Глава 9. Смерть: до и после
«Отмолити людий от беды» Александру удалось. Однако поездка эта стала для него последней. Хан Берке, младший брат умершего уже к тому времени Батыя, задержал его у себя. Александру пришлось зазимовать «в Татарехъ». Там он разболелся. Возможно, причина болезни князя, которому едва исполнилось сорок лет, была та же, что свела в могилу его отца — яд. Обратно он возвращался уже больным. До дома он так и не доехал. Почувствовав скорую смерть, он остановился в поволжском городе Городце, где и скончался, приняв перед смертью монашеский постриг.
Тело его было привезено во Владимир и положено в монастыре Рождества Богородицы. Согласно «Житию», погребение его сопровождалось чудом. В тот момент, когда Севастьян-эконом и Кирилл-митрополит хотели разжать его руку, чтобы вложить грамоту с разрешительной молитвой, он «акы живъ сущи, распростеръ руку свою и взят грамоту от рукы митрополита».
Князь был похоронен, однако, приключения его на этом не завершились. Причем, коснулись они не только исторической памяти о его деятельности, о чем было сказано выше, но и его тела. В знаменательном для истории России 1380 г. были обретены нетленные мощи и выставлены на поверхность в соборе.
В 1491 году 23 мая в г. Владимире случился пожар, уничтоживший почти весь город. Никоновская летопись сообщает: «згорел градъ Володимирь весь и съ посады; и церковь Пречистыя Рождество в монастыре внутри града выгоре, и тело князя великого Александра Невского згоре»1.
Однако в парадном Лицевом своде, Степенной книге2, а так же в Синодальном списке Воскресенской летописи содержится иная история, озаглавленная: «Чюдо. О явлении на воздусе святаго и великого князя Александра Невскаго, и о пожаре Володимерскомъ», которая является, несомненно, поздней вставкой, сделанной, надо полагать, книжником из кружка митрополита Макария. Вероятно, автором этого пассажа является митрополит Афанасий — автор Степенной книги (по стилистике отрывок выбивается из летописного текста, но вполне органично смотрится в составе Степенной книги).
Согласно этой истории, пожар во Владимире действительно произошел. Однако ему предшествовало чудесное явление: «отъ самого верха церкви тоя видеша необычно видение, яко облакъ легкий протязашеся, или яко дымъ тонокъ извивася, белостию же яко иней чисть, светлостию же яко солнцу попдобообразно блещася, идеже тогда въ тонкости и светлости облака того видеша подобие образа блаженнаго великаго князя Александра на кони быстр яко къ небеси изимаяся яздеща»3. Затем произошел пожар. Церковь внутри вся выгорела вместе с людьми. Однако пелена, который был покрыт гроб, оказалась нетронута огнем. Мощи уцелели и продолжили чудотворить.
Вокруг останков князя сложилась не только традиция церковного предания, но и своеобразные «городские легенды», о которых рассказано в научно-популярной книге Г. Караева и А. Потресова «Путем Александра Невского». Легенды записаны одним из соавторов книги — Александром Сергеевичем Потресовым со слов суздальского реставратора Алексея Дмитриевича Ваганова: «реставратор Суздаля Алексей Дмитриевич Варганов, — продолжал Александр Сергеевич, — сообщил следующее.
Он рылся в Ленинграде в архиве Святейшего синода с целью установить дату постройки ряда церквей — памятников архитектуры. В этом архиве он случайно наткнулся на документ, носящий название "Юрнал архимандрита Сергия". Этому архимандриту было поручено перевезти прах Александра из Владимира в Петербург.
В "Юрнале" подробно описывается вся перевозка, перечисляются все молитвы, которые читали в пути, но есть и очень интересная подробность.
Когда подъезжали к Москве и перед подъемом на Воробьевы горы переезжали через небольшую речку, вода которой поднялась от паводка (очевидно, это Сетунь), то мост не выдержал и гробница упала в воду. Гробница была тяжелая и, по словам Сергия, ее несли сто двадцать гренадеров. Содержимое вывалилось в воду. Что удалось собрать, то и собрали. Когда все это привезли в Петербург, то Петр открыл гроб, посмотрел, выругался. Потом сказал: "Быть по сему", запер на ключ, а ключ забросил в Неву.
Рассказано это было как курьез, но на этом можно строить и предположения»4. Впрочем, этот курьез вполне может иметь историческую основу. Другую легенду, уже совсем фантастическую, услышал сам Александр Сергеевич Потресов от служительницы Успенского собора: «Будучи однажды во Владимире и желая получше рассмотреть фрески Андрея Рублева — а их музейные работники показывают наспех, — Александр Сергеевич в выходной день музея попросил служащую Успенского собора, которая хранит ключи, пустить его внутрь.
Ему удалось провести несколько часов в соборе, осмотреть, не торопясь, фрески и услышать интересный рассказ служительницы, пустившей его. Под иконой Александра Невского стоит серебряная гробница. На вопрос, что в ней находится, был дан ответ: "Александр Невский".
— Но ведь его перевезли в Петербург?
И тут последовал рассказ:
— Это верно, Александра перевезли в Петербург, но когда Петр открыл гроб, чтобы посмотреть на Александра, то Александр увидел, что Петр без бороды и в немецком платье и вокруг него все такие же. Тогда Александр плюнул Петру в лицо. Петр выругался, запер гробницу на ключ и ключ забросил в Неву. После этого Александр сам вернулся во Владимир, и сейчас он здесь у нас.
По поводу плевка удивляться не приходится. Это уже третий случай в легендах, когда покойники плюют в лицо тому, кто им не угоден».
В свете вышесказанного интересно было бы провести генетическую экспертизу имеющихся останков и сравнить результаты с живущими отпрысками рода Рюрика. Прямых потомков Александра Невского на сегодняшний день не осталось. Но вообще Рюриковичей немало. Самые близкие из ныне живущих родственников Александра Невского — представители рода князей Шуйских, происходящих от младшего брата Александра — Андрея. Таким образом, технически такое исследование возможно. Но проведение его, в лучшем случае, дело будущего.
Как образ и персонаж Александр Невский стал не только частью церковной традиции, но и важным элементом исторической памяти. Конечно, базой для формирования образа стало религиозное почитание князя. Однако ошибкой будет думать, что князь как святой является продуктом исключительно христианского периода нашей истории. В изначальные времена в славянских языках слово «князь» обозначало старейшин-родовладык. Такое значение сохранило это слово и в современном болгарском языке. О древнем употреблении этого термина напоминает и обычай, сохранявшийся в русских деревнях XIX в. именовать жениха — князем, а невесту — княгиней: они готовились стать основателями нового родового отростка — семьи. Как главный человек в роду князь брал на себя и функции жреца, священного защитника своих родичей. В чешском и словацком языках слово «князь» до сих пор означает «священник». В Древней Руси христианского времени комплекс преставлений о князе как о сакральной фигуре сохранился и, несколько видоизменившись, укрепился. Важным для понимания специфики древнерусского общественного сознания является тот факт, что первыми русскими святыми стали тоже именно князья. Очевидно, по представлениям того времени, понятие священности, сакральной силы, неразрывно сочеталось с образом князя. Конечно это не «почитание умерших вождей, превращение их в сильных и опасных духов», тем не менее, аналогия просматривается. То есть князь в контексте общественной психологии фигура заметна и сакральная не только потому, что об этом людям рассказали с церковного амвона. Это древний, как принято говорить, инвариант.
Поэтому канонизация князя Александра Невского совсем не случайна. Александр продолжает ряд святых князей, начало которому было положено канонизаций почитания в лике святых Бориса и Глеба. Житие князя известно в большом количестве редакций и списков, что само по себе признак востребованности, поскольку тиражирование рукописей напрямую было связано с читательским интересом или обрядовой необходимостью. Причем, важно, что среди житийных редакций большое количество четьих текстов. То есть текстов, которые предназначались именно для индивидуального чтения, а не для произнесения в ходе церковной службы. Интересно, что Проложная (сокращенная для богослужебной практики) редакция жития, составленная в XVI в. сохранила в своем составе два эпизода: рассказ о Невской битве и о поездке в Орду5. Таким образом понятно, что книжник XVI в. считал в биографии князя основным.
Впрочем, есть и существенная разница, отличающая святого князя Александра от святых князей Бориса и Глеба. Борис и Глеб были причислены к лику святых за жертвенный подвиг, заключавшийся в отказе от силового сопротивления беззаконию, творимому братом Святополком Окаянным (вне зависимости от того, как все происходило «на самом деле» — речь идет о доктрине). Александр же, напротив, был прославлен как защитник православия и святой воин.
Есть и еще одна особенность: Борисоглебские храмы строились уже в домонгольской Руси. Сведений о храмах же Александра Невского древнерусского периода нет. Это, конечно, не означает, что их не было вовсе. Однако уверено можно утверждать, что значительных храмов среди них не было, иначе сведения о них обязательно бы сохранились даже в том случае, если само здание разрушилось. Кстати, храмов в честь другого князя, современника Александра — Михаила Черниговского тоже было, видимо, мало. Во всяком случае, в настоящее время известен только один — церковь Михаила и Фёдора Черниговских, построенная в Москве в начале XVII в. Почему храмы в честь Александра Невского было непопулярны сказать сложно. Самое просто объяснение заключается в том, что к середине XVI века, когда произошла канонизация, привычная номенклатура храмов уже устоялась. Грандиозные архитектурные комплексы, включая Московский Кремль, уже сложились. Причин для изменения традиционного набора не было. Для того чтобы изменение произошло, должна была произойти глубокая культурная трансформация. И она случилась в начале XVIII в.
Поскольку новая столица была основана на отвоеванных у Швеции невских берегах, обращение к образу князя Александра было понятно и логично. Александро-Невский монастырь (впоследствии лавра) стал одной из первых учреждений Санкт-Петербурга. Первым храмом монастыря стала построенная в 1720-х гг. Церковь Благовещения Пресвятой Богородицы и святого благоверного князя Александра Невского (арх. Д. Трезини и Т. Швертфегер). Барочная церковь была, кроме прочего, первым каменным храмом Петербурга. Нельзя сказать, что эта церковь стала центром религиозной жизни города. Этого, собственно, и не предполагалось: храм строился как усыпальница членов императорской фамилии и сановников. В этом качестве она дожила и до наших дней.
Большая часть Александро-Невских храмов появилась в России в XIX в. Связано это с именами императоров — трех Александров. Поскольку Александр Невский был их небесным покровителем, обилие храмов понятно. Один из самый старых — Александро-Невский собор в г. Ижевске, строительство которого началось в 1810 г. Его ровесником является Александро-Невский собор Симферополя. Чуть позже был возведен собор в Петрозаводске. Самым большим Александро-Невским собором был собор в Москве, построенный архитектором А.Н. Померанцевым по эскизам В.М. Васнецова. Его постройка началась в 1913 г. и завершилась перед самой Революцией. Собор был построен в псевдорусском стиле. По размерам и эстетике напоминал Храм Христа Спасителя. И, увы, разделил в советское время его участь — был разрушен.
Помимо монастыря Петр задумал учредить орден Александра Невского. Но осуществлено это намерение было уже после его смерти Екатериной I в 1725 году. По логике вещей, орден должен был стать военной наградой. Но Екатерина по какой-то причине (или вовсе без нее) стала награждать этим орденом не военных, а гражданских служащих. Впрочем, награждались и военные. Статут ордена гласил, что «Заслуги, открывающие путь к достижению сего ордена, так же как и ордена Св. Апостола Андрея, законом не означаются». Статут ордена сложился не сразу. К середине XIX в. он выглядел следующим образом:
Статут Императорского ордена Св. Александра Невского
319. Императорский орден Св. Александра Невского имеет одну степень или класс. 1797 Апр. 5 (17 908); 1856 Авг. 12, Выс. нов.
320. Знаки сего ордена (ст. 319) суть следующие:
1) Крест золотой с красною с обеих сторон финифтью, имеющий между четырьмя концами своими четырех, золотых же, двуглавых орлов под Императорскою короною, с распущенными крыльями, коими они на поверхности лицевой стороны креста и соединяются между собою, имея в когтях перуны и лавровые венки; в середине креста, на облачном финифтяном поле, изображение на коне Св. Александра Невского, а на другой стороне латинский его вензель под Княжескою короною.
2) Звезда серебряная, в средине которой в таковом же поле вензеловое имя Св. Александра Невского под Княжескою короною; в окружности на красном поле изображен золотыми буквами орденский девиз: за труды и отечество.
3) Лента красная, носимая чрез левое плечо.
4) К знакам, жалуемым за военные против неприятеля подвиги (ст. 138), присоединяются по два, накрест лежащих, меча: посредине креста и звезды. Если, после пожалования ордена Св. Александра Невского за военные подвиги, будут пожалованы тому же лицу бриллиантовые знаки сего ордена, за другие, не военные, отличия, то мечи помещаются на звезде над средним щитом, а на самом знаке — на верху креста. 1797 Апр. 5 (17 908) ст. 6; 1819 Март. 24 (27 728); 1854 Июл. 15 (28 425 а.); 1855 Авг. 5 (29 564); 1861 Март. 28 (36 780); 1870 Дек. 3 (48 973).
321. На знаках ордена Св. Александра Невского, при пожаловании его не Христианам, вместо изображения Св. Александра и вместо вензелового имени его, изображается Императорский Российский орел. 1844 Авг. 9 (18 137); 1845 Июл. 22 (19 227) ст. IV; (19 228) ст. IV; 1846 Окт. 27 (20 551); 1856 Март. 22, Выс. пов.; 1857 Дек. 10, пол. Ком. Мин.
322. При ордене Св. Апостола Андрея Первозванного знак ордена Св. Александра Невского, а именно, крест оного, носится кавалером на шее, на узкой ленте, ордену присвоенной. 1843 Янв. 4 (16 411); 1845 Авг. 20 (19 294) ст. 1.
323. Одеяние орденское следующее: 1) Длинная красная бархатная епанча, подбитая белою тафтою с серебряным глазетовым крагеном; на левой стороне оной звезда более обыкновенной. 2) Супервест серебряный глазетовый, подобный определенному для ордена Св. Андрея. 3) Шляпа черная бархатная с пером белым, и с красным, нашитым из узкой красной ленты, крестом. 1797 Апр. 5 (17 908) ст. 6.
324. Заслуги, открывающие путь к достижению сего ордена, так же как и ордена Св. Апостола Андрея, законом не означаются.
325. Двадцать четыре кавалера ордена Св. Александра Невского, полагая в том числе пять духовных особ, получают пенсии, с разделением оных на два разряда. На производство таковых пенсий определяется ежегодно тридцать тысячь рублей (ст. 202, прил.).
1797 Апр. 5 (17 908) ст. 25; Окт. 27 (18 225); 1801 Июн. 4 (19 903); 1839 Ноябр. 9 (12 867); 1843 Янв. 1 (16 404) росп.
326. По смерти женатого кавалера ордена Св. Александра Невского, вдова его пользуется принадлежавшею ему, по сему ордену, пенсию еще один год. 1843 янв. 1. (16404) ст. 4.
327. С каждого кавалера ордена Св. Александра Невского, при пожаловании его сим орденом, взимается единовременно и доставляется в Капитул Орденов на дела богоугодные по четыреста рублей. Из сей суммы двести восемьдесят рублей остаются в ведении Капитула, а остальные обращаются, по статье 275, в государственное казначейство, в распоряжение Комитета о Раненых. — При пожаловании мечей к сему ордену (ст. 320, п. 4) взимается с пожалованного двести рублей.
1797 окт. 27 (18 225); 1816 Февр. 3 (26 115); 1839 Ноябр. 9 (12 867); Дек. 21 (13 015); 1853 Июл. 12 (27 437); Окт. 13 (27 607); 1858 Апр. 15 (33 005); 1860 Авг. 8 (36 076) ст. 1,2, 4, 6.
328. Кавалеры ордена Св. Александра Невского празднуют день установления оного 30 Августа, в день Святого сего имени (а).
Примечание. В день праздника ордена Св. Александра Невского кавалеры сего ордена надевают ленту его чрез плечо, хотя бы они имели орден Св. Апостола Андрея Первозванного (ср. ст. 322) (б).
(а) 1797 Апр. 5 (17 908) ст. 14. — (б) 1835 Июн. 17 (8249) § 24; 1855 Авг. 15 (29 589)В, ст. 1; 1856 Февр. 10 (30155) опис., форм III.
1835 Июн. 17 (8249) § 24; 1855 Авг. 15 (29 589) В, ст. 1; 1856 Февр. 10 (30 155) опис., форм. III.
329. В день орденского празднества, младшие кавалеры ордена назначаются к сопровождению крестного хода в С.-Петербурге от Собора Казанской Пресвятой Богородицы в Александро-Невскую Лавру. 1797 Авг. 25, Выс. пов. по Орден. Казнач.).
330. Ордену Св. Александра Невского присвоена в С.-Петербурге соборная церковь в Александро-Невском Монастыре, где мощи сего Угодника Божия почивают.
1797 Апр. 5 (17 908) ст. 15.
331. Кавалерам ордена Св. Александра Невского поручаются в призрение и попечение инвалидные домы и все училища. 1797 Окт. 27 (18 225).
332. Обязанности кавалеров сих по таковым заведениям изложены выше, в общих постановлениях об орденах (ст. 221 и след.)6.
Как видим, быть кавалером ордена было непросто. Денежные траты, орденское одеяние, регламентированные формы ношения. Награда была предназначена для высших чиновников и офицеров. Простому солдату, младшему командиру или мелкому чиновнику её было не получить.
Революция отменила царские знаки отличия и наградную систему. Начала формироваться новая. Но в отличие от петровских времен, об Александре Невском вспомнили не сразу. Основы советской наградной системы формировались на революционных символах: красном знамени и образе В.И. Ленина.
Советский орден Александра Невского был введен в наградную систему во время Великой Отечественной войны наряду с полководческими орденами Суворова и Кутузова. Это было время возрождения боевых традиций дореволюционной армии. Были возвращены погоны как знаки различия. В официальный лексикон вернулось слово «офицер». Возвращение ордена Александра Невского можно рассматривать как составную часть этих мероприятий. Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 29 июля 1942 года орден был предназначен «для награждения командиров дивизий, бригад, полков, рот и взводов за проявленную в боях за Родину в Великой Отечественной войне личную отвагу, мужество и храбрость, за умелое командование, обеспечивающее успешные действия частей»7. По статуту понятно, что орден Александра Невского предназначался для средних и младших командиров. Тогда как ордена Суворова и Кутузова давались за успешное проведение операций в масштабах фронтов и армий, то есть предназначались для высшего генералитета и маршалов. Очевидно, такое назначение ордена было выстроено в связи с представлением о том, что и Невская битва, и Ледовое побоище — это операции, проведенные силами не всей Руси, а лишь некоторой её части. Т.е. на «армию» или «фронт» не тянет, но с «дивизией» может быть сопоставлено. В принципе, такой подход может быть признан вполне адекватным.
В художественном смысле советский орден имел некоторую (впрочем, совсем небольшую) преемственность с орденом дореволюционным. Эта преемственность касалась, прежде всего, цветового решения: красная эмаль на золотом фоне. В остальном же отличие было существенным. Это был уже не крест, а звезда, в центре которой помещался рельефный портрет Александра Невского, прототипом для которого послужил портрет Н.К. Черкасова в роли князя.
Современная Россия в качестве идеологической базы развивает некоторую смесь дореволюционных и советских установок. В наградной системе это отразилось в полной мере. Вышей наградой осталась золотая звезда Героя (теперь уже России, а не СССР), но остальные награды новые или «возвращенные дореволюционные». В числе прочих был возвращен и орден Александра Невского в его дореволюционном обличии: как внешнем, так и в плане статуса. Теперь это снова не полководческий, а общий орден, которым награждают не за совершенный подвиг, а за «службу в целом». Интересно, что знаки ордена разнообразны. Помимо креста обычного размера наградной набор комплектуется знаком уменьшенного формата и изящной маленькой розеточкой. Очевидно, предполагается, что орденом будут награждаться весьма элегантные господа.
Статут ордена Александра Невского
1. Орденом Александра Невского награждаются граждане Российской Федерации, замещающие должности государственной службы, за особые личные заслуги перед Отечеством в деле государственного строительства, многолетнюю добросовестную службу и высокие результаты, достигнутые ими при исполнении служебных обязанностей, в деле укрепления международного авторитета России, обороноспособности страны, развития экономики, науки, образования, культуры, искусства, охраны здоровья и другие заслуги, а также граждане Российской Федерации за высокие личные достижения в различных отраслях экономики, научно-исследовательской, социально-культурной, образовательной и иной общественно полезной деятельности.
2. Граждане Российской Федерации могут быть награждены орденом Александра Невского, как правило, при условии, что ранее они были награждены орденом Российской Федерации, а лица, замещающие должности государственной службы, должны иметь также общий стаж государственной службы не менее 20 лет.
3. Орденом Александра Невского могут быть награждены видные зарубежные политические и общественные деятели, представители делового сообщества иностранных государств за заслуги в развитии многостороннего сотрудничества с Российской Федерацией и оказании содействия в ее социально-экономическом развитии.
4. Знак ордена Александра Невского носится на левой стороне груди и при наличии других орденов Российской Федерации располагается после знака ордена "За заслуги перед Отечеством" IV степени.
5. Для особых случаев и возможного повседневного ношения предусматривается ношение миниатюрной копии знака ордена Александра Невского, которая располагается после миниатюрной копии знака ордена "За заслуги перед Отечеством" IV степени.
6. При ношении на форменной одежде ленты ордена Александра Невского на планке она располагается после ленты ордена "За заслуги перед Отечеством".
Описание ордена Александра Невского.
Знак ордена Александра Невского представляет собой покрытый рубиновой эмалью позолоченный четырехконечный прямой крест с расширяющимися концами. Концы креста по краям имеют узкий выпуклый рант.
Между концами креста помещены изображения двуглавого орла — главной фигуры Государственного герба Российской Федерации.
В центре креста — круглый медальон с узким выпуклым рантом.
В поле медальона — выполненная цветными эмалями конная фигура князя Александра Невского, обращенная влево.
Расстояние между противоположными концами креста — 40 мм. На оборотной стороне знака рельефными прямыми буквами написан девиз ордена: "ЗА ТРУДЫ И ОТЕЧЕСТВО". На нижнем конце креста — номер знака ордена.
Знак ордена при помощи ушка и кольца соединяется с пятиугольной колодкой, обтянутой шелковой, муаровой лентой.
Лента красного цвета шириной 24 мм. В центре ленты — желтая полоса шириной 1,5 мм.
Миниатюрная копия знака ордена Александра Невского носится на колодке. Расстояние между концами креста — 15,4 мм, высота колодки от вершины нижнего угла до середины верхней стороны — 19,2 мм, длина верхней стороны — 10 мм, длина каждой из боковых сторон — 16 мм, длина каждой из сторон, образующих нижний угол, — 10 мм.
При ношении на форменной одежде ленты ордена Александра Невского используется планка высотой 8 мм, ширина ленты — 24 мм.
Лента ордена Александра Невского на гражданской одежде носится в виде розетки. Диаметр розетки — 15 мм.
Орден весьма популярен в среде высших чиновников, военных и деятелей культуры. Однако его общественный авторитет пока невелик. Многие удивляются, когда узнают, что какой-нибудь руководитель департамента некой госконторы награжден орденом Александра Невского. По инерции люди представляют этот орден как боевую награду. Награждение ею мордатенького чиновника вызывает комический эффект.
Конечно, не храмы и не награды вывели Александра Невского в ряды первых лиц русской истории. В 2008 г. телеканал «Россия» и телекомпания ВИД, провели голосование среди телезрителей и радиослушателей. В ходе голосования респонденты должны были выбрать личность, наиболее важную для отечественной истории. В итоге лидером суммарного рейтинга, в котором учитывались смс-сообщения, платные и бесплатные телефонные звонки, и голоса, зачисленных через Интернет, стал князь Александр Невский.
Что же сделало князя столь популярным среди современных жителей России? Думается, важнейшую роль в формировании общественного мнения сыграл фильм гениального режиссера Сергея Эйзенштейна, вышедший на экраны еще в 1938 г. Теперь уже этот фильм смотрят только любители и историки кино. Но еще в пору детства автора этих строк фильм воспринимался не как экзотичная киноклассика, а как вполне «нормальное кино», которое с интересом смотрели и взрослые, и дети. Таковая была сила гениальной режиссуры, что фильм сохранял актуальность и спустя пятьдесят лет после выхода. Мальчишки делали мечи из дерева, пытались сделать рыцарские топфхелмы из ведер и самозабвенно играли в «Ледовое побоище». «Ледовым побоищем» иногда назывались и массовые потасовки возле школы, если им случалось произойти зимой. Вместе с тем, фильм очень многослойный. Наряду с понятной детям остросюжетной канвой, в нем есть и второй, и третий план, сложные реминисценции и неявные смыслы. Фильм стал явлением не только мирового кинематографа, но и важной вехой в формировании коллективной исторической памяти. Особую выразительность фильму придала музыка С.С. Прокофьева.
Самый мощный, поистине кумулятивный, эффект имела сцена фильма, в которой рыцари тонут, исчезая подо льдом Чудского озера. Эти кадры воспринимались почти как документальные. Поэтому несколько поколений школьных учителей истории рассказывали на уроках, посвященных борьбе против крестоносной и католической экспансии и о «тонком весеннем льде», который не выдержал «тяжелую рыцарскую конницу». Как было уже сказано, указанный сюжет не является полностью выдумкой Эйзенштейна: рыцари проваливались под лед, но только не в 1242, а в 1234 году. Для создания художественного эффекта такая режиссёрская вольность была вполне позволительна. Но именно эта сцена обычно выставляется как главный козырь при «развенчании» образа князя Александра: «не тонули рыцари!». Наверняка, великий режиссер был бы немало поражен, если бы узнал, какой разрушительный эффект оказали запоминающиеся кадры его фильма на не слишком крепкий интеллект «любителей истории».
Меж тем, фильм был результатом большой работы и явился проявлением важных исторических процессов.
Начнем именно с процессов. Двадцатые годы XX века ознаменовались становлением марксисткой науки. Ведущую роль в этом процессе сыграла школа акад. М.Н. Покровского. Академик и его ученики стали препарировать отечественную историю «с классовых позиций» при соблюдении выведенного В.И. Лениным «принципа партийности». Понятно, что большая часть героев древнерусской истории оказались во враждебном молодому пролетарскому государству стане «феодалов-эксплуататоров». Историки, впрочем, производили свою научную работу вполне деликатно, а вот читатели исторических работ правильные выводы могли сделать не всегда. Результатом неправильно понятого «марксистского подхода» стала пьеса «Богатыри», написанная пролетарским поэтом Демьяном Бедным. Пьеса была поставлена в 1936 г. на сцене московского Камерного театра известным режиссером А.Я. Таировым. Пьеса была остросатирическая. Касалось, «классово чуждые» древнерусские персонажи — отличный материал, над которым можно безопасно посмеяться в весьма непростые 30-е годы. Однако постановка была расценена партийными органами (да и коллегами Таирова) как глумление над русской историей. Постановку раскритиковали в «Правде» и закрыли.
Однако проблема «реабилитации» отечественной истории осталась актуальной. В такой обстановке перед С.М. Эйзенштейном была поставлена задача съемки исторического фильма.
Нужно понимать, что С.М. Эйзенштейн — режиссер-авангардист, создатель специфического киноязыка, нового для своей эпохи. То, что фильм поручили именно ему — весьма характерная черта эпохи. Требовалось создать именно масштабное художественное произведение о русской старине, а не просто развлекательную или «воспитательную» киноленту. Эйзенштейн подошел к делу творчески и обстоятельно. Н.И. Клейман, советский и российский киновед и историк кино, рассказывал в интервью такую байку, которая, впрочем, похожа на правду: «Тема была выбрана неслучайно. Когда Эйзенштейн вышел из опалы, ему дали на выбор два уже купленных сценария: "Минин и Пожарский" Виктора Шкловского и "Александр Невский" Петра Павленко. Оба заказа делались в рамках "оборонного кино": всем было ясно, что надвигается война, и руководство страны приняло решение делать оборонные фильмы, показывающие славу русского оружия и поднимающие дух народа. Есть рассказ Михаила Ромма о том, как Эйзенштейн, встретив его, спросил, какой сценарий он бы выбрал. Ромм ответил, что, конечно, "Минина и Пожарского": все-таки XVII век, известно, как люди выглядели и что там происходило. А что известно об эпохе Невского?! "Вот поэтому, — ответил Эйзенштейн, — мне и надо брать "Александра Невского". Как я сделаю, так оно и будет"»8.
Впрочем, без участия серьезных ученых великому режиссеру обойтись не удалось. Первоначальный вариант сценария был весьма саркастически раскритикован академиком М.Н. Тихомировым. Его критический отзыв интересен сам по себе и является самостоятельным научно-публицистическим произведением. Он был опубликован в 1937 г. в журнале «Историк-марксист» и назывался весьма показательно: «Издевка над историей».
В отзыве Тихомирова есть серьезные концептуальные замечания, сдерживавшие полет фантазии авторов сценария П.А. Павленко и С.М. Эйзенштейна9. Историк указал, что князь Александр не умирал на Куликовом поле (а как было бы эффектно), Новгород не был центром борьбы против монголо-татарского ига (тоже красивый был бы момент) и пр. Но занимательней всего выглядят пассажи, которые академик не счел нужным критиковать серьезно в силу их смехотворности, но прошелся по ним в юмористическом ключе.
Например, блестяще разобрана тема, которая и до сих пор живо обсуждается среди любителей исторической прозы: как следует передавать в современном тексте древнерусскую речь. Аутентичный древнерусский язык может быть непонятен, а стилизация часто бывает неумелой. Именно это сначала и произошло со сценаристами фильма. Тихомиров пишет: «Следует остановиться также и на языке сценария. Язык древней Руси отличался рядом особенностей и не всегда поддается современной интерпретации. Авторы сценария вовсе не обязаны были стилизовать язык, которыми говорят действующие лица, под язык XIII в. Но они обязаны были найти способы передать характерные особенности языка XIII в. У авторов сценария был прекрасный образец воспроизведения древнерусского языка, правда более позднего времени, — это язык "Бориса Годунова" Пушкина. А ведь Пушкин писал более 100 лет тому назад, когда русская филология почти не существовала. Однако он не сделал ни одного анахронизма, и не только потому, что он был гениальным художником, но и потому, что он старательно изучал древнерусский язык. Иначе поступили авторы сценария. Они решили, что древнерусский язык — это язык лавочников Лейкина и купцов Островского, сдобренный кроме того жаргоном Остапа Бендера из "Двенадцати стульев". Так, например, Буслай говорит: "Ну, как так — не знаю... Чего вола за хвост тянуть" (стр. 110). В сценарии находим такие перлы: "Нам, брат, война ни к чему" (стр. 111); "У-у, оголец" (!); "И мертвых нас не возьмете, душу вашу язви" (стр. 127). А вот как разговаривает сам Александр Невский: "В чем их секрет?" (стр. 121); "Я князь-лапотник. Не как вы, эля (!) не пивал, сластей заморских не пробовал" (стр. 117); или "войну воевать — не комедь ломать" (стр. 118). Что можно прибавить к этому языку, разве сказать вместе с авторами: "Сценарий писать — не комедь ломать". Заметим, что само понятие комедии не было известно на Руси XIII в. Совсем уж странным языком говорят татары. Авторы сценария заставляют их беседовать ломаным языком, заимствованным из шовинистических анекдотов: "Орда наша езжай, там работа много есть" (стр. 108); "Буюк адам, Якши Адам"; "Он шведов бил, а нас чехи били" и т. д. (стр. 119). От татар не отстают и немцы: "Зер гут лошадка. Корош, корош" (стр. 116); или "О, шорт" (стр. 116); не отстает и перс: "Весели город, красива город" (стр. 112)»10.
Кстати, сцена с проваливанием рыцарей под лед была в сценарии. «И затрещало. Конь Александра взвился свечой и на мгновение замер на задних ногах, хрипя, раскрыв ноздри и поводя обезумевшими глазами. Треща, качнулся и пополз, провалился под тяжестью лед, влача в зимнюю темную воду тевтонских бойцов. Монахи в последний раз подняли черные кресты.
— Победа! — закричали русские»11.
Однако, видимо, академик М.Н. Тихомиров понимал, что это кинематографический образ, призванный наглядно показать «провал» немецкого нападения. Придираться к художественной детали не счел нужным.
Фильм снят с неплохим знанием бытовых деталей: оружия, построек и костюмов находится вполне на уровне научных знаний той эпохи. Таким образом, фильм был создан в сочетании передового художественного языка, научных знаний и четкой идейной задачи. И, как ни странно, эти разнонаправленные тенденции отнюдь не мешали друг другу, а гармонично дополняли. В этом, собственно, и заключался гений режиссёра, сумевшего «впрячь в одну телегу» «коня и трепетную лань». Ничего подобного в отечественном кинематографе создано не было. Если говорить о кинематографе мировом, то многие исследователи отмечали сходство визуального ряда «Александра Невского» и «Нибелунгов», снятых Фрицем Лангом в 1924 году. Однако сами фильмы не похожи. Имеющаяся перекличка — это, скорее, элемент художественного диалога. Можно сказать, инфернальные тевтоны Эйзенштейна — это русский взгляд на идеальных тевтонов Ланга.
Важно, что изначально финал фильма был существенно менее жизнеутверждающий. В фильме предполагалось показать вторую половину жизни Александра Невского, половину существенно более тягостную — ту, которая была связана с поездками в Орду. Эйзенштейна как большого художника интересовала драма исторической личности в её полярных проявлениях. Однако Сталин тоже обладал неплохим художественным чутьем. По его указанию фильм был закончен на позитивном моменте победы русских над немцами. С одной стороны, это обеднило художественное содержание картины. С другой, усилило её идеологический посыл, и сделало более «детской», что тоже было важно, поскольку на протяжении пятидесяти лет главным зрителем картины оставались, безусловно, именно дети.
Поскольку «вторая часть» жизни князя Александра осталась не раскрытой в фильме Эйзенштейна, советский и российский режиссёр и киносценарист Георгий Михайлович Кузнецов в 1991 г. снял об этом свой фильм «Житие Александра Невского». Связующая нить фильма — возвращение больного князя Александра из Орды в 1263 г. Кузнецов выступил в этом фильме и режиссером, и сценаристом. Фильм сочетает в себе традиции советского исторического кино и чисто перестроечную интонацию, которую условно можно обозначить как «обращение к духовности». Увы, результат получился весьма «на любителя». С одной стороны, фильм лишен приключенческой занимательности, свойственной, например, фильмам С.С. Тарасова («Стрелы Робин Гуда», «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго» и пр.). С другой, в нем нет «шок-контента», которым привлекали внимание к своим работам многие режиссеры перестроечной эпохи. В итоге, фильм вышел довольно нудный.
Очевидно учтя этот печальный опыт, к теме биографии Александра Невского обратились кинематографисты новейшего времени. Судя по всему, они поставили перед собой задачу, снять динамичное, приключенческое кино, взяв за основу принцип Александра Дюма, который, как известно, использовал историю лишь как гвоздь, на который он вешал свои «картины». Сам по себе принцип вполне хорош. И авторами даже было сделано немало: найден красивый молодой актер на роль Александра Невского, весьма тщательно проработана «матчасть» (особенно оружие и одежда). Но, в общем и целом, получилась весьма картонная поделка. Что не хватило фильму для того, чтобы стать увлекательным исторически боевиком? На этот вопрос квалифицированно могут ответить только специалисты по истории кино. Я могу лишь предположить, что авторы фильма представили своего потенциального зрителя как весьма примитивное интеллектуально неразвитое существо, которое можно завлечь немудрящими средствами. Эйзенштейн стремился снять шедевр, который бы понравился «Корифею искусств» — тут было не до халтуры. Современный кинематографист не слишком озабочен даже окупаемостью картины — деньги дает федеральное агентство. Отсюда, видимо, печальный результат.
То есть, до сего дня фильм Эйзенштейна остается единственным по-настоящему ярким и талантливым воплощением образа героического князя на экране. Даже перестав быть «фильмом, который смотрели все», он продолжает влиять на историческую память. Через музыку С.С. Прокофьева, через триптих «Александр Невский» художника П.Д. Корина. Оказал фильм воздействие и на литературные произведения, которые стали появляться в заметном количестве именно после фильма Эйзенштейна. Почти все они в той или иной степени несут на себе отсвет этого фильма. Например, вот как в замечательной повести В. Яна «Юность полководца» описан финал Ледового побоища: «Схватка была недолгой: еще некоторое время голубой шарф вился и мелькал между взлетавшими мечами, затем вдруг исчез, и Брудегам увидел только, как по этому месту промчались кони, и светлый шлем Александра, удалявшегося в сторону. Черная полынья расширялась, и в ней еще некоторое время видны были конские морды и отчаянно барахтающиеся люди <...> Лед по всему озеру стал заметно трескаться, и все больше появлялось черных пятен. Не стесненные тяжелыми доспехами, русские воины разбегались в разные стороны, легко прыгая через полыньи, и опять возвращались, чтобы снова схватиться с врагами. Немецкие всадники уже отступали в полном беспорядке, стараясь добраться до суболицкого берега по оседавшему под их тяжестью льду. Русские бесстрашно набрасывались на рыцарей, поражая их топорами. Они разбивали головы коням, и железные латы всадников трещали под могучими ударами разъяренных русских воинов. Легко перескакивая с льдины на льдину, к рыцарям подбегали пешие русские ратники и стаскивали их с коней длинными рыбачьими баграми. Упавшим на лед рыцарям тяжелые доспехи мешали подняться без посторонней помощи»12. При этом известно, что В. Ян очень тщательно подходил к работе с источниками. Работал в библиотеке, читал летописи. Но сцена эта явно почерпнута им не из литературы. Это образы гениального фильма.
В заключение следует сказать, что «исторические нарративы», касающиеся древнерусской истории, не настолько рыхлая конструкция, как кажется при поверхностном взгляде. Они являются плодом долгой скрупулезной работы далеко не глупых людей. Каждый факт неоднократно проверен, каждая логическая связь закалена в ходе жестоких дискуссий. Увы, очень многое в истории Древней Руси, скорее всего, никогда не будет установлено бесспорно. Многие гипотезы обречены оставаться гипотезами, и никогда не станут тем, что в обыденном языке именуется «проверенными фактами». Но, тем не менее, большая часть того, что школьник узнает об Александре Невском в пятом классе средней школы, достаточно легко выдерживает испытание деконструкцией и не нуждается в догматической апологетике.
Примечания
1. ПСРЛ. Т. XII. Стб. 229.
2. ПСРЛ. Т. XXI. Ч. 2. С. 569.
3. Там же, стб. 229—230; ПСРЛ. T. VIII. Стб. 221—222.
4. Караев Г.Н. Потресов А. Путем Александра Невского. М., 1970.
5. Охотникова В.И. Повесть о житии Александра Невского // Словарь книжников и книжности Древней Руси. XI — первая половина XIV в. Л., 1987. С. 354.
6. Статут Императорского ордена Св. Александра Невского // Учреждение орденов и других знаков отличия. СПб, 1876. С. 55—57.
7. Орден Александра Невского // Государственные награды СССР. М., 1987. С. 44.
8. «Александр Невский» Как создавался один из главных патриотических русских фильмов, почему замыслам Эйзенштейна помешал Иосиф Сталин и какие кадры в фильме лишние. Киновед и бывший директор Музея кино Наум Клейман рассказал Arzamas о кинокартине «Александр Невский». https://arzamas.academy/materials/348
9. Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А. К истории создания кинофильма «Александр Невский» // Новейшая история России: время, события, люди (к 75-летию почетного профессора СПбГУ Г.Л. Соболева). СПб., 2010. С. 281—295.
10. Тихомиров М.Н. Издевка над историей (о сценарии «Русь») // Древняя Русь. М., 1975. С. 379.
11. Павленко П.А. Собрание сочинений в 6 томах. Т. 4. М., 1953.
12. Ян В. Александр Невский. Юность полководца. СПб., 2007.
| К оглавлению | Следующая страница |