Александр Невский и Даниил Галицкий
В следующем, 1264 году1 ушел из жизни король Галицко-Волынской державы Даниил Романович, дальний родственник Невского героя, тоже Рюрикович (он происходил из рода Волынских Мономашичей).
В тот жестокий век князь Александр был не единственным мужем, который «положил свою голову за други своя». И Роман Мстиславич Галицкий, и его сыновья Василько и Даниил тоже были доблестными воинами, защитниками Русской земли. Великого князя Романа Мстиславича вспоминали как «недавнего самодержца всея Руси, превзошедшего все языческие народы умом-мудростью, соблюдавшего все заповеди Божии, устремлявшегося на поганых, как лев, свирепого, как рысь, нападавшего, как крокодил, проходившего сквозь землю их, как орел, храброго же, как тур. Ведь подражал он деду своему Мономаху, победившему поганых измаильтян, называемых половцами» (так говорится в Галицко-Волынской летописи под 1201 годом). Таким же доблестным воином был и отец Александра Невского Ярослав, не знавший устали в непрерывных сражениях.
Когда князь Роман погиб в сражении с поляками при Завихвосте (1202), для Даниила и Василька и их матери княгини Анны наступили тяжелые времена. После короткого вокняжения в Галиче семейство было изгнано боярами и скиталось то в Польше, то в Венгрии.
Даниил на всю жизнь запомнил совет сотского Микулы, который так говорил о властолюбивых галицких боярах: «Не передавив пчел, меду не есть!». Этому совету Даниил следовал во внутренней политике, жестоко расправляясь с местным боярством. У князя Александра все было по-другому: бояре Северо-Восточной Руси безоговорочно поддерживали своих князей; исключение составляли новгородские бояре — хозяева вечевой республики. Но и они впоследствии узнали тяжелую руку Александрову.
Народ, возмущенный польско-венгерским игом, призвал на княжение в Галич торопецкого князя Мстислава Мстиславича Удалого (1218). У него были две дочери — Ростислава и Анна. Одна из них вышла замуж за Ярослава Всеволодовича, отца Александра Невского, другая — за Даниила Галицкого.
Детство и юность князя Александра не были столь бурными, как у Даниила. Ему не приходилось пользоваться услугами иноземных войск, чтобы утвердиться на княжеском столе. Он постоянно находился под опекой отца — князя Ярослава, хотя первый воинский подвиг совершил в тринадцатилетнем возрасте, в то время как князю Даниилу первое испытание выпало в двадцать два года. Даниил «мужествовал с татарами крепко», когда князь великий Галицкий Мстислав Мстиславович Удалой послал его с полками за Калку (1223). Даниил получил тяжелую рану в грудь, но в пылу битвы не ощутил ее. След от раны татарской саблей остался у него на всю жизнь. О ранах, полученных в битвах князем Александром Невским, источники не сообщают, но и его крепкие рати на Амовже, Неве и льду Чудского озера помнит вечно вся Россия.
Только к 1238 году князю Даниилу удалось окончательно воссоединить Галицию и Волынь под своей властью. А в 1239 году в соперничестве с отцом князя Александра Ярославом удалось захватить и Киев, «матерь городов русских». Однако уже вскоре 6 декабря 1240 года Киев был взят, разграблен и сожжен полчищами Бату-хана. Даниил уехал в Польшу, а оборону города взял на себя его воевода Дмитр Ейкович. Ему и пришлось испить горькую чашу. Как только татаро-монголы ушли, Даниил вернулся и сделал своей столицей новопостроенный Холм, который очень любил. Он достойно украсил его и перевел сюда православного епископа из города Угровска. Даниил, как великий князь Ярослав в 1238 году и как великий князь Александр в 1252 году, сделал все возможное, чтобы восстановить свое разоренное княжество, наполнив его людьми. Даниил приглашал к себе не только русских, но и ляхов, немцев, венгров. Он построил более 70 городов, в том числе красавец Львов, названный так в честь его сына князя Льва Даниловича. Князю Александру было в этом отношении чуть проще: его Новгородская земля не пострадала. Во Владимиро-Суздальскую же и Переяславскую земли, пострадавшие от нашествия Неврюева, князь Александр пригласил две тысячи семейств из Южной Руси, отстроил города и веси.
Даниил понимал, что для укрепления политической власти надо укрепить власть церковную и сделать последнюю своей опорой. Поэтому с согласия собора южнорусских епископов он поставил на Киевский митрополичий стол своего бывшего печатника Кирилла (это произошло в 1243 году).
Разными оказались взгляды Даниила и Александра на пути противодействия татарскому игу. Для князя Александра союз с Западом был неприемлем. А князь Даниил еще в 1245 году послал во Францию, в Лион, на вселенский собор епископа Волынского Петра Акеровича. Последний призывал римского папу Иннокентия IV и европейских государей организовать крестовый поход против татаро-монголов. В том же году, 17 августа великий князь Галицко-Волынской державы одержал решительную победу под городом Ярославом на реке Сан над объединенным войском венгров, поляков, галицких бояр и черниговского князя Ростислава Михайловича. Для князя Александра это было время восстановления сил после отражения крестовых походов шведских и немецких рыцарей; уния Восточной и Западной церквей была совершенно невозможной для Невского героя. Он делал ставку на союз с Востоком.
Князь Даниил был вынужден также заниматься восточной дипломатией, поскольку понимал, что разрозненные и разоренные русские княжества не в состоянии сопротивляться восточным завоевателям. В 1246 году, еще прежде Александра, он был вызван в Орду, к Батыю, и там после унизительных процедур поклонения хану получил ярлык на великое княжение Галицко-Волынское. Князь Александр получил подобный ярлык через два года. Оба князя проявили себя умелыми дипломатами, отдающими себе отчет в тех изменениях, которые произошли в мире. Чего нельзя сказать о великом князе Михаиле Черниговском, который отказался поклонится хану и был замучен в Орде.
В том же 1246 году в городе Никее, где жил Константинопольский патриарх Мануил, был утвержден на Киевской митрополии митрополит Кирилл. Вскоре, однако, он переехал в Северо-Восточную Русь. Можно предполагать, что этому переезду предшествовала договоренность двух князей — Даниила и Александра — об усилении митрополичьей кафедры во Владимире-на-Клязьме. Так сподвижник Даниила Галицкого стал другом и сподвижником Александра Невского. В 1250 году Кирилл едет из разоренного Киева в Чернигов, оттуда в Рязань и, наконец, во Владимир. Там его встретил великий князь Владимирский Андрей Ярославич, чей брак с дочерью князя Даниила Доброславой и должен был освятить митрополит. С Александром Невским Кирилл встретился в 1251 году в Новгороде. Неприятие Запада и отстаивание веры православной от посягательств Рима сблизили Александра и Кирилла. Даниил же был не прочь получить помощь Рима и европейских государей. В 1255 году в Дрогичине папский легат Ониза увенчал Даниила королевской короной, присланной от папы Александра IV.
Между тем татарская угроза не ослабевала. Завидуя процветанию земли Галицко-Волынской, хан Батый в 1252 году послал 60-тысячное войско темника Курумши, известного в русских источниках как Куремса, с целью разорить и запугать Галичину и Волынь. Татарский клич «Дай Галич!» испугал бы кого угодно, только не Даниила. Татары ворвались в галицкое Понизье, союзная Куремсе суздальская рать пробилась в Галич. Но князь отбил татарский приступ, освободил Галич и вступил в Киевскую землю, временно занятую татарами. По соглашению с литовским князем Миндовгом Даниил даже получил литовскую рать в подмогу. Но галичане рассорились с Миндовгом из-за добычи, и поход не состоялся. Волынский летописец не без гордости писал тогда, что князь Даниил «николи же не бояся Куремсы», что он укреплял города — «грады зиждай противу татар». Но Куремса был самым младшим из татарских военачальников, а дело защиты и противостояния Руси татарщине — и последующие события доказали это — должна была решать не столько храбрость, сколько дипломатия. К ней охотно прибегали и Александр, и Даниил. Недаром летописец называет князя Даниила мудрым, подобно царю Соломону. Автор Жития святого Александра Невского также сравнивал князя Александра с премудрым Соломоном.
В том же 1252 году бывший сподвижник Даниила Галицкого Кирилл встречал князя Александра во Владимире у Золотых ворот, когда тот вернулся из Орды с ярлыком на великое княжение. Он преподал ему поучение о мире и посадил с честью на великий стол. Союз «священства» и «царства» стал нерушимым и, пройдя проверку временем, возродился в конце XV—XVI веках в доктрине преподобного Иосифа Волоцкого. Православное царство стоит на благочестии и на силе воинской.
«Гроза и правда» были главными принципами правления обоих государей. Оба сочетали дела ратные с государственным строительством. И оба были вынуждены признать в конце концов верховное владычество ордынских ханов: Александр Невский в 1247—1248 годах, Даниил Галицкий в 1259 году.
Самый характер государственного строительства в Юго-Западной и Северо-Восточной Руси был разным. Даниил Галицкий уповал на взаимовыгодную торговлю и культурный обмен с соседями: Венгрией, Литвой, Польшей, Тевтонским орденом, а также с Австрией, Болгарией, Византией, Священной Римской империей и Чехией. Связи с этими странами он всемерно укреплял с помощью династических браков. Например, его сын Шварн женился на дочери великого князя Литовского Миндовга. В вопросах веры князь Даниил был терпим и не противопоставлял православие католицизму, считал возможной унию двух христианских церквей. Подобные идеи создания униатской церкви возродились на Украине в XVI веке и в итоге привели к расколу Православной Церкви.
Александр Невский придерживался другой, православной точки зрения, считая Православную Церковь единственно возможной для великороссов. Он был сторонником самобытного национального развития Руси без участия Запада и Рима. Такая позиция оказалась судьбоносной для последующего развития Владимиро-Суздальского и Московского княжеств и всей последующей русской цивилизации. Она предопределила и отношение к киевскому наследию. Глубоко и искренне верующий человек Александр Невский в последние годы своей жизни был занят решением нелегких вопросов умиротворения ханов и смягчения ига. Это ему удалось. Последний духовный подвиг стоил ему жизни. По словам автора Жития Александра Невского, «на таковыя Бог призирает: Бог бо не аггелом любит, но человеком си щедря ущедряет и показает на мире милость свою. Распространи же Бог землю его богатьством и славою, и удолъжи Бог лет ему». Неудивительно, что Господь удостоил князя Александра святости и почтил его в сонме подвижников Святой Руси. А потомство Александра Невского благословил на создание сильного Московского царства. Идеи святого князя живы и сегодня, спустя 750 лет.
Галицко-Волынская же держава просуществовала после смерти короля Даниила недолго, всего 76 лет.
Ее история полна смут, усобиц, войн. После смерти Даниила вспыхнула война с польским королем Болеславом. Потомки Даниила постоянно находились в распрях, бояре потеряли прежнее значение, горожане не обладали патриотизмом и были бесправны, селяне не были благополучны. После смерти последнего герцога Малой Руси (1340), Юрия II Болеслава, праправнука Даниила Галицкого страну захватили и разделили между собой Литва, Польша и Венгрия. Со смертью Юрия II закончились претензии Даниловичей на обладание Русской землей, и центр восточного славянства окончательно переместился на Северо-Восток, в Москву.
Так Владимир-на-Клязьме и Москва выиграли у Холма, Львова, Галича и Владимира-Волынского церковно-политическое состязание за обладание киевским наследством. Цивилизационная формула оказалась здесь такой: Киевская Русь — Владимиро-Суздальская Русь — Московское княжество и царство — Российская империя.
На Украине же переходная формула материализовалась в иной цивилизационный код, а именно: Киевская Русь — Галицко-Волынская Русь — Литовско-Русская держава — казацкое украинское сообщество.
При оценке политической эффективности двух выборов политики удачной нам представляется суждение историка Г.А. Артамонова. Вот что он пишет: «В научной литературе при сравнении политических программ "возрождения отечества" Даниила Галицкого и Александра Невского обычно делаются выводы об их несовместимости, диаметральной противоположности: если Даниил делал ставку на союз с католическими государствами, то Александр — на союз с Ордой. История подтверждает правильность выбора владимирского князя. Но если задаться вопросом, а была ли альтернатива у Даниила, то становится очевидным, что выбирать галицкому князю не приходилось: в отличие от земель Владимиро-Суздальской Руси, Галичина и Волынь на всем протяжении юго-западной, западной и северо-западной границы находилась в окружении враждебных католических государств. Поэтому и отношение к Западу здесь было объективно иным, чем на северо-востоке. С другими внешнеполитическими реальностями приходилось считаться князьям юго-западных территорий.
Что касается политики Александра Невского, то необходимо помнить, что не о союзе с Ордой помышлял он — о мире, мире даже такой тяжелой ценой, как иго, но во имя будущих генеральных сражений с поработителями. Именно в этом направлении совместно действовали владимирский князь Александр и киевский митрополит Кирилл III»2.
Пройдет 75 лет, и Восточный Выбор Александра Невского станет понятен Ивану Калите и его потомкам. Это-то понимание и приведет Русь на поле Куликово.
Примечания
1. Польский хронист Ян Длугош указывает на 1266 год как на год смерти великого князя Даниила Романовича, однако других подтверждений этой даты не имеется.
2. Артамонов Г.А. Митрополит Киевский Кирилл // Великие духовные пастыри России / Под ред. проф. А.Ф. Киселева. М., 1999. С. 126.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |