И.П. Шаскольский. Борьба Александра Невского против крестоносной агрессии конца 40-50-х годов XIII в.
Внешнеполитическая деятельность Александра Невского уже "давно привлекает пристальное внимание советских историков. За последние полтора десятилетия написано большое количество популярных работ и ряд исследовательских статей об Александре Невском и борьбе русского народа против иноземной агрессии в XIII в. Но почти все эти работы посвящены Невской битве и Ледовому побоищу, их истории и предистории. Крестоносная агрессия против Руси после Ледового побоища и борьба Александра Невского с врагами Руси на западе в 1250-е годы не были предметом специального исследования со стороны советских историков; эти события остались сейчас последним мало изученным периодом внешнеполитической деятельности Александра Невского. Заполнение этого пробела является целью настоящей статьи.
I
Основной действующей силой во время крестоносной агрессии в бассейне Финского залива в конце 40-х и в 50-х годах XIII в. было Шведское феодальное государство. Поэтому для правильного понимания событий, служащих основным предметом данного исследования, необходимо вкратце осветить общий ход агрессивной политики Швеции на востоке Балтики и главные моменты русско-шведской борьбы в предшествующие десятилетия.
Шведская феодальная экспансия на восточных берегах Балтийского моря началась в середине XII в. Первой целью этой экспансии был' захват Финляндии. Против шведского наступления сразу же выступила наиболее могущественная сила Восточной Балтики - Новгородское государство. На территории Финляндии началась жестокая борьба двух государств, достигшая наибольшей остроты во второй четверти XIII в.
Скандинавская и особенно финляндская дворянско-буржуазная историография, извращая факты, изображала и изображает борьбу Новгорода со Швецией в Финляндии как русскую агрессию, как борьбу русских за захват чужих территорий. Но, как было установлено русскими историками Лербергом и Гиптшнгом еще в начале прошлого века, основное финское племя емь (по-шведски - тавасты), населявшее центральную Финляндию, находилось в XI-XIII вв., до шведского завоевания следует, что Новгородская республика в XII-XIII вв. вела в Финляндия политику не завоевания, а обороны, вела борьбу со шведами за сохранение своего политического влияния в этой стране. В роли зачинщика в действительности выступала Швеция,
В течение второй половины XII в. после упорной борьбы с местным финским населением и с Новгородом шведским феодалам удалось хватить юго-западную прибрежную часть Финляндии - землю финского племени сумь. Закрепившись на юго-западном побережье, шведы начала 1220-х годов развертывают борьбу за основную часть стрг за землю племени емь; овладение землей еми должно было дать Швеции господство над всей Финляндией.
В 20-х годах XIII в. руководителю шведской колонии в Финляндии епископу Томасу временно удалось подчинить племя емь влиянию шведов и склонить большую часть племени к принятию католической религии. В 1227 г. новгородский князь Ярослав Всеволодович с си; войском попытался восстановить русское влияние в центральной Финляндии, но не добился успеха; в 1228 г. отряд еми (несомненно воздействием шведов) ходил в поход на новгородские села в Подожье, но, встретив жестокий отпор, разбежался.
В 30-х годах XIII в. в земле еми произошло массовое восстание против пришельцев-шведов. Наши сведения о восстании основаны на тексте буллы папы Григория IX от 9 декабря 1237 г.; булла широкую и весьма яркую картину события. Восстание, судя по даннным буллы, имело грандиозный размах, привело к полному изгнанию шведов из центральной Финляндии и к восстановлению политических связей еми с Новгородом. Правда, в тексте буллы русские (новгородцы) ни разу не названы по имени, и о них говорится лишь в иносказательной форме, но само восстание ем" против шведов, по объяснению папы, было вызвано "стараниями врагов креста", под которыми подразумеваются новгородцы.
Подчинение еми политическому влиянию шведов в 1220-х годах проводилось путем распространения католической религии; поэтому, когда основные массы населения земли еми восстали против шведов, ненависть восставших направилась прежде всего против католической религии и ее служителей. Идеологической формой движения стала борьба против католического христианства, за восстановление язычества. В булле 1237 г. описаны казни, которым восставшие подвергли католических попов и их прислужников, захваченных в момент восстания в земле еми.
Как явствует из текста буллы, восстание еми, поддержанное Новгородом, приняло такие размеры, что само пребывание шведских рыцарей в Финляндии оказалось под угрозой. Булла 1237 г. передает сложившееся, вероятно, в правящих кругах Швеции и дошедшее до 'Рима убеждение, что шведские завоевания в Финляндии не могут быть прочными, пока основное финское племя - емь (тавасты) - не покорено шведами. Более того, из буллы явствует, что, если не будут приняты экстренные меры, емь скоро совсем изгонит шведских захватчиков из Финляндии. И папа требует немедленного принятия этих экстренных мер: он обращается к населению Швеции с призывом к крестовому походу для покорения племени тавастов (еми).
Восстание еми и восстановление русского влияния в центральной Финляндии были крупной победой Новгорода. Шведские правящие круги, чтобы спасти свой завоевания в Финляндии от полного разгрома, стали с помощью католической церкви готовить крестовый поход в землю еми.
Изменение обстановки на Руси в результате татарского нашествия (вероятно, после переговоров с немецко-ливонскими властями, и под воздействием папской курии) 6 побудило шведские власти направить в 1240 г. уже подготовленную военную экспедицию не на емь, а на главного врага - Новгород. В результате этого похода шведские власти намеревались захватить важнейшую жизненную артерию новгородской торговли - путь из Волхова через Неву в Финский залив; тем самым шведы намеревались получить экономическое господство над Новгородом и Новгородской землей, а также отрезать Финляндию от Новгорода и лишить емь Могущественной поддержки Новгородского государства (что должно было облегчить последующее покорение еми).
Шведская крестоносная агрессия 1240 г. являлась частью общего наступления феодально-католических сил Северной Европы на Русь. Наступление готовилось папской курией много лет, были введены в действие все главные агрессивные силы Северной Европы - Швеция, Дания, Ливонский рыцарский орден и немецкие епископства в Ливонии. Момент для нападения - первые годы после нашествия Батыя - был выбран весьма удачно для агрессоров. И тем не менее русский народ даже в первые и наиболее тяжелые годы после татарского нашествия - нашел в себе силы для того, чтобы остановить вражеское наступление с Запада. Войско шведских рыцарей, напавшее на Русь с моря, было разбито на голову Александром Невским в 1240 г. на берегах Невы. Войска немецких и датских рыцарей, наступавшие на Русь по суше из немецкой Ливонии и из датской Эстонии, вначале имели некоторые успехи и даже на короткое время захватили Псков и Водскую землю. Но в 1242 г. и эти крестоносные захватчики, угрожавшие независимости русского народа, были разгромлены Александром Невским на льду Чудского озера. Поход объединенных сил рыцарства Северной Европы на Русь кончился полным провалом.
Разгром шведского крестового похода на берегах Невы не мог не отразиться на политической обстановке в Финляндии. Как мы знаем, шведы рассчитывали в результате похода отрезать Финляндию от русских земель и таким образом подготовить условия для покорения еми, основного финского племени, занимавшего центральную часть страны. Провал крестового похода на Русь подрывал престиж военного могущества шведов и ободряюще действовал на финские племена, боровшиеся против шведской экспансии. Уже из буллы 1237 г. было видно, что натиск еми на узкую прибрежную полосу шведских владений создал реальную опасность для самого пребывания шведских захватчиков в Финляндии. После разгрома крестового похода 1240 г. на Неве эта опасность еще усилилась. О политической обстановке в Финляндии в это время недвусмысленно свидетельствует следующее известие xpoники Юстена: епископ Томас, в течение 20 с лишним лет руководивший К 1240 г., для того, чтобы подтвердить участие еми в шведском походе 1240 г. на Неву и чтобы показать, что в 1240 г. вся Финляндияи шведы, и все финские племена - были будто бы единодушны в стремлении бороться против Руси.
Итак, в 1240-х годах, после разгрома шведского похода на Неву, натиск еми, поддержанной русскими и карелами, создал реальную возможность полного изгнания шведских захватчиков из Финляндии.
II
После двух сокрушительных поражений на Неве и на Чудском озер;; только к концу 1240-х годов в феодально-католических кругах возникла мысль о возобновлении крестоносной агрессии к востоку от Балтики. И на этот раз, как и в предшествующий период, во время подготовки агрессии ясно прослеживается организующая и направляющая рука папской курии.
Память о событиях 1240 и 1242 гг. была еще слишком свежа, и потому агрессивные силы Запада не решились напасть на коренные русские владения. Для удара была избрана дальняя периферия Новгородского государства - земля еми. Поход против еми, планировавший со шведскими правящими кругами и римской курией еще в конце 1230-х годов, десять лет спустя стал для шведов еще более необходим; в обстановке, создавшейся к этому времени в Финляндии, шведские захватчики могли удержаться на финской земле только в том случае, если бы им удалось победить и покорить сильное и воинственное племя емь.
Уже довольно давно у историков возникла мысль, что походу на емь, Происшедшему в 1249 г., не случайно предшествовало весьма продолжительное пребывание в Швеции папского легата в балтийских странах, кардинала 'Вильгельма Сабинского, игравшего, прибавим от себя, ведущую роль в подготовке крестоносной агрессии против Руси 1240-1242 гг. Есть все основания думать, что этот крупнейший деятель - католической церкви в Прибалтике, потративший так много энергии для организации борьбы феодальных сил Запада против Руси в 1220-х и 1230-х годах, не оставил своих планов организации крестоносной агрессии и после событий 1240-1242 гг.
Вильгельм Сабинский прибыл в Швецию в октябре 1247 г. для того. чтобы в качестве Представителя папского престола разрешить ряд коренных вопросов шведской церковной жизни. Для выполнения этой задачи Вильгельм в феврале 1248 г. созвал церковный собор в гор. Шеннинге. И во время подготовки собора, и после его окончания папский легат побывал во многих местах Швеции и хорошо ознакомился
с внутренним и внешним положением страны. За десять месяцев своего пребывания в Швеции Вильгельм неоднократно встречался и с королем Эриком, и с пришедшим как раз в это время (в начале 1248 г.) к власти фактическим правителем страны Биргером-ярлом.
И во время переговоров с Биргером и королем, и в разговорах с церковниками, собравшимися на церковный собор в Шеннинге со всех концов Швеции, в том числе, вероятно, и из шведских владений в Финляндии, папский легат должен был получить ясное представление о положении дел в Финляндии. Больше того, легат должен был убедиться, что политическая обстановка, сложившаяся в Финляндии1, создавала удобную возможность под предлогом спасения шведской церкви в Финляндии от угрозы со стороны язычников поднять население Швеции на новый большой агрессивный поход в земли, зависимые от Руси. Эту возможность Вильгельм,невидимому, решил использовать. Есть все основания полагать, что вопрос о походе для покорения ем" был решен. Во время переговоров Вильгельма с Биргером-ярлом и королем и что именно Вильгельм был инициатором похода.
За участие Вильгельма в решении вопроса о походе на емь говорит то обстоятельство, что поход носил характер "крестового". Призыв к "крестовому походу" мог быть объявлен только с разрешения папы или его легата; своей властью объявить призыв к "крестовому походу" ни шведский король, ни архиепископ не могли.
Косвенное указание на участие Вильгельма в организации похода на емь можно найти и в тексте сочинения римского церковного историка XVII в. Циаккониуса. Там говорится: "Когда он (Вильгельм.- И. Ш.) находился в Швеции, король шведов Эрик, по прозванию Картавый, счастливейшим образом воевал против тавастов", т. е. поход на тавастов(емь), невидимому, ставится в связь с пребыванием Вильгельма в Швеции Если учесть к тому же все, что известно о деятельности легата Вильгельма в северных странах и о его участии в организации почти I всех агрессивных действий против "язычников" на берегах Балтийского моря, то предположение об инициативной роли Вильгельма в организации " "крестового похода" в конце 1240-х годов станет еще более вероятным.
Придавая захватнической экспедиции против еми форму "крестового похода", папский легат и правящие круги Швеции в значительной мере обеспечивали успех предстоящей операции. В Швеции, как и в других европейских странах того времени, не было постоянного войска; войско набиралось лишь на время похода, Чтобы сломить сопротивление еми и покорить центральную Финляндию, должны был" потребоваться весьма значительные военные силы; обычным путем, действуя только через аппарат власти, собрать столь крупные силы было бы "Слишком трудно. 'Когда же подготовляемая экспедиция была объявлена "крестовым походом", для сбора войска, кроме аппарата правительственной власти, мог быть привлечен и весь могущественный аппарат католической церкви; именно с помощью церкви можно было поднять для участия в походе основные силы шведского рыцарства.
К середине 1249 г. военные приготовления шведов были закончены. Осенью 1249 г. произошел второй "крестовый поход" шведских рыцарей в Финляндию, явившийся основным этапом завоевания этой страны. Во главе войска, как уже говорилось, стоял Биргер-ярл, фактический правитель Швеции. Задача похода заключалась в покорении основного финского племени емь.
Подробности об этом походе нам почти неизвестны. Мы знаем лишь, что шведское крестоносное войско высадилось на побережье Финляндии и двинулось во 'внутренние области страны, к центральным финляндским озерам, где в течение нескольких месяцев вело борьбу с емью. Об этой борьбе, ее ходе и результатах единственный источник о походе 1249 г., рифмованная "хроника Эрика", сообщает с предельной краткостью, в одной строчке: "язычники были побеждены, христиане победили" 17.
Плохо вооруженные и не имевшие стройной военной организации финны не могли долго сопротивляться организованному наступлению закованных в железо рыцарей. К середине 1250 г. центральная Финляндия была покорена. Одновременно с подавлением сопротивления еми происходило ее массовое принудительное крещение в католическую веру.
Для закрепления завоеванной страны Биргер проводил и постоянную оккупацию, и колонизацию. В центре земли еми и всей Финляндии, на берегу озера Ваная Биргер заложил сильную крепость. Одновременно он посадил "в стране той" (вероятно, в основных стратегических пунктах) шведских колонистов, которые смогли бы, в случае восстания финнов, немедленно выступить с оружием в руках на их подавление, не дожидаясь прибытия подкреплений из Швеции. Колонистам и церкви отвели лучшие земли, отнятые у местного населения.
Поход Биргера 1249 г. был крупным успехом шведских захватчиков; в результате похода основная часть Финляндии оказалась в их руках. Для шведских захватчиков завоевание земли еми было важно не только само по себе; с покорением племени емь была ликвидирована постоянная угроза, длительное время висевшая над владениями шведских захватчиков в юго-западной Финляндии.
И во время похода, и три четверти века спустя (в 1320-х годах, когда писалась "хроника Эрика") у шведов имелось ясное сознание, что завоевание земли еми было вместе с тем ударом по Новгородскому государству. Это значение похода Биргера прямо имел в виду автор "хроники Эрика", который заключает рассказ о походе Биргера словами: "ту страну, которая была вся крещена, русский князь, как я думаю, потерял".
Иными словами, сами шведы после похода Биргера считали, что в результате завоевания Тавастланда они захватили в свои руки страну, до того принадлежавшую Новгородскому государству.
Успех шведов в 1249 г. объясняется, по нашему мнению, не только численным военным превосходством и лучшим вооружением крестоносцев. Крестоносцам помогло еще и то, что емь в борьбе против шведского.завоевания была лишена могущественной поддержки из Новгорода. В первые годы после татарского нашествия, в связи с общим ослаблением нашей страны, новгородцы, видимо, не могли продолжать дальнейшую борьбу за центральную Финляндию.
Сыграло, конечно, значительную роль в данном случае и отсутствие Александра Невского в Новгороде. В 1247 г. Александр должен был отправиться в Монголию, к великому хану, и вернулся он в Новгород лишь в 1250 г., когда земля еми была уже покорена шведами. Новгородская внешняя политика осталась без руководителя как раз в тот момент, когда на область новгородских государственных интересов в центральной Финляндии был направлен решающий удар шведского феодального рыцарства. Видимо, в Цовгороде тогда некому было позаботиться об организации отпора шведской агрессии в Финляндии, об организации помощи еми в ее борьбе против шведских завоевателей.
III
Завоевание шведами центральной Финляндии укрепило позиции феодально-католических сил в восточной Балтике. В середине 1250-х годов. В феодально-католических кругах вновь возникла мысль об организации наступления уже непосредственно на русские земли. В роли главного организатора антирусской агрессии, как и в начале 1240-х годов, вновь выступила папская курия.
Идею организации агрессивных действий против Руси первыми выдвинул" два немецких феодала из датской Эстонии, Дитрих фон Кивель и Отто фон Люнебург. Они отправили (повидимому, в конце 1254 г.) письмо папе с известием, что "язычники", живущие вблизи их земель, будто бы изъявили желание принять католичество. Из последовавшей затем переписки явствует, что в данном случае под "язычниками" подразумевалось население Вотландии (Водской земли), Ингрии (Ижорской земли) и Карелии. Разумеется, стремление води, ижоры и карел креститься, и креститься именно от католических священников, было фантазией обоих авторов письма. Но это воображаемое стремление язычников креститься было изобретено для того, чтобы иметь повод для захвата и покорения Водской, Ижорской и Карельской земель под официальным лозунгом крещения "язычников" в католическую веру. Поскольку оба феодала своими силами начинать задуманные ими захваты не могли, они обратились к папе, чтобы привести в движение силы католической церкви.
Выбор Водской, Ижорской и Карельской земель в качестве объекта для захвата был сделан не случайно. Эти земли намечались в качестве ближайшей цели для захватнических действий уже во время антирусской крестоносной агрессии 1240-1242 гг. Уже тогда шведские феодалы направили свой первый удар на Ижорскую землю - на берега Невы, а немецкие рыцари тогда же успели на один год захватить Водскую землю 'И претендовали также на Ижорскую землю и Карелию. Все эти три области имели в то время очень большое экономическое и стратегическое значение. Через Ижорскую землю по Неве проходил важнейший торговый путь, являвшийся для Руси XIII в. единственным выходом в Балтийское море. Водская и Карельская земли прикрывали подступы• к невскому пути с севера и запада; Если бы шведским и немецким рыцарям удалось захватить Водскую, Ижорскую и Карельскую земли, они получили бы контроль над всей торговлей и вообще над всеми сношениями Новгорода с Западной Европой.
Папский престол, получив письма Кивеля и Люнебург"а, сразу же решил поддержать инициативу своих "верных сынов" и принялся за подготовку антирусской агрессии. В булле от 19 марта 1255 г. папа Александр IV предписал рижскому архиепископу Альберту фон Зуербеер принять меры для обращения упомянутых язычников в христианство и поставить для них особого епископа. Через несколько месяцев архиепископ Альберт в своем письме к папе подтвердил известие о "желании" язычников креститься. Впервые прямо указав при этом, что речь идет о язычниках Вотландии, Ингрии и Карелии, архиепископ просил разрешения поставить епископа, для этих областей. Получив письмо от Альберта, папа Александр IV предписал ему назначить епископа для Вотландии, Ингрии и Карелии. Тогда Альберт назначил гамбургского каноника Фридриха Газельдорфа "епископом карельским" Водская, Ижорская и Карельская земли был" исконными владениями Великого Новгорода и в церковном отношении не подчинялись папе. Назначение католического епископа в исконные русские области было фактически призывом к захвату этих областей и отторжению их от Русского государства.
Вскоре последовал и прямой призыв к крестовому походу. Буллой от 11 марта 1256 г. папа Александр IV, задумав подготовить общий большой крестовый поход против "язычников" Восточной Европы, предписал начать проповедь с призывом к крестовому походу по всей Северной и Средней Европе - в Швеции, Норвегии, Дании, на Готланде, в Пруссии, во всей восточной Германии и в Польше30.
Таким образом, спустя 14 лет после провала организованного папской курией наступления феодально-католических сил на русские земли папский престол решил сделать новую попытку организовать наступление рыцарства Центральной и Северной Европы на Русь и привлечь к походу значительно большие силы, чем в первый раз.
Замысел папы не увенчался успехом; на призыв к участию в "крестовом походе" отозвалась только одна страна - Швеция. Остальные феодальные земли, призванные к "крестовому походу", не захотели участвовать в папской затее. Без сомнения, неудача новой попытки папской курии организовать широкое наступление на Русь была вызвана тем, что рыцарству Северной и Восточной Европы был слишком памятен суровый урок, который оно получило в 1240-1242 гг.
Урок, полученный во время Невского побоища, помнили и шведские рыцари. Поэтому и они не рискнули в 1256 г. наносить удар на главном стратегическом направлении - на Неву. Шведы избрал" для удара второстепенное направление - на устье Наровы. Это направление было, по-видимому, избрано шведами под влиянием уже упоминавшегося Дитриха фон Кивеля, инициатора крестоносной агрессии 1256 г. Его участие в этом предприятии зафиксировано русской летописью (там, где говорится о составе вражеских сил, пришедших на Нарову); летописец называет его "Дидман".
Наши историки давно уже высказывали недоумение, почему летописец счел нужным рядом с войском Швеции упомянуть имя простого немецкого феодала, участвовавшего в походе. Теперь, когда феодальное землевладение в датской Эстонии XIII в. уже довольно подробно изучено, фигура "Дидмана" - Дитриха фон Кивеля стала совершенно ясна. Установлено, что Дитрих фон Кивель (или по-латински - Tidericus de Kjuael), в начале своей карьеры являвшийся мелким немецким феодалом, в 1220- 1240-х годах различными путями захватил большое количество земель в датской Эстонии и к началу 1250-х годов стал там самым крупным феодальным владетелем33. При этом почти все феодальные владения Дитриха фон Кивеля находились в северо-восточной эстонской области Вирония (Вирумаа), граничившей по реке Нарове с территорией Новгородского государства; Дитриху фон Кивелю принадлежала в Виро-нии значительная часть земель, притом земель, важных в хозяйственном и политическом отношениях, благодаря чему в его руках находилось фактическое господство над областью. Есть, кроме того, предположение, что в 1250-х годах Дитрих имел (или приобрел) и владения непосредственно на самой русской границе, на западном берегу Наровы.
В свете всех этих данных становится ясным, почему Дитрих фон Кивель играл столь видную роль в подготовке и осуществлении агрессии 1256 г. Захватив к середине 1250-х годов на территории Виронии все, что можно было отобрать у более слабых феодалов, Дитрих решил теперь увеличить свои феодальные владения за счет русской территории, лежавшей за рекой Наровой. Поскольку датские власти северной Эстонии были слишком слабы для того, чтобы организовать наступление на Русь, Дитрих через их голову обратился прямо к папе. Являясь фактически господином Виронии и одним из наиболее крупных феодальных владетелей Прибалтики, Дитрих был известен и в Швеции (с которой он вступил в союз), и в Новгороде и участвовал со своим отрядом в походе 1256 г. как союзная Швеции, но самостоятельная военная сила.
Общий план агрессоров может быть установлен, если сопоставить их действия с ранее упоминавшимися документами, ставившими своей целью подготовку агрессии. Из этих документов мы уже знаем, что целью агрессоров был захват Водской, Ижорской и Карельской земель. Конкретные действия начались с того, что "придоша Свей и Емь и Сумь и Дидман со своею волостью и множество [рати], и начаша чинити город на Нарове". Помня урок 1240-1242 гг. и не отваживаясь сразу начать завоевание Водской, Ижорской и Карельской земель, шведские рыцар и Дидман (Дитрих), видимо, решили сначала создать прочный опорный пункт на границе Водской земли и лишь затем, опираясь на построенную крепость, приступить к постепенному покорению води, ижоры и карел.
Место, избранное агрессорами для постройки опорного пункта,- устье Наровы,- имело важное стратегическое значение. Здесь перекрещивались водный путь из Пскова в Финский залив (единственный для Пскова выход к морю) и торговый путь из Новгорода в Таллин по суше (путь "горой"). Вблизи устья Наровы по Финскому заливу проходил основной торговый путь из Новгорода (через устье Невы) на Запад. Таким образом, уже само закрепление шведов на Нарове было опасно для Новгорода, ибо вражеская крепость должна была взять под свой контроль оба торговых пути, пересекавшихся на Нарове, и должна была поставить важнейшую жизненную артерию новгородской торговли - путь по Неве и Финскому заливу - под постоянную угрозу вражеского нападения.
Постройка крепости в устье Наровы сама по себе уже была агрессивным актом в отношении Новгородского государства, ибо крепость была, невидимому, заложена на восточном берегу реки, на новгородской территории. Новгородские власти разгадали планы захватчиков и стали немедленно принимать свои меры. Александра в это время не было в Новгороде; к нему "на низ" послали гонцов с просьбой придти с "низовскими" полками. Военные приготовления русских приняли такие широкие размеры, что шведы испугались и решили избежать столкновения. Кроме того, отряды покоренных племен - финнов и чуди-эстов, составлявшие более половины войска агрессоров, были ненадежны;
Булла была введена в научный оборот еще Лербергом, с тех пор за почти полтораста лет никто из исследователей не занимался всерьез анализом этого документа и не попытался извлечь из него, сведения о походе 1256 г. Невнимание русских историков XIX и начала XX в. к этому документу не должно нас особенно удивлять, ибо русская дворянско-буржуазная историография вообще почти не занималась русско-шведскими отношениями XII-XV вв. В отличие от русских историков, финляндской буржуазной науке эта булла была хорошо известна уже более ста лет, но ни один из финляндских авторов не взял на себя труд проанализировать ее содержание. Даже в сочинениях, очень подробно освещающих историю Финляндии XIII в. и уделяющих много места действиям шведских завоевателей (например, в упомянутой книге Яккола или в также упоминавшейся "Suomen historian kasikirja" 1949 г. издания), булле 1256-1257 гг. уделены только 1-2 фразы. Финляндские буржуазные историки умышленно не хотели заниматься содержанием буллы, ибо там имелись сведения, коренным; образом противоречившие буржуазно-националистической концепции о якобы "исконной" враждебности финнов к России.
Тем не менее, хотя булла до сих пор не подвергалась специальному исследованию, за последние 10-12 лет кое-какие сведения о содержании буллы все же проникли в научно-популярные работы наших авторов об Александре Невском и о борьбе против шведской агрессии XII-XIV вв. Но это делает лишь еще более' необходимым детальное исследование источника и извлечение из него всех данных о походе Александра Невского в центральную Финляндию.
Приводим здесь ту часть буллы, которая говорит о походе 1256 г.: "...Из писем дражайшего во Христе сына нашего Вальдемара, прославленного короля Швеции, стало известно неприятнейшее для нашего слуха и души сообщение о тягчайших и жестоких нападениях, которые очень часто переносят верноподданные этого королевства от врагов Христа, называемых обыкновенно карелами, и от язычников других близлежащих областей. Действительно, среди всех прочих опасностей, которые причинили названному государству коварство и жестокость этого племени, особенно в этом году, когда оно, неистово вторгнувшись в некоторые части данного государства, свирепо убило многих из верноподданных, пролило множество крови, много усадеб и земель предало огню , подвергло также поруганию святыни и различные места, предназначенные для богослужения, многих, возрожденных благодатью священного источника, прискорбным образом привлекло на свою сторону, восстановило их, к несчастью, в языческих обычаях и тягчайшим и предосудительным образом подчинило себе...".
Прежде всего установим, о чьем нападении повествует булла. Главное внимание папа обращает на карел, но в булле говорится не только о них.
Булла- упоминает вначале, наряду с карелами, и "язычников других близлежащих областей", указывая, что и те, и другие постоянно нападают на шведские владения. Под неясным определением "язычников других близлежащих областей", да еще в сочетании с карелами, могли скрываться, разумеется, только русские. Ни один из прибалтийских народов, кроме русских, не мог совершить этот поход, ибо для середины XIII в. нам неизвестны какие бы то ни было военные походы на Финляндию со стороны этих народов, прочно подчиненных немецким и датским завоевателям. Сочетание "язычников близлежащих стран" с карелами, старыми вассалами Руси и постоянными участниками борьбы Русского государства против шведской агрессии, делает отождествление "язычников" с русскими бесспорным.
Из числа врагов, напавших на шведские владения, папа Александр IV называет по имени только карел, но из этого не следует, что карелы играли основную роль в походе; напротив, в составе войска, совершившего описанное папой нападение, карелы занимали, скорее всего, подчиненное место. Исключительное внимание, уделяемое в папском послании карелам, вполне объяснимо. Булла - агитационный документ, и она писалась с определенной практической целью. После завоевания земли еми перед шведским- правительством и всей покровительствующей ему римской церковью встал вопрос о дальнейшей экспансии на восток. Далее на восток лежала земля карел, верных подданных Новгорода. Уже тогда, в середине 50-х годов XIII в., почти за 40 лет до похода Торкеля Кнутсо-на, в правящих кругах Швеции был поднят вопрос о захвате Карелии. Для захвата "языческой" территории в то время обычно объявлялся "крестовый поход". К этому средству решили прибегнуть и в данном случае. Шведский король обратился к папе с просьбой объявить крестовый поход против "язычников" - карел, якобы представляющих угрозу для католической церкви. Папа выполнил эту просьбу и в разбираемом нами послании (которое должно было читаться во всех церквах Швеции) обратился с призывом выступить в крестовый поход на "врагов христианства". Враги в булле должны были быть ясно названы по имени; поскольку в данный момент шведы и покровительствовавшая им римская курия намечали поход только на карел, а не на коренные русские земли, в булле названы были только карелы и специально не были названы по имени главные действующие лица похода 1256 г.- русские, чтобы не отвлекать внимание будущих слушателей буллы от единственного объекта предстоящего похода - карел.
В связи с этим папа Александр IV обращал в своей булле все внимание на карел, красочно описывал их жестокости и причиняемый ими вред, чтобы вызвать негодование против них "верных католиков" Швеции. Все длинные рассуждения в булле о жестокостях карел служат одной практической цели - подготовить читателя, (точнее, слушателя) к последней фразе, где содержится призыв к крестовому походу против карел. Этой практической задачей и объясняется, почему главные действующие лица похода 1256 г. русские - в булле упоминаются лишь в форме прозрачного намека.
В русских летописях нет прямых указаний на участие карел в походе, но там есть некоторые косвенные указания на этот счет. Обращает на себя внимание фраза: "и бысть зол путь, акыже не видали ни дни, ни ночи; и многым шестником бысть пагуба, а новгородцев бог сблюде". Под словом "шестники" здесь подразумеваются "совершающие поход". Из их числа особо упоминаются новгородцы, менее пострадавшие во время похода. Такое выделение новгородцев из общего числа воинов, совершавших поход, делает очевидным, что войско состояло из двух частей: из новгородцев и из неновгородцев. Среди последних были владимирцы и суздальцы, приведенные Александром с низу; в числе неновгородцев подразумевались, вероятно, и карелы.
Карелы были настолько обычными и постоянными участниками новгородских походов (вероятно, ни один поход в Финляндию, Швецию и Норвегию не обходился без них), что их вполне могли не упоминать специально, считая их участие в походе в Финляндию само собой разумеющимся.
Переходим теперь к самому содержанию буллы. Описания поджогов и кровопролитий, составляющие основное содержание буллы, представляют для нас сравнительно мало интереса. Вполне понятно, что такой поход в XIII в. сопровождался кровопролитием. Исключительную ценность булле, как историческому источнику, придает то место, где говорится, что нападающее войско "многих, возрожденных благодатью священного источника, прискорбным образом привлекло на свою сторону, восстановило их, к несчастью, в языческих обычаях и тягчайшим и предосудительным образом подчинило себе...". Под именем "возрожденных благодатью священного источника" папа разумеет емь, крещенную за несколько лет до этого в католическую веру.
Папские буллы - источник глубоко тенденциозный; кроме того, папа Александр IV писал свое послание по сведениям, полученным из третьих рук, а именно из письма шведских церковных властей, которые в свою очередь описывали события по сведениям, полученным из шведской колонии в Финляндии. Поэтому в данном случае нет оснований буквально доверять каждому слову.
В данном известии нужно различать две стороны - безусловный факт и его освещение. Бесспорным является здесь лишь самый факт выступления еми на помощь русским и карелам. Все остальное относится к освещению данного факта в папской булле, написанной с определенными агитационными целями. Все, относящееся к освещению, нужно считать весьма сомнительным.
По словам папы, еми принадлежит чисто пассивная роль в событиях, нападающие якобы силой заставили емь помогать им. Шведские власти, писавшие письмо папе, именно так, разумеется, и должны были изобразить ход событий. Шведам нужна была помощь Рима не против восстававшей, но вновь покоренной еми, а против нападавших на шведские владения русских и карел. Поэтому именно на последних шведы и жаловались в своем письме. Мы же считаем весьма мало вероятным, что емь была принуждена к участию в борьбе, и можем привести следующие соображения. Русское войско, не особенно- многочисленное56, вынуждено было действовать в крайне тяжелых климатических и природных условиях. Вряд ли при таких условиях русские могли думать о принуждении, местного населения к помощи против врагов. При этом Александр Невский совершал не завоевание и не оккупацию страны, а поход для изгнания шведов; его войско все время переходило с места на место, нигде не останавливаясь надолго и не имея ни времени, ни возможности принуждать емь к участию в борьбе со шведами. По нашему мнению, емь сама выступила на борьбу против шведских захватчиков при вступлении русских войск на ее землю.
Самым существенным аргументом в пользу этого мнения является предшествовавшая совместная многолетняя борьба русских и еми со шведами. За шесть лет, протекших со времени завоевания шведами земли еми, местные жители не могли еще стать верными католиками и верными подданными шведской короны. Но этот срок был вполне достаточен для того, чтобы ясно почувствовать разницу между шведской властью и зависимостью от Новгорода. Именно в эти первые шесть лет было произведено насильственное поголовное крещение еми; ее обложили податью, на ее землях поселили колонистов. Вполне естественно, что русских в земле еми встречали, как избавителей, и с их приходом емь начала подниматься против шведских захватчиков. Борьба, прекратившаяся за шесть лет до этого, вспыхнула с новой силой.
Покорение земли еми в 1249-1250 гг. проводилось шведскими крестоносцами под лозунгом крещения местного языческого населения в католическую веру. Под этим же лозунгом шведские захватчики стремились к подчинению земли еми в предшествующие тридцать лет. В 30-х годах XIII в. восставшая емь начала борьбу против католицизма и сурово расправлялась с католическими миссионерами. Понятно, что и теперь восставшая емь вновь обратила особое внимание на католическую церковь и ее служителей. С огромной ненавистью и ожесточением восставшие разоряли наскоро построенные церкви "и различные места, предназначенные для богослужения".
Несмотря на поддержку еми, Александр Невский не смог в 1256 г. возвратить центральную Финляндию под власть Новгорода. Причины этого для нас вполне ясны. Емь не могла оказать решающей помощи: прошло всего шесть лет после крестового похода Биргера, когда большая часть людей, способных носить оружие, была перебита в борьбе с завоевателями; поэтому емь была совершенно обескровлена. В. распоряжении Александра Невского, как мы уже говорили, было ограниченное по размерам войско, предназначавшееся для глубокого набега (и вполне достаточное для этой цели), но совершенно недостаточное для завоевания большой заморской области. Наконец, русским приходилось действовать, как подчеркивают летописи, в исключительно тяжелых климатических и природных условиях. Суровая зима, короткие дни, метели и снежные заносы, полное бездорожье, бесконечные леса, редкие бедные селения - все это чрезвычайно затрудняло боевые операции. В таких условиях с небольшими силами нельзя было думать о полном изгнании шведских завоевателей из земли еми. Александру все же удалось разгромить ряд опорных пунктов шведских захватчиков. В конце зимы победоносное войско со славой возвратилось в Новгород.
Восстание еми зимой 1256 г. против шведских захватчиков при вступлении войск Александра Невского в Финляндию опровергает традиционные утверждения финских буржуазных националистов о якобы исконной враждебности финнов к России и якобы исконной дружбе финнов со Швецией. Это событие опровергает также и традиционную концепцию финской и шведской буржуазной историографии, согласно которой финский народ был пассивным зрителем в борьбе за Финляндию между Россией и Швецией в XII-XIII вв. Восстание еми, напротив, свидетельствует о том, что финны активно боролись против шведских завоевателей, а в русских воинах видели освободителей от иноземного гнета. Восстание еми 1256 г. является одним из наиболее ярких примеров древних дружественных связей финнов с русским народом.
В событиях 1256 г. Александр Невский еще раз проявил себя как выдающийся полководец и политический деятель. Несмотря на исключительные трудности, стоявшие на пути движения его войска, Александр Невский успешно совершил победоносный поход и нанес сокрушительный удар вражескому государству в наиболее уязвимом для него месте. Хотя Александру и не удалось вернуть Новгороду землю еми, он своим походом предотвратил попытку агрессоров захватить коренные новгородские владения у берегов Финского залива. Эта попытка, как и предыдущая, закончилась полной неудачей.