Введение

Русские летописи — основной письменный исторический источник по истории России допетровского времени. Впервые исторические записи стали вести в Киеве в I пол. XI в., далее на протяжении многих столетий они велись непрерывно, периодически оформляясь в отдельные летописи (при этом менялись только центры их создания). Единственный центр русского летописания, существовавший в течение всей его истории — Великий Новгород. Летописи велись в виде погодных записей, каждая из которых начиналась словами «Въ лѣто». До нашего времени сохранилось большое количество разнообразных летописных памятников. В литературе называлась цифра 5000, но она явно условна, так как пока еще учтены не все произведения.

Русское летописание на первом же этапе истории достигло одной из своих вершин благодаря тому, что в создании летописей принимали участие такие авторы, как митрополит Иларион и монах Нестор, заложившие основы русской истории, литературы и философии. На начальном этапе был создан самый значительный летописный свод — Повесть временных лет. Сформировался тип русской летописи с его обязательным элементом — погодной записью. И самое главное — получило четкое определение понятие Русской земли — родины всех восточных славян.

Летописи как исторический источник являют собой очень сложные объекты исследования из-за своего объема (рукописи in folio по 300 и более листов), состава (в них входят поучения, слова, жития, повести, грамоты, законодательные акты и т. д.) и вида, в котором они дошли до нас (все этапы летописания XI—XIII вв. представлены рукописями, имеющими происхождение не ранее XIV в.).

Привлекая летописный материал для различного рода характеристик и построений, необходимо помнить, что любое летописное известие требует предварительного анализа на основе современной текстологии. Практика анализа показывает, что летописное известие может быть как отражением действительности, зафиксированной в письменном виде, так и представлением об этой действительности, плодом фантазии или ошибки того или иного летописца, или преднамеренным искажением событий, что встречается довольно часто. Летописные памятники создавались на основе различных идеологических установок, взглядов. Кругозор и запись событий полностью зависели от социального положения летописца, его мировоззрения и образования.

Главным при анализе летописных известий является знание истории текста летописи, позволяющее иметь четкое представление о времени и обстоятельствах появления этого известия. Не все исследователи должны выполнять предварительную кропотливую работу по анализу каждого летописного известия, но знать и уметь использовать работы специалистов по этой теме необходимо. В первую очередь, труды гениального русского ученого А.А. Шахматова, который на основе разнообразных приемов анализа летописного текста восстановил в общих чертах историю русского летописания XI—XVI вв. и показал всю сложность летописного материала как исторического источника. Благодаря А.А. Шахматову и многим поколениям отечественных исследователей, стала понятной грандиозная картина истории русского летописания. Идя вслед за работами А.А. Шахматова и, тем самым, за русскими летописцами, становишься свидетелем развития русского мировоззрения, идеологии и национального самосознания.

Каждый из летописцев XI—XVIII вв., внося погодные известия в создаваемую им летопись, тем самым вносил свой вклад в формирование русского самосознания. Роль представителей церкви в этом многовековом процессе бесспорна: монахи и священники, игумены и пономари, часто не указывая своих имен, создавали правила земной жизни русских людей, иногда воплощавшиеся в отточенные идеологические постулаты, которые остаются актуальными и в наше время. Словосочетание «Русская земля», появившееся впервые под пером киевского летописца XI в., является священным понятием для каждого русского человека. Свое прошлое и настоящее, все, происходящее вокруг нас и в мире, мы воспринимаем сквозь призму своей письменной истории, основой которой являются летописи. Русские летописи — это наши священные книги, знание их обязательно для каждого гражданина России.

Историография. Русское летописание изучается с XVIII в., ему посвящено несколько тысяч специальных исследований. Конспективно историю изучения летописания можно представить следующим образом. В XVIII в. появляются первые небольшие по объему исследования таких ученых как Г.Ф. Миллер, М.В. Ломоносов, В.Н. Татищев. С этого же времени начинают публиковаться отдельные летописи, выбор которых чаще всего был случаен. Основным вопросом истории русского летописания, разрабатывавшимся исследователями XVIII — первой половины XIX вв., был вопрос о Несторе-летописце. В это время создается на немецком языке труд многих»десятилетий А.-Л. Шлёцера «Нестор» (перевод на русский язык: Ч. I—III. СПб., 1809—1819). В 1820 г. П.М. Строев в Предисловии к изданию «Софийского временника» высказал весьма важное для характеристики русских летописей наблюдение: любая русская летопись — это не плод работы одного автора, а компиляция (механическое соединение разных текстов). В середине XIX в., в связи с изданием Полного собрания русских летописей (издается с 1841 г.), активизируется работа по исследованию летописей. В это время выходят монографии и статьи И.И. Срезневского, К.Н. Бестужева-Рюмина, Н.Н. Яниша, И.А. Тихомирова и др. Стала очевидной масштабность русского летописания и сложность анализа летописных текстов, были сделаны общие предварительные наблюдения. Но не было главного — метода, который бы позволил результативно справляться со сложным летописным материалом. Такой метод — сравнительно-текстологический — был впервые широко применен при анализе летописей А.А. Шахматовым. Алексей Александрович Шахматов (1864—1920 гг.) — русский филолог, посвятивший всю свою жизнь изучению истории русского летописания наравне с другими историко-филологическими темами. Впервые к летописанию, точнее, к литературной деятельности монаха Нестора, он обратился еще будучи гимназистом. С того времени и до конца его жизни тема Нестора и русского летописания оставалась для него главной научной темой. На примере творчества А.А. Шахматова становится очевидным, что наиболее значительные результаты при анализе летописей могут быть получены только на основе их длительного (вся жизнь) изучения. Применив сравнительно-текстологический метод, А.А. Шахматов восстановил историю текста почти всех наиболее значительных летописей и на этой основе воссоздал картину развития русского летописания XI—XVI вв. Можно с уверенностью утверждать, что труды А.А. Шахматова являются фундаментом наших знаний о русском летописании. Его работы убедительно показали, что основа анализа текста любой летописи — сравнение двух и более летописей на всем протяжении их текстов, а не фрагментарные случайные наблюдения. Когда же отсутствует материал для сравнения, то задача, стоящая перед исследователем, усложняется во много раз, с ней может справиться только тот, кто овладел сравнительно-текстологическим методом. К сожалению, творческое наследие гениального ученого до сих пор не опубликовано полностью, и это при том, что равных ему в историко-филологической науке нет. Из его многочисленных работ прежде всего необходимо ознакомиться с двумя монографиями: «Разыскания о древнейших русских летописных сводах» (СПб., 1908) и «Обозрение русских летописных сводов XIV—XVI вв.» (М.; Л., 1938. Здесь дана характеристика всем наиболее значительным русским летописям). Любая публикация этого ученого всегда содержит обстоятельный и глубокий анализ того вопроса, которому она посвящена, при обращении к его работам всегда можно найти правильное направление дальнейшего исследования. В лице М.Д. Приселкова и А.Н. Насонова, заложенная А.А. Шахматовым научная школа по изучению летописания нашла достойных продолжателей. М.Д. Приселков опубликовал первый курс лекций по истории русского летописания XI—XV вв. (1940 г., переиздан в 1996). Ученик М.Д. Приселкова — А.Н. Насонов — более активно, чем его учитель, вел археографические изыскания в отечественных древлехранилищах, что позволило ему ввести в научный оборот много новых летописных памятников. Одним из важных достижений А.Н. Насонова было его аргументированное утверждение, идущее вразрез с мнением А.А. Шахматова, о том, что русское летописание не прекратилось в XVI в., а продолжалось и развивалось в XVII в. и только в XVIII в., полностью завершив свою историю, плавно перешло в первоначальный этап его изучения. Работы отечественных исследователей 60—90-х гг. XX века полностью подтвердили правоту А.Н. Насонова. Возобновление деятельности Археографической комиссии и издания Полного собрания русских летописей по инициативе М.Н. Тихомирова привело к активизации исследований в области летописания. Среди исследователей второй половины XX века следует отметить работы М.Н. Тихомирова, Б.А. Рыбакова, Д.С. Лихачева, Я.С. Лурье, В.И. Корецкого, В.И. Буганова и др.

Академик Алексей Александрович Шахматов (5 июня 1864 г. — 16 августа 1920 г.)

Если суммировать результаты почти 300-летнего изучения истории русского летописания, то получим следующую картину: в общих чертах обрисована деятельность многочисленных летописных центров, собран и издан большой фактический материал, воссоздана предварительная история летописания за весь этот период. При этом спорными остаются почти все основные и даже второстепенные положения истории летописания. С уверенностью можно говорить о большой предстоящей работе, в которой должны принять участие как можно больше молодых исследователей.

Историографии летописания посвящена монография В.И. Буганова «Отечественная историография русского летописания. Обзор советской литературы» (М., 1975), где, как видно из названия, основное внимание уделено современному периоду, однако во введении дана краткая характеристика исследованиям XVIII—XIX вв. Историографические обзоры представлены в различных учебниках и пособиях, например: А.П. Пронштейн. Источниковедение в России: Эпоха капитализма, Ростов-на-Дону. 1991; Ч. I. Гл. 3. Историческое источниковедение в трудах К.Н. Бестужева-Рюмина; Ч. II. Гл. 3. А.А. Шахматов и развитие летописного источниковедения в России; Ч. III. Гл. 1. Разработка русских летописей (до А.А. Шахматова); А.Л. Шапиро Историография с древнейших времен до 1917 года. СПб., 1993. (Лекция 4. Историография Киевской Руси. «Повесть временных лет»; Лекция 5. Летописание в период феодальной раздробленности и на ранних этапах формирования единого Русского государства (XII — середина XV в.); Лекция 38. Развитие исторического источниковедения. А.А. Шахматов). Особо важное место, как уже отмечалось, в изучении летописей занимают труды академика А.А. Шахматова. После его смерти коллеги и почитатели издали целый том, посвященный его деятельности: Известия Отделения русского языка и словесности: 1920. Т. XXV. Петроград, 1922. (особое внимание стоит обратить на статьи М.Д. Приселкова «Русское летописание в трудах А.А. Шахматова» и А.Е. Преснякова «А.А. Шахматов в изучении русских летописей»).

Библиография. Существует несколько изданий, где почти исчерпывающе представлена библиография. Это прежде всего: Библиография русского летописания / Сост. Р.П. Дмитриева (М.; Л-., 1962). В этой публикации впервые учтены все работы по летописанию (начиная с издания Синопсиса 1674 г.) по 1958 г. включительно. Книга сопровождена именным и предметным указателями, которыми следует активно пользоваться. В виде приложения опубликована «Библиография избранных иностранных работ по русскому летописанию», составленная Ю.К. Бегуновым, где учтены работы с 1549 г. по 1959 г. включительно. В другом издании Ю.К. Бегунов опубликовал небольшое продолжение к своей библиографии: Зарубежная литература о русском летописании за 1960—1962 гг. // Летописи и хроники. 1980 г. В.Н. Татищев и изучение русского летописания (М., 1981. С. 244—253). Работу Р.П. Дмитриевой по составлению библиографии продолжила А.Н. Казакевич: Советская литература по летописанию (1960—1972) // Летописи и хроники. 1976 г. М.Н. Тихомиров и летописеведение (М., 1976. С. 294—356). Две последние публикации не имеют указателей, что усложняет пользование ими. Можно обращаться к более широким тематическим указателям, например: Библиография работ по древнерусской литературе, опубликованных в СССР: 1958—1967 гг. / Сост. Н.Ф. Дробленкова. (Ч. 1. (1958—1962 гг.). Л., 1978.; Ч. 2. (1963—1967 гг.) Л., 1979). Эта библиография имеет последующие выпуски, все они сопровождаются прекрасными указателями.

Таким образом, исследователь русского летописания, имея под руками вышеперечисленные книги, находится в весьма благоприятных условиях для работы. Единственно принципиальное уточнение необходимо сделать в отношении первой позиции библиографии Р.П. Дмитриевой: начинать ее следует не с издания Синопсиса, а с издания 1661 г. Киево-Печерского патерика, где впервые было опубликовано Житие Нестора, специально для этого издания написанное. Именно из этой книги брались все биографические данные о Несторе.

Издания летописей, специальные и периодические издания. Летописи стали издаваться с XVIII в., при этом выбор публикуемых текстов был случаен, а правила публикации несовершенны, поэтому пользоваться изданиями XVIII в. необходимо с осторожностью. Столь же несовершенны были правила публикации текстов при издании первых томов фундаментальной серии под названием Полное собрание русских летописей — ПСРЛ (издание началось с 1841 г.), поэтому эти тома в начале XX в. переиздавались. Издание продолжает выходить и в наше время, всего опубликован 41 том (роспись содержания томов дана в конце учебного пособия).

Русским летописям посвящено специальное издание (приостановлено): Летописи и хроники. Оно выходит в Москве с 1974 г. (первый выпуск), всего было четыре выпуска (1976 г., 1981 г., 1984 г.). В этих сборниках опубликованы разнообразные статьи по истории русского летописания, а также небольшие по объему летописные тексты.

Среди периодических изданий главным является уникальное издание, полностью посвященное изучению древнерусской литературы — Труды отдела древнерусской литературы (ТОДРЛ). С момента выхода (по инициативе А.С. Орлова) первого тома в 1934 г. опубликовано 52 тома. Это издание в какой-то степени является преемником великолепного дореволюционного издания — Известий Отделения русского языка и словесности (ИОРЯС). Почти в каждом томе ТОДРЛ помещены статьи по летописанию, довольно часто публикуются тексты (в десятикратных номерах помещены указатели статей и материалов за истекшее десятилетие). Еще в двух периодических изданиях уделяется значительное внимание изучению летописей — это Археографический ежегодник (АЕ) и Вспомогательные исторические дисциплины (ВИД).

Словари. У каждого историка и филолога, занимающегося древнерусской письменной культурой, на столе должен находиться многотомный словарь, подготовленный сотрудниками Сектора древнерусской литературы Института русской литературы РАН (Пушкинский Дом), в трех выпусках которого (буква Л) характеризуются почти все летописные произведения Древней Руси: Словарь книжников и книжности Древней Руси (Вып. 1. XI — первая половина XIV в. Л., 1987; Вып. 2. Вторая половина XIV—XVI в. Ч. 2. Л., 1989; Вып. 3. XVII в. Ч. 2. СПб., 1993). В этом Словаре (далее: Словарь книжников) дана исчерпывающая информация почти о всех древнерусских произведениях, в том числе и об авторах, в той или иной степени принимавших участие в создании русских летописей. Каждая словарная статья сопровождена библиографической справкой.

Анализировать летописные тексты без обращения к лингвистическим словарям невозможно. При всей поверхностной понятности текстов древнерусских летописей очень часто смысл или оттенок слова и выражения ускользает от исследователя, так как на протяжении веков смысловое содержание слов изменилось, а некоторые слова вышли из употребления. Например, современным человеком выражение «написал летописец» воспринимается однозначно — создал оригинальное произведение, что подразумевает творчество со стороны автора. А в древности этим выражением могла быть названа и работа переписчика.

Остается актуальным словарь, собранный в XIX в.: И.И. Срезневскийы. Материалы для словаря древнерусского языка. (Т. I—III. СПб., 1893—1903 — переиздан в 1989 г.). Изданы два новых словаря: Словарь русского языка XI—XVII вв. (Вып. 1. М., 1975 — издание не завершено) и Словарь древнерусского языка XI—XIV вв. (Т. 1. М., 1988 — издание завершено). Кроме этих словарей при работе с древнерусскими текстами необходимо обращаться еще к одному изданию: Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лексический фонд. (Вып. 1. М., 1974 — издание не завершено). Со сложными вопросами лексического анализа летописных текстов можно познакомиться по книгам: А.С. Львов Лексика «Повести временных лет». (М., 1975); О.В. Творогов Лексический состав «Повести временных лет» (Киев, 1984).

Терминология. Летопись — историческое произведение с погодным изложением событий, охватывающее в своем изложении всю историю России, представленное рукописью (объем значителен — более 100 листов). Летописец — небольшое по объему (несколько десятков листов) летописное произведение, также как и летопись охватывающее в своем изложении всю историю России. Летописец в какой-то степени является кратким конспектом недошедшей до нас летописи. Летописцем в Древней Руси назывался также и автор летописи. Летописчик — очень небольшое по объему (до 10 листов) летописное произведение, посвященное или лицу, его составлявшему, или месту его составления, при этом погодность изложения сохраняется. Летописный фрагмент — часть любого летописного произведения (часто встречаются в древнерусских сборниках). Значение летописцев и летописных фрагментов для истории русского летописания значительно, так как они донесли до нас сведения о несохранившихся летописных произведениях. Сами древнерусские летописцы по-разному называли свои произведения: в XI в. Летописцем (например, Летописец земли Русской) или Временником, позже Повестью временных лет, Софийским временником, Хронографом, иногда летописи не имели никакого названия.

Любой историографический памятник создается на основе предшествующей летописи, а та, в свою очередь, также на основе предшествующей, таким образом в тексте любой летописи, например, XV в., представлено более десятка этапов работы. История текста летописи может быть представлена в виде цепочки таких этапов. Этапы, выявленные исследователями путем анализа летописного текста, называются летописными сводами. Летописный свод — гипотетический этап летописной работы. Самый знаменитый летописный свод — Повесть временных лет (ПВЛ), по предположению исследователей, составлен в начале XII в. Ссылаться на него следует так: ПВЛ по Лаврентьеской летописи или Ипатьевской и т. д. В литературе нет четкого разграничения понятий летопись и летописный свод, они часто смешиваются. А.А. Шахматов, лучший знаток русского летописания, считал, что такое разграничение обязательно, оно привносит четкость и однозначность. Летописям и летописным сводам в исследовательской литературе очень часто даются различные определения: епископская, княжеская, митрополичья, великокняжеская, официальная, оппозиционная, провинциальная и т. д. Все эти определения условны, они появились в результате предварительного, часто первоначального и неверного, анализа летописных текстов.

Каждая летопись имеет свое индивидуальное название, данное ей на основе случайных признаков: по имени владельца или переписчика летописи, ее местонахождению и т. д. названия просто неверны и тем самым могут вводить в заблуждение, например: Никоновская летопись названа по имени патриарха Никона, у которого был один из списков этой летописи, но патриарх Никон (годы жизни 1605—1681) никакого отношения к составлению этой летописи не имел, так как она составлена в 20-е гг. XVI в. Некоторые летописи имеют по несколько названий, например, самую древнейшую русскую летопись называют Новгородской (написана в Новгороде), Харатейной (по материалу, на котором она написана — на коже, на пергамене), Новгородской Синодальной (по месту хранения в Синодальном собрании), Новгородской первой старшего извода (в названии отразилась систематизация новгородских летописей).

Летописанием называется весь процесс ведения летописей, охватывающий период с XI—XVIII вв. Отсюда летописание может быть ранним, поздним, киевским, новгородским и т. д. Были попытки ввести в оборот термин «летописеведение» — часть источниковедения, занимающаяся изучением летописей, но этот термин не получил широкого распространения.

Приемы выявления летописных сводов. Любая летопись представляет собой сборник погодных записей, в нем год за годом фиксируются события, происходившие в России. Как определить, где закончил работу один летописец и начал другой? Ведь очень редки случаи, когда автор указывает окончание своей рукописи. За трехвековой период изучения истории русского летописания найдено несколько приемов, позволяющих решить этот вопрос. Главный прием, заимствованный из классической филологии и получивший полное признание после работ А.А. Шахматова — это сравнение текстов двух летописей между собой. Когда, например, две или более летописей при сравнении имеют одинаковый текст до 1110 г., а после этого года каждая из них представляет индивидуальный текст, то исследователь вправе утверждать, что во всех этих летописях отразился летописный свод, доводивший изложение событий до 1110 г.

Помимо этого, основного, приема существует еще несколько. На окончание работы летописца и, тем самым, летописного свода может указывать слово «аминь», стоящее в конце погодной записи; «аминь» в древнерусской письменной практике ставилось в конце большой литературной работы. Например, это слово завершало погодную запись 1093 г. в летописи, бывшей в руках В.Н. Татищева и ныне утраченной. Ученый считал, что здесь закончил работу один из древнерусских летописцев. В трудах А.А. Шахматова этот летописный свод 1093 г. получил на основе самых разнообразных данных многовариантное обоснование и прочно вошел в историю раннего летописания.

Радзивиловская летопись. Рукопись XV в. Л. 124 об. Известия 6601 г.

Иногда автор или составитель летописи в виде приписки сообщает о своем участии в работе над летописью, но такие случаи редки. Например, самая ранняя приписка принадлежит игумену Выдубицкого монастыря (недалеко от Киева) Сильвестру, она датирована 6624 (1116) г. Подобные приписки требуют тщательной проверки.

Летописец, составляя свои погодные записи, иногда привлекал для работы внелетописные источники, например, Хронику Георгия Амартола или Паремийник, откуда заимствовал очень часто в дословных цитатах разнообразный материал для характеристик лиц или событий. Если такой источник выявлен и определены все заимствования из него, то последняя погодная запись с цитатой оттуда может служить указанием на примерное время составления летописи. Кроме того, отсутствие заимствований из внелетописного источника в какой-либо летописи служит серьезным и весомым аргументом в пользу ее первичности по отношению к летописи, где подобные заимствования присутствуют. Например, А.А. Шахматов одним из аргументов первичности Новгородской первой летописи младшего извода (Н1ЛМ) в рамках ПВЛ по отношению к летописям Лаврентьевской и Ипатьевской считал отсутствие в Н1ЛМ заимствований из Хроники Георгия Амартола, которые находятся в последних двух летописях.

В самом летописном тексте встречаются и другие прямые или косвенные указания на время окончания работы того или иного летописца. Например, в летописях часто помещаются разнообразные перечни имен князей или митрополитов и выкладки лет, которые могут находиться в любом месте текста и могут служить указанием на время окончания работы того или иного летописца. Например, под 6360 (852) г. помещен перечень князей, доведенный до смерти князя Святополка: «...а от перваго лѣта Святославля до перваго лѣта Ярополча лѣт 28; а Ярополкъ княжи лѣт 8; а Володимеръ княжи лѣт 37; а Ярославъ княжи лѣт 40. Тѣмже от смерти Ярославли до смерти Святополчи лѣтъ 60». Следовательно, этот перечень указывает год смерти князя Святополка — 1113 г. как год, в котором работал летописец или до которого он довел свою работу, поскольку преемник князя Святополка на киевском столе князь Владимир Мономах (1113—1125) в этом списке не упомянут.

Часто в летописных текстах встречается выражение «и до сего дня», к которому необходимо относиться с повышенным вниманием, так как оно при благоприятных условиях может служить косвенным указанием на время работы летописца. Например, под 6552 (1044) г. читаем: «В се же лѣто умре Брячиславъ, сынъ Изяславль, внукъ Володимерь, отець Всеславль, и Всеславлъ, сынъ его, сѣде на столѣ его, его же роди мати от вълхвованья. Матери бо родивши его, бысть ему язвено на главѣ его, рекоша бо волсви матери его: «Се язвено навяжи на нь, да носить е до живота своего», еже носить Всеславъ и до сего дне на собѣ; сего ради немилостивъ есть на кровьпролитье». Для летописца, судя по выражению «и до сего дне», князь Всеслав живой, следовательно, зная дату смерти этого князя, можно утверждать, что летописец работал до этого года. Лаврентьевская летопись, откуда была приведена цитата о рождении князя Всеслава, сообщает и о времени его смерти: «В лѣто 6609. Преставися Всеславъ, полоцкой князь, мѣсяца априля въ 14 день, въ 9 часъ дне, въ среду». Получается, что данный летописец работал до 6609 (1101) г.

Когда погодная запись (со второй половины XI в.) начинается с указания не только года, но и его индикта, то такая двойная датировка в летописном тексте формально указывает на время окончания работы летописца. Например, уже упоминавшийся 1093 год, изложение событий которого оканчивалось в списке В.Н. Татищева словом «аминь», начинается следующим образом: «В лѣто 6601, индикта 1 лѣто...» Такая двойная датировка в начале погодной записи, как прием определения времени окончания летописного свода, требует дополнительных проверок.

Иногда летописец ведет рассказ от первого лица, в таких случаях, особенно на позднем материале (XVI—XVII вв.) появляется возможность определить имя автора и, зная его биографию, узнать время его работы над летописью.

Нередко для решения вопроса о времени работы летописца исследователи используют оригинальную манеру письма, но этот прием один из самых ненадежных при всей внешней убедительности.

Обоснование существования того или иного летописного свода и времени его составления всегда должно быть многовариантным, только в этом случае предположение окажется убедительным.

Определение времени составления летописного свода — не самоцель, а фундамент источниковедческого анализа известий, появившихся на этапе создания этого летописного свода. Четкое знание времени создания свода и круга известий, внесенных автором в текст — первый этап критического осмысления известий. Поясню это на примере известия о призвании варягов во главе с князем Рюриком (6372 г.). А.А. Шахматов доказал, что оно появляется в русских летописях в первые десятилетия XII в., то есть на этапе создания ПВЛ. В более ранних летописных сводах, а их в XI в. было не менее четырех, никакого упоминания о Рюрике не существовало. Выяснив время появления известия о Рюрике, мы тем самым можем определить обстоятельства появления подобного известия, о чем будет сказано при характеристике ПВЛ.

Познакомиться с разнообразными приемами анализа древнерусского текста можно по книге: Д.С. Лихачев. Текстология. На материале русской литературы X—XVII веков. (2-е изд. Л., 1987 — или любое другое издание). Эта книга должна быть на столе каждого историка-источниковеда.

Хронология. Основой любого исторического произведения, как и всей исторической науки в целом, является хронология. Вне времени события нет, если же время определено неверно, то характеристика события также будет искажена. В русских летописях хронологические указания занимают в полном смысле видное место, так как каждая погодная запись начинается с даты, первая буква этого указания — «В» очень часто написана киноварью.

Летоисчисление на Руси было византийским, точкой отсчета являлась условная дата сотворения мира. Например, год издания данного пособия — 2002 г. от Рождества Христова, чтобы перевести его в летоисчисление от сотворения мира необходимо к цифре данного года прибавить — 5508 лет, получится 7510 г. от сотворения мира. До петровской реформы календаря в России пользовались византийским летоисчислением, поэтому не следует злоупотреблять переводом древнерусской хронологии на современную, так как существует целый ряд нюансов, которыми необходимо руководствоваться при таких переводах. Если объектом исследования является письменный источник допетровской Руси, то указывать необходимо двойную дату, например: 6898 (1390) г.

Новый год начинался в Древней Руси в марте, так называемый мартовский год. Начало года в марте часто связывают с остатками язычества на Руси, но мартовский год был распространен по всей западной Европе, так как на этот месяц чаще всего приходится главный христианский праздник — Пасха. Кроме того, мартовский год не имеет четко фиксированного начала, в отличие от сентябрьского и январского, где год начинается 1 числа. В Византии, откуда мы заимствовали летоисчисление, в XI в. общепризнанным был сентябрьский год, начинавшийся 1 сентября, что сохранилось в школьной традиции начала нового учебного года. На Руси на сентябрьский год стали переходить в первой четверти XV в. Указа или грамоты на этот счет не было, в разных центрах письменной культуры переходили в разное время, этот процесс растянулся на четверть века. Одновременное существование разных систем летоисчисления привело к запутанности и ошибкам в нашей хронологии XI—XIV вв.

В Древней Руси в соответствии с византийской традицией год очень часто имел двойное обозначение: год от сотворения мира сопровождался указанием индикта этого года. Индикт — порядковое место данного года в 15-летнем цикле, точка отсчета индиктов — сотворение мира, индикт начинается с началом нового года — 1 сентября. В византийских хрониках летоисчисление довольно часто велось только по индиктам, у нас подобной традиции никогда не было. Узнать индикт любого года от сотворения мира очень просто: цифру года необходимо разделить на 15, полученный отделения остаток и будет индиктом этого года. Если остаток будет равен 0, то индиктом года будет — 15. В древнерусском летоисчислении 2002 год обозначается так — 7510 индикта 10 лета. Такая двойная датировка года позволяет производить проверку соответствия года его индикту, в источниках нередко встречаются несоответствия подобных указаний. Найти объяснение подобной ошибки бывает подчас довольно трудно, так как это требует со стороны исследователя глубоких разнообразных знаний чаще всего из области вспомогательных исторических дисциплин. Из употребления индикты исчезают в летописании, по крайней мере, к концу XV в., но в письменной традиции, чаще всего монашеской, указание индиктом встречается и в XVI—XVII вв.

Каждую дату письменного исторического источника необходимо прежде всего проверять, так как очень часто они бывают ошибочны. Например, первая дата русской истории в летописях — 6360 г. содержит в себе ошибку: «Въ лѣто 6360, индикта 15, наченшю Михаилу царствовати, начася прозывати Руска земля...» Индикт указан верно, но царь Михаил начал царствовать за 10 лет до этого года. Есть несколько объяснений этому несоответствию, но вряд ли они окончательны.

Названия дней недели в древности были несколько иными, главная особенность связана с названием воскресного дня: до XVI в. воскресенье называлось неделей (то есть ничего не делать), отсюда — понедельник, то есть день после недели. В те времена был только один воскресный день в году — день Пасхи. Цифровое обозначение дня часто сопровождалось указанием имени святого, чья память чтилась в этот день. Двойное обозначение даты позволяет делать проверку одного указание через другое. День памяти святого берется из Святцев. Следует помнить, что текст Святцев, как и текст любого письменного памятника, изменялся во времени, например, круг святых, известных русскому человеку XI в., был менее полн, чем круг святых в XV в., и имел некоторые отличия.

Датировка светских событий с точностью до дня появляется в летописях с 60-х гг. XI в., ас точностью до часа с 90-х гг. XI в.

Более обстоятельно с русской хронологией можно познакомиться по книгам: Л.В. Черепнин. Русская хронология. (М., 1944); Н.Г. Бережков. Хронология русского летописания. (М., 1963); С.В. Цыб. Древнерусское летоисчисление в «Повести временных лет». (Барнаул, 1995).

В летописях встречаются упоминания о различных природных явлениях. Все эти упоминания дают возможность проверять древнерусскую хронологию, сравнивая ее с данными других европейских стран или с данными астрономии. По этим вопросам можно рекомендовать две книги: Д.О. Святский. Астрономические явления в русских летописях с научно-критической точки зрения. (СПб., 1915); Е.П. Борисенков, В.М. Пасецкий. Экстремальные природные явления в русских летописях XI—XVII вв. (Л., 1983).

Рукопись. Любая русская летопись, как и большинство других письменных исторических источников, дошла до нас в рукописи, поэтому необходимо как можно глубже познакомиться со следующими специальными дисциплинами: археографией, кодикологией и палеографией. При этом необходимо помнить, что оттачивать мастерство работы с рукописью надо на протяжении всей своей научной деятельности, а в студенческие годы следует как можно чаще посещать Рукописные отделы библиотек для того, чтобы возник так называемый творческий диалог между исследователем и рукописью. Без работы с подлинником (в данном случае — с рукописью), нельзя стать профессиональным историком. Рукопись — единственная реальность для историка, только через нее он может входить в прошлое. В зависимости от того, насколько глубоко и тщательно вы проанализируете письменную информацию первоисточника, настолько аргументированным будет ваш научный вклад в разрабатываемый вами вопрос. Для исследователя при анализе письменного исторического источника говорящим, помимо главного — содержания текста, является все: цвет чернил, оттенок и расположение киноварных букв и заголовков, подчистки, плотность и разметка бумаги или пергамена, формат, переплет, пометы и исправления, начертание букв, почерк и мастерство писца. Для историка все знания о рукописи необходимы прежде всего для решения главного вопроса — датировки рукописи, на основе которой разворачивается весь последующий анализ ее содержания. Летописи, в основном, дошли до нас в рукописях, написанных на бумаге, а не пергамене. С момента изобретения бумаги в Европе в XIV в. и до середины XIX в. бумага изготавливалась ручным способом, отчего на бумаге имеются филиграни (водяные знаки). Датировка рукописи по филиграням — самый надежный на сегодняшний день метод, но он требует от исследователя тщательности и обстоятельности: на учет ставятся все водяные знаки рукописи, которые анализируются с помощью всех изданных как у нас, так и в Европе альбомов. Современные требования к датировке рукописи по филиграням столь велики, что предлагается создать новую специальную дисциплину — филигранологию. Рекомендуемая литература: В.Н. Щепкин. Русская палеография. (М., 1967); История и палеография. (Сб.: Вып. 1 и 2. М., 1993).

Схема соотношения основных летописных сводов по М.Д. Приселкову^*

Стеммы. История текста летописи может быть изображена графически, в виде схемы, причем более ранние этапы истории текста чаще всего находятся наверху схемы, а поздние ниже. Эти схемы называются стеммами. Примеры подобных схем представлены в пособии, все они взяты из различных книг по летописанию. Сокращения в стеммах частично раскрыты в списке сокращений в конце пособия.

Периодизация. Создание любой летописи, деятельность любого летописного центра напрямую связаны с политической и отчасти экономической жизнью России, поэтому периодизация истории русского летописания в целом совпадает с периодизацией истории России с XI в. по XVIII в. Так, например, первый этап истории русского летописания, завершившийся созданием летописного свода — ПВЛ, соответствует времени формирования Древнерусского государства с центром в Киеве и его расцвету, которого оно достигло к началу XII в. В XIII в. в связи с нашествием татаро-монгол прекращают свои деятельность летописные центры в Киеве, Переяславле Южном, Чернигове. В XIII—XV вв. летописные центры возникают в тех княжествах, точнее, в главных городах княжеств, которые занимают или стремятся занять ведущее место в политической жизни страны. С конца XV в. положение Москвы как столицы нового государства определило ее главное место в истории русского летописания, именно в Москве с этого времени создаются все значительные летописные произведения. Каждому из трех периодов истории русского летописания посвящена глава данного пособия.

Издания: Полное собрание русских летописей выходит с 1841 г., с того времени издан 41 том, роспись всех томов приводится в конце пособия (с. 504—505).

Литература: Клосс Б.М., Лурье Я.С. Русские летописи XI—XV вв. (Материалы для описания) // Методические рекомендации по описанию славяно-русских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. Вып. 2. Ч. 1. М., 1976. С. 78—139; Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947; Насонов А.Н. История русского летописания XI — начало XVIII века. Очерки и исследования. М., 1969; Приселков М.Д. История русского летописания XI—XV вв. 2-е изд. СПб., 1996; Тихомиров М.Н. Русское летописание. М., 1979; Шахматов А.А. Обозрение русских летописных сводов XIV—XVI вв. М.; Л., 1938.

Примечания

*. Приселков М.Д. История русского летописания XI—XV вв. СПб., 1996. С. 22.

К оглавлению

Следующая страница