Как выглядел каменный «столп» у въезда в город Холм

По сообщению Галицко-Волынской летописи, помещенному под 1259 г., на расстоянии одного поприща от Холма (несколько более 1 км) сыном Романа Мстиславича Даниилом был возведен весьма примечательный архитектурный объект, называемый летописцем «столпом», увенчанным изваянием орла:

Стоить же столпъ поприща от город каменъ, а на немъ — орелъ каменъ изваянъ. Высота же камени — десяти лакотъ, с головами же и с подножьками — 12 лакотъ.¹

Как считают комментаторы новейшего переиздания Галицко-Волынской летописи, в приведенном отрывке упоминается один из «хорошо укрепленных замков», возведенных на подступах к городу Холму.² Между тем, еще Н.Н. Воронин и П.А. Раппопорт обратили внимание на то, что указанная летописцем высота в 10—12 локтей (это — примерно 4,56—5,52 м³) для оборонительной башни-донжона замка недостаточна (средняя высота подобных башен на Западной Волыни в 3—4 раза превышает эти значения). Вероятнее всего, летописец в данном случае ведет речь о скульптурном монументе, изображающем орла на высоком постаменте в виде колонны.⁴

Исследователи давно заметили, что орел на столпе близ Холма был двуглавым, на что указывает грамматическая форма множественного числа выражения «с головами», используемого летописцем. На наш взгляд, нет достаточных оснований для предположения о том, что холмский орел имел три или более голов.⁵ Еще А.В. Соловьев справедливо отводил такого рода гипотезы, указывая, что «подобные чудовища совершенно неизвестны в европейском искусстве», а посему упомянутый в летописи орел мог быть только двуглавым.⁶

По всей видимости, Холмский монумент воспроизводил византийского двуглавого орла, который мог стать неким новым символом власти галицко-волынского князя.⁷

Летопись точно называет архитектора, прибывшего в Галицко-Волынскую Русь из Византии и воздвигшего собор в Холме, — это «хитрец Авдий».⁸ Возможно, что названный грек являлся также и автором сооруженного при въезде в Холм монумента с символом императорской власти, призванным свидетельствовать могущество православного русского князя.

Оригинальную трактовку летописного описания монумента с орлом близ Холма предлагает В.С. Александрович. Отвергая все высказанные ранее интерпретации как «фантастические», он утверждает, что открыл подлинный смысл описания монумента, который «однозначно вытекает» из слов летописца, оставшихся непонятыми другими исследователями. Согласно Александровичу, упоминаемые летописцем «головы» и «подножки» имеют отношение не к фигуре орла, венчавшей монумент, а к монументу вообще. Последний, таким образом, представлял собой некую колонну («столп») высотой в десять локтей в с высеченным на ней орлом в виде некоего рельефа; колонна была установлена на ступенчатом постаменте («подножках») и увенчана высеченными из камня человеческими «головами», повернутыми в разные стороны; «головы» и «подножки» добавляли к высоте монумента еще два локтя.⁹ В качестве ближайшей аналогии такого сооружения Александрович указывает описанные холмским летописцем внутренние колонны церкви Иоанна Златоуста в Холме с капителями в виде человеческих голов.¹⁰

Однако при подобном направлении мысли исследователя ряд ключевых элементов летописного описания холмского монумента, имеющих важное значение для его восприятия, остались им незамеченными или были намеренно искажены. Прежде всего летописец иначе, чем представляет себе Александрович, описывает изображенного на монументе орла: «Орель камень изваянъ». «Изваянъ» — краткая форма причастия страдательного залога прошедшего времени, которая соответствует в современном русском языке понятию изваянный.¹¹ Это значит, что в понимании холмского летописца «изваять» орла из камня на «столпе» означало примерно то же самое, что и для современного читателя — создать объемное скульптурное изображение птицы, венчающее собой колонну («столп»).

Выражение «изваянъ» не соответствует предполагаемому Александровичем изображению на плоскости в виде какого-нибудь рельефа, высеченного где-то на самой колонне. В этом легко убедиться, если рассмотреть случаи употребления аналогичных выражений («изваяно», «изваяна») холмским летописцем в непосредственно примыкающих к описанию монумента с орлом сообщениях о строительстве и украшении холмских храмов. Как мы уже видели, описывая поддерживаемые колоннами перекрытия церкви Иоанна Златоуста в Холме, летописец говорит о «четырехъ головахъ человецскихъ, изваяно отъ некоего хытречь».¹² В другом месте он упоминает доставленную из Венгрии чашу «мрамора багряна, изваяноу моудростью чюдноу».¹³

Разумеется, что и человеческие головы, и мраморная чаша — объемные предметы, высеченные из камня, то есть изваянные рукой искусного мастера как пространственные объекты. Таким же объемным предметом, скульптурой был и изваянный из камня орел, стоявший на колонне при въезде в Холм. Фигура орла должна была располагаться именно на вершине монумента, поскольку никаким иным образом расположить объемную скульптуру на пьедестале в виде колонны невозможно.

Следует обратить внимание также на летописный термин «подножьки», используемый при описании холмского монумента. Такой термин совсем не подходит для обозначения основания массивного каменного сооружения пятиметровой высоты. В памятниках древнерусского языка это выражение в грамматической форме множественного числа употребляется в значении «ножки, стойки (у мебели, утвари)».¹⁴ В контексте интересующего нас описания выражение «подножьки», несомненно, более соответствует ножкам, на которых стояла сравнительно небольшая (по отношению ко всему монументу) фигура орла, венчавшая собой колонну, нежели основанию всего сооружения.

Греческий мастер, воздвигший колонну, увенчанную фигурой орла, при въезде в новую столицу Галицко-Волынской Руси, в своей работе должен был ориентироваться на какие-то известные ему архитектурные образцы. Такие образцы скорее всего следует искать в самой Византии и прежде всего в столице империи.

И действительно, к числу главных достопримечательностей византийской столицы на рубеже XII—XIII вв. относили установленную на ипподроме колонну, на вершине которой красовалась фигура расправившего крылья орла. Ее подробное описание находим в «Книге о статуях города Константинополя», приписываемой Никите Хониату:

Был еще в ипподроме медный (или бронзовый. — А.М.) Орел — изобретение Аполлония Тианского и великолепное создание его волшебства. <...> [Аполлоний] поставил на столпе изображение орла — восхитительное произведение художественного искусства, любуясь которым, нельзя было оторвать глаз и поневоле приходилось остаться прикованным к месту, подобно тому, кто, начав слушать пение сирен, хотел бы уйти от них прочь. Орел расширил крылья, как будто желая взлететь, между тем под его ногами лежал свившийся в кольца Змей, который не пускал его подняться вверх и, уткнув голову в его крыло, по-видимому, хотел его ужалить.¹⁵

Вызывавшая всеобщее восхищение скульптура была выполнена с таким необыкновенным искусством, что создание ее не могло считаться делом рук простого ваятеля и приписывалось волшебству Аполлония Тианского — древнего мага и философа. Описанная Хониатом композиция изображала поединок орла со змеей — один из излюбленных сюжетов византийского искусства. Дальнейшая судьба этого выдающегося произведения неизвестна. По-видимому, колонна была разрушена, а венчавшая ее статуя уничтожена крестоносцами, захватившими Константинополь в 1204 г.¹⁶

Специальное исследование по выявлению в византийском искусстве ближайших параллелей к описанному Хониатом константинопольскому изваянию провел в свое время Л.А. Мацулевич. Одной из них историк считает серебряную статуэтку, изображающую торжество орла над змеей, найденную в 1930 г. при строительстве Днепрогэса в древнем захоронении у с. Вознесенки (Нескребовки; ныне в черте г. Запорожье)

Ил. 145. Вещи из погребального сооружения у с. Вознесенки вблизи днепровских порогов. VI—VIII вв. Днепропетровский исторический музей им. Д.И. Яворницкого (Днепропетровск, Украина)

Сравнительно мало затронутая огнем погребального костра, статуэтка представляла собой отлитое по восковой модели и полое внутри навершие древка боевого знамени воинского отряда.¹⁷

Согласно римским и ранневизантийским представлениям, встреча орла со змеей несла смерть обоим. Однако в дальнейшем смысл этого сюжета меняется: орел становится победителем в схватке со змеей, которой он не оставляет шансов поразить себя ядовитым жалом. В средневековых изображениях (особенно после X в.) орел представлен во все более декоративных и вычурных позах и вместо одной приобретает две головы.

Таковы рельефы двуглавого орла в Димитриаде, рельеф на шкатулке из Террачины, на резных дверях в Охриде.¹⁸

Очевидно, именно такого двуглавого орла, попирающего поверженного им змея, изобразил греческий ваятель на колонне при въезде в Холм. По-видимому, эта традиционная для византийского искусства композиция была не вполне ясна для древнерусского летописца, принявшего кольца змеи в лапах орла и ее поднятую голову в тщетной попытке ужалить птицу под крыло за некие «подножки», дополнительно поддерживающие фигуру орла.

Таким образом, общий смысл летописного описания монумента таков: на каменной колонне высотой в десять локтей стоит изваянный из камня орел; общая высота сооружения, включая орла с головами и подножками (то есть всю его фигуру), — двенадцать локтей.

Примечания

1. ПСРЛ. Т. II. М., 1998. Стб. 845.

2. Галицко-Волынская летопись. Текст. Комментарий. Исследование / Под ред. Н.Ф. Котляра. СПб., 2005. С. 312. См. также: Котляр Н.Ф. Формирование территории и возникновение городов Галицко-Волынской Руси IX—XIII вв. Киев, 1985. С. 155.

3. Каменцева Е.И., Устюгов Н.В. Русская метрология. М., 1965. С. 18.

4. Раппопорт П.А. Волынские башни // МИА СССР. № 31. М., 1952. С. 215; Воронин Н.Н. Архитектура // История русского искусства. Т. I. М., 1953. С. 314; Артамонов Ю.А. Княжеская символика в архитектуре древнего Холма // Столичные и периферийные города Руси и России средние века и раннее новое время (XI—XVIII вв.). Тез. докл. науч. конф. (Москва, 3—5 декабря 1996 г.) / Редкол.: А.Л. Хорошкевич, А.В. Юрасов. М., 1996. С. 22; Антипов И.В. Древнерусская архитектура второй половины XIII — первой трети XIV вв. Каталог памятников. СПб., 2000. № IV. 18. С. 140.

5. Данилевский И.Н. Сколько голов у двуглавого орла? // Норна у источника судьбы: Сб. ст. в честь Е.А. Мельниковой. М., 2001.

6. Соловьев А.В. Геральдические эмблемы Византии и славяне // Signum / Центр гербоведческих и генеалогических исследований Института всеобщей истории РАН / Отв. ред. А.П. Черных. Вып. 4. М., 2009. С. 154.

7. Иловайский Д.И. Даниил Романович Галицкий и начало Холма // Памятники русской старины в западных губерниях / Изд. П.Н. Батюшковым. Вып. 7. СПб., 1885. С. 4; Петрушевич А. О городе Галиче за Луквой // Вестник Народного дома. Ч. 52. Львов, 1887. С. 467; Грушевський М.С. Історія України—Руси. Т. II. Київ, 1992. С. 382; Некрасов А.И. Очерки по истории древнерусского зодчества XI—XVII вв. М., 1936. С. 75; Софроненко К.А. Общественно-политический строй Галицко-Волынской Руси XI—XIII вв. М., 1955. С. 6; Крипякевич І. Галицько-Волинське князівство. Львів, 1999. С. 154; Вагнер Г.К. Белокаменная резьба древнего Суздаля: Рождественский собор. XIII век. М., 1975. С. 173; Гречило А. Територіальні символи Галицько-Волинської держави другої половини XIII — початку XIV століть // ЗНТШ. Т. 240. Львів, 2000. С. 260—261; Дашкевич Я. Галицько-волинські землі на перехресті орієнтацій: Захід, Русь, Схід (кінець X — середина XIV ст.) // Українські землі часів короля Данила Галицького: церква і держава. Статті и мат-ли. Львів, 2005; Войтович Л.В. Княжа доба на Русі: портрети еліти. Біла Церква, 2006. С. 487; Однороженко О.А. Руські королівські, господарські та князівські печатки XIII—XVI ст. Харків, 2009. С. 4.

8. ПСРЛ. Т. II. Стб. 843—844.

9. Александрович В. Літописний монумент з орлом поблизу Холма // Фортеця: Зб. заповідника «Тустань»: на пошану Михайла Рожка / Відп. ред. Ю. Лукомський. Львів, 2009.

10. ПСРЛ. Т. II. Стб. 843. Объяснение летописного описания и архитектурные аналоги см.: Иоаннисян О.М. Основные этапы развития галицкого зодчества // Древнерусское искусство. Художественная культура X — первой половины XIII в. / Отв. ред. А.И. Комеч, О.И. Подобедова. М., 1988. С. 54—56.

11. СлДРЯз XI—XIV вв. Т. III. М., 1990. С. 467.

12. ПСРЛ. Т. II. Стб. 843.

13. Там же. Стб. 845—846.

14. СлРЯз XI—XVII вв. Вып. 16. М., 1990. С. 12.

15. Никита Хониат. История, начинающаяся с царствования Иоанна Комнина. Т. II / Пер. под ред. проф. Н.В. Чельцова. СПб., 1862. С. 435. Оригинальный текст см.: Nicetae Choniatae De Signis Constantinopolis // Nicetae Choniatae Historia / Rec. I. A. van Dieten. Berolini; Novi Eboraci, 1975. P. 651.

16. Grosvenor E.A. The hippodrome of Constantinople: and its still existing monuments. [S. I.], 1889. P. 13 sqq.; Dawkins R. Ancient Statues in Mediaeval Constantinople // Folk-Lore: a quarterly review of myth, tradition, institution, & custom, being the Transactions of the Folk-lore society, and incorporating the Archaeological review and the Folk-lore journal. Vol. 35. London, 1924. P. 234; Guberti Bassett S. The Antiquities in the Hippodrome of Constantinople // DOP. Vol. 45. Washington, 1991. P. 91.

17. Мацулевич Л.А. Войсковой знак V в. // ВВ. Т. XVI. М., 1959. См. также: Грінченко В.А. Пам'ятка VIII ст. коло Вознесенки на Запоріжжі // Археологія. Т. III. Київ, 1950; Амброз А.К. О Вознесенском комплексе VIII в. на Днепре — вопрос интерпретации // Древности эпохи великого переселения народов V—VIII вв. М., 1982.

18. Кондаков Н.П. Македония. СПб., 1909. Табл. III; Kitzinger E. Early Medieval Art in the British Museum. London, 1955. P. 58. Tabl. 34.

Предыдущая страница

К оглавлению