Битва под Шауляем
Летом 1236 г. массы крестоносцев-паломников прибывали в Ригу, наслышавшись о сказочно богатых землях языческой Литвы. Для немецких рыцарей — в основном безземельных младших сыновей — захват новых владений часто был единственным шансом найти достойное место в жизни. Граф Генрих фон Данненберг и рыцарь Теодорик фон Газельдорф возглавили отряды из 500 воинов, прибывших из Любека, Гамбурга и Гольштейна. Рига присоединила к ним своих рыцарей и горожан, жаждущих грабежа. Орден меченосцев во главе с великим магистром Волквином выступил в максимальном составе: 55 братьев-рыцарей с конными сержантами и кнехтами (более 600 опытных воинов). Паломники торопили Вальквина в путь, но он удерживал их до полного завершения сборов, прибытия 200 русских воинов из Пскова и бесчисленного ополчения покорённых народов Латвии и Эстонии:
«В поход вас поведу, и там
добычи будет вдоволь вам».
Гонцов на Русь тогда послал,
их помощь вскоре прибыла.
Проворно ополчились эсты,
не медля, прибыли на место;
латгалы, ливы в бой собрались,
в селеньях дома не остались.
— Так рассказывает Ливонская рифмованная хроника. Новгородская же летопись говорит: «Пришли в силе великой немцы из замория в Ригу, и там совокупились все, и рижане, и вся чудьская земля, и псковичи от себя послали помощь — мужей 200, пошли на безбожную Литву»1. Выступило конное войско лишь к осени (до Литвы, замечает хронист, им «пришлось скакать»). Преодолев трудности похода,
Они в литовский край пришли.
Здесь грабили они и жгли,
Всей силой край опустошая,
И за собою оставляя
Повсюду ужас разоренья.
На Сауле путь возвращенья
Их шел, среди кустов, болот.
Здесь, под Шауляем, 21 сентября путь разбойникам преградил отряд жителей разграбленной Жемайтии. Храбрецы сумели задержать крестоносцев у реки до следующего дня, когда им на выручку подоспел опытный военачальник Миндовг (что на литовском значит — многомыслящий), сын Рынгольта (ок. 1200—1263). Слава его уже выходила за пределы Литвы — в 1235 г. Даниил Галицкий искал с ним союза против польского герцога Конрада Мазовецкого2. Но даже столь знатный воин не смог бы объединить дружины и ополчения разных князей и земель Литвы, если бы крестоносцы не осмелились на столь наглое вторжение в родные земли лихих всадников, которые привыкли вторгаться в чужие земли сами.
Правильно рассчитав, что рыцари (несмотря на призывы магистра Волквина фон Винтерштаттена) не решатся на прорыв всем скопом через реку, талантливый полководец атаковал их среди лесов и болот, максимально используя свойства местности.
С врагами битву завязали.
Но в топях кони увязали,
как женщин, воинов перебили, —
грустно констатировал немецкий хронист. Управление немецким войском было нарушено; отдельные всадники и отряды пытались прорваться на свой страх и риск. В ходе боя покорённые крестоносцами земгалы из соседних с Литвой земель бросились на своих поработителей и «без разбору их рубили». 48 братьев-меченосцев остались с магистром; потеряв коней, они были оттеснены в лес, где литовцы обрушили на них деревья (видимо, заранее подготовив место) и перебили до единого, как и подавляющее большинство «пилигримов». О жестокости битвы говорит тот ещё невиданный в военной истории Новгородской республики факт, что из псковских воинов погибло девять десятых: домой, согласно летописи, вернулись лишь 20 человек!
Прославленный как защитник родной земли, Миндовг был провозглашен великим князем, а вскоре и правителем всей Литвы. Он отбросил орден р рыцарей Риги к западу от Двины чуть ли не к границам 1208 г., восстановив влияние Литвы в землях куршей и земгалов. Ещё многие десятилетия пришлось Миндовгу сражаться с князьями-соперниками за единство Литвы. Но слава победителя при Шауляе помогла ему стать основателем Литовского государства и заложить фундамент будущей великой Литовско-Русской державы.
* * *
Военные силы ордена меченосцев были уничтожены. Восстань покорённые народы Прибалтики в этот момент, — и освобождение от немецкой оккупации стало бы вполне предрекаемым. Однако спасение пришло от Тевтонского ордена, угнездившегося западнее, в Восточной Пруссии. Ливонская рифмованная хроника сообщает об этом событии красноречиво, но крайне упрощённо:
В Ливонии печали дни настали.
Но братья гонцов послали
к мужу умудренному,
в Зальцахе рожденному,
что возглавлял Немецкий дом (Тевтонов. — Авт.).
он, ознакомившись с письмом,
утешил так послов прибывших:
«Должны мы, как хотел Всевышний,
перенести смиренно горе.
А к вам пришлю я братьев вскоре
во множестве. Вам воины нужны
восполнить рыцарства ряды».
По случаю тому магистр
велел созвать капитул быстро.
Просил сбираться он в дорогу
в страну, возлюбленную Богом,
многих комтуров с людьми,
чтобы они там помогли
исправить в крае положенье.
«Совместно мы нести служенье, —
Сказал он, — Господу должны
всяк час, покуда живы мы:
в том долг духовный наш и право.
И проследим, чтоб к вящей славе
из братьев лучших дать в число
той помощи». Так все произошло.
Средь братьев избран был один,
добродетелью известный им,
магистром в край Ливонский дальний:
Его брат Герман Бальке звали.
Из лучших собран был отряд,
где каждый был той чести рад:
героя пятьдесят четыре.
Их в изобилии снабдили
едой, конями, добрым платьем.
Пора настала выступать им
в Ливонию тогда.
Пришли в край гордо, без стыда,
и были приняты по чести
всеми рыцарями вместе;
утешился край ими в горе.
Христовы рыцари же вскоре
свой знак отличия сменили,
на платье черный крест нашили,
как то велит Немецкий орден.
Магистр был радости исполнен,
и братья все возликовали,
что с ним в краю том пребывали.
На самом деле переговоры об объединении орденов, точнее — о подчинении остатков ордена меченосцев с их красивыми символами, красными крестом и мечом, Тевтонскому ордену (с унылым чёрным крестом на плащах «братьев»), были далеко не просты. Лишь в результате энергичного участия римской курии представители двух орденов подписали 12 мая 1237 г. договор об объединении в папской резиденции Витербо близ Рима. Только после этого гроссмейстер Тевтонского ордена Герман фон Зальца послал на восток 55 своих комтуров и рыцарей во главе с ландмейстером (заместителем магистра на отдалённых землях) Германом фон Бальке3.
Не исключено, что фон Зальц вскоре об этой «щедрости» горько пожалел. В том же году тевтонские рыцари под командой брата Бруно захватили город Галицко-Волынской Руси Дрогичин. Это взбесило истомлённого борьбой с соперниками-князьями, поляками, венграми и грабителями-половцами Даниила Романовича Галицкого. «Не лепо держать нашей отчины крестоносцам!» — воскликнул великий князь и «в силе тяжкой» прискакал в марте 1237 г. к Дрогичину. Одним ударом он разгромил рыцарей, взял город, пленил всех немецких воинов со «старейшиной их Бруно» и вернулся с полоном во Владимир-Волынский4.
Примечания
1. НПЛ. С. 74.
2. ПСРЛ. Т. II. Стлб. 776.
3. Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. С. 238 и др.
4. ПСРЛ. Т.И. Стлб. 776.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |