросистася ко Царюгороду с родомъ своимъ. И поидоста по Днѣпру, и идуче мимо и узрѣста на горѣ градок. И упрошаста и рѣста: «Чий се градокъ?». Они же рѣша: «Была суть 3 братья, Кий, Щекъ, Хоривъ, иже сдѣлаша градоко сь, и изгибоша, и мы сѣдимъ, родѣ ихъ, платяче дань козаромъ». Асколдъ же и Диръ остаста въ градѣ семь, и многи варяги сѣвокуписта, и начаста владѣти польскою землею, Рюрику же княжащу в Новѣгородѣ.

Въ лѣто 6371. Въ лѣто 6372. Въ лѣто 6373.

Въ лѣто 6374. Иде Аскольдъ и Диръ на греки, и прииде въ 14 лѣто Михаила царя. Царю же отшедшю на огаряны, дошедшю же ему Черные рѣкы, вѣсть епархъ посла к нему, яко русь на Царьгородъ идет, и вратися царь. Си же внутрь Суду вшедше, много убийство крестьяномъ створиша, и въ двою сотъ корабль Царьградъ оступиша. Царь же едва въ градъ вниде, и с патреярхомъ съ Фотьемъ къ сущей церкви святѣй богородицѣ Влахѣрнѣ всю нощь молитву створиша, та же божественую святы богородиця ризу с пѣсними изнесъше, в мори скуть омочивше. Тишинѣ сущи и морю укротившюся, абье буря въста с вѣтромъ, и волнамъ вельямъ въставшемъ засобь, безбожныхъ Руси корабля смяте, и к берегу приверже, и изби я, яко мало их от таковыя бѣды избѣгнута и въсвояси возъвратишася.

Въ лѣто 6375.

Въ лѣто 6376. Поча царствовати Василий.

Въ лѣто 6377. Крещена бысть вся земля Болъгарьская.

Въ лѣто 6378. Въ лѣто 6379. Въ лѣто 6380. Въ лѣто 6381. Въ лѣто 6382. Въ лѣто 6383. Въ лѣто 6384. Въ лѣто 6385. Въ лѣто 6386.

Въ лѣто 6387. Умершю Рюрикови, предасть княженье свое Олгови, от рода ему суща, въдавъ ему сынъ свой на руцѣ Игоря, бѣ бо дѣтескъ вельми.

Въ лѣто 6388. Въ лѣто 6389.

Въ лѣто 6390. Поиде Олетъ, поимъ воя многи, варяги, чюдь, словѣни, мерю, весь, кривичи, и приде къ Смоленьску съ кривичи, и прия градъ, и посади мужь свои. Оттуда поиде внизъ, и взя Любець, и посади мужь свои. И придоста къ горамъ хъ киевьскимъ, и увѣда Олетъ, яко Осколдъ и Диръ княжита, и похорони вои в лодьях, а другия назади остави, а самъ приде, нося Игоря дѣтьска. И приплу подъ Угорьское, похоронивъ вои своя, и присла ко Асколду и Дирови, глаголя, яко «Гость есмь, идемъ въ Греки от Олга и от Игоря княжича. Да придѣта к намъ, к родомъ своимъ». Асколдъ же и Диръ придоста, выскакав же вси прочии изъ лодья, и рече Олетъ Асколду и Дирови: «Вы нѣста князя, ни рода княжа, но азъ есмь роду княжа», и вынесоша Игоря: «А се есть сынъ Рюриковъ». И убиша Асколда и Дира, и несоша на гору, и погребоша и на горъ, еже ся ныне зоветь Угорьское, кде ныне Олъминъ дворъ; на той могилъ поставилъ Олъма церковь святаго Николу; а Дирова могила за святою Ориною. И сѣде Олегъ княжа въ Киевѣ, и рече Олетъ: «Се буди мати градомъ русьскимъ». И бѣша у него варязи и словѣни и прочи, прозвашася русью. Сей же Олетъ нача городы ставити, и устави дани словѣномъ, кривичемъ и мери, и устави варягомъ дань даяти от Новагорода гривенъ 300 на лѣто, мира дѣля, еже до смерти Ярославлѣ даяше варягомъ.

Въ лѣто 6391. Поча Олетъ воевати деревляны, и примучивъ а, имаше на них дань по чернъ кунѣ.

Въ лѣто 6392. Иде Олегъ на северяне, и победи сѣверяны, и възложи на нь дань легъку, и не дастъ имъ козаромъ дани платити, рекъ: «Азъ имъ противенъ, а вамъ не чему».

Въ лѣто 6393. Посла къ радимичемъ, рька: «Кому дань даете?». Они же ръша: «Козаромъ». И рече имъ Олетъ: «Не дайте козаромъ, но мнѣ дайте»...

В лѣто 6412. В лѣто 6413. В лѣто 6414.

В лѣто 6415. Иде Олетъ на Грекы. Игоря оставив Киевѣ, поя же множество варяг, и словенъ, и чюдь, и словене, и кривичи, и мерю, и деревляны, и радимичи, и поляны, и сѣверо, и вятичи, и хорваты, и дулебы, и тиверци, яже суть толковины: си вси звахуться от грекъ Великая скуфь. И съ сими со всѣми поиде Олетъ на конех и на кораблех, и бѣ числомъ кораблей 2000. И прииде къ Царюграду; и греци замкоша Суд, а град затвориша. И выиде Олетъ на бретъ, и воевати нача, и много убийства сотвори около града грекомъ, и разбита многы полаты, и пожгоша церкви. А их же имаху плѣнникы, овѣхъ посекаху, другиа же мучаху, иныя же растреляху, а другыя в море вметаху, и ина многа зла творяху русь грекомъ, елико же ратнии творять.

И повелѣ Олетъ воемъ своимъ колеса издѣлати и воставляти на колеса корабля. И бывшю покосну вѣтру, въспя парусы съ поля, и идяше къ граду. И видѣше греци и убояшася, и рѣша, выславше ко Олгови: «Не погубляй града, имемъся по дань, якоже хощеши». И устави Олетъ воя, и вынесоша ему брашно и вино, и не приа его — бѣ бо устроено со отравою. И убояшася греци и рѣша: «Нѣсть се Олетъ, но святый Дмитрей, посланъ на ны от бога». И заповѣда Олетъ дань даяти на 2000 корабль, по 12 гривенъ на человѣкъ, а въ корабли по 40 мужь.

И яшася греци по се, и почаша греци мира просити, дабы не воевал Грецкые земли. Олетъ же мало отступи от града, нача миръ творити со царьма грецкима, со Леономъ и Александромъ, посла к нима въ градъ Карла, Фарлофа, Вельмуда, Рулава и Стемида, глаголя: «Имите ми ся по дань». И рѣша греци: «Чего хощеши, дамы ти». И заповѣда Олег дати воем на 2000 корабль по 12 гривен на ключь, и потом даяти уклады, на рускыа грады: первое на Киевъ, та же на Чернигов, на Переаславль, на Полтѣскъ, на Ростов, на Любечь и на прочаа городы; по тѣм бо городомъ седяху велиции князи, под Олгом суще. «Да приходячи русь слюбное емлют, елико хотячи, а иже придутъ гости, да емлют месячину на 6 мѣсяць, хлебъ, вино, и мясо, и рыбы и овощь. И да творят им мовь, елико хотят. Поидучи же домовь, в Русь, да емлют у царя вашего на путь брашно, и якори, и ужища, и парусы, и елико надобе». И яшася греци, и рѣста царя и боярьство все: «Аще приидуть русь бес купли, да не взимают мѣсячины: да запретить князь словомъ своим приходящимъ руси здѣ, да не творять пакости в селѣх в странѣ нашей. Приходяще русь да витают у святого Мамы, и послеть царьство наше, и да испишут имена их, и тогда возмуть мѣсячное свое, — первое от города Киева, и паки ис Чернигова и ис Переславля, и прочии гради. И да входят в град одними вороты со царевымъ мужемъ, без оружьа, мужь 50, и да творят куплю, якоже имъ надобе, не платяче мыта ни в чем же».

Царь же Леонъ со Олександромъ миръ сотвориста со Олгом, имшеся по дань и ротѣ заходивше межы собою, целовавше сами крестъ, а Олга водивше на роту и мужи его по Рускому закону, кляшася оружьемъ своим, и Перуном, богомъ своим, и Волосомъ, скотьемъ богомъ, и утвердиша миръ. И рече Олетъ: «Исшийте парусы паволочиты руси, а словеномъ кропиньныя», и бысть тако. И повѣси щит свой въ вратех, показуа побѣду, и поиде от Царяграда. И воспяша русь парусы паволочиты, а словене кропинны, и раздра а вѣтръ; и рѣша словени: «Имемся своим толстинам, не даны суть словѣном прѣ паволочиты». И приде Олетъ к Киеву, нося злато, и паволоки, и овощи, и вина, и всякое узорочье. И прозваша Олга — вѣщий: бяху бо людье погани и невѣигласи.

В лѣто 6416. В лѣто 6417. В лѣто 6418.

В лѣто 6419. Явися звѣзда велика на западе копейным образом.

Въ лѣто 6420. Посла мужи свои Олетъ построити мира и положити ряд межю Русью и Грекы, и посла глаголя: «Равно другаго свещания, бывшаго при тех же царьхъ Лва и Александра. Мы от рода рускаго, Карлы, Инегелдъ, Фарлоф, Веремуд, Рулавъ, Гуды, Руалдъ, Карнъ, Фрелавъ, Руаръ, Актеву, Труанъ, Лидул, Фостъ, Стемид, иже послани от Олга, великого князя рускаго, и от всѣх, иже суть под рукою его, свѣтлых и великих князь, и его великих бояръ, к вам, Лвови и Александрови и Костянтину, великим о бозѣ самодержьцем, царемъ греческым, на удержание и на извещение от многих лѣт межи хрестианы и Русью бывьшюю любовь, похотѣньем наших великих князь и по повелѣнию от всѣх, иже суть под рукою его сущих руси. Наша свѣтлость болѣ инѣх хотящи еже о бозѣ удержати и извѣстити такую любовь, бывшую межи хрестьяны и Русью многажды, право судихомъ, не точью просто словесемъ, и писанием и клятвою твердою, кленшеся оружьем своим, такую любовь утвердити и известити по вѣре и по закону нашему.

Суть, яко понеже мы ся имали о божьи вѣре и о любви, главы таковыа: по первому убо слову да умиримся с вами, грекы, да любим друг друга от всеа душа и изволениа, и не вдадим, елико наше изволение, быти от сущих подъ рукою наших князь свѣтлых никакому же соблазну или винѣ; но потщимся, елико по силѣ, на сохранение прочих и всегда лѣт с вами, грекы, исповеданием и написанием со клятвою извещаемую любовь непревратну и непостыжну. Тако же и вы, грекы, да храните таку же любовь ко княземъ нашим свѣтлым рускым и ко всѣм, иже суть под рукою свѣтлаго князя нашего, несоблазну и непреложну всегда и во вся лѣта.

А о главах, аже ся ключит проказа, урядимъ ся сице: да елико явѣ будеть показании явлеными, да имѣют верное о тацѣх явление; а ему же начнутъ не яти вѣры, да кленется часть та, иже ищеть неятью вѣры; да егда кленеться по вѣре своей, и будеть казнь, якоже явиться согрешенье.

О сем, аще кто убьет или хрестьанина русин, или хрестьянинъ русина, да умрет, идѣже аще сотворит убийство. Аще ли убежит сотворивый убийство, да аще есть домовит, да часть его, сирѣчь иже его будеть по закону, да возметь ближний убьенаго, а и жена убившаго да имѣетъ, толицем же пребудетъ по закону. Аще ли есть неимовит сотворивый убой и убежавъ, да держиться тяжи, дондеже обрящеться, и да умретъ.

Аще ли ударит мечем, или бьеть кацѣм любо сосудомъ, за то ударение или бьенье да вдасть литръ 5 сребра по закону рускому; аще ли не имовит тако сотворивый, да вдасть елико можеть, да соиметь съ себе и ты самыа порты, в них же ходит, да о процѣ да ротѣ ходит своею вѣрою, яко никакоже иному помощи ему, да пребывает тяжа отоле не взыскаема.

О сем, аще украдетъ что любо русин у хрестьанина, или паки хрестьанинъ у русина, и ятъ будеть в том часѣ тать, егда татбу сътворит, от погубившаго что любо; аще приготовиться тать творяй, и убьенъ будеть, да не взищеться смерть его ни от хрестьанъ, ни от Руси; но паче убо да возмет свое, иже будеть погубил. Аще вдасть руцѣ свои украдый, да ят будеть тѣм же, у него же будеть украдено, и связанъ будеть, и отдасть тое, еже смѣ створити, и сотворить триичи.

О сем, аще кто от хрестьянъ или от Руси мученьа образом искусъ творити, и насильемъ явѣ возмет что любо дружне, да въспятить троиче.

Аще вывержена будет лодьа вѣтром великим на землю чюжю, и обращуться тамо иже от нас руси, да аще кто иметь снабдѣти лодию с рухлом своимъ и отослати паки на землю хрестьаньскую, да проводимъ ю сквозь всяко страшно мѣсто, дондеже приидет въ бестрашное мѣсто; аще ли таковая лодьа от буря, или боронениа земнаго боронима, не можеть възвратитися въ своа си Мѣста, спотружаемся гребцемъ тоа лодьа мы, русь, допроводим с куплею их поздорову. Ти аще ключиться близъ земля Грецкаа. Аще ли ключиться тако же проказа лодьи руской, да проводимъ ю в Рускую землю, да продают рухло тоя лодьи, и аще что можеть продати от лодьа, воволочим мы, русь. Да егда ходим в Грекы или с куплею, или въ солбу ко цареви вашему, да пустим с честью проданное рухло лодьи их. Аще ли лучится кому от лодьи убеену быти от нас руси, или что взято любо, да повинни будутъ то створшии прежереченною епитемьею.

О тѣх, аще полоняникъ обою страну держим есть или от руси, или от грекъ, проданъ въ ону страну, аще обрящеться ли русинъ, ли греченинъ, да искупять и възратят искупное лице въ свою сторону, и возмут цѣну его купящии, или мниться в куплю над нь челядиннаа цѣна. Тако же аще от рати ятъ будеть от тѣх грекъ, тако же да возратится въ свою страну, и отдана будет цѣна его, якоже речено есть, якоже есть купля.

Егда же требуетъ на войну ити, и сии хотятъ почтити царя вашего, да аще въ кое время елико их приидеть, и хотят остати у царя вашего своею волею, да будуть.

О Руси о полонении множаиши. От коеа любо страны пришедшим в Русь и продаемым въ хрестьаны, и аще же и о хрестьанех о полоненых от коеа любо страны приходящим в Русь, се продаеми бываютъ по 20 золота, и да приидут в Грекы.

О том, аще украден будеть челядинъ рускый, или ускочит, или по нужи продан будеть, и жаловати начнут Русь, да покажеться таковое о челядинѣ и да поимуть и в Русь; но и гостие аще погубиша челядинъ и жалуютъ, да ищутъ, обретаемое да поимуть е. Аще ли кто искушеньа сего не дастъ створити местникъ, да погубить правду свою.

И о работающих въ Грекох руси у хрестьанськаго царя. Аще кто умретъ, не урядивь своего именья, ци своих не имать, да възратит имение к малым ближикам в Русь. Аще ли сотворить обряжение таковый, возметь уряженое его, кому будет писал наследити имѣнье его, да наследит е.

О взимающих куплю руси.

О различных ходящихъ во Греки и удолжающих... Аще злодѣй не възратиться в Русь, да жалуютъ русь хрестьаньску царству, и ятъ будет таковый, и възвращен будет, не хотя, в Русь. Си же вся да створять русь грекомъ, идѣже аще ключиться таково.

На утверженье же и неподвижение быти меже вами, хрестьаны, и Русью, бывший миръ сотворихом Ивановым написанием на двою харатью, царя вашего и своею рукою, предлежащим честнымъ крестомъ и святою единосущною Троицею единого истинаго бога вашего, извѣсти и дасть нашим послом. Мы же кляхомся ко царю вашему, иже от бога суща, яко божие здание, по закону и по покону языка нашего, не преступити нам, ни иному от страны нашея от уставленых главъ мира и любви. И таковое написание дахом царства вашего на утвержение обоему пребывати таковому совещанию, на утвержение и на извещение межи вами бывающаго мира. Мѣсяца сентября 2, индикта 15, в лѣто созданиа мира 6420».

Царь же Леонъ почти послы рускые дарми, златом, и паволоками и фофудьами, и пристави к ним мужи свои показати им церковную красоту, и полаты златыа и в них сущаа богатество, злата много и паволокы и камьнье драгое, и страсти господня и венець, и гвоздие, и хламиду багряную, и мощи святых, учаще я к вѣре своей и показующе им истиную вѣру. И тако отпусти а во свою землю с честию великою. Послании же Олгом посли приидоша ко Олгови, и поведаша вся рѣчи обою царю, како сотвориша миръ, и уряд положиша межю Грецкою землею и Рускою и клятвы не преступити ни греком, ни руси.

И живяше Олетъ миръ имѣа ко всѣм странамъ, княжа в Киевѣ. И приспѣ осень, и помяну Олетъ конь свой, иже бѣ поставил кормити и не вседати на нь. Бѣ бо въпрашал волъхвовъ и кудесникъ: «От чего ми есть умрети». И рече ему кудесник один: «Княже! Конь, его же любиши и ѣздиши на нем, от того ти умрети». Олетъ же приим въ умѣ, си рѣче: «Николи же всяду на нь, ни вижю его боле того». И повелѣ кормити и ине водити его к нему, и пребы нѣколико лѣт не видѣ его, дондеже на Грекы иде. И пришедшу ему Кыеву и пребывьшю 4 лѣта, на пятое лѣто помяну конь, от него же бяхуть рекли волсви умрети. И призва старейшину конюхом, рече: «Кде есть конь мъй, его же бѣхъ поставил кормити и блюсти его?». Он же рече: «Умерлъ есть». Олег же посмѣася и укори кудесника, река: «То ти неправо глаголють волъсви, но все то лъжа есть: конь умерлъ есть, а я живъ». И повели оседлати конь: «А то вижю кости его». И прииде на мѣсто, идѣже бѣша лежаще кости его голы и лобъ голъ, и ссѣде с коня, и посмеяся рече: «Отъ сего ли лба смьрть было взяти мнѣ?». И въступи ногою на лобъ; и выникнувши змиа изо лба, и уклюну в ногу. И с того разболѣся и умре. И плакашася людье вси плачемь великим, и несоша и погребоша его на горѣ, еже глаголеться Щековица; есть же могила его и до сего дни, словеть могыла Ольгова. И бысть всѣх лѣтъ княжениа его 33...

В лѣто 6479. Приде Святославъ в Переяславець, и затворишася болгаре въ градѣ. И излѣзоша болгаре на сѣчю противу Святославу, и бысть сѣча велика, и одоляху болъгаре. И рече Святославъ воемъ своимъ: «Уже намъ сде пасти; потягнемъ мужьски, братья и дружино!». И къ вечеру одолѣ Святославъ, и взя градъ копьемъ, и посла къ грекомъ, глаголя: «Хочю на вы ити и взяти градъ вашь, яко и сей». И рѣша грьци: «Мы недужи противу вамъ стати, но возми дань на насъ, и на дружину свою, и повѣжьте ны, колько васъ, да вдамы по числу на главы». Се же рѣша грьци, льстяче подъ Русью; суть бо греци лстивы и до сего дни. И рече имъ Святославъ: «Есть насъ 20 тысящь». И прирече 10 тысящь, бѣ бо руси 10 тысящь толко. И пристроиша грьци 100 тысящь на Святослава, и не даша дани. И поиде Святославъ на греки, и изидоша противу руси. Видѣвше же русь убояшася зѣло множъства вой, и рече Святославъ: «Уже намъ нѣкамо ся дѣти, волею и неволею стати противу; да не посрамимъ землѣ Рускиѣ, но ляжемъ костьми, мертвый бо срама не имамъ. Аще ли побѣгаемъ, срамъ имамъ. Не имамъ убѣжати, но станемъ крепко, азъ же предъ вами поиду: аще моя глава ляжетъ, то промыслите собою». И рѣша вои: «Идеже глава твоя, ту и свои главы сложимъ». И исполчишася русь, и бысть сѣча велика, и одолѣ Святославъ, и бѣжаша грьци. И поиде Святославъ ко граду, воюя и грады разбивая, яже стоятъ и до днешняго дне пусты. И созва царь боляре своя в полату, и рече имъ: «Што створимъ, яко не можемъ противу ему стати?». И рѣша ему боляре: «Посли к нему дары, искусимъ и, любьзнивъ ли есть злату, ли паволокамъ?». И посла к нему злато, и паволоки, и мужа мудра, рѣша ему: «Глядай взора и лица его и смысла его». Онъ же, вземъ дары, приде къ Святославу. И повѣдаша Святославу, яко придоша грьци с поклономъ. И рече: «Въведѣте я сѣмо». Придоша, и поклонишася ему, и положиша пред нимъ злато и паволоки. И рече Святославъ, кромѣ зря, отрокомъ своимъ: «Схороните». Они же придоша ко царю, и созва царь боляры. Рѣша же послании, яко «Придохомъ к нему, и вдахомъ дары, и не возрѣ на ня, и повелѣ схоронити». И рече единъ: «Искуси и еще, посли ему оружье». Они же послушаша его, и послаша ему мечь и ино оружье, и принесоша к нему. Онъ же, приимъ, нача хвалити, и любити, и цѣловати царя. Придоша опять ко царю, и повѣдаша ему вся бывшая. И рѣша боляре: «Лютъ се мужь хочешь быти, яко именья не брежеть, а оружье емлеть. Имися по дань»...

Створив же миръ Святославъ съ греки, поиде в лодьях къ порогомъ. И рече ему воевода отень Свѣналдъ: «Поиди, княже, на конихъ около, стоять бо печенѣзи в порозѣх». И не послуша его и поиде в лодьяхъ. И послаша переяславци къ печенѣгомъ, глаголюще: «Се идеть вы Святославъ в Русь, вземъ именье много у грекъ и полонъ бещисленъ, съ маломъ дружины». Слышавше же се печенизи, заступиша пороги. И приде Святославъ къ порогомъ, и не бѣ льзѣ проити поротъ. И ста зимовати в Бѣлобережьи, и не бѣ у них брашна уже, и бѣ гладъ великъ, яко по полутривнѣ глава коняча, и зимова Святославъ ту.

Веснѣ же приспѣвъши, в лѣто 6480, поиде Святославъ в пороги. И нападе на нь Куря, князь печенѣжьский, и убиша Святослава, и взяша главу его, и во лбѣ его съдѣлаша чашю, оковавше лобъ его, и пьяху из него. Свѣналдъ же приде Киеву къ Ярополку. И всѣх лѣтъ княженья Святославля лѣтъ 20 и 8.

В лѣто 6481. Нача княжити Ярополкъ.

В лѣто 6482.

В лѣто 6483. Ловъ дѣющю Свѣеналдичю, именемъ Лютъ; ишедъ бо ис Киева, гна по звѣри в лѣсѣ». И узрѣ и Олетъ, и рече: «Кто се есть?». И рѣша ему: «Свѣналдичь». И заѣхавъ, уби и, бѣ бо ловы дѣя Олетъ. И о томъ бысть межю ими ненависть, Ярополку на Ольга, и молвяше всегда Ярополку Свѣналдъ: «Поиди на братъ свой и прими волость его», хотя отмьстити сыну своему.

В лѣто 6484.

В лѣто 6485. Поиде Ярополкъ на Олга, брата своего, на Деревьску землю. И изиде противу его Олетъ, и ополчистася. Ратившемася полкома, победи Ярополкъ Ольга. Побѣгъшю же Ольгу с вои своими въ градъ, рекомый Вручий, бяше чересъ гроблю мостъ ко вратомъ граднымъ, тѣснячеся, другъ друга пихаху въ гроблю. И спехнуша Ольга с мосту в дебрь. Падаху людье мyози, и удавиша кони человѣци. И въшедъ Ярополкъ въ градъ Ольговъ, перея власть его, и посла искатъ брата своего; и искавъше его, не обрѣтоша. И рече единъ деревлянинъ: «Азъ видѣхъ, яко вчера спехнуша с мосту». И посла Ярополкъ искатъ брата, и влачиша трупье изъ гробли от утра и до полудне, и налѣзоша и Ольга высподи трупья, вынесоша и, и положиша и на коврѣ. И приде Ярополкъ, надъ немъ плакася, и рече Свеналду: «Вижь, сего ты ecu хотѣлъ!». И погребоша Ольга на мѣстѣ у города Вручога, и есть могила его и до сего дне у Вручего...

...В лѣто 6489. Иде Володимеръ к ляхомъ и зая грады их, Перемышль, Червенъ и ины грады, иже суть и до сего дне подъ Русью. В сем же лѣтѣ и вятичи побѣди, и възложи на ня дань от плуга, якоже и отець его имаше.

В лѣто 6490. Заратишася вятичи, и иде на ня Володимиръ, и победи я второе.

В лѣто 6491. Иде Володимеръ на ятвягы, и победи ятвягы, и взя землю их. И иде Киеву и творяше требу кумиромъ с людми своими. И рѣша старци и боляре: «Мечемъ жребий на отрока и дѣвицю; на него же падеть, того зарѣжемъ богомъ». Бяше варятъ единъ, и бѣ дворъ его, идеже есть церкви святая богородица, юже сдѣла Володимеръ. Бѣ же варятъ той пришелъ изъ Грекъ, и держаше вѣру хрестеяньску. И бѣ у него сынъ красенъ лицемъ и душею; на сего паде жребий по зависти дьяволи. Не терпяшеть бо дьяволъ, власть имы надо всѣми, и сей бяшеть ему аки тернъ въ сердци, и тыцашеся потребити оканьный, и наусти люди. И рѣша пришедше послании к нему, яко «Паде жребий на сынъ твой, изволиша бо и бози собѣ; да створимъ требу богомъ». И рече варятъ: «Не суть то бози, но древо; днесь есть, а утро изъгнееть; не ядять бо, ни пьют, ни молвят, но суть дѣлани руками в деревѣ. А богъ есть единъ, ему же служат грьци и кланяются, иже створилъ небо, и землю, и звезды, и луну, и солнце, и человека, и далъ есть ему жити на земли. А си бози что сдѣлаша? Сами дѣлани суть. Не дамъ сына своего бѣсомъ». Они же шедше повѣдаша людемъ. Они же, вземше оружье, поидоша на нь и розъяша дворъ около его. Онъ же стояще на сѣнех съ сыномъ своим. Рѣша ему: «Вдай сына своего, да вдамы и богомъ». Онъ же рече: «Аще суть бози, то единого собе послють бога, да имуть сынъ мой. А вы чему претребуете имъ?». И кликнуша, и посѣкоша сѣни под нима, и тако побиша я. И не свѣсть никтоже, гдѣ положиша я. Бяху бо тогда человѣци невѣголоси и погани. Дьяволъ радовашеся сему, не вѣдый, яко близь погибель хотяше быти ему. Тако бо тщашеся погубити родъ хрестьаньский, но прогонимъ бяше хрестомъ честнымъ и в инѣх странахъ; сде же мняшеся оканьный: яко сде ми есть жилище, cде бо не суть апостоли учили, ни пророци прорекли, не вѣдый пророка, глаголюща: «И нареку не люди моя люди моя»; о апостолѣх бо рече: «Во всю землю изидоша вѣщанья их, и в конець вселеныя глаголи ихъ». Аще и тѣлом апостоли не суть сдѣ были, но ученья ихъ аки трубы гласить по вселенѣй в церквахъ, их же ученьемъ побѣжаемъ противнаго врага, попирающе подъ нози, якоже попраста и си отечника, приемша вѣнець небесный съ святыми мученики и праведники.

В лѣто 6492. Иде Володимеръ на радимичи. Бѣ у него воевода Волъчий Хвостъ, и посла и Володимеръ передъ собою, Волъчья Хвоста; сърѣте радимичи на рѣцѣ Пищанѣ, и победи радимичѣ Волъчий Хвостъ. Тѣмь и Русь корятся радимичемъ, глаголюще: «Пищаньци волъчья хвоста бъгають». Быша же радимичи от рода ляховъ; прешедъше ту ся вселиша, и платятъ дань Руси, повозъ везуть и до сего дне.

В лѣто 6493. Иде Володимеръ на Болгары съ Добрынею, съ уемъ своимъ, в лодьях, а торъки берегомъ приведе на коних: и побѣди болгары. Рече Добрына Володимеру: «Съглядахъ колодникъ, и суть вси в сапозѣх. Симъ дани намъ не даяти, поидемъ искать лапотниковъ». И створи миръ Володимеръ съ болгары, и ротъ заходиша межю собѣ, и ръша болгаре: «Толи не будеть межю нами мира, оли камень начнеть плавати, а хмель почнет тонути». И приде Володимеръ Киеву.

В лѣто 6494. Придоша болъгары вѣры бохъмичѣ, глаголюще, яко «Ты князь еси мудръ и смысленъ, не вѣcи закона; но вѣруй в законъ нашь и поклонися Бохъмиту». И рече Володимеръ: «Како есть вѣра ваша?». Они же ръша: «Вѣруемъ богу, а Бохмитъ ны учить, глаголя: обрѣзати уды тайныя, и свинины не ясти, вина не пита, а по смерти же, рече, со женами похоть творити блудную. Дасть Бохмитъ комуждо по семидесятъ женъ красныхъ, исбереть едину красну, и всѣх красоту възложить на едину, та будете ему жена. Здѣ же, рече, достоите блудъ творити всякъ. На семь свѣтѣ аще будеть кто убогъ, то и тамъ», и ина многа лесть, ея же нѣ льзѣ псати срама ради. Володимеръ же слушаше ихъ, бѣ бо самъ любя жены и блуженье многое, послушаше сладко. Но се ему бъ не любо: обрѣзанье удовъ и о неяденьи мясъ свиныхъ, а о питьи отнудь, рька: «Руси есть веселье питье, не можемъ бес того быти». Потом же придоша нѣмьци от Рима...

... Отвѣщавше же боляре (Володимиру — В.З.) рекоша: «Аще бы лихъ законѣ гречѣский, то не бы баба твоя прияла, Ольга, яже бѣ мудрѣйши всъх человѣкъ». Отвѣщавъ же Володимеръ, рече: «Гдѣ крещенье приимемъ?» Они же рекоша: «Гдѣ ти любо». И минувшю лѣту.

В лѣто 6496, аде Володимеръ съ вои на Корсунь, град гречьский, и затворишася корсуняне въ градъ. И ста Володимеръ об онъ полъ города в лимени, дали града стрѣлище едино, и боряхуся крепко изъ града. Володимеръ же обьстоя градъ. Изнемогаху въ градъ людье, и рече Володимеръ къ гражаномъ: «Аще ся не вдасте, имамъ стояти и за 3 лѣта». Они же не послушаша того. Володимеръ же изряди воа своа, и повелѣ приспу сыпати къ граду. Симъ же спущимъ, корсуняне, подъкопавше стѣну градьскую, крадуще сыплемую перьсть, и ношаху к собѣ въ градъ, сыплюще посредѣ града. Воини же присыпаху боле, а Володимеръ стояше.

И се мужь корсунянинъ стрѣли, имянемъ Настасъ, напсавъ сице на стрѣлѣ: «Кладязи, яже суть за тобою от въстока, ис того вода вдеть по трубъ, копавъ переими». Володимеръ же, се слышавъ, возрѣвъ на небо, рече: «Аще се ся сбудет, и самъ ся крещю». И ту абье повелѣ копати преки трубамъ, и преяша воду. Людье изнемогоша водною жажею и предашася. Вниде Володимеръ въ град и дружина его, и посла Володимеръ ко царема, Василью и Костянтину, глаголя сице: «Се град ваю славный взях; слышю же се, яко сестру имата дѣвою, да аще еѣ не вдаста за мя, створю граду вашему, якоже и сему створих». И слышавши царя, быста печальна, и въздаста вѣсть, сице глаголюща: «Не достоить хрестеяномъ за поганыя даяти. Аще ся крестиши, то и се получишь, и царство небесное приимеши, и с нами единовѣрникъ будеши. Аще ли сего не хощеши створити, не можемъ дати сестры своее за тя». Си слышавъ Володимеръ, рече посланымъ от царю: «Глаголите царема тако; яко азъ крещюся, яко испытахъ преже сихъ дний законъ вашь, и есть ми люба вѣра ваша и служенье, еже бо ми сповѣдаша послании нами мужи». И си слышавша царя рада быста, и умолиста сестру свою, имянемъ Аньну, и посласта къ Володимеру, глаголюща: «Крестися, и тогда послевѣ сестру свою к тебѣ». Рече же Володимеръ: «Да пришедъше съ сестрою вашею крестять м я». И поел ушаста царя и посласта сестру свою, сановники нѣкия и прозвутеры. Она же не хотяше ити: «Яко в полонъ, — рече, — иду, луче бы ми сде умрети». И рѣста ей брата: «Еда како обратить богъ тобою Рускую землю в покаянье, а Гречьскую землю избавишь от лютыя рати. Видиши ли, колько зла створиша Русь грекомъ? И нынѣ аще, не идеши, то же имуть створити намъ». И одва ю принудиша. Она же, сѣдъши в кубару, цѣловавши ужики своя съ плачемъ, поиде чресъ море. И приде къ Корсуню, и изидоша корсуняне с поклономъ, и въведоша ю въ градъ, и посадиша ю въ полатѣ. По божью же устрою в се время разболѣся Володимеръ очима, и не видяше ничтоже, тужаше велми, и не домышляшеться, что створити. И посла к нему царица, рькуще: «Аще хощеши избыти болѣзни сея, то въскорѣ крестися, аще ли, то не имаши избыти недуга сего». Си слышавъ Володимеръ, рече: «Да аще истина будет, то поистинѣ великъ богъ будет хрестеянескъ». И повелѣ хрестити ся. Епископъ же корсуньский с попы царицины, огласивъ, крести Володимира, яко възложи руку на нь, абье прозрѣ. Видивъ же се Володимеръ напрасное ицѣленье, и прослави бога, рекъ: «Топерво уведѣхъ бога истиньнаго». Се же видѣвше дружина его, мнози крестишася. Крести же ся в церкви святаго Василья, и есть церкви та стоящи въ Корсунѣ градѣ, на мѣстѣ посреди града, идѣже торгъ дѣють корсуняне; полата же Володимеря съ края церкве стоит и до сего дне, а царицина полата за олтаремъ. По крещеньи же приведе царицю на браченье. Се же не сведуще право глаголють, яко крестилъся есть в Киевѣ, инии же рѣша: в Василеве, друзии же инако скажють. Крещену же Володимеру, предаша ему вѣру крестеяньску, рекуще сице: «Да не прельстять тебе нѣции от еретикъ, но вѣруй, сице глаголя: «Вѣрую во единого бога отца, вседержителя, творца небу и земли», до конца вѣру сию. И паки: «Вѣрую въ единого бога отца нерожена, и въ единого сына рожена, въ единъ святый духъ исходящ: три собьства свершена, мыслена, раздѣляема числомъ и собьствьнымь собьствомь, а не божествомъ, раздѣляеть бо ся не раздѣлно, и совкупляется неразмѣсно. Отець, богъ отець, присно сый пребываеть во отчьствѣ нероженъ, безначаленъ, начало и вина всѣмъ, единѣмь нероженьемъ старѣй сый сыну и духови; от него же рожается сынъ преже всѣх вѣкъ, исходить же духъ святый безъ времене и бес тѣла; вкупѣ отецъ, вкупѣ сынъ, вкупѣ духъ святый есть. Сынъ подобесущенъ отцю, роженьемь точью разньствуя отцю и духу. Духъ есть пресвятый, отцю и сыну подобносущенъ и соприсносущенъ. Отцю бо отецьство, сыну же сыновьство, святому же духу исхоженье. Ни отець бо въ сынъ ли въ духъ преступаетъ, ни сынъ во отца и в духа, ни духъ въ сынъ ли во отець; неподвижена бо свойствия...

В лѣто 6506. В лѣто 6507.

В лѣто 6508. Преставися Малъфрѣдь. В се же лѣто преставися и Рогънѣдь, мати Ярославля.

В лѣто 6509. Преставися Изяславъ, отець Брячиславль, сынъ Володимерь.

В лѣто 6510.

В лѣто 6511. Преставися Всеславъ, сынъ Изяславль, внукъ Володимерь.

В лѣто 6512.

Влѣто 6513.

В лѣто 6514.

В лѣто 6515. Пренесени святии въ святую Богородицю.

В лѣто 6516. В лѣто 6517. В лѣто 6518.

В лѣто 6519. Преставися цариця Володимеряя Анна.

В лѣто 6520. В лѣто 6521.

В лѣто 6522. Ярославу же сущю Новѣгородѣ, и урокомь дающю Кыеву двѣ тысячѣ гривенъ от года до года, а тысячю Новѣгородѣ гридемъ раздаваху. И тако даяху вси посадници новъгородьстии, а Ярославъ сего не даяше к Кыеву отцю своему. И рече Володимеръ: «Требите путь и мостите мостъ», — хотяшеть бо на Ярослава ити, на сына своего, но разболѣся.

В лѣто 6523. Хотящю Володимеру ити на Ярослава, Ярославъ же, пославъ за море, приведе варягы, бояся отца своего; но богъ не вдасть дьяволу радости. Володимеру бо разболѣвшюся, в се же время бяше у него Борисъ. Печенѣгом идущемъ на Русь, посла противу имъ Бориса, самъ бо боляше велми, в ней же болести и скончася мѣсяца иуля въ 15 день. Умре же на Берестовѣмь, и потаиша и, бѣ бо Святополкъ Кыевѣ. Ночью же межю двема клѣтми проимавше помостъ, обертѣше в коверъ и, ужи съвѣсиша на землю; възложьше и на сани, везъше поставиша и въ святѣй Богородици, юже бѣ създалъ самъ. Се же увѣдѣвъше людье, бещисла снидошася и плакашася по немь, боляре акы заступника ихъ земли, убозии акы заступника и кормителя. И вложиша и в корсту мороморяну, схраниша тѣло его с плачемь, блаженаго князя.

Се есть новый Костянтинъ великого Рима, иже крестивъся сам и люди своя: тако и сь створи подобно ему. Аще бо бѣ и преже на скверньную похоть желая, но послѣже прилежа к покаянью, якоже апостолъ вѣщаваеть: «Идеже умножиться грѣхъ, ту изобильствуеть благодать». Дивно же есть се, колико добра створилъ Русьстѣй земли, крестивъ ю. Мы же, хрестьяне суще, не въздаем поместья противу оного, възданью. Аще бо онъ не крестилъ бы насъ, то нынѣ были быхомъ в прельсти дьяволи, якоже и прародители наши погынуша. Да аще быхом имѣли потщанье и мольбы приносили богу за нь, в день преставленья его, и видя бы богь тщанье наше к нему, прославилъ бы и́: намъ бо достоить за нь бога молити, понеже тѣмь бога познахом. Но дажь ти господь по сердцю твоему, и вся прошенья твоя исполни, его же желаше царства небеснаго. Дажь ти господа вѣнець с праведными, в пищи райстѣй, веселье и ликъствованье съ Аврамомь и с прочими патриархы, якоже Соломонъ реме: «Умершю мужю праведну, не погыбаеть упованье».

Сего бо в память держать русьстии людье, поминающе святое крещенье, и прославляють бога въ молитвахъ и в пѣснехъ и въ псалмѣхъ, поюще господеви, новии людье, просвѣщени святымь духомь, чающе надежи великаго бога и спаса нашего Иисуса Христа въздати комуждо противу трудомъ неиздреченьную радость, юже буди улучити всѣмъ хрестьяномъ.

Оубьеньи Борисовѣ. Святополкъ же сѣде Кыевѣ по отци своемь, и съзва кыяны, и нача даяти имъ имѣнье. Они же приимаху, и не бѣ сердце ихъ с нимь, яко братья ихъ бѣша с Борисомь. Борису же възъвратившюся съ вои, не обрѣтшю печенѣгъ, вѣсть приде к нему: «Отець ти умерлъ». И плакася по отци велми, любимъ бо бѣ отцемь своимь паче всѣхъ, и ста на Льтѣ пришедъ. Рѣша же ему дружина отня: «Се дружина у тобе отьня и вои. Поиди, сяди Кыевѣ на столѣ отни». Он же рече: «Не буди мнѣ възняти рукы на брата своего старѣйшаго: аще и отець ми умре, то сь ми буди въ отца мѣсто». И се слышавше, вои разидошася от него. Борисъ же стояше съ отрокы своими. Святополкъ же, исполнивъся безаконья, Каиновъ смыслъ приимъ, посылая к Борису, глаголаше, яко «С тобою хочю любовь имѣти, и къ отню придамь ти»; а льстя под нимъ, како бы и погубити...

...И събра Ярославъ варягъ тысячю, а прочих вой 40000, и поиде на Святополка, нарекъ бога, рекъ: «Не я почахъ избивати братью, но онъ; да будеть отместьникъ богъ крове братья моея, зане без вины пролья кровь Борисову и Глѣбову праведную. Егда и мнѣ сице же створить? Но суди ми, господи, по правдѣ, да скончается злоба грѣшнаго». И поиде на Святополъка. Слышавъ же Святополкъ идуща Ярослава пристрой бещисла вой, руси и печенѣгъ, и изыде противу ему к Любичю об онъ полъ Днѣпра, а Ярославѣ объ сю.

Начало княженья Ярославля Кыевѣ. В лѣто 6524. Приде Ярославъ на Святополка, и сташа противу обаполъ Днѣпра, и не смяху ни си онѣхъ, ни они сихъ начати, и стояша мѣсяцѣ 3 противу собѣ. И воевода нача Святополчь, ѣздя възлѣ берегъ, укаряти новгородцѣ, глаголя: «Что придосте с хромьцемь симь, а вы плотници суще? А приставимъ вы хоромовѣ рубити нашихъ». Се слышавше новгородци, рѣша Ярославу, яко «Заутра перевеземъся на ня; аще кто не поидете с нами, сами потнемъ его». Бѣ бо уже в заморозъ. Святополкъ стояше межи двѣма озерома, и всю нощь пилъ бѣ с дружиною своею. Ярославъ же заутра, исполчивъ дружину свою, противу свѣту перевезеся. И выседше на брегъ, отринута лодьѣ от берега, и поидоша противу собѣ, и сступишася на мѣстѣ. Бысть сѣча зла, и не бѣ лзѣ озеромь печенѣгомъ помагати, и притиснута Святополка с дружиною ко озеру, и въступиша на ледъ, и обломися с ними ледъ, и одалати нача Ярославъ, видѣ в же Святополкъ и побеже, и одолѣ Ярослав. Святополкъ же бѣжа в Ляхы, Ярославъ же сѣде Кыевѣ на столѣ отьни и дѣдни. И бы тогда Ярославъ лѣтъ 28.

В лѣто 6525. Ярославъ иде в Киевъ, и погорѣ церкви.

В лѣто 6526. Приде Болеславъ съ Святополкомь на Ярослава с ляхы, Ярославъ же, совокупивъ русь, и варягы и словѣнѣ, поиде противу Болеславу и Святополку, и приде Волыню, и сташа оба полъ рѣкы Буга. И бѣ у Ярослава кормилець и воевода, именемь Буды, нача укаряти Болеслава, глаголя: «Да то ти прободемъ трѣскою черево твое толъстое». Бѣ бо Болеславъ великъ, и тяжекъ, яко и на кони не могы сѣдѣти, но бяше смыслень. И рече Болеславъ къ дружины своей: «Аще вы сего укора не жаль, азъ единъ погыну». Всѣдъ на конь, вбреде в рѣку и по немь вои его. Ярослав же не утягну исполчитися, и победи Болеслав Ярослава. Ярославъ же убѣжа съ 4-ми мужи Новугороду. Болеславъ же вниде в Кыевъ съ Святополкомь. И рече Болеславъ: «Разведете дружину мою по городомъ на покоръмъ», и бысть тако. Ярославу же прибѣгшю Новугороду, и хотяше бѣжати за море, и посадникъ Коснятинъ, сынъ Добрынь, с новгородьци расѣкоша лодьѣ Ярославлѣ, рекуще: «Хочемъ ся и еще бити съ Болеславомъ и съ Святополкомъ». Начата скотъ събирати от мужа по 4 куны, а от старость по 10 гривен, а от бояръ по 18 гривен. И приведоша варягы, и вдаша имъ скотъ, и совокупи Ярославъ воя многы. Болеславъ же бѣ Кыевѣ сѣдя, оканьный же Святополкъ рече: «Елико же ляховъ по городомъ, избивайте я». И избиша ляхы. Болеславъ же побѣже ис Кыева, възма имѣнье и бояры Ярославлѣ и сестрѣ его, и Настаса пристави Десятиньнаго ко имѣнью, бѣ бо ся ему ввѣрилъ лестью. И людий множьство веде с собою, и городы червеньскыя зая собѣ, и приде в свою землю. Святополкъ же нача княжити Кыевѣ. И поиде Ярославъ на Святополка, и бѣжа Святополкъ в Печенѣгы.

В лѣто 6527. Приде Святополкъ с печенѣгы в силѣ тяжьцѣ, и Ярославъ собра множьство вои, и изыде противу ему на Льто. Ярославъ ста на мѣстѣ, идеже убиша Бориса, въздѣвъ рудѣ на небо, рече: «Кровь брата моего вопьеть к тобѣ, владыко! Мьсти от крове праведнаго сего, якоже мьстилъ еси крове Авелевы, положивъ на Каинѣ стенанье и трясенье; — тако положи и на семь». Помоливъся, и рекъ: «Брата моя! Аще еста и тѣломь отошла отсюда, но молитвою помозѣта ми на противнаго сего убийцю и гордаго». И се ему рекшю, поидоша противу собѣ, и покрыта поле Летьское обои от множьства вой. Бѣ же пятокъ тогда, въсходяшю солнцю, и сступишася обои, бысть сѣча зла, яка же не была в Руси, и за рукы емлюче сечахуся, и сступашася трижды, яко по удольемь крови тещи. К вечеру же одолѣ Ярославъ, а Святополкъ бѣжа. И бѣжащю ему, нападе на нь бѣсъ, и раслабѣша кости его, не можаше сѣдѣти на кони, и несяхуть и на носилѣхъ. Принесоша и къ Берестья), бѣгающе с нимь. Онъ же глаголаше: «Побѣгнѣте со мною, женуть по насъ!». Отроци же его всылаху противу: «Еда кто женеть по насъ?». И не бѣ никогоже вслѣдъ гонящаго, и бѣжаху с нимь. Он же в немощи лежа, и въсхопивъся глаголаніе: «Осе женуть, о женуть, побѣгнѣте». Не можаше терпѣти на единомь мѣстѣ, и пробѣжа Лядьскую землю, гонимъ божьимъ гнѣвомъ, прибѣжа в пустыню межю Ляхы и Чехы, испроверже злѣ животъ свой в томъ мѣсте. «Его же по правдѣ, яко неправедна, суду нашедшю на нь, по отшествии сего свѣта прияша мукы, оканьнаго. Показоваше явѣ... посланая пагубная рана, въ смерть немилостивно въгна», и по смерти вѣчно мучимъ есть связанъ. Есть же могыла его в пустыни и до сего дне. Исходить же от нея смрадъ золъ. Се же богъ показа на наказанье княземъ русьскым, да аще сии еще сице же створять, се слышавше, ту же казнь приимут; но и больиш сее, понеже, вѣдая се, сътворять такоже зло убийство. 7 бо мьстий прия Каинъ, убивъ Авеля, а Ламехъ 70; понеже бѣ Каинъ не вѣдый мьщенья прияти от бога, а Ламехъ, вѣдый казнь, бывшюю на прародителю его, створи убийство. «Рече бо Ламехъ къ своима женама: мужа убихъ въ вредъ мнѣ и уношю въ язву мнѣ, тѣмьже, рече, 70 мьстий на мнѣ, понеже, рече, вѣдая створихъ се». Ламехъ уби два брата Енохова, и поя собѣ женѣ ею; сей же Святополку новый Авимелехъ, иже ся бѣ родилъ от прелюбодѣянья, иже изби братью свою, сыны Гедеоны; тако и сь бысть.

Ярославъ же сѣде Кыевѣ, утеръ пота с дружиною своею, показавъ побѣду и трудъ великъ.

В лѣто 6528. Родился у Ярослава сынъ, и нарече имя ему Володимеръ.

В лѣто 6529. Приде Брячиславъ, сынъ Изяславль, внукъ Володимѣрь, на Новѣгородѣ, и зая Новѣгородѣ, и поимъ новгородцѣ и имѣнье ихъ, поиде Полотьску опять. И пришедшю ему к Судомири рѣцѣ, и Ярославъ ис Кыева въ 7 день постиже и ту. И побѣди Ярославъ Брячислава и новгородцѣ вороти Новугороду, а Брячиславъ бѣжа Полотьску.

В лѣто 6530. Приде Ярославъ къ Берестию. Въ си же времена Мьстиславу сущю Тмуторокани, поиде на касогы. Слышавъ же се, князь касожьскый Редедя изиде противу тому. И ставшема обѣма полкома противу собѣ, и рече Редедя къ Мьстиславу: «Что ради губивѣ дружину межи собою? Но снидеве ся сама боротъ. Да аще одолѣеши ты, то возмеши имѣнье мое, и жену мою, и дѣти моѣ, и землю мою. Аще ли азъ одолѣю, то възму твое все». И рече Мьстиславъ: «Тако буди». И рече Редедя ко Мьстиславу: «Не оружьем ся бьевѣ, но борьбою». И яста ся бороти крѣпко, и надолзѣ борющемася има, нача изнемагати Мьстиславъ: бѣ бо великъ и силенъ Редедя. И рече Мьстиславъ: «О пречистая богородице, помози ми. Аще бо одолѣю сему, сзижю церковь во имя твое». И се рекъ, удари имь о землю. И вынзе ножь, и зарѣза Редедю. И шедъ в землю его, взя все имѣнье его, и жену его и дѣти его, и дань възложи на касогы. И пришедъ Тьмутороканю, заложи церковь святыя Богородица, и созда ю, яже стоить и до сего дне Тьмуторокани.

В лѣто 6531. Поиде Мьстиславъ на Ярослава с козары и с касогы.

В лѣто 6532. Ярославу сущю Новѣгородѣ, приде Мьстиславъ ис Тьмутороканя Кыеву, и не прияша его кыяне. Онъ же, шедъ, сѣде на столѣ Черниговѣ, Ярославу сущю Новѣгородѣ тогда. В се же лѣто въсташа волъсви в Суждали, избиваху старую чадь по дьяволю наущенью и бѣсованью, глаголюще, яко си держать гобино. Бѣ мятежь великъ и голодъ по всей той странѣ; идоша по Волзѣ вси людье в Болгары, и привезоша жито, и тако ожиша. Слышав же Ярославъ волхвы, приде Суздалю; изъимавъ волхвы, расточи, а другыя показни, рекъ сице: «Богъ наводить по грѣхомъ на куюждо землю гладом или моромъ, ли ведромь, ли иною казнью, а человѣкъ не вѣсть ничтоже». И възвративъся Ярославъ, приде Новугородуи посла за море по варягы. И приде Якунъ с варягы, и бе Якунъ сьлѣпъ, и луда бѣ у него золотомь истькана. И приде къ Ярославу; и иде Ярославъ съ Якуномь на Мьстислава. Мьстиславъ же, слышавъ, взиде противу има к Листвену. Мьстиславъ же с вечера исполчивъ дружину, и постави сѣверъ в чело противу варягомъ, а сам ста с дружиною своею по крилома. И бывши нощи, бысть тма, молонья, и громъ, и дождь. И рече Мьстиславъ дружинѣ своей: «Поидемъ на ня». И приде Мьстиславъ и Ярославъ противу собѣ, и сступися чело сѣверъ съ варягы, и трудишася варязи секуще сѣверъ, и посемъ наступи Мстиславъ со дружиною своею и нача сѣчи варяги. И бысть сѣча силна, яко посвѣтяше молонья, блещашеться оружье, и бѣ гроза велика и сѣча силна и страшна. Видѣв же Ярославъ, яко побѣжаемъ есть, побѣже съ Якуномъ, княземь варяжьскым, и Якунъ ту отбѣже луды златоѣ. Ярославъ же приде Новугороду, а Якунъ иде за море. Мьстиславъ же, о светъ заутра, видѣвъ лежачиѣ сѣчены от своя сѣверъ и варягы Ярославлѣ, и рече: «Кто сему не радъ? Се лежить сѣверянинъ, а се варягъ, а дружина своя цѣла». И посла Мьстиславъ по Ярослава, глаголя: «Сяди в своемь Кыевѣ: ты еси старѣйшей братъ, а мнѣ буди си сторона». И не смяше Ярославъ ити в Кыевъ, дондеже смиристася. И сѣдяше Мьстиславъ Черниговѣ, а Ярославъ Новѣгородѣ, и бѣяху Кыевѣ мужи Ярославли. В семъ же лѣтѣ родися у Ярослава другый сынъ, и нарече имя ему Изяславъ.

В лѣто 6534. Ярославъ совокупи воя многы, и приде Кыеву, и створи миръ с братом своим Мьстиславомь у Городьця. И раздѣлиста по Днѣпръ Русьскую землю: Ярославъ прия сю сторону, а Мьстиславъ ону. И начаста жити мирно и в братолюбьствѣ, и уста усобица и мятежь, и бысть тишина велика в земли.

В лѣто 6535. Родися 3-й сынъ Ярославу, и нарече имя ему Святославъ.

В лѣто 6550. Иде Володимеръ, сынъ Ярославль, на Ямь, и побѣди я. И помроша кони у вой Володимерь, яко и еще дышющимъ конемъ, съдираху хзы с нихъ: толикъ бо бѣ моръ в коних.

В лѣто 6551. Посла Ярославъ сына своего Володимера на Грькы, и вда ему вои многы, а воеводьство поручи Вышатѣ, отцю Яневу. И поиде Володимеръ в лодьях, и придоша в Дунай, и придоша к Цесарюграду. И бысть буря велика, и разби корабли руси, и княжь корабль разби вѣтръ, и взя князя в корабль Иванъ Творимиричь, воевода Ярославль. Прочии же вои Володимери вывержени быша на брегъ, числомь 6000, и хотящемъ поити в Русь, и не идяше с ними никтоже от дружины княжее. И рече Вышата: «Азъ поиду с ними». И высѣде ис корабля к нимъ, и рече: «Аще живъ буду, то с ними, аще погыну, то с дружиною». И поидоша, хотяще в Русь. И бысть вѣсть грькомъ, яко избило море русь, и посла царь, именемь Мономахъ, по руси олядий 14. Володимеръ же, видѣвъ с дружиною, яко идут по немь, въспятивъся, изби оляди гречьскыя, и възвратися в Русь, всѣдъше в кораблѣ сбоѣ. Вышату же яша съ извержеными на брегъ, и приведоша я Цесарюграду, и слѣпиша руси много. По трехъ же лѣтѣхъ, миру бывшю, пущенъ бысть Вышата в Русь къ Ярославу. В си же времена вдасть Ярославъ сестру свою за Казимира, и вдасть Казимиръ за вѣно людий 8 сотъ, яже бѣ полонилъ Болеславъ, победив Ярослава.

В лѣто 6552. Выгребоша2 князя, Ярополка и Ольга, сына Святославля, и крестиша кости ею, и положиша я въ церкви святыя Богородица. В се же лѣто умре Брячиславъ, сынъ Изяславлю внукъ Володимерь, отець Всеславль, и Всеславъ, сынъ его, сѣде на столѣ его, его же роди мати от вълхвованья. Матери бо родивши его, бысть ему язвено на главѣ его, рекоша бо волсви матери его: «Се язвено навяжи на нь, да носить е до живота своего», еже носить Всеславъ и до сего дне на собѣ; сего ради немилостивъ есть на кровьпролитье.

В лѣто 6553. Заложи Володимеръ святую Софью Новѣгородѣ.

В лѣто 6554.

В лѣто 6555. Ярославъ иде на мазовшаны, и побѣди я, и князя ихъ уби Моислава, и покори я Казимиру.

В лѣто 6556.

В лѣто 6557.

В лѣто 6558. Преставися жена Ярославля княгыни.

В лѣто 6559. Постави Ярославъ Лариона митрополитомь русина въ святѣй Софьи, собравъ епископы.

И се да скажемъ, него ради прозвася Печерьскый манастырь. Боголюбивому князю Ярославу любящю Берестовое и церковь ту сущюю святыхъ Апостолъ, и попы многы набдящю... и совокупляти нача многы черноризьци, и совокупи братьѣ числомь 100. И нача искати правила чернечьскаго и обрѣтеся тогда Михаилъ, чернець манастыря Студийскаго, иже бѣ пришелъ изъ Грекъ с митрополитомь Георгиемь, и нача у него искати устава чернець студийскых. И обрѣтъ у него, и списа, и устави въ манастыри своемь, како пѣти пѣнья манастырьская, и поклонъ какъ держати, и чтенья почитати, и стоянье в церкви, и весь рядъ церковный, и на тряпезѣ сѣданье, и что ясти в кыя дни, все съ уставленьемь. Феодосии всето изъобрѣтъ, предасть манастырю своему. От того же манастыря переяша вси манастыреве уставъ: тѣмьже почтенъ есть манастырь Печерьскый старей всѣхъ. Феодосьеви же живущю в манастыри, и правящю добродѣтелное житье и чернечьское правило, и приимающю всякого приходящаго к нему, к нему же и азъ придохъ худый и недостойный рабъ, и приять мя лѣт ми сущю 17 от роженья моего. Се же написахъ и положихъ, в кое лѣто почалъ быти манастырь, и что ради зоветься Печерьскый. А о Феодосьевѣ житьи паки скажемъ.

В лѣто 6560. Преставися Володимеръ, сынъ Ярославль старей, Новѣгородѣ, и положенъ бысть в святой Софьи, юже бѣ самъ создалъ.

В лѣто 6561. У Всеволода родися сынъ, и нарече имя ему Володимеръ, от царицѣ грькынѣ.

В лѣто 6562. Преставися Великый князь русьскый Ярославъ. И еще бо живущю ему, наряди сыны своя, рекъ имъ: «Се азъ отхожю свѣта сего, сынове мои; имѣйте в собѣ любовь, понеже вы есте братья единого отца и матере. Да аще будете в любви межю собою, богъ будеть в васъ, и покорить вы противныя, подъ вы. И будете мирно живуще. Аще ли будете ненавидно живуще, в распряхъ и которающеся, то погыбнете сами, и погубите землю отець своихъ и дѣдъ своихъ, иже налѣзоша трудомь своимь великымъ; но пребывайте мирно, послушающе брат брата. Се же поручаю в собе мѣсто столъ старѣйшему сыну моему и брату вашему Изяславу Кыевъ; сего послушайте, якоже послушаете мене, да той вы будеть в мене мѣсто; а Святославу даю Черниговъ, а Всеволоду Переяславль, а Игорю Володимерь, а Вячеславу Смолинескъ». И тако раздѣли имъ грады, заповѣдавъ имъ не преступати предала братня, ни сгонити, рекъ Изяславу: «Аще кто хощеть обидѣти брата своего, то ты помагай, его же обидять». И тако уряди сыны своя пребывати в любви. Самому же болну сущю и пришедшю Вышегороду, разболѣся велми, Изяславу тогда сущю..., а Святославу Володимери, Всеволоду же тогда сущю у отця, бѣ бо любимъ отцемъ паче всея братьи, его же имяше присно у собе.

Ярославу же приспѣ конець житья, и предасть душю свою богу, в суботу 1 поста святаго Феодора. Всеволодъ же спрята тѣло отца своего, възложьше на сани везоша и Кыеву, Попове поюще обычныя пѣсни. Плакашася по немь людье; и, принесше, положиша и в рацѣ мороморянѣ, в церкви святое Софьѣ. И плакася по немь Всеволодъ и людье вси. Жив же всѣхъ лѣт 70 и 6.

Начало княженья Изяславля Кыевѣ. Пришедъ Изяславъ сѣде Кыевѣ, Святославъ Черниговѣ, Всеволодъ Переяславли, Игорь Володимери, Вячеславъ Смолиньскѣ. В се же лѣто иде Всеволодъ на торкы зимѣ к Воиню и побѣди торкы. В семь же лѣтѣ приходи Болушь с половьци, и створи Всеволодъ миръ с ними, и возвратишася половци вспять, отнюду же пришли.

В лѣто 6564.

В лѣто 6565. Преставися Вячеславъ, сынъ Ярославль, Смолиньскѣ, и посадиша Игоря Смолиньскѣ, из Володимеря выведше.

В лѣто 6566. Побѣди Изяславъ голяди.

В лѣто 6567. Изяславъ, Святославъ и Всеволодъ высадиша строя своего Судислава ис поруба, сидѣ бо лѣт 20 и 4, заводивъше кресту, и бысть чернцемь.

В лѣто 6568. Преставися Игорь, сынъ Ярославль. В семь же лѣтѣ Изяславъ, и Святославъ, и Всеволодъ, и Всеславъ совокупиша вои бещислены, и поидоша на конихъ и в лодьяхъ, бещислено множьство, на торкы. Се слышавше торци, убояшася, пробѣгоша и до сего дне, и помроша бѣгаючи, божьимь гнѣвомь гоними, ови от зимы, друзии же гладомь, ини же моромь и судомь божьимъ. Тако богъ избави хрестьяны от поганыхъ.

В лѣто 6569. Придоша половци первое на Русьскую землю воевать; Всеволодъ же изиде противу имъ мѣсяца февраля въ 2 день. И бившимъся имъ, победиша Всеволода, и воевавше отъидоша. Се бысть первое зло от поганых и безбожныхъ врагъ. Бысть же князь ихъ Искалъ.

В лѣто 6570.

В лѣто 6571. Судиславъ преставися, Ярославль братъ, и погребоша и въ церкви святаго Георгия. В се же лѣто Новъгородъ иде Волховъ вспять дний 5. Се же знаменье не добро бысть, на 4-е бо лѣто пожже Всеславъ градъ.

В лѣто 6572. Бѣжа Ростиславъ Тмутороканю, сынъ Володимере внукъ Ярославль, и с нимъ бѣжа Порѣй и Вышата, сынъ Остромира воеводы Новгородского. И, пришедѣ, выгна Глѣба изь Тмуторокана, а самъ сѣде в него мѣсто.

В лѣто 6573. Иде Святолавъ на Ростислава къ Тмутороканю. Ростиславъ же отступи кромѣ изъ града, не убоявъся его, но не хотя противу строеви своему оружья взяти. Святославъ же пришедъ Тмутороканю, посади сына своего пакы Глѣба, и възвратися опять. Ростиславъ же пришедъ, пакы выгна Глѣба, и приде Глѣбъ къ отцю своему, Ростиславъ же сѣде Тмуторокани. В се же лѣто Всеславъ рать почалъ.

В си же времена бысть знаменье на западѣ, звѣзда превелика, лучѣ имущи акы кровавы, въсходящи с вечера по заходѣ солнечнѣмь, и пребысть за 7 дний. Се же проявляше не на добро, посемь бо быша усобицѣ многы и нашествие поганыхъ на Русьскую землю, си бо звѣзда бѣ акы кровава, проявляющи крови пролитье. В си же времена бысть дѣтищь вверьженъ в Сѣтомль; его же детища выволокоша рыболове въ неводѣ, его же позоровахомъ до вечера, и пакы ввергоша и в воду. Бяшеть бо сиць: на лици ему срамнии удове, иного нелзѣ казати срама ради. Пред симь же временемь и солнце премѣнися, и не бысть свѣтло, но акы мѣсяць бысть, его же невѣгласи глаголють снѣдаему сущю. Се же бывають сица знаменья не на добро, мы бо по сему разумѣемъ, якоже древле, при Антиосѣ, въ Иерусалимѣ случися внезапу по всему граду за 40 дний являтися на вздусѣ на конихъ рищющимъ, въ оружьи, златы имущемъ одежа, и полкы обоя являемы, и оружьемъ двизающимся; се же проявляше нахоженье Антиохово, нашествие рати на Иерусалима Посемь же при Неронѣ цесари в том же Иерусалимѣ восия звѣзда, на образъ копийный, надъ градомь: се же проявляше нахоженье рати от римлянъ. И паки сице же бысть при Устиньянѣ цесари, звѣзда восия на западѣ, испущающи луча, юже прозываху блистаницю, и бысть блистающи дний 20; посем же бысть звѣздамъ теченье, с вечера до заутрья, яко мнѣти всѣмъ, яко падають звѣзды, и пакы солнце без лучь сьяше: се же проявляше крамолы, недузи человѣкомъ умертвие бяше. Пакы же при Маврикии цесари бысть сице: жена дѣтищь роди безъ очью и без руку, в чересла бѣ ему рыбий хвостъ прирослъ; и песъ родися шестоногъ; въ Африкии же 2 детища родистася, единъ о 4-хъ ногахъ, а другый о двою главу. Посемь же бысть при Костянтинѣ иконоборци цари, сына Леонова: теченье звѣздное бысть на небѣ, отторваху бо ся на землю, яко видящим мнѣти кончину; тогда же въздухъ възлияся повелику; в Сурии же бысть трусъ великъ, земли расѣдшися трий поприщь, изиде дивно и-землѣ мъска, человѣчьскымь гласомь глаголющи и проповѣдающи наитье языка, еже и бысть: наидоша бо срацини на Палестиньскую землю. Знаменья бо въ небеси, или звездах, ли солнци, ли птицами, ли етеромь чимъ, не на благо бываютъ; но знаменья сиця на зло бывають, ли проявленье рати, ли гладу, ли смерть проявляють.

В лѣто 6574. Ростиславу сущю Тмуторокани и емлющю дань у касогъ и у инѣхъ странъ, сего же убоявшеся грьци, послаша с лестью котопана. Оному же пришедшю к Ростиславу и ввѣрившюся ему, чтяшеть и Ростиславъ. Единою же пьющю Ростиславу с дружиною своею, рече котопанъ: «Княже! Хочю на тя пити». Оному же рекшю: «Пий». Он же испивъ половину, а половину дасть князю пити, дотиснувъся палцемь в чашю, бѣ бо имѣя под ногтемъ растворенье смертное, и вдасть князю, урекъ смерть до дне семаго. Оному же испившю, котопан же, пришедъ Корсуню, повѣдаше, яко в сии день умреть Ростиславъ, якоже и бысть. Сего же котопана побиша каменьемь корсуньстии людье. Бѣ же Ростиславъ мужь добль, ратенъ, взрастомь же лѣпъ и красенъ лицемь, и милостивъ убогымъ. И умре мѣсяца февраля въ 3 день, и тамо положенъ бысть въ церкви святыя Богородица.

В лѣто 6575. Заратися Всеславъ, сынъ Брячиславль, Полочьскѣ, и зая Новѣгородѣ. Ярославичи же трие, — Изяславу Святославъ, Всеволодъ, — совокупивше вои, идоша на Всеслава, зимѣ сущи велицѣ. И придоша ко Мѣньску, и мѣняне затворишася в градѣ. Си же братья взяша Мѣнескъ, и исѣкоша мужѣ, а жены и дѣти вдаша на щиты, и поидоша к Немизѣ, и Всеславъ поиде противу. И совокупишася обои на Немизѣ, мѣсяца марта въ 3 день; и бяше снѣгъ великъ, и поидоша противу собѣ. И бысть сѣча зла, и мнози падоша, и одолѣша Изяславъ, Святославъ, Всеволодъ, Всеславъ же бѣжа. По семь же, мѣсяца иуля въ 10 день, Изяславъ, Святославъ и Всеволодъ, цѣловавше крестъ честный къ Всеславу, рекше ему: «Приди к намъ, яко не створимъ ти зла». Он же, надѣявъся цѣлованью креста, переѣха в лодьи чересъ Днѣпръ. Изяславу же в шатеръ предъидущю, и тако яша Всеслава на Рши у Смолиньска, преступивше крестъ. Изяславъ же приведъ Всеслава Кыеву, всади и в порубъ съ двѣма сынома.

В лѣто 6576. Придоша иноплеменьници на Русьску землю, половьци мнози. Изяславъ же, и Святославъ и Всеволодъ, изидоша противу имъ на Льто. И бывши нощи, подъидоша противу собѣ. Грѣх же ради нашихъ пусти богъ на ны поганыя, и побѣгоша русьскыи князи, и побѣдиша половьци.

Наводить бо богъ по гнѣву своему иноплеменьникы на землю, и тако, скрушенымъ имъ, въспомянутся къ богу; усобная же рать бываеть от соблажненья дьяволя. Богъ бо не хощеть зла человѣкомъ, но блага; а дьяволъ радуется злому убийству и крови пролитью, подвизая свары и зависти, братоненавидѣнье, клеветы. Земли же согрешивши которѣй любо, казнить богъ смертью, ли гладомъ, ли наведеньемъ поганыхъ, ли ведромъ, ли гусѣницею, ли инѣми казньми; аще ли покаявшеся будемъ, в нем же ны богъ велить жити, глаголеть бо пророкомъ намъ: «Обратитеся ко мнѣ всѣмъ сердцемь вашимъ, постомъ и плачемъ». Да аще сице створимъ, всѣхъ грѣхъ прощена будемъ: но мы на злое възвращаемся, акы свинья в калѣ грѣховнѣмь присно каляющеся, и тако пребываемъ. Тѣмже пророкомъ нам глаголеть: «Разумѣхъ, — рече, — яко жестокъ еси, и шия железная твоя», того ради «Удержахъ от васъ дождь, предѣлъ единъ одождихъ, а другаго не одождихъ, исше»; «И поразихъ вы зноемь и различными казньми; то и тако не обратистеся ко мнѣ». Сего ради винограды вашѣ, и смоковье ваше, нивы и дубравы ваша истрохъ, глаголеть господь, а злобъ вашихъ не могохъ истерти. «Послахъ на вы различныя болѣзни и смерти тяжкыя», и на скоты казнь свою послах, «то и ту не обратистеся», но рѣсте: «Мужаемъся». Доколѣ не насытистеся злобъ вашихъ? Вы бо уклонистеся от пути моего, глаголеть господь, и соблазнисте многы; сего ради! «Буду свѣдѣтель скоръ на противьныя, и на прелюбодѣица, и на кленущаяся именемь моимъ во лжю, и на лишающая мьзды наимника, насильствующая сиротѣ и вдовици, и на уклоняющая судъ кривѣ. Почто не сдерзастеся о грѣсѣхъ вашихъ? Но уклонисте законы моя и не схранисте ихъ. Обратитеся ко мьнѣ, — и обращюся к вамъ, глаголеть господь, и азъ отверзу вамъ хляби небесныя и отвращю от васъ гнѣвъ мой, дондеже все обилуеть вамъ, и не имуть изнемощи виногради ваши, ни нивы. Но вы отяжасте на мя словеса ваша, глаголюще: суетенъ работаяй богу». Тѣмже «Усты чтуть мя, а сердце ихъ далече отстоить мене». Сего ради, их же просимъ, не приемлемъ; «Будеть бо, рече, егда призовете мя, азъ же не послушаю васъ». Взищете мене зли, и не обрящете; не всхотѣша бо ходити по путемъ моим; да того ради затворяется небо, ово ли злѣ отверзается, градъ въ дождя мѣсто пуская, ово ли мразомь плоды узнабляя и землю зноемь томя, наших ради злобъ. Аще ли ся покаемъ от злобъ наших, то «Акы чадомъ своимъ дасть нам вся прошенья, и одождить намъ дождь ранъ и позденъ. И наполнятся гумна ваша пшеницѣ. Пролѣются точила винная и масльная. И въздам вамъ за лѣта, яже пояша прузи, и хрустове, и гусѣниця; сила моя великая, юже послах на вы», глаголеть господь вседержитель. Си слышаще, въстягнѣмъся на добро, взищѣте суда, избавите обидимаго, на покаянье придемъ, не въздающе зла за зло, ни клеветы за клевету, но любовью прилѣпимся господи бозѣ нашемь, постомъ, и рыданьем и слезами омывающе вся прегрѣшенья наша, не словомь нарицяющеся хрестьяни, а поганьскы живуще. Се бо не погански ли живемъ, аще усрѣсти вѣрующе? Аще бо кто усрящеть черноризца, то възвращается, ли единець, ли свинью; то не поганьекы ли се есть? Се бо по дьяволю наученью кобь сию держать; друзии же и закыханью вѣрують, еже бываетьна здравье главѣ. Но сими дьяволъ летать и другыми нравы, всячьскыми лестьми превабляя и от бога, трубами и скоморохы, гусльми и русальи. Видим бо игрища утолочена, и людий много множьство на них, яко упихати начнуть другъ друга, позоры дѣюще от бѣса замышленаго дѣла, а церкви стоять; егда же бываеть годъ молитвы, мало ихъ обрѣтается в церкви. Да сего ради казни приемлемъ от бога всячскыя и нахоженье ратных, по божью повелѣнью приемлем казнь грѣхъ ради наших.

Мы же на предълежащее паки възвратимся. Изяславу же с Всеволодомъ Кыеву побѣгшю, а Святославу Чернигову, людье кыевстии прибѣгоша Кыеву, и створиша вѣче на торговищи, и рѣша, пославшеся ко князю: «Се половци росулися по земли; дай, княже, оружье и кони, и еще бьемся с ними». Изяслав же сего не послуша. И начата людие говорити на воеводу на Коснячька; идоша на гору, съ вѣча, и придоша на дворъ Коснячковъ, и не обрѣтше его, сташа у двора Брячиславля и рѣша: «Поидем, высадим дружину свою ис погреба». И раздѣлишася надвое: половина ихъ иде к погребу, а половина ихъ иде по Мосту; си же придоша на княжь дворъ. Изяславу же сѣдящю на сѣнехъ с дружиною своею, начаша прѣтися со княземъ, стояще долѣ. Князю же из оконця зрящю и дружинѣ стоящи у князя, рече Тукы, братъ Чюдинь, Изяславу: «Видиши, княже, людье възвыли; посли, атъ Всеслава блюдуть». И се ему глаголющю, другая половина людий приде от погреба, отворивше погребъ. И рекоша дружина князю: «Се зло есть; посли ко Всеславу, атъ призвавше лестью ко оконцю, пронзуть и мечемь». И не послуша сего князь. Людье же кликнута и идоша к порубу Всеславлю. Изяслав же, се видѣвъ, со Всеволодомъ побѣгоста з двора, людье же высѣкоша Всеслава не поруба, въ 15 день семтября, и прославиша и средѣ двора къняжа. Дворъ жь княжь разграбиша, бещисленое множьство злата и сребра, кунами и бѣлью. Изяслав же бѣжа в Ляхы.

Посемь же половцемъ воюющим по землѣ Русьстѣ, Святославу сущю Черниговѣ, и половцем воюющим около Чернигова, Святослав же собравъ дружины нѣколико, изиде на ня ко Сновьску. И узрѣша половци идущь полкъ, пристроишася противу. И видѣвъ Святославъ множьство ихъ, и рече дружинѣ своей: «Потягнѣмъ, уже нам не лзѣ камо ся дѣти». И удариша в конѣ, и одолѣ Святославъ в трех тысячахъ, а половець бѣ 12 тысячи; и тако бьеми, а друзии потопоша въ Снови, а князя ихъ яша рукама, въ 1 день ноября. И възвратишася с побѣдою в градъ свой Святославъ.

Всеслав же сѣде Кыевѣ. Се же богъ яви силу крестную: понеже Изяславъ цѣловавъ крестъ и я и; тѣмже наведе богъ поганыя, сего же явѣ избави крестъ честный. В день бо Въздвиженья Всеславъ, вздохнувъ, рече: «О кресте честный! Понеже к тобѣ вѣровах, избави мя от рва сего». Богъ же показа силу крестную на показанье землѣ Русьстѣй, да не преступают честнаго креста, цѣловавше его; аще ли преступить кто, то и здѣ прииметь казнь и на придущемь вѣцѣ казнь вѣчную. Понеже велика есть сила крестная: крестомь бо побѣжени бывають силы бѣсовьскыя, крестъ бо князем в бранех пособить, въ бранех крестомъ согражаеми вѣрнии людье побѣжають супостаты противныя, крестъ бо вскоре избавляеть от напастий призывающим его с вѣрою. Ничтоже ся боять бѣси, токмо креста. Аще бо бывають от бѣсъ мечтанья, знаменавше лице крестомь, прогоними бывають. Всеслав же сѣде Кыевѣ мѣсяцѣ 7.

В лѣто 6577. Поиде Изяславъ с Болеславомь на Всеслава; Всеслав же поиде противу. И приде Бѣлугороду Всеславъ, и бывши нощи, утаивъся кыянъ, бѣжа из Бѣлагорода Полотьску. Заутра же видѣвше людье князя бѣжавша, възвратишася Кыеву, и створиша вѣче, и послашася къ Святославу и къ Всеволоду, глаголюще: «Мы уже зло створили есмы, князя своего прогнавше, а се ведеть на ны Лядьскую землю, а поидѣта в градъ отца своего; аще ли не хочета, то нам неволя: зажегше град свой, ступим въ Гречьску землю». И рече имъ Святославъ: «Вѣ послевѣ к брату своему; аще поидеть на вы с ляхы губити васъ, то вѣ противу ему ратью, не давѣ бо погубити града отца своего; аще ли хощеть с миромь, то в малѣ придеть дружинѣ». И утѣшиста кыяны. Святослав же и Всеволодъ посласта к Изяславу, глаголюща: «Всеславъ ти бѣжалъ, а не води ляховъ Кыеву, противна бо ти нѣту; аще ли хощеши гнѣвъ имѣти и погубити град, то вѣси, яко нама жаль отня стола». То слышавъ Изяславъ, остави ляхы и поиде с Болеславом, мало ляховъ поимъ; посла же пред собою сына своего Мьстислава Кыеву. И пришед Мьстиславъ, исѣче кияны, иже бѣша высѣкли Всеслава, числом 70 чади, а другыя слѣпиша, другыя же без вины погуби, не испытавъ. Изяславу же идущю къ граду, изидоша людье противу с поклоном, и прияша князь свой кыяне; и сѣде Изяславъ на столѣ своемь, мѣсяца мая въ 2 день. И распуща ляхы на покормъ, и избиваху ляхы отай; и възвратися в Ляхы Болеславъ, в землю свою. Изяславъ же възгна торгъ на гору и прогна Всеслава ис Полотьска, посади сына своего Мьстислава Полотьска; он же вскорѣ умре ту. И посади в него мѣсто брата его Святополка, Всеславу же бѣжавшю...

Начало княжениа Всеволожа в Киеве. Всеволодъ же сѣде Кыевѣ на столѣ отца своего и брата своего, приимъ власть Русьскую всю. И посади сына своего Володи мера Черниговѣ, а Ярополка Володимери, придавъ ему Туров.

В лѣто 6587. Приде Романъ с половци къ Воину. Всеволодъ же ста у Переяславля и створи миръ с половци. И възвратися Романъ с половци въспять, и убиша и половци мѣсяца августа 2 день. Суть кости его и доселѣ лежаче тамо, сына Святославля, внука Ярославля. А Олга емше козаре поточиша и за море Цесарюграду. Всеволодъ же посади посадника Ратибора Тмуторокани.

В лѣто 6588. Заратишася торци переяславьстии на Русь, Всеволодъ же посла на ня сына своего Володимера. Володимеръ же, шедъ, побѣди търкы.

В лѣто 6589. Бѣжа Игоревичь Давыдъ с Володаремь Ростиславичемь мѣсяца мая 18 день. И придоста Тмутороканю, и яста Ратибора, и сѣдоста Тмуторокани.

В лѣто 6590. Осень умре, половечьскый князь.

В лѣто 6591. Приде Олегъ из Грекъ Тмутороконю; и я Давыда и Володаря Ростиславича и сѣде Тмуторокани. И исѣче козары, иже бѣша свѣтници на убьенье брата его и на самого, а Давыда и Володаря пусти.

В лѣто 6592. Приходи Ярополкъ ко Всеволоду на Великъ день. В се же время выбѣгоста Ростиславича 2 от Ярополка, и пришедши прогнаста Ярополка, и посла Всеволодѣ Володимера, сына своего, и выгна Ростиславича, и посади Ярополка Володимери. В се же лѣто Давыдъ зая грькы въ Олешьи, и зая у них имѣнье. Всеволодъ же, пославъ, приведе и, и вда ему Дорогобужь.

В лѣто 6593. Ярополкъ же хотяше ити на Всеволода, послушавъ злых свѣтникъ. Се увѣдавъ, Всеволодъ посла противу ему сына своего Володимера. Ярополкъ же, оставивъ матерь свою и дружину Лучьскѣ, бѣжа в Ляхы. Володимеру же пришедшю Лучьску, и вдашася лучане. Володимеръ же посади Давыда Володимери, въ Ярополка мѣсто, а матерь Ярополчю и жену его и дружину его приведе Кыеву, и имѣнье вземъ его.

В лѣто 6594. Приде Ярополкъ из Ляховъ, и створи миръ с Володимеромь, и иде Володимеръ вспять Чернигову. Ярополк же сѣде Володимери. И пересѣдев мало дний, иде Звенигороду. И не дошедшю ему града, и прободенъ бысть от проклятаго Нерадьця, от дьявол я наученья и от злыхъ человѣкъ. Лежащю ему ту на возѣ, саблею с коня прободе и, мѣсяца ноямбря въ 22 день. И тогда въздвигнувъся Ярополкъ, выторгну изъ себе саблю, и возпи великым гласомь: «Охъ, тот мя враже улови». Бѣжа Нерадець треклятыи Перемышлю к Рюрикови, и Ярополка вземше отроци на конь передъ ся, Радъко, Вънкина и инии мнози, несоша и Володимерю, а оттуду Кыеву. И изиде противу ему благовѣрный князь Всеволодъ с своима сынъма, с Володимеромь и Ростиславомь, и вси боляре, и блаженый митрополитъ Иоан с черноризци и с прозвутеры. И вси кияне великъ плачь створиша над ним со псалмы и пѣснми проводиша и до святаго Дмитрея, спрятавше тѣло его, с честью положиша и в рацѣ мраморянѣ в церкви святаго апостола Петра, юже бѣ самъ началъ здати преже, мѣсяца декабря въ 5 день. Многы бѣды приимъ, без вины изгонимъ от братья своея, обидимъ, разграбленъ, прочее и смерть горкую приятъ, но вѣчнѣй жизни и покою сподобися. Такъ бяше блаженый сь князь тихъ, кротѣкъ, смѣренъ и братолюбивъ, десятину дая святѣй Богородици от всего своего имѣнья по вся лѣта, и моляше бога всегда, глаголя: «Господи боже мой! Приими молитву мою, и дажь ми смерть, якоже двѣма братома моима, Борису и Глѣбу, от чюжю руку, да омыю грѣхы вся своею кровью, и избуду суетнаго сего свѣта и мятежа, сѣти вражии». Его же прошенья не лиши его благый богъ: въсприя благая она, их же око не видѣ, ни ухо слыша, ни на сердце человѣку не взиде, еже уготова богъ любящимъ его.

В лѣто 6595.

В лѣто 6596. Священа бысть церкы святаго Михаила манастыря Всеволожа митрополитомь Иваномь, а игуменьство тогда держащю того манастыря Лазъреви. Того же лѣта иде Святополк из Новагорода к Турову жити. В се же лѣто умре Никонъ игуменъ Печерскый. В се же лѣто възяша волгаре Муром.

В лѣто 6597. Священа бысть церкви Печерская святыя Богородица манастыря Феодосьева Иоаномь митрополитомъ, и Лукою Бѣлогородьскымь епископомь, Исаиемь, Черниговьскым епископомь, при благородьнѣмь князи Всеволодѣ, державнемь Русьскыя земля, и чаду его, Володимерѣ и Ростиславѣ, воеводьство держащю кыевьскыя тысяща Яневи, игуменьство держащю Иоану. В се же лѣто преставися Иоанъ митрополитъ. Бысть же Иоанъ мужь хытръ книгамъ и ученью, милостивъ убогымъ и вдовицямъ, ласковъ же ко всякому, богату и убогу, смѣренъ же и кротокъ, молчаливъ, рѣчистѣ же, книгами святыми утѣшая печалныя, и сякого не бысть преже в Руси, ни по немь не будеть сякъ. В се лѣто иде Янъка в Грекы, дщи Всеволожа, реченая преже. И приведе Яика митрополита Иоана скопьчину, его же видѣвше людье вси рекоша «Се навье пришелъ». От года бо до года пребывъ, умре. Бѣ же сей мужь не книженъ, но умомъ простъ и просторѣкъ. В се же лѣто священа бысть церкы святаго Михаила Переяславьская Ефрѣмом, митрополитомь тоя церкы, юже бѣ создалъ велику сущю, бѣ бо преже в Переяславли митрополья, и пристрои ю великою пристроею, украсивъ ю всякою красотою, церковными сосуды. Сии бо Ефрѣмъ бѣ скопець, высокъ тѣломъ. Бѣ бо тогда многа зданья въздвиже: докончавъ церковь святаго Михаила, заложи церковь на воротѣхъ городныхъ во имя святаго мученика Феодора, и посемь святаго Андрѣя у церкве от воротъ и строенье баньное камено, сего же не бысть преже в Руси. И град бѣ заложилъ камень, от церкве святаго мученика Феодора, и украси город Переяславьский здании церковными и прочими зданьи.

В лѣто 6599. Игуменъ и черноризци свѣтъ створше, рѣша: «Не добро есть лежати отцю нашему Феодосьеви кромѣ манастыря и церкве своея, понеже той есть основалъ церковь и черноризци совокупилъ». Свѣтъ створще, повелѣша устроити мѣсто, идеже положити мощѣ его. И приспѣвшю празднику Успенья Богородицѣ треми деньми, повелѣ игуменъ рушити, кдѣ лежать мощѣ его, отца нашего Феодосья, его же повелѣнью бых азъ грѣшный первое самовидец; еже скажю, не слухомъ бо слышав, но самъ о семь началникъ. Пришедшю же игумену ко мнѣ и рекшю ми: «Поидевѣ в печеру к Феодосьеви». Азъ же пришедъ и со игуменомъ, не свѣдущю никомуже, разглядавша, кудѣ копати, и знаменавша мѣсто, гдѣ копати, кромѣ устья. Рече же ко мнѣ игуменъ: «Не мози повѣдати никомуже от братьи, да не увѣдаеть никтоже; но поими, его же хощеши, да ти поможеть». Азъ же пристроихъ семь днии рогалие, ими же копати. И въ вторьник, вечер в суморок, пояхъ с собою 2 брата, не вѣдущю никомуже, придох в печеру, и отпѣвъ псалмы, почах копати. И утрудився вдахъ другому брату, копахомъ до полуночья, трудихомся, и не могуче ся докопати, начах тужити, еда како на страну копаемъ. Азъ же, вземъ рогалью, начах копати рамено, и другу моему опочивающю передъ пещерою, и рече ми: «Удариша в било». И азъ в тъ чинъ прокопах на мощѣ Феодосьевы. Оному глаголющю ко мнѣ: «Удариша в било»; мнѣ же рекущю: «Прокопахъ уже». Егда же прокопахъ, обдержашеть мя ужасть, и начах звати: «Господи помилуй!». О се чинь же сѣдяста 2 брата в манастыри, еда игуменъ, утаивъся, нѣ с кымъ пренесеть его отай, к печерѣ зряща. Егда удариша в било, видѣста 3 столпы, ако дугы зарны, и стоявше придоша надъ верхъ церкве, идеже положенъ бысть Феодосий. В се же время видѣ Стефанъ, иже бысть в него мѣсто игуменъ, — в се же время бысть епископъ, — видѣ въ своемь манастыри чрес поле зарю велику надъ печерою; мнѣвъ, яко несуть Феодосья, бѣ бо ему възвѣщено преже днемь единѣмъ, и сжаливъси, яко без него преносять и, всѣдъ на конь, вборзѣ поѣха, поимъ с собою Климента, его же игумена постави в свое мѣсто. И идяста, видуче зарю велику. И яко придоста близь, видѣста свѣщѣ многы надъ печерою, и придоста к печерѣ, и не видѣста ничтоже, и придоста дну в печеру, нам сѣдящемъ у мощий его. Егда бо прокопахъ, послахъ къ игумену: «Приди да вынемемъ и». Игумен же приде з двѣма братома; и прокопах велми, и влѣзохом, и видѣхом лежащь мощьми, но состави не распалися бѣша, и власи главнии притяскли бяху. И взложьше и на вариманътью и, вземше на рамо, вынесоша и предъ пещеру. На другый же день собрашася епископи: Ефрѣмъ Переяславьскый, Стефанъ Володимерьскый, Иоан Черниговьскый, Маринъ Гурьгевьский, игумени от всѣхъ манастыревъ с черноризци; придоша и людье благовѣрнии, и взяша мощѣ Феодосьевы с тѣмьяномъ и съ свѣщами. И принесите положиша и в церкви своей ему, в притворѣ на деснѣй странѣ мѣсяца августа въ 14 день, в день четвертъкъ, въ час 1 дне, индикта 14, лѣта... И праздноваша свѣтло въ тъ день.

Се же повѣмь мало нѣчто, еже ся събысть прореченье Феодосьево. Игуменьство бо Феодосью держащю в животѣ своемь правящю стадо, порученое ему богомь, — черноризци, не токмо же си едины, но и мирьскыми печашеся о душахъ ихъ, како быша спаслися, паче же о духовныхъ сынѣхъ своихъ, утѣшая и наказая приходящая к нему, другоици в домы ихъ приходя и благословенье имъ подавая. Единою бо ему пришедшю в домъ Яневъ къ Яневи и к подружью его Марьи, — Феодосий бо бѣ любя я, зане же живя ста по заповеди господни и в любви межи собою пребываста, — единою же ему пришедшю к нима, и учашеть я о милостыни къ убогымъ, о цесарьствии небеснѣмь, еже прияти праведником, а грѣшником муку, и о смертнѣмь часѣ. И се ему глаголющю о положении тѣла в гробѣ има, рече ему Яневая: «Кто вѣсть, кдѣ си мя положать? Рече же ей Феодосий: «Поистинѣ идѣже лягу азъ, ту и ты положена будеши». Се же сбысться. Игумену же бо преставльшюся преже, о 18 лѣто се сбысться: в се бо лѣто преставися Яневая, именемь Марья, мѣсяца августа 16 день, и пришедше черноризьци, пѣвше обычныя пѣсни, и, принесше, положиша ю в церкви святыя Богородицѣ, противу гробу Феодосьеву, на шюей странѣ. Феодосии бо положенъ бысть въ 14, а сия въ 16.

Се же сбысться прореченье блаженаго отца нашего Феодосья, добраго пастуха, иже пасяше словесныя овцѣ нелицемѣрно, с кротостью и с расмотреньемь, блюда ихъ и бдя за ня, моляся за порученое ему стадо и за люди хрестьяньскыя, за землю Русьскую, иже и по отшествии твоемь от сея жизни молишися за люди вѣрныя и за своя ученикы, иже, взирающе на раку твою, поминають ученье твое и въздержанье твое, и прославляють бога. Азъ же, грѣшный твой рабъ и ученикъ, недоумѣю, чимь похвалити добраго твоего житья и въздержанья. Но се реку мало нѣчто: «Радуйся, отче нашь и наставниче, мирьскыя плища отринувъ, молчанье възлюбивъ, богу послужилъ еси в тишинѣ, въ мнишьскомь житьи, всяко собѣ принесенье божественое принеслъ еси, пощеньемь превозвышься, плотьскых страстий и сласти възненавидѣвъ, красоту и желанье свѣта сего отринувъ, вслѣдуя стопама высокомысленымъ отцемь, ревнуя им, молчаньем възвышаяся, смѣреньем украшаяся, в словесѣхъ книжных веселуяся. Радуйся, укрѣплься надежею вѣчныхъ благъ, их же приимъ, умертвивъ плотьскую похоть, источникъ безаконья и мятежь, преподобие, бѣсовьскых козней избѣгъ и от сѣти его. С праведными, отче, почилъ еси, въсприимъ противу трудомъ своимъ възьмездье, отцемь наслѣдникъ бывъ, послѣдовавъ ученью ихъ и нраву ихъ, въздержанью ихъ, и правило ихъ правя. Паче же ревноваше великому Феодосью нравомь и житьемь, подобяся житью его и въздержанью ревнуя, послѣдьствуя обычаю его, и преходя от дѣла в дѣло уньшее, и обычныя молбы богу въздая, в воню благоуханья принося кадило молитвеное, темьянъ благовоньный. Побѣдивъ мирьскую похоть и миродержьця князя вѣка сего, супротивника поправъ дьявола и его козни, побѣдникъ явися, противным его стрѣлам и гордымъ помысъломь ставъ супротивно, укрѣпивъся оружьемъ крестным и вѣрою непобѣдимою, божьею помощью. Молися за мя, отче честный, избавлену быти от сѣти неприязнины, и от противника врага сблюди мя твоими молитвами».

В се же лѣто бысть знаменье в солнци, яко погыбнути ему, и мало ся его оста, акы мѣсяць бысть, в час 2 дне, мѣсяца майя 21 день. В се же лѣто бысть: Всеволоду ловы дѣющю звѣриныя за Вышегородомъ, заметавшимъ тенета и кличаномъ кликнувшимъ, спаде превеликъ змий от небесе, и ужасошася вси людье. В се же время земля стукну, яко мнози слышаша. В се же лѣто волхвъ явися Ростовѣ, иже вскорѣ погыбе.

В лѣто 6600. Предивно бысть чюдо Полотьскѣ в мечтѣ: бываше в нощи тутьнъ, станяше по улици, яко человѣци рищюще бѣси. Аще кто вылѣзяше ис хоромины, хотя видѣти, абье уязвенъ будяше невидимо от бѣсовъ язвою, и с того умираху, и не смяху излазити ис хоромъ. Посемь же начаша в дне являтися на конихъ, и не бѣ ихъ видѣти самѣхъ, но конь ихъ видѣти копыта; и тако уязвляху люди полоцкыя и его область. Тѣмь и человѣци глаголаху, яко навье бьють полочаны. Се же знаменье поча быти от Дрьютьска. В си же времена бысть знаменье въ небеси, яко кругъ бысть посредѣ неба превеликъ. В се же лѣто ведро бяше, яко изгараше земля, и мнози борове възгарахуся сами и болота; и многа знаменья бываху по мѣстомь; и рать велика бяше от Половець и отвсюду; взяша 3 грады: Пѣсоченъ, Переволоку, Прилукъ, и многа села воеваша по обѣма странома. В се же лѣто воеваша половци ляхы с Василькомь Ростиславичемь. В се же лѣто умре Рюрикъ, сынъ Ростиславль. В си же времена мнози человѣци умираху различными недугы, якоже глаголаху продающе корсты, яко «Продахомъ корсты от Филипова дне до мясопуста 7 тысяч». Се же бысть за грѣхы наша, яко умножишася грѣси наши и неправды. Се же наведе на ны богъ, веля нам имѣти покаянье и въстягнутися от грѣха, и от зависти и от прочих злыхъ дѣлъ неприязнинъ.

В лѣто 6601, индикта 1 лѣто, преставися великыи князь Всеволодъ, сынъ Ярославль, внукъ Володимерь, мѣсяца априля въ 13 день, а погребенъ бысть 14 день, недѣли сущи тогда страстнѣй и дни сущю четвертку, в онь же положенъ бысть в гробѣ в велицѣй церькви святыя Софья. Сий бо благовѣрный князь Всеволодъ бѣ издѣтьска боголюбивъ, любя правду, набдя убогыя, въздая честь епископомъ и презвутером, излиха же любяше черноризци и подаяше требованье имъ. Бѣ же и самъ въздержася от пьяньства и от похоти, тѣмь любимъ бѣ отцемь своимъ, яко глаголати отцю к нему: «Сыну мой! Благо тобѣ, яко слышю о тобѣ кротость, и радуюся, яко ты покоиши старость мою. Аще ти подасть богъ прияти власть стола моего, по братьи своей, с правдою, а не с насильемь, то егда богъ отведеть тя от житья сего, да ляжеши, идеже азъ лягу, у гроба моего, понеже люблю тя паче братьи твоее». Се же сбысться глаголъ отца его, якоже глаголалъ бѣ. Сему приимшю послѣже всея братья столъ отца своего, по смерти брата своего, сѣде Кыевѣ княжа. Быша ему печали болше паче, неже сѣдящю ему в Переяславли. Сѣдящю бо ему Кыевѣ, печаль бысть ему от сыновець своихъ, яко начаша ему стужати, хотя власти ов сея, ово же другие; сей же, омиряя их раздаваша власти имъ. В сихъ печали всташа и недузи ему, и приспѣваше старость к симъ. И нача любити смыслъ уных, свѣтъ творя с ними; си же начаша заводити и негодовати дружины своея первыя, и людем не доходити княже правды, начаша ти унии грабити, людий продавати, сему не вѣдуoщу в болѣзнех своихъ. Разболѣвшюся ему велми, посла по сына своего Володимера Чернигову. Пришедшю Володимеру, видѣвъ и велми болна суща, и плакася. Пресѣдящю Володимеру и Ростиславу, сыну его меншему, прешедшю же часу, преставися тихо и кротко и приложися ко отцемъ своимъ, княживъ лѣт 15 Кыевѣ...

Половци воеваша много, и възвратишася к Торцьскому, и изнемогоша людье в градѣ гладомь н предашася ратнымъ. Половци же, приимше град, запалиша и огнем, люди раздѣлиша и ведоша в вежѣ к сердоболем своимъ и сродником своимъ; мъного роду хрестьяньска: стражюще, печални, мучими, зимою оцѣпляеми, въ алчи и в жажи и в бѣдѣ, опустнѣвше лици, почернѣвше телесы; незнаемою страною, языкомъ испаленым, нази ходяще и боси, ногы имуще сбодены терньем; со слезами отвѣщеваху другъ къ другу, глаголюще: «Азъ бѣхъ сего города», и други: «А язъ сея вси»; тако съупрашаются со слезами, родъ свой повѣдающе и въздышюче, очи возводяще на небо к вышнему, сведущему тайная.

Да никтоже дерзнеть рещи, яко ненавидими богомь есмы! Да не будеть! Кого бо тако богъ любить, якоже не взлюбилъ есть? Кого тако почелъ есть, якоже ны прославилъ есть и възнеслъ? Никого же! Имъ же паче ярость свою въздвиже на ны, яко паче всѣх почтени бывше, горѣе всѣх сдѣяхом грѣхы. Якоже паче всѣхъ просвѣщени бывше, владычню волю сѣдуще, и презрѣвше, в лѣпоту паче инѣхъ казними есмы. Се бо азъ грѣшный и много и часто бога прогнѣваю, и часто согрѣшаю по вся дни.

В се же лѣто преставися Ростиславъ, сынъ Мьстиславль, внукъ Изяславль, мѣсяца октямбря въ 1 день; а погребенъ бысть ноямбря въ 16, в церкви святыя Богородиця Десятиньныя.

В лѣто 6602. Сотвори миръ Святополкъ с половци и поя собѣ жену дщерь Тугорканю, князя половецкого. Том же лѣтъ приде Олегъ с половци ис Тъмутороконя, и приде Чернигову, Володимеръ же затворися в градъ. Олегь же приде к граду и пожже около града, и манастырѣ пожже. Володимеръ же створи миръ съ Олгомъ, и иде из града на столъ отень Переяславлю; а Олегъ вниде в град отца своего. Половци же начаша воевати около Чернигова, Олгови не възбраняющю, бѣ бо самъ повелѣлъ имъ воевати. Се уже третьее наведе поганыя на землю Русьскую, его же грѣха дабы и богъ простилъ, зане же много хрестьянъ изгублено бысть, а друзии полонени и расточени по землям. В се же лѣто придоша прузи на Русьскую землю, мѣсяца августа въ 26, и поѣдоша всяку траву и многа жита. И не бѣ сего слышано в днехъ первых в земли Русьстѣ, яже видѣста очи наши, за грѣхы наша. В се же лѣто преставися епископъ Володимерскый Стефан, мѣсяца априля въ 27 день, въ час 6 нощи, бывъ преже игуменъ Печерьскому манастырю.

В лѣто 6603. Идоша половци на Грькы с Девгеневичемъ, воеваша по Гречьстѣй земли; и цесарь я Девгенича, и повелѣ и слѣпити. В то же лѣто придоша половци, Итларь и Кытанъ, к Володимеру на миръ. Приде Итларь в градъ Переяславль, а Кытанъ ста межи вал ома с вои; и вда Володимеръ Кытанови сына своего Святослава въ тали, а Итларь бысть в градѣ с лѣпшею дружиною. В то же время бяше пришелъ Славята ис Кыева к Володимеру от Святополка на нѣкое орудие; и начата думати дружина Ратиборя со княземъ Володимером о погубленьи Итларевы чади. Володимеру же не хотящу сего створити, отвѣща бо: «Како се могу створити, ротѣ с ними ходивъ». Отвѣщавше же дружина, рекоша Володимеру: «Княже! Нѣту ти в томъ грѣха; да они, всегда к тобѣ ходяче ротѣ, губять землю Русьскую и кровь хрестьяньску проливають бесперестани». И послуша ихъ Володимеръ, и в ту нощь посла Володимеръ Славяту с нѣколикою дружиною и с торкы межи валы. И выкрадше первое Святослава, потомъ убиша Кытана и дружину его избиша. Вечеру сущю тогда суботному, а Итлареви в ту нощь лежащю у Ратибора на дворѣ с дружиною своею и не сѣдущю, что ся надъ Кытаномь створи. Наутрия же, в недѣлю, заутрени сущи годинѣ, пристрои Ратиборъ отрокы въ оружьи, и истобку пристави истопити имъ. И присла Володимеръ отрока своего Бяндюка по Итлареву чадь, и рече Бяндюкъ Итлареви: «Зовет вы князь Володимеръ, реклъ тако: обувшеся в теплѣ избѣ и заутрокавше у Ратибора, приѣдите ко мнѣ». И рече Итларь: «Тако буди». Ия ко влѣзоша въ истобку, тако запрени быша. Възлѣзше на истобку, прокопаша верхъ, и тако Ольбегъ Ратиборичь приимъ лукъ свой и наложивъ стрѣлу, удари Итларя в сердце, и дружину его всю избиша. И тако злѣ испроверже животъ свой Итларь, в недѣлю сыропустную, въ час 1 дне, месяца февраля въ 24 день.

Святополкъ же и Володимеръ посласта къ Ольгови, веляща ему поити на половци с собою. Олегъ же обѣщавъся с нима, и пошедъ, не иде с нима в путь единъ. Святополкъ же и Володимеръ идоста на вежѣ, и взяста вежъ, и полониша скоты и конѣ, вельблуды и челядь, и приведоста я в землю свою. И начаста гнѣвъ имѣти на Олга, яко не шедшю ему с нима на поганыя. И посласта Святополкъ и Володимеръ къ Олгови, глаголюще сице: «Се ты не шелъ еси с нама на поганыя, иже погубили суть землю Русьскую, а се у тобе есть Итларевич: любо убий, любо и дай нама. То есть ворогъ нама и Русьстѣй земли». Олегъ же сего не послуша, и бысть межи ими ненависть.

В се же лѣто приидоша половци к Гургеву, и стояша около его лѣто все, и мало не взяша его. Святополкъ же омири я. Половци же приидоша за Рось, гюргевци же выбѣгоша и идоша Кыеву. Святополкъ же повелѣ рубити городъ на Вытечевѣ холму, в свое имя нарекъ Святополчь городъ, и повелѣ епископу Марину съ гургевци сѣсти ту, и засаковцемъ, и прочимъ от инѣхъ градъ; а Гюргевъ зажгоша половци тощь. Сего же лѣта исходяща, иде Давыдъ Святославичь из Новагорода Смолиньску; новгородци же идоша Ростову по Мьстислава Володимерича. И поемше ведоша и Новугороду, а Давыдови рекоша: «Не ходи к нам». И пошедъ Давыдъ, воротися Смолиньску, и сѣде Смолиньскѣ, а Мьстиславъ Новъгородъ сѣде. В се же время приде Изяславъ, сынъ Володимерь, ис Курска к Мурому. И прияша и муромци, и посадника я Олгова. В се же лѣто придоша прузи, мѣсяца августа въ 28, и покрыта землю, и бѣ видѣти страшно, идяху к полунощнымъ странамъ, ядуще траву и проса.

В лѣто 6000 и 604. Святополкъ и Володимеръ посласта к Олгови, глаголюща сице: «Поиди Кыеву, да порядъ положимъ о Русьстѣй земли пред епископы, и пред игумены, и пред мужи отець нашихъ, и пред людми градьскыми, да быхом оборонили Русьскую землю от поганых». Олег же въсприимъ смыслъ буй и словеса величава, рече сице: «Нѣсть мене лѣпо судити епископу, ли игуменом, ли смердом». И не въсхотѣ ити к братома своима, послушавъ злых свѣтникъ. Святополк же и Володимеръ рекоста к нему: «Да се ты ни на поганыя идеши, ни на свѣтъ к нама, то ты мыслиши на наю и поганым помагати хочеши, а богъ промежи нами будеть». Святополкъ же и Володимеръ поидоста на Олга Чернигову; Олег же выбѣже изъ Чернигова, мѣсяца мая въ 3 день, в суботу. Святополкъ же и Володимеръ гнаста по нем, Олегъ же вбѣже въ Стародубъ и затворися ту; Святополкъ же и Володимерь оступиста и в градѣ, и бьяхутся из города крѣпко, а си приступаху къ граду, и язвени бываху мнози от обоихъ... И вдасть Мстиславъ стягъ Володимерь половчину, именем Кунуи, и вдавъ ему пѣшьцѣ, и постави и на правѣмь крилѣ. И заведъ Кунуй пѣшьцѣ, напя стягъ Володимерь, и узрѣ Олегъ стягъ Володимерь, и убояся, и ужасъ нападе на нь и на воѣ его. И поидоша к боеви противу собѣ, и поиде Олегъ противу Мстиславу, а Ярославъ поиде противу Вячеславу. Мстислав же перешедъ пожаръ с новгородци, и сседоша с коней новгородци, и сступишася на Кулачьцѣ, и бысть брань крѣпка, и нача одалати Мстиславъ. И видѣ Олегъ, яко поиде стягъ Володимерь, нача заходити в тылъ его, и убоявъся побѣже Олегъ, и одолѣ Мстиславъ. Олег же прибѣже к Мурому, и затвори Ярослава Муромѣ, а самъ иде Рязаню. Мстислав же приде Мурому, и створи миръ с муромцb, и поя своя люди, ростовци и Суждалци, и поиде к Рязаню по Олзѣ. Олег же выбѣже из Рязаня, а Мстиславъ, пришед, створи миръ с рязанци, и поя люди своя, яже бѣ заточилъ Олегъ. И посла къ Олгови, глаголя: «Не бѣгай никаможе, но пошлися к братьи своей с молбою не лишать тя Русьскыѣ земли. И азъ пошлю къ отцю молится о тобѣ». Олег же обѣщася тако створити. Мстислав же възвративъся вспять Суждалю, оттуду поиде Новугороду в свой град, молитвами преподобнаго епископа Никыты. Се же бысть исходящю лѣту 6604, индикта 4 на полы.

В лѣто 6605. Придоша Святополкъ и Володимеръ, и Давыдъ Игоревичь, и Василко Ростиславичь, и Давыдъ Святославичь, и брат его Олегъ, и сняшася Любячи на устроенье мира, и глаголаша к собѣ, рекуще: «Почто губим Русьскую землю, сами на ся котору дѣюще? А половци землю нашю несуть розно, и ради суть, оже межю нами рати. Да нонѣ отселѣ имемся въ едино сердце, и блюдем Рускыѣ земли; кождо да держить отчину свою: Святополкъ Кыевъ Изяславлю, Володимерь Всеволожю, Давыдъ и Олегъ и Ярославъ Святославлю, а им же роздаялъ Всеволодъ городы: Давыду Володимерь, Ростиславичема — Перемышьль Володареви, Теребовль Василкови». И на том цѣловаша крьст: «Да аще кто отселѣ на кого будет, то на того будем вси и крьст честный». Рекоша вси: «Да будет на нь хрестъ честный и вся земля Русьская». И цѣловавшеся поидоша в свояси.

И приде Святополкъ с Давыдомь Кыеву, и ради быша людье вси: но токмо дьяволъ печаленъ бяше о любви сей. И влѣзе сотона в сердце нѣкоторым мужем, и почаша глаголати к Давыдови Игоревичю, рекуще сице, яко «Володимеръ сложился есть с Василком на Святополка и на тя». Давыдъ же, емъ вѣру лживым словесемь, нача молвити на Василка, глаголя: «Кто есть убилъ брата твоего Ярополка, а нынѣ мыслить на мя и на тя, и сложился есть с Володимером? Да промышляй о своей головѣ».

Святополкъ же смятеся умом, река: «Еда се право будеть, или лжа, не вѣдѣ». И рече Святополкъ к Давыдови: «Да аще право глаголеши, богъ ти буди послух; да аще ли завистью молвишь, богъ будет за тѣмъ». Святополкъ же сжалиси по братѣ своем, и о собѣ нача помышляти, еда се право будет? И я вѣру Давыдови, и прелсти Давыдъ Святополка, и начаста думати о Василькѣ; а Василко сего не вѣдяше и Володимеръ И нача Давыдъ глаголати: «Аще не имевѣ Василка, то ни тобѣ княженья Кыевѣ, ни мнѣ в Володимери». И послуша его Святополкъ. И приде Василко въ 4 ноямьбря, и перевезеся на Выдобычь, и иде поклонится къ святому Михаилу в манастырь, и ужина ту, а товары своя постави на Рудици; вечеру же бывшю приде в товаръ свой. И наутрия же бывшю, присла Святополкъ, река: «Не ходи от именинъ моихъ». Василко же отпрѣся, река: «Не могу ждати: еда будет рать дома». И присла к нему Давыдъ: «Не ходи, брате, не ослушайся брата старѣйшаго». И не всхотѣ Василко послушати. И рече Давьщъ Святополку: «Видиши ли, не помнить тебе, ходя в твоею руку. Аще ти отъидеть в свою волость, самъ узриши, аще ти не заиметь град твоихъ Турова, и Пиньска, и прочих град твоих. Да помянешь мене. Но призвавъ нынѣ и, емъ и дажь мнѣ». И послуша его Святополкъ, и посла по Василка, глаголя: «Да аще не хощешь остати до именинъ моихъ, да приди нынѣ, цѣлуеши мя, и посѣдим вси с Давыдомъ». Василко же обѣщася прити, не вѣдый лсти, юже имяше на нь Давыдъ. Василко же всѣдъ на конь поѣха, и устрѣте и дѣтьекый его, и повѣда ему, глаголя: «Не ходи, княже, хотять тя яти». И не послуша его, помышляя: «Како мя хотять яти? Оногды, целовали крьст, рекуще: аще кто на кого будет, то на того будеть крестъ и мы вси». И помысливъ си прекрестися, рекъ: «Воля господня да будет». И приѣха въ малѣ дружинѣ на княжь дворъ, и вылѣзе противу его Святополкъ, и идоша выстобку, и приде Давыдъ, и съдоша. И нача глаголати Святополкъ: «Останися» на святокъ». И рече Василко: «Не могу остати, брате; уже есмъ повелѣлъ товаромъ поити переди». Давьщъ же сѣдяше акы нѣмъ. И рече Святополкъ: «Да заутрокай, брате!» И обѣщася Василко заутрокати. И рече Святополкъ: «Посѣдита вы сдѣ, а язъ лѣзу, наряжю». И лѣзе вонъ, а Давыдъ с Василком сѣдоста. И нача Василко глаголати к Давыдови, и, не бѣ в Давыдѣ гласа, ни послушанья: бѣ бо ужаслъся, и лесть имѣя въ сердци. И посѣдѣвъ Давьщъ малоы, рече: «Кде есть брат?» Они же рѣша ему: «Стоить на сѣнех». И вставъ Давьщъ, рече: «Азъ иду по нь; а ты, брате, посѣди». И, вставъ, иде вонъ. И яко выступи Давьщъ, и запроша Василка, въ 5-й ноямьбря; и оковаша и въ двои оковы, и приставиша к нему сторожѣ на ночь. Наутрия же Святополкъ созва боляръ и кыянъ, и повѣда имъ, еже бѣ ему повѣдалъ Давыдъ, яко «Брата ти убилъ, а на тя свѣчался с Володимеромъ, и хощеть тя убити и грады твоя заяти». И рѣша боляре и людье: «Тобѣ, княже, достоить блюсти головы своее. Да аще есть право молвилъ Давыд, да прииметь Василко казнь; аще ли неправо глагола Давыдъ, да прииметь месть от бога и отвѣчает пред богомь». И увѣдѣша игумени, и начата молитися о Василкѣ Святополку; и рече имъ Святополкъ: «Ото Давыдъ». Увѣдѣв же се Давыдъ, нача поущати на ослѣпленье: «Аще ли сего не створишь, а пустишь и, то ни тобѣ княжити, ни мнѣ». Святополкъ же хотяше пустити и, но Давыдъ не хотяше, блюдася его. И на ту ночь ведоша и Бѣлугороду, иже град малъ у Киева, яко 10 верстъ в дале, и привезоша и на колѣх, окована суща, ссадиша и с колъ и ведоша и выстобку малу. И сѣдящю ему, узрѣ Василко Торчина, остряща ножь, и разумѣ, яко хотят и слѣпити, възпи к богу плачем великим и стенаньем. И се влѣзоша послании Святополком и Давыдомь, Сновидъ Изечевичь, конюх Святополчь, и Дьмитръ, конюх Давыдовъ, и почаста простирати коверъ, и простерта яста Василка и хотяща и поврещи; и боряшется с нима крѣпко, и не можаста его поврещи. И се влѣзше друзии повергоша и, и связаша и, и снемше доску с печи, и възложиша на перси его. И сѣдоста обаполы Сновидъ Изечевичь и Дмитръ, и не можаста удержати. И приступиста ина два, и сняста другую дску с печи, и сѣдоста, и удавиша и рамяно, яко персем троскотати. И приступи торчинъ, именем Беренди, овчюхъ Святополчь, держа ножь, и хотя ударити в око, и грѣшися ока, и перерѣза ему лице, и есть рана та на Василкѣ и нынѣ. И посем удари и в око, и изя зѣницю, и посем в другое око, и изя другую зѣницю. И томъ часѣ бысть яко и мертвъ. И вземше и на коврѣ взложиша на кола яко мертва, повезоша и Володимерю. И бысть везому ему, сташа с ним, перешедше мостъ Звиженьскый, на торговищи, и сволокоша с него сорочку, кроваву сущю, и вдаша попадьи опрати. Попадья же, оправши, взложи на нь, онѣм обѣдующим, и плакатися нача попадья, яко мертву сущю оному. И очюти плачь, и рече: «Кдѣ се есмъ?» Они же рекоша ему: «Въ Звиждени городѣ». И впроси воды, они же даша ему, и испи воды, и вступи во нь душа, и упомянуся, и пощюпа сорочкы и рече: «Чему есте сняли с мене? Да бых в той сорочкѣ кровавъ смерть приялъ и стал пред богом». Онѣм же обѣдавшим, поидоша с ним вскорѣ на колѣхъ, а по грудну пути, бѣ бо тогда мѣсяцѣ грудень, рекше ноябрь. И придоша с ним Володимерю в 6 день.

Приде же и Давыдъ с ним, акы нѣкакъ уловъ уловивъ. И посадиша и въ дворѣ Вакѣевѣ, и приставиша 30 мужь стеречи и 2 отрока княжа, Уланъ и Колчко.

Володимеръ же слышавъ, яко ятъ бысть Василко и слѣпленъ, ужасеся, и всплакавъ и рече: «Сего не бывало есть в Русьскѣй земьли ни при дѣдѣх наших, ни при отцихъ наших, сякого зла». И ту абье посла к Давыду и к Олгови Святославичема, глаголя: «Поидѣта к Городцю, да поправим сего зла, еже ся створи се в Русьскѣй земьли и в насъ, в братьи, оже вверженъ в ны ножь. Да аще сего не правимь, то болшее зло встанеть в нас, и начнеть брат брата закалати, и погыбнеть земля Руская, и врази наши, половци, пришедше возмуть земьлю Русьскую». Се слышавъ Давыдъ и Олегъ, печална быста велми и плакастася, рекуще, яко «Сего не было в родѣ нашемь». И ту абье собравши воѣ, придоста к Володимеру. Володимеру же с вои стоящю в бору, Володимеръ же и Давыдъ и Олегъ послаша мужѣ свои, глаголюще к Святополку: «Что се зло створилъ еси в Русьстѣй земли и вверглъ еси ножь в ны? Чему еси слѣпилъ брат свой? Аще ти бы вина кая была на нь, обличил бы и пред нами, и упрѣвъ бы и, створил ему. А нонѣ яви вину его, оже ему се створилъ еси». И рече Святополкъ, яко «Повъда ми Давыдъ Игоревичѣ яко «Василко брата ти убилъ, Ярополка, и тебе хощетъ убити и заяти волость твою, Туровъ, и Пинескъ, и Берестие и Погорину, а заходилъ ротѣ с Володимером, яко сѣсти Володимеру Кыевѣ, а Василкови Володимери». А неволя ми своее головы блюсти. И не язъ его слѣпилъ, но Давыдъ, и велъ и к собѣ». И рѣша мужи Володимери, и Давыдови, и Олгови: «Извѣта о семь не имѣй, яко Давыдъ есть слѣпилъ и. Не в Давыдовѣ городѣ ятъ ни слѣпленъ, но в твоемь градѣ ятъ и слѣпленъ». И се имъ глаголющимъ, разидошася разно. Наутрия же хотящим чресъ Днѣпръ на Святополка, Святополкъ же хотѣ побѣгнути ис Киева, и не даша ему кыяне побѣгнути, но послаша Всеволожюю и митрополита Николу к Володимеру, глаголюще: «Молимся, княже, тобѣ и братома твоима, не мозѣте погубити Русьскыѣ земли. Аще бо възмете рать межю собою, погании имуть радоватися, и возмуть землю нашю, иже бѣша, стяжали отци ваши и дѣди ваши трудом великим и храбрьствомь, побарающе по Русьскѣй земли, ины земли приискываху, а вы хочете погубити землю Русьскую». Всеволожая же и митрополитъ придоста к Володимеру и молистася ему, и повѣдаста молбу кыянъ, яко творити миръ, и блюсти землѣ Русьскиѣ; и брань имѣти с погаными. Се слышавъ, Володимеръ росплакавъся и рече: «Поистинѣ отци наши и дѣди наши зблюли землю Русьскую, а мы хочем погубити». И преклонися на молбу княгинину, чтяшеть ю акы матерь, отца ради своего, бѣ бо любим отцю своему повелику, и в животѣ и по смерти не ослушайся его ни в чем же; тѣмже и послуша ея, акы матере, и митрополита тако же, чтяше санъ святительскый, не преслуша молбы его.

Володимеръ бо такъ бяше любезнивъ: любовь имѣя к митрополитом, и къ епископомъ и къ игуменом, паче же и чернечьскый чинъ любя, и черници любя, приходящая к нему напиташе и напаяше, акы мати дѣти своя. Аще кого видяше ли шюмна, ли в коем зазорѣ, не осудяше, но вся, на любовь прекладаше и утешаше. Но мы на свое възвратимся.

Княгини же бывши у Володимера, приде Кыеву, и повѣда вся рѣчи Святополку и кияном, яко миръ будеть. И начаша межи собою мужи слати, и умиришася на семъ, яко рѣша Святополку, яко «Се Давыдова сколота; то иди ты, Святополче, на Давыда, любо ими, любо прожени и». Святополк же емъся по се, и цѣловаша крестъ межю собою, миръ створше.

Василкови же сущю Володимери, на прежереченѣмь мѣстѣ, и яко приближися постъ Великый, и мнѣ ту сущю, Володимери, въ едину нощь присла по мя князь Давыдъ. И придох к нему, и сѣдяху около его дружина, и посадивъ мя и рече ми: «Се молвилъ Василко си ночи к Уланови и Колчи, реклъ тако: «Се слышю, оже идеть Володимеръ и Святополкъ на Давыда: да же бы мене Давыдъ послушалъ, да бых послалъ мужь свой к Володимеру воротиться, вѣдѣ бо ся с ним что молвилъ, и не поидеть». Да се, Василю, шлю тя, иди к Василкови, тезу своему, с сима отрокома, и молви ему тако: «Оже хощеши послати мужь свой, и воротится Володимеръ, то вдамъ ти которой ти городъ любъ, любо Всеволожь, любо Шеполь, любо Перемиль». Азъ же идох к Василкови, и повѣдах ему вся рѣчи Давыдовы. Он же рече: «Сего есмъ не молвилъ, но надѣюся на богъ. Пошлю къ Володимеру, да быша не прольяли мене ради крови. Но сему ми дивно, дает ми городъ свой, а мой Теребовль, моя власть и ныне и пождавше»; якоже и бысть; вскорѣ бо прия власть свою. Мнѣ же рече: «Иди к Давыдовы и рци ему: Пришли ми Кульмѣя, а ти пошлю к Володимеру». И не послуша его Давыдъ, и посла мя пакы река: «Нѣ ту Кулмѣя». И рече ми Василко: «Посѣди мало». И повелѣ слузѣ своему ити вонъ, и сѣде со мною, и нача ми глаголати: «Се слышю, оже мя хочетъ дати ляхом Давыдъ; то се мало ся насытилъ крове моея, а се хочеть боле насытитися, оже мя вдасть имъ? Азъ бо ляхом много зла творих, и хотѣлъ есмь створити и мстити Русьскѣй земли. И аще мя вдасть ляхом, не боюся смерти; но се повѣдаю ти поистине, яко на мя богъ наведе за мое възвышенье...

и ста Святополкъ с своею дружиною, а Давыдъ и Олегъ с своею разно, кромѣ собе. А Давыдъ Игоревичѣ седяше кромѣ, и не припустяху его к собѣ, но особь думаху о Давыдѣ. И сдумавше послаша к Давыду мужи своѣ, Святополкъ Путяту, Володимеръ Орогостя и Ратибора, Давыдъ и Олегъ Торчина. Послании же придоша к Давыдови и рекоша ему: «Се ти молвят братья: «Не хочемъ ти дати стола Володимерьскаго, зане вверглъ еси ножь в ны, его же не было в Русскѣй земли. Да се мы тебе не имемъ, ни иного ти зла не створим, но се ти даем: шед, сяди в Бужьскѣмь въ Острозѣ, а Дубенъ и Черторыескъ то ти даеть Святополкъ, а се ти даеть Володимеръ 200 гривен, а Давыдъ и Олегъ 200 гривен». И тогда послаша слы своя к Володареви и к Василкови: «Поими брат своего Василка к собѣ, и буди вама едина власть, Перемышль. Да аще вам любо, да сѣдита, аще ли ни, — да пусти Василка сѣмо, да его кормим сдѣ. А холопы наша выдайта и смерды». И не послуша сего Володарь, ни Василко. А Давыдъ сѣде Божьскѣмь, и посемь вдасть Святополкъ Давыдови Дорогобужь, в нем же и умре; а Володимеръ вда сынови своему Ярославу.

В лѣто 6609. Преставися Всеславъ, полоцкий князь, мѣсяца априля въ 14 день, въ 9 часъ дне, въ среду. В то же лѣто заратися Ярославъ Ярополчичь Берестьи и иде на нь Святополкъ, и заста и в градѣ, и емъ и, и окова, и приведе и Кыеву. И молися о нем митрополитъ и игумени, и умолиша Святополка, и заводиша и у раку святою Бориса и Глѣба, и снята с него оковы, и пустиша и. Томь же лѣтѣ совокупишася вся братья: Святополкъ, Володимеръ, и Давыдъ, и Олегъ, Ярославъ, брат ею, на Золотьчи. И прислаша половци слы от всѣх князий ко всей братьи, просяще мира. И рѣша имъ русскыи князи: «Да аще хощете мира, да совокупимся у Сакова». И послаша по половцѣ, и сняшася у Сакова, и створиша миръ с половци, и пояша тали межи собою, мѣсяца семтября въ 15 день, и разидошася разно.

В лѣто 6610. Выбѣже Ярославъ Ярополчичь ис Кыева, мѣсяца октября въ 1. Того же мѣсяца на исходѣ, прелстивъ Ярославъ Святополчичь Ярослава Ярополчича, и ятъ и на Нурѣ, и приведе и къ отцю Святополку, и оковаша и. Том же лѣтѣ, мѣсяца декабря въ 20, приде Мстиславъ, сынъ Володимеръ, с новгородци; бѣ бо Святополкъ с Володимером рядъ имѣлъ, яко Новугороду быти Святополчю и посадити сынъ свой в немь, а Володимеру посадити сынъ свой в Володимери. И приде Мстиславъ Кыеву, и сѣдоша вызбѣ, и рѣша мужи Володимери: «Се прислалъ Володимеръ сына своего, да се сѣдять новгородци, да поимше сына твоего и идуть Новугороду, а Мьстиславъ да идеть Володимерю»...

В лѣто 6612. Ведена дщи Володарева за царевичь за Олексиничь, Цесарюгороду, мѣсяца иулия въ 20. Томь же лѣтѣ ведена Передъслава, дщи Святополча, в Угры, за королевичь, августа въ 21 день. Том же лѣтѣ приде митрополитъ Никифоръ в Русь, месяца декабря въ 6 день. Того же месяца преставился Вячеславъ Ярополчичь въ 13 день. Того же месяца въ 18 Никифоръ митрополитъ на столѣ посаженъ. Се же скажем: сего же лѣта исходяща, посла Святополкъ Путяту на Мѣнескъ, а Володимеръ сына своего Ярополка, а Олегъ сам иде на Глѣба, поемше Давыда Всеславича; и не успѣша ничтоже и възвратишася опять. И родися у Святополка сынъ, и нарекоша имя ему Брячиславъ. В се же лѣто бысть знаменье: стояше солнце в крузѣ, а посредѣ круга кресть, а посредѣ креста солнце, а внѣ круга обаполы два солнца, а надъ солнцемь, кромѣ круга, дуга рогома на сѣверъ; тако же знаменье и в лунѣ тѣм же образом мѣсяца февраля въ 4 и 5 и 6 день, в дне по 3 дни, а в нощь в лунѣ по 3 нощи.

В лѣто 6613. Постави митрополитъ епископа Анфилофия Володимерю мѣсяца августа въ 27 день. Томь же лѣтѣ постави Лазаря в Переславль ноября въ 12. Томь же лѣтѣ постави Мину Полотьску декабря въ 13 день.

В лѣто 6614. Воеваша половци около Зарѣчьска, и посла по них Святополкъ Яня и Иванка Захарьича, Козарина: и угониша половцѣ и полонъ отяша. В се же лѣто преставися Янь, старець добрый, живъ лѣтъ 90, в старости маститѣ; живъ по закону божью, не хужий бѣ первых праведник. От него же и язъ многа словеса слышах, еже и вписах в лѣтописаньи семь, от него же слышах. Бѣ бо мужь благъ, и кротокъ, и смѣренъ, огрѣбаяся всякоя вещи, его же и гробъ есть въ Печерьском монастыри, в притворѣ, идеже лежить тѣло его, положено мѣсяца иуня въ 24. В се же лѣто пострижеся Еупракси, Всеволожа дщи, месяца декабря въ 6. В то же лѣто прибѣже Изыгнѣвъ к Святополку. В то же лѣто пострижеся Святославѣ, сынъ Давыдовъ, внукъ Святославль, месяца феврале въ 17 день. Том же лѣте побѣдита зимѣгола Всеславичь, всю братью, и дружины убиша 9 тысящь.

В лѣто 6615, индикта, кругъ луны 4 лѣто, а солнечнаго круга 8 лѣто. В се же лѣто преставися Володимеряя, мѣсяца мая въ 7 день. Того же мѣсяця воева Бонякъ и зая конѣ у Переяславля. Том же лѣтѣ приде Бонякъ, и Шаруканъ старый и ини князи мнози, и сташа около Лубьна. Святополкъ же, и Володимеръ, и Олегъ, Святославъ, Мстиславъ, Вячеславъ, Ярополкъ идоша на половци къ Дубну, и въ 6 час дне бродишася чресъ Суду, и кликнута на них. Половци же ужасошася, от страха не възмогоша ни стяга поставите, но побѣгоша, хватающе кони, а друзии пѣши побѣгоща.

Наши же почаша сѣчи, женущи я, а другыѣ руками имати, и гнаша ноли до Хорола. Убиша же Таза, Бонякова брата, а Сугра яша и брата его, а Шаруканъ едва утече. Отбѣгоша же товара своего, еже взяша русский вои, мѣсяца августа въ 12, и възвратишася всвояси с побѣдою великою. Святополкъ же приде в Печерьскый манастырь на заутреню на Успенье святыя богородица, и братья цѣловаша и с радостью великою, яко врази наша побѣжени быша, молитвами святыя богородица и святаго отца нашего Феодосья. Такъ бо обычай имъяше Святополкъ: коли идяше на войну, или инамо, оли поклонивъся у гроба Феодосиева и молитву вземъ у игумена, ту сущаго, то же идяше на путь свой. В то же лѣто преставися княгини, Святополча мати, мѣсяца генваря въ 4 день. Томь же лѣтѣ, мѣсяца того же, иде Володимеръ, и Давыдъ и Олегъ къ Аепѣ и ко другому Аепѣ, и створиша миръ. И поя Володимеръ за Юргя Аепину дщерь, Осеневу внуку, а Олегъ поя за сына Аепину дчерь, Гиргеневу внуку мѣсяца генваря 12 день. А февраля 5 трясеся земля пред зорями в нощи.

В лѣто 6616. Заложена бысть церкы святаго Михаила, Золотоверхая, Святополком князем, въ 11 иулия мѣсяца. И кончаша тряпезницю Печерьскаго манастыря при Феоктистѣ игуменѣ, иже ю и заложи повелѣньемь Глѣбовым, иже ю и стяжа. В се же лѣто вода бысть велика въ Днѣпрѣ, и в Деснѣ, и въ Припетѣ. В сем же лѣтѣ вложи богъ в сердце Феоктисту, игумену печерьскому, и нача възвѣщати князю Святополку, дабы вписалъ Феодосья в сѣнаникъ. И радъ бывъ, обѣщася и створи, повелѣ митрополиту вписати в синодикъ. И повелѣ вписывати, по всѣм епископьямъ, и вси же епископи с радостью вписаша, и поминати и на всѣх зборѣхъ. В се же лѣто преставися Катерина, Всеволожа дщи, мѣсяца иулия в 11. В се же лѣто кончаша верхъ святыя богородица на Кловѣ, заложенѣй Стефаном игуменом печерьскым.

В лѣто 6617. Преставися Евпракси, дщи Всеволожа, мѣсяца иулия въ 10 день, и положена бысть в Печерском манастырѣ у дверий, яже ко угу. И здѣлаша над нею божонку, идеже лежит тѣло ея. В то же лѣто, месяца декабря въ 2 день. Дмитръ Иворовичь взя вежъ половечскыѣ у Дону.

В лѣто 6618. Идоша веснѣ на половцѣ Святополкъ, и Володимере и Давыдъ. И дошедше Воиня, и воротишася. Том же лѣтѣ бысть знаменье в Печерьстѣм монастырѣ въ 11 день февраля мѣсяца: явися столпъ огненъ от земля до небеси, а молнья освѣтиша всю землю, и в небеси погремѣ в час 1 нощи; и весь миръ видѣ. Сей же столпъ первѣе ста на трапезници каменѣй, яко не видѣти бысть креста, и постоявъ мало, съступи на церковь и ста над гробомь Феодосьевым и потом ступи на верхъ акы ко встоку лицемь, и потом невидим бысть. Се же бѣаше не огненый столпъ, но видъ ангелескъ: ангелъ бо сице является, ово столпом огненым, ово же пламенем. Акоже рече Давыдъ: «Творя ангелы своя духы и слугы своя огнь полящь», и шлеми суть повелѣньем божьимь, амо же хощеть владыка и творець всѣх. Ангелъ бо приходит, кдѣ благая мѣста и молитвении домове, и ту показаеть нѣчто мало виденья своего яко мощно видѣти человекомъ; не мощно бо зрѣти человѣкомъ естьства ангельскаго, яко и Моиси Великый не взможе видѣти ангелскаго естьства: водяшеть бо я въ день столпъ облаченъ, а в нощи столпъ огненъ, то се не столпъ водяше ихъ, но ангелъ идяше пред ними в нощи и въ дне. Тако и се явленье нѣкоторое показываше, ему же бѣ быти, еже и бысть на 2-е бо лѣто не сь ли ангелъ вожь бысть на иноплеменникы и супостаты, якоже рече: «Ангел пред тобою предъидеть», и пакы: «Ангелъ твой буди с тобою»?

Игуменъ Силивестръ святаго Михаила написах книгы си Лѣтописець, надѣяся от бога милость прияти, при князи Володимерѣ, княжащю ему Кыевѣ, а мнѣ в то время игуменящю у святаго Михаила въ 6624, индикта 9 лѣта. А иже чтеть книгы сия, то буди ми въ молитвахъ.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница