4. Городские организации черного духовенства (архимандритии в городе)1
Наряду с епископиями и организациями белого духовенства определенную роль в древнерусском городе играли объединения черного духовенства, монастырей, обладавшие особым статусом. Черное духовенство в древнерусских городах составляло многочисленную социальную прослойку: по подсчетам Голубинского, в Киеве насчитывалось не менее 17 монастырей, в Новгороде — не менее 18, во Владимире и Суздале — 8, в Смоленске и Галиче — по 5 и т. д.2. Учитывая важность монастырского компонента в структуре феодальной земельной собственности, в идеологической и политической жизни городов, не приходится удивляться, что в них возник особый институт в форме архимандритии — руководящего монастыря города, осуществлявшего какие-то функции и вовне, по отношению к городу и его властям, к епископу, и вовнутрь, по отношению к другим монастырям.
При изучении сущности монастырских организаций в городе встает ряд вопросов. К какому времени относится возникновение объединений монастырей и архимандритии? Какова роль княжеской власти в становлении этого института? Какими политическими и административными функциями обладали носители титула архимандрита? Какова эволюция монастырских объединений в процессе феодального развития русских городов в XIII—XIV вв.?
Исследователями проблема монастырских организаций в Древней Руси практически не освещена — работы ограничивались составлением списков монастырей и их настоятелей (Макарий, Е.Е. Голубинский, П.М. Строев), изучением Киево-Печерского монастыря (Евгений, Е.Е. Голубинский, М.Д. Приселков). В советской историографии, посвященной проблемам черного духовенства, на первое место выдвинулось успешное исследование новгородской монастырской организации (В.Л. Янин, А.С. Хорошев). Черному духовенству в городе уделил особое внимание М.Н. Тихомиров, показав его связь с экономикой и культурой своего времени.
Рассмотрим свидетельства летописей о монастырских организациях в городе в порядке их появления: в Киеве, Новгороде, в Северо-Восточной Руси и отдельно в Москве.
Киев
Наиболее ранние свидетельства о совместном участии «игуменов» или «всех игуменов» городских монастырей в публичных актах, связанных с встречами князей3, с княжескими похоронами4, с княжескими съездами5, с хлопотами об освобождении взятых в плен6, относятся к Киеву второй половины XI в. Игумены действуют здесь независимо от митрополита и иногда наряду с ним. Нужно учитывать, что большинство киевских монастырей XI—XII вв. — это ктиторские монастыри, теснее связанные с княжескими династиями, правившими в Киеве, чем с митрополичьей властью. Это обстоятельство, видимо, сыграло заметную роль в становлении известной самостоятельности киевского черного духовенства в начальный период его существования. Уже первое упоминание «игуменов всех» под 1072 годом указывает на них как на своеобразных представителей Ярославичей, инициаторов перенесения мощей Бориса и Глеба: «Совокупившеся Ярославичи Изяслав, Святослав, Всеволод. Феодосии же игумен Печерьскии, Софроний же святого Михаила игумен, Герьман святого Спаса игумен... и прочии игумени вси...»7. Поименованные здесь настоятели возглавляли Печерский монастырь, особыми отношениями связанный в те годы с Изяславом, Михайловский Выдубицкий и Спасский Берестовский, которым покровительствовал Всеволод.
Для характеристики особого политического статуса глав городских монастырей еще в конце XI в. важно включение игуменов в число представителей основных политических сил Киева: князья, участники съезда 1096 г., должны были заключить договор о совместной обороне от половцев перед лицом (как бы под контролем) епископов, игуменов, великокняжеской боярской аристократии и киевских горожан. О том, что указанное свидетельство нужно понимать именно как демонстративный контроль со стороны этих социальных сил, указывает мотив отказа князя Олега участвовать в съезде на таких условиях: «...несть лепо мене судити епископом, и чернецам, и смердом»8. Возглавлял «игуменов» в 1097 г. настоятель Печерского монастыря Иван9.
На определенное политическое значение киевских монастырей в их взаимоотношениях с князьями говорит парадный обед, который дал в 1196 г. князь Давыд Ростиславич этим организациям10, как давал он такие обеды в свой приезд в Киев отдельно князю Рюрику и его детям, городской аристократии — представителям «киян» и федератам — Черным клобукам. Мы имеем здесь дело с целым раундом политических переговоров с руководящими кругами киевского общества о политической системе Русской земли, и организация черного духовенства тогда, как и сто лет назад, в 1096 г., была в их числе.
Во второй половине XII в. в Киеве появляется архимандрития. Печерский игумен получил титул архимандрита, который стал присваиваться настоятелю важнейшего монастыря в городе, обладавшему определенными правами и вне своего монастыря. Этот греческий титул обозначал в Константинопольской и других восточных церквах настоятеля, стоявшего во главе объединения нескольких монастырей и надзиравшего за ними. Его назначение или утверждение принадлежало патриарху11.
Однако в Киеве появление архимандритии было связано с местными политическими событиями, когда Печерский монастырь сумел стать «княжеским»12. В 1169 г. печерский игумен упоминается еще без титула архимандрита13, а в 1171 г. (ошибочно 1174 г. в Ипатьевской летописи14) при встрече нового князя Романа Ростиславича он его имеет15. Таким образом, появление архимандритии в Киеве произошло при игумене печерском Поликарпе, который был тесно связан с киевскими князьями, особенно с Ростиславом Мстиславичем16. Вместе с тем Поликарп вступил в серьезный конфликт с митрополитом — греком Константином, который наложил на него, руководителя крупнейшего и авторитетнейшего киевского монастыря, запрет за то, что тот защищал традиционную практику ослабления постов в дни церковных праздников17.
Учитывая опору киевских монастырей на княжескую власть и этот конфликт, получение Поликарпом титула архимандрита, скорее всего, может быть связано не с митрополичьей инициативой, а с княжеской. Это время после смерти Ростислава (1168), включающее захват Киева войсками Андрея Боголюбского и княжение Глеба Юрьевича и затем Владимира Мстиславича.
А.В. Поппэ предполагает, что титул архимандрита Поликарпу дал патриарх Константинополя, которым был тогда Лука Хрисоверг. Этот титул мог привезти в Киев новый митрополит Михаил II, назначенный вместо вызывавшего раздражение своей деятельностью митрополита Константина II18. Однако, как и архиепископия на Руси, архимандрития, насколько можно судить по сохранившимся источникам, являлась институтом, порожденным внутренней жизнью древнерусского города, и не была связана с какими-либо правами, в которых могла бы быть заинтересована патриархия или митрополия. Наоборот, архимандритию в Киеве можно рассматривать, скорее всего, как институт, противопоставленный митрополиту и связанный с княжеской властью, не говоря уже о Новгороде, где архимандрития конкурировала с местной архиепископией на вече. Нет сведений и о том, что Печерский монастырь в это время получает название лавры, как предполагает исследователь19.
Поликарп оставался архимандритом вплоть до своей смерти в 1182 г.20 следующий игумен, Василий, упоминается с новым титулом под 1183 и 1198 гг21, что, видимо, говорит о пожизненности звания архимандрита в Киеве.
Новгород
Новгородская организация черного духовенства изучена лучше других благодаря В.Л. Янину. Сама новая постановка вопроса о роли в русском средневековом городе монастырских организаций стала возможной после его анализа новгородской архимандритии. Янин показал значительную специфику института новгородских архимандритов, обусловленную особенностями развития Новгорода. Хотя первые упоминания нового титула в Новгородской I летописи младшего извода относятся к 1194 г.22, это, скорее, позднейшая вставка, поскольку его нет в Синодальном списке. Существование титула «архимандрит новгородский», не имеющего аналогии в других городах Руси, документируется летописными статьями 1226 и 1270 гг., что позволило отнести получение его юрьевским игуменом к рубежу XII—XIII вв., ко времени пребывания на кафедре игумена Савватия (1194—1226). С того же времени монастырь становится и привилегированной усыпальницей новгородской знати. «Новгородский архимандрит» выбирался на вече и был, таким образом, одним из характерных республиканских городских институтов. Удалось выяснить, что срок его пребывания в новой должности был ограничен и игумены новгородских монастырей сменяли друг друга на этом посту, сохраняя игуменство в своих монастырях. Новгородская организация черного духовенства, опиравшаяся на значительные монастырские вотчины и тесно связанная с городскими концами, в лице своего главы-архимандрита стала независимой и от новгородского архиепископа23.
Владимир-на-Клязьме, Ростов и Ярославль
В отличие от киевских, все известные монастыри Владимира-на-Клязьме были основаны князьями одной династии и, видимо, сохраняли с ними тесную связь. Важнейшим из них являлся Рождественский Богородичный монастырь, основанный Всеволодом Большое гнездо в 1192 г.24. Он стал играть заметную роль лишь с начала XII в.: под 1206 годом имя его игумена открывает список настоятелей, участвовавших в церемонии проводов в монастырь жены Всеволода; в это время рождественский игумен был княжеским духовником25.
В начале XIII в. владимирские игумены, как и киевские, участвуют вместе с представителями других социальных групп города в государственных делах, связанных, в частности, с передачей княжеской власти26. Настоятель Рождественского монастыря Кирил впервые называется «игуменом и архимандритом манастыря Святыя Богородица Рожества» в летописной статье 1230 г. о поставлении его епископом ростовским27. Известны и другие случаи, когда рождественские игумены ставились епископами: Симон (1214) и Митрофан (1227) — епископы Владимира и Суздаля28.
Тесная связь с сильной княжеской властью как монастырей, так и епископов Владимира препятствовала превращению черного духовенства в самостоятельный институт, и титул архимандритии был здесь принят и остался в XIII в., вероятно, как почетное обозначение игумена наиболее авторитетного монастыря.
В Северо-Восточной Руси в XIII — первой половине XIV в. этот титул получили также главы важнейших монастырей Ростова (Богоявленского, упоминаемого с 1261 г.)29 и Ярославля (Спасского, упоминаемого в 1311 г.)30. Нет сведений, чтобы за указанным титулом в условиях ордынского ига стояли какие-либо городские организации черного духовенства.
Архимандрития в Москве
Наиболее позднее свидетельство об архимандритии и ее самостоятельной функции в городе связано с Москвой. В этом городе и его пригородах в первой половине XIV в. существовало по крайней мере четыре монастыря: Спасский в Кремле, Богоявленский на Посаде, Крутицкий и Данилов вниз по Москве-реке31. В одном из них, Даниловой, основанном князем Даниилом Александровичем, т. е. в княжеском ктиторском монастыре, им была учреждена архимандрития. Каковы были ее функции, сведений нет, но очень интересно указание на перенесение архимандритии из этого монастыря в Кремль, в новый Спасский монастырь рядом с княжеским дворцом, которое было совершено Иваном Калитой в 1330 г., и на причину такого акта. По сообщению Рогожского летописца, князь «приведе оттуду (из Данилова монастыря. — Я.Щ.) архимандритию ту и близь себе учини ю, хотя всегда в дозоре видети ю»32. Действия и Даниила, и Ивана, дающие игуменам основанных ими монастырей почетный титул архимандрита, понятны. Но здесь имеется в виду не титул, а какие-то реальные административные функции главы московских монастырей, за которыми князю удобнее было следить в Кремле. Таким образом, в Москве XIV в. архимандрития отнюдь не была титулярной, и акт 1330 г. может быть оценен как шаг на пути подчинения княжеской власти московской монастырской организации. Этот акт может быть сопоставлен с ликвидацией в 1370-х годах традиционной должности московского тысяцкого и с подчинением городского посада княжескому двору, также имевшими политическое значение33.
Итак, можно считать, что в структуре древнерусского города наряду с князем, епископом, тысяцким, боярской аристократией особое место занимали монастыри в лице их настоятелей — игуменов. Экономической основой этого особого положения черного духовенства были монастырские вотчины, появившиеся в конце XI — начале XII в. и в последующее время сделавшие монастыри самостоятельными феодальными хозяйственными организмами. Подчиненные митрополиту и епископам в плане церковной дисциплины, они в административном отношении, в участии в городской жизни обладали известной самостоятельностью, чему способствовала и связь монастырей с их ктиторами — княжескими династиями и (в Новгороде) боярами. В конце XI—XII в. монастыри участвуют в жизни города не только поодиночке, но и в виде собрания (собора) игуменов, принимавшего участие в торжественных актах, которые были связаны с передачей княжеской власти и пр. Со второй половины XII — первой половины XIII в. монастырская организация получает оформление в виде архимандритии в наиболее сильном монастыре, осуществляющей руководство другими городскими монастырями. Определенную роль в этом играет княжеская власть, заинтересованная, вероятно, в собственном контроле деятельности монастырей через голову митрополита и епископов. В республиканском Новгороде складывается особый, неизвестный в других городах, институт «архимандрита новгородского», представлявшего на вече интересы черного духовенства и связанного с кончанской структурой управления городом. Но и здесь архимандрития возникает в бывшем княжеском монастыре, показывая общность происхождения с другими городами Руси. Особые права монастырских организаций сохранились до XIV в., как показывает перевод Иваном Калитой архимандритии в Москве в придворный княжеский монастырь.
Примечания
1. При подготовке данного раздела использована дипломная работа студентки МГУ Е.В. Соколовой «Церковь как феодальная организация на Руси во второй половине XII — первой трети XIII в.» (1983), написанная под моим руководством.
2. Голубинский Е.Е. История... Т. 1, 2-я пол. С. 566.
3. ГПСРЛ. Т. 2. Стб. 327 (1147 г.), 568 (1174 г.), 681 (1195 г.).
4. Там же. Стб. 208 (1093 г.), 548 (1172 г.).
5. Там же. Стб. 220 (1096 г.).
6. Там же. Стб. 234 (1097 г.), 350 (1101 г.), 488 (1158 г.).
7. Там же. Стб. 171.
8. Там же. Стб. 220.
9. Приселков М.Д. Очерки... С. 295—296, 340.
10. «Давыд позва монастыря вся на обед, и бысть с ними весел, и милостыню сильну раздава им и нищим, и отпусти я» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 682).
11. Голубинский Е.Е. История... Т. 2. С. 708.
12. Приселков М.Д. Очерки... С. 317.
13. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 530.
14. Бережков Н.Г. Указ. соч. С. 159—160.
15. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 568.
16. Приселков М.Д. Очерки... С. 401.
17. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 355.
18. Podskalsky G. Christentum und theologische Literatur in der Kiever Rus' (988 1237). München, 1982 [Anhang Ib (zusammengestellt von A. Poppe)]. S. 293; см. также Прил. I в настоящей книге.
19. Ibid. S. 294; см. также Прил. I в настоящей книге.
20. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 627.
21. Там же. Стб. 634, 706—707.
22. НПЛ. С. 234.
23. Янин В.Л. Очерки комплексного источниковедения. С. 136—149.
24. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 409.
25. Там же. Стб. 424.
26. Там же. М.; Л., 1949. Т. 25. С. 108.
27. Там же Т. 1. Стб. 453.
28. Там же. Стб. 438, 439.
29. Там же. Стб. 478; Т. 25. С. 144.
30. Там же. Т. 25. С. 159.
31. Тихомиров М.Н. Древняя Москва. М., 1947. С. 151.
32. ПСРЛ. М., 1965. Т. 15, вып. 1. Стб. 46.
33. Там же. Т. 25. С. 200.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |