В земле Владимирской. И первые станут Последними
В начале ноября Александр со своим двором въехал в земли Владимирского княжества. Приближались к Переяславлю. У дороги Александр заметил до конца ещё не разложившиеся трупы.
— Почему не похоронили?
— Некому хоронить. Видимо в округе мало, кто остался в живых после татарского набега, — сказал Годислав — дружинник Александра, ехавший рядом.
Александр остановил коня.
— Это наши люди?
— Судя по остаткам одежды, да, — сказал Годислав.
— Надо похоронить. Даже звери не стали питаться ими.
— Не все звери едят гнилое мясо.
Тела захоронили слуги Александра.
Дальше у дороги заметили останки двух человек. Это были скелеты в странной одежде, вернее в том, что от неё осталось.
— Татары, — сказал Годислав. — Видишь, кривой меч. Что тоже похоронить?
— Нет, эти пускай валяются. А меч возьми.
Прибыли в Переяславль. Город представлял собой жалкое зрелище. Вместо когда-то аккуратно уложенных бревенчатых стен теперь был установлен кривой, местами очень низкий частокол. Ворота были такими уже убогими, как и всё вокруг из неотёсанных тонких брёвен. Александр слышал, что переяславцы сами сдались на милость татарам на третий день штурма; но татары обманули и никого не пощадили ни детей, ни женщин, ни стариков. В живых тогда осталось только три человека: двое детей и старик, спрятавшиеся погребе.
В городе Александр насчитал только пятнадцать домов, остальное всё было порушено и сожжено. Строили ещё три дома. Церковь почти не пострадала. Двое человек на лесах красили стены церкви.
— Я останусь здесь, — сказала Евдокия.
— Здесь? Где же ты будешь жить? — спросил Александр.
— Неподалёку отсюда есть монастырь, он совсем не пострадал от татар, поживу пока там.
— Хорошо. Я оставлю с тобой дружинников и прикажу им заняться строительством в городе нового двора. Не суди его. — Александр говорил об отце.
— Я не сужу.
Владимир. Когда-то это был крупный богатый город Восточной Европы. Теперь город выглядел как просто поселение, и только частые красивые церкви напоминали о былой красоте и былом богатстве. «И последние станут первыми», — написано в Евангелие, что можно переделать в: «И первые станут последними».
Посада не было. Александр заметил за стенами города только три землянки. В том, что раньше было посадом остались только две поломанные яблони. Яблони и вишни татары вырубили для костров, у которых они грелись, и на которых готовили пищу. Землянки в самом городе — это выглядело очень убого и тоскливо. Ярослав восстановил только одну стену, остальное всё было заделано частоколом. Построено заново было шестьдесят домов, пять из них были устроены богато — это были дома бояр. Около городской стены расположился рынок: один небольшой торговый ряд. Торговали только семь человек, продавали хлеб и молоко, маленький мальчик продавал грибы в корзине.
Усадьба Ярослава была огорожена высоким забором. Ворота во двор были открыты. Александр въехал во двор. Ярослав жил в добротном двухэтажном бревенчатом доме, зодчие, орудуя топорами и пилами, строили к этому дому новый придел.
Александр слез с коня.
— Отведи в конюшню, напои и накорми, — приказал он одному из своих слуг.
Ярослав вышел на высокое крыльцо. Александр пошёл ему на встречу. Отец и сын обнялись. Ярослав поцеловал сына.
— Слышал я о подлых делах новгородцев. Ну, ничего, ничего.
Прошли в дом. Ярослав велел своим слугам накрыть на стол.
Обедали вдвоём.
— Видел, как всё порушили посланники адовы? За что нам это наказание? — Ярослав немного захмелел. — Я дал людям льготы и привёл народ из земель южных. Должны мы восстановиться, должны.
Ярослав стал главным князем владимирским и раздавал города княжества в уделы сыновьям и родственникам.
— Говорят татары готовят поход на южные русские земли, — сказал Ярослав.
— Кто говорит?
— Из половецких степей прибегали люди, спасшиеся от татарского плена.
— Теперь это уже не половецкие степи.
— Киев занял Даниил Романович, князь Галицкий.
— Это сильный князь.
— Может он сумеет дать татарам отпор.
— Куда там. Наши князья ничего не смогли с ними сделать.
— Юрий сам виноват. Собирал рати, а сам уходил всё дальше и дальше от татар, тем самым, вселяя слабость в души воинов. Они же всё понимали.
— И много ли этих татар? Что же это за сила такая страшная и неведомая?
— Те, кто видел, говорят, что бесчисленны полки татарские.
— Что же мы будем делать, если они снова придут?
— Воевать, сын — это наша доля княжеская.
Александр устроился в доме отца. Вечером он увидел Мирославу — новую жену отца. Это была молодая рыжая боярыня с игривыми голубыми глазами. Мирослава была беременна. Ярослав не разводился с первой женой и не собирался её отправлять в монастырь. Он просто чтил прежние обычаи отцов более чем современные.1 Евдокии же это не нравилось, и она предпочла жить со старшим сыном.
Ярослав дал Александру в удел Переяславль, куда тот вскоре и отправился.
Примечания
1. У восточных славян в дохристианские времена был распространён обычай многоженства.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |