2. Возникновение города-государства в Рязанской земле
Муромский и рязанский города-государства сложились в рамках племенной общности славян — вятичей и кривичей, а также славянизированных финно-угорских племен мордвы, муромы и мещеры1. Но основным тут был вятичский элемент. Не случайно в поздних летописных сводах говорится: «Вятичи и до сего дне еже есть Рязанци»2.
Первые сведения об утверждении власти «Русской земли» над юго-восточными землями относятся к концу X — началу XI в. Здесь в центре земли — Муроме сидел в качестве посадника сын князя Владимира — Глеб3. Позднее власть киевского князя распространялась на Муром через новгородского князя-посадника. Летописи сообщают о том, что в 1019 г. Ярослав, выслал из Новгорода посадника Коснятина Добрынича в Ростов, а затем «на третье лето» приказал убить его в Муроме4. Известие о событиях того времени, «по существу весьма вероятное»5, находим и у В.Н. Татищева. Он сообщает о том, что княживший в Тмутаракани Мстислав потребовал от Ярослава части владений. Ярослав отдал ему Муром6. В целом можно согласиться с выводом А.Н. Насонова о том, что «господство "русских" князей над Муромом установилось не позднее начала XI в. (Ярослав) и предположительно не ранее первой половины X в.»7.
После смерти Ярослава Муромская земля попадает в политическую орбиту Черниговской земли. В статьях, которые предшествуют Комиссионному списку новгородской первой летописи, говорится, что Святослав получил Чернигов и всю «страну въсточную и до Мурома»8. Усилению господства «Русской земли» способствовало и распространение религиозной власти из возникшей довольно рано черниговской епископии9.
Уже в XI в. Мурому пришлось выдержать натиск с востока. Под 1088 г. Лаврентьевская летопись сообщает: «взяша Волгаре Муром»10.
Под покровом власти Южной Руси, в борьбе с иноземными врагами созревали в этом регионе силы, которые проявили себя, как и во многих других землях, в конце XI в. Концентрировались эти силы в городах. Вообще, города, по сведениям летописей, — атрибут социально-политический системы юго-восточных земель с древних времен. Муром входит в список десяти древнейших городов, названных в летописи и относящихся еще к IX в.11 Ученые предполагают, что Муром вырос из племенного центра муромы12. Вполне возможно, что, племенным центром была и Рязань. Однако к концу XI в. эти города превратились в центры территориальных образований, что проявилось прежде всего в политической сфере.
Из летописей узнаем о том, что «приде Изяслав, сын Володимера, ис Курска к Мурому. И прияша и Муромьце и я посадника Олгова»13. Это сообщение можно толковать так: городская община Мурома сбросила власть Олега в лице его посадника и призвала на княжение Изяслава, сына Владимира Мономаха14. Посадник Олега был, видимо, посажен в Муроме в 1094 г., когда Олег изгнал из Чернигова Владимира Мономаха15.
Олег — князь, всю жизнь не знавший покоя в своих притязаниях, действовал весьма энергично. Он бросается к Смоленску, однако в Смоленске его не приняли, тогда он идет к «Рязаню»16. Видимо, и в Рязани он потерпел неудачу. Это первое упоминание города в летописи, которое свидетельствует о том, что в то время он был уже сравнительно крупным центром. Затем мы видим Олега со смоленскими воями, идущим к Мурому17. Знаменательно обращение Олега к Изяславу: «Иди в волость отца своего Ростову, а то есть волость отца моего»18. Следовательно, в это время черниговские князья еще продолжали рассматривать верхнеокские земли, как продолжение своей черниговской волости. Произошла кровавая битва, в результате которой Изяслав был убит, а воинство его разбежалось. Олега же «прияша горожане»19. Вновь перед нами муромские горожане, которые «принимают» на княжение Олега. Муром, как видим, является средоточием волости, земли. Вот почему утвердиться в главном городе земли означало утвердиться во всей земле. Характерно, что Олег «перея всю землю Муромску... и посажа посадники по городом»20. В это время уже существует понятие «земля Муромская», куда входят главный город Муром и другие города, муромские пригороды, зависимые от главного города. Отсюда следует, что формирование города-государства в Муромской земле шло полным ходом. Дальнейшие события подтверждают наши наблюдения.
Вскоре Олег потерпел поражение от другого сына Владимира Мономаха — Мстислава. С поля битвы он прибежал к Мурому и «затвори Ярослава Муроме, а сам иде Рязаню». Мстислав же подошел к Мурому, «створи мир с Муромци и поя люди своя»21. Информацию летописи трудно переоценить: Мстислав «створил мир» не с братом Олега Ярославом, который был в городе, а с городской общиной. По условиям мирного договора община выдала Мстиславу военнопленных — воев ростовского и суздальского волостных ополчений22. От Мурома Мстислав двинулся к Рязани. «Олег же выбеже из Рязаня, а Мьстислав, пришед, створи мир с рязанци»23. В Рязани, судя по этому сообщению, так же как и в Муроме, сформировалась суверенная городская община, которая сама решала вопросы войны и мира, вела «внешнюю» политику. Вполне возможно, что вокруг Рязани, как и вокруг Мурома, сплачивается волостная территория24.
Развивающемуся городу-государству нужен был «свой» князь, и им становится, если доверять Густинской летописи, уже упоминавшийся нами Ярослав Святославич25. В.Н. Татищев под 1103 г. пишет: «Ярослав Святославич рязанский ходил на мордву»26. Правда, в 1123 г. он становится князем на более престижном столе в Чернигове27, но Муром рассматривает как свое «базовое» княжение. Во всяком случае в той борьбе, которую затеял с ним племянник Всеволод Ольгович, Ярослав, терпя постоянно поражения, возвращается в Муром28.
В статье Воскресенского свода «Начало о великих князех Рязанских» говорится: «Ярослав седе на Муроме и на Рязане, и сиде два году, и преставился, и положен в Муроме. А на Муроме и на Рязане остались дети его: Ростислав да Святослав да Юрьи; и Ростислав да Святослав были на Рязани, а Юрьи на Муроме»29. На основании данного летописного текста А.Л. Монгайт писал: «В 1129 г. Ярослав умер, и его дети распределили между собой земли: Юрий сел в Муроме, а Святослав и Ростислав — в Рязани. С этого времени только и можно говорить о выделении из Черниговского княжества земель Рязанских, Муромских и Пронских, ставших уделом династии Ярославичей»30. Видимо, речь надо вести не о выделении из Черниговского княжества рязанских земель, а о прекращении внешнеполитической зависимости этих земель от Чернигова. Прекращение же зависимости есть бесспорное свидетельство консолидации общественных сил Муромо-Рязанских земель. Обращает на себя внимание наличие в это время княжеского стола в Рязани. О чем это говорит? Прежде всего о том, что упомянутая консолидация зашла настолько далеко, что у муромских пригородов, в частности Рязани, наметилась тенденция к отделению. О существовании в это время рязанского княжения свидетельствует и другой поздний памятник — Никоновская летопись31. Если Воскресенская и Никоновская летописи могут вызывать сомнение как памятники более поздней поры, то тем выразительнее становятся свидетельства Ипатьевской летописи под 1145 г.: «Той же зиме умре Святослав сын Ярославль у Мюроме, а брат его Ростислав седе на столе, а Рязаню послаша меншего Ростиславича Глеба»32. В Муроме, как явствует из Ипатьевской летописи, находился главный стол. Но в то же время в Рязани уже появляются собственные князья, что нельзя не связывать с ростом самостоятельности рязанской городской общины и конституированием рязанского города-государства. В этой связи интересны наблюдения А.Г. Кузьмина, который считает, что в 1146 г. «переход на главный стол уже не сулил (Ростиславу. — Авт.) никаких преимуществ. Во всяком случае не видно никаких признаков того, чтобы Ростислав стремился овладеть муромским столом, а кто-то препятствовал ему в этом»33.
Симптоматично то, что в развернувшейся войне между Святославичами и Всеволодовичами Рязань играет самостоятельную роль, не связанную ни с Муром, ни с Черниговом34. По просьбе Изяслава Мстиславича Ростислав стал «воевать» волость Юрия, что заставило его вернуться из похода на Изяслава35. Правда, шаг этот в конечном счете оказался авантюрным: противостоять мощному Ростово-Суздальскому городу-государству Рязань не могла. Когда два сына Юрия, Ростислав и Андрей, «поидоста к Рязаню на Ростислава», рязанский князь «выбежа из Рязаня в Половце к Ельтукови»36. Вполне возможно, что в результате этого неудачного выступления Рязанская земля попала в зависимость от Суздаля37. Вообще, на всей истории рязанского города-государства лежит печать соседства с могущественной Ростово-Суздальской землей.
Видимо, опасение сильного соседа было причиной того, что политика Муромского и Рязанского городов-государств изменилась. В 1152 г. «Ярославич Ростислав с братею и с Рязанци, и с Муромци поидоша с Гюргем, а не открекоша ему»38. К этому времени в Рязани и Муроме сложилась сильная военная организация. Не случайно в поздних летописях столь часто упоминаются рязанские тысяцкие39.
Союз с Ростово-Суздальской землей был недолгим, и соседние города-государства вновь начинают враждовать. Если верить Львовской летописи40, в 1154 г. «посади Юрьи сына своего в Рязани, а рязанского князя Ростислава прогна в половци». Правда, вскоре Ростислав прогнал Андрея, и тот «одва утече в одном сапоге, а дружину, овех изби, а другиа засув в яму»41. Против Ростово-Суздальской волости был направлен и союз со Смоленском: «Ростислав Мьстиславич, Смоленский князь, целова хрест с братьею своею с Рязаньскими князи на всей любви, они же вси зряху на Ростислава, имеяхути и отцем собе»42. Однако и Муромской и Рязанской землям было трудно противостоять Ростов-Суздальской волости. Заслуживает доверия сообщение Никоновской летописи под 1160 г., рисующее эти земли в орбите влияния более сильного соседа. В этот год князь Андрей Юрьевич послал «воинство ростовское и суздальское и рязанци и муромцы и пронстии и друзии... на половцев»43. «Муромская помочь» идет вместе с полком сына Андрея Изяслава44. А в 1173 г. рязанских и муромских князей видим вместе с полками в походе, который Андрей организовал на Новгород45. В походе на болгар в 1164 г. участвует муромский князь Юрий46. В таком же походе в 1172 г., кроме сына муромского князя, видим еще и сына рязанского князя47. Муромская и Рязанская волости следуют в форватере политики Ростово-Суздальской земли.
Тем не менее сила поокских городов-государств все более возрастала. Только учитывая это, можно понять, почему после гибели Андрея Боголюбского горожане Ростова и Суздаля боятся мести муромских и рязанских князей48. В источниках отмечено участие рязанского князя и бояр в делах Ростово-Суздальской волости в момент гибели Боголюбского и после нее49. Муромцы и рязанцы активно участвуют в борьбе Ростова и Суздаля с Владимиром; они жгут Владимирскую волость «около города»50. Характерно, что Ярополк после поражения бежит «в Рязань»51.
Последующие события позволяют нам приблизиться к пониманию внутренней структуры Рязанской земли. Утвердившийся во Владимире Михалко обратился к рязанцам с требованием выдать Ярополка. Положение рязанцев оказалось очень сложным. Только что рязанский князь Глеб и рязанское ополчение потерпели страшное поражение от ростовцев и суздальцев, причем взяты были в плен сам Глеб и его думцы — Ольстин и тот самый Дедилец, которого с неприязнью вспоминали ростовцы и суздальцы на вече после смерти Андрея Боголюбского52. В Рязани собралось вече. «Рязанци же здумавше рекоша, князь наш и братья наша погыбли в чюж. ем князи. Ехавше в Воронажь, яша его сами и приведоша его в Володимерь»53. Значит, на вече люди, трезво оценив обстановку, выдали Ярополка. Судьба князя была в руках вечевой общины, и он не имел средств, чтобы помешать осуществлению ее решения. Важно иметь в виду, что вече тут выступает как высшая власть по отношению к князю. Летописное сообщение интересно еще одной деталью. Рязанцы едут за князем в пригород Воронеж. Это свидетельство того, что старший город распространял свою власть на пригороды. В качестве пригорода в это время упоминается и Коломна54. По указанию В.Н. Татищева, рязанский князь Глеб должен был уступить Коломну с прилегающими к ней районами55. Показательно и свидетельство Ипатьевской летописи: «Посла Святослав Глеба сына своего в Коломну в Рязаньскоую волость»56. Можно назвать и такой пригород Рязани, как Ростиславль57. Все это говорит о том, что волость, включающая главный город и зависимые от него пригороды, вполне оформилась в Рязанской земле. Более того, устанавливаются и границы Рязанской волости. Так, когда Михалко в 1176 г. пошел на Глеба к Рязани, «бывшю ему на Мерьскои, устретоша и поели Глебови, рекуще: Глеб ся кланяет»58. Скорее всего послы рязанского князя встречали Михалково войско на рубежах, на границе Рязанской земли. Это тем более вероятно, что, как установил знаток исторической географии Киевской Руси А.Н. Насонов, в последние десятилетия XI в. — первые десятилетия XII вв. «рязанская территория достигла тех пределов в северо-западном направлении, в которых она оставалась в XII и первой половине XIII в»59.
В то же время замечаем и процессы распада в Рязанской земле. В 1180 г. рязанские князья Всеволод и Владимир Глебовичи обратились за помощью к Всеволоду Юрьевичу против старшего брата Романа. В летописном сообщении привлекает внимание одна деталь: князья жалуются на то что «старейший» брат отаимает у них волости60. Это понимать можно так, что в составе Рязанской волости выделились самостоятельные волости, в которых сидели князья. Воинство Всеволода пошло по рязанской земле, предварительно пленив в Коломне князя Глеба, посланного из Чернигова на помощь рязанцам. Роман, узнав о наступлении Всеволода, «побеже в поле мимо Рязань, а братью свою Игоря и Святослава затвори в Рязани»61. Всеволод по дороге взял город Борисов-Глебов. Видимо, этот город как пригород Рязани поплатился за грехи старшего города. В Рязани Всеволод заключил мир с Романом и с Игорем и «поряд створив всей братьи, роздав им волость их, комуждо по стареишинству»62. Не подлежат сомнению, что волости в Рязанской земле стали к тому времени уже достаточно устойчивым образованием.
Итак, процессы распада в Рязанской земле шли вполне зримо. Под 1186 г. узнаем об усобице в Рязанской земле. Оплотом младших князей Всеволода и Святослава стал Пронск. Узнав о коварных замыслах старших князей, они «почаста город твердити». Старшие князья, прослышав об этом, в свою очередь, пошли войной к Пронску, который в это время стягивал, видимо, уже значительную волость. Понятно, почему вои старших князей воюют здесь грады и села63. И только помощь владимирского князя спасла Пронск. Интересно то, что Муром в этот период «привязан» к Ростово-Суздальской земле гораздо крепче, чем Рязань. Всеволод посылает на помощь молодым князьям не только свояка Ярослава Володимерича, но и из Мурома Володимира и Давыда64. Однако рязанские князья все-таки проникли в Пронск65.
Всеволод Глебович, узнав о том, что брат Святослав изменил ему, что его жена и дети попали в плен, обосновался в Коломне и «почашься воевати, и бысть ненависть межю ими люта»66. В 1187 г. его активно поддержал Всеволод Владимирский. И вот на Рязань отправились Всеволод Юрьевич со своим свояком Ярославом Владимировичем, Владимир, князь из Мурома, и Всеволод Глебович из Коломны. Они пришли к городу «Попову и взяша села вся и полон мног, и возвратишася в своя си опять, землю их пусту створивше и пожгоша всю»67. Видимо, такая цель и ставилась: нанести удар земле, волости.
Ряд последующих свидетельств летописи говорит о том, что Рязанская земля не могла выйти из-под влияния сильного соседа. Тем не менее растет и самостоятельность Рязанской земли. Об этом косвенно свидетельствует и появление самостоятельной епископии в Рязани. Еще в 1187 г. Рязань входит в состав черниговской епархии, что явствует из ходатайства черниговского епископа Порфирия перед Всеволодом Юрьевичем в пользу рязанских князей68, а уже в 1207 г. встречаемся с рязанским епископом Арсением. У В.Н. Татищева находим прямое свидетельство о том, что князья рязанские просились у великого князя Рюрика и митрополита, «дабы область Рязанскую от епархии Черниговские отделить и поставить в Рязань особого епископа»69.
Таким образом, в конце XII — начале XIII вв. шел двусторонний процесс: укрепление положения Рязани по отношению к внешнему миру и одновременно усиление внутреннего волостного дробления.
Эти явления внутреннего дробления отчетливо обозначились в событиях 1207—1208 гг., довольно подробно описанных летописью70. Суть событий заключалась в том, что владимирский князь решил покарать Всеволода Чермного, изгнавшего Рюрика из Киева. Собираясь в поход, он «посла в Рязань по Романа и по братью его и в Муром по Давида»71. Все складывалось хорошо, но в последний момент Всеволод получил весть от рязанских князей Глеба и Олега Владимировичей о том, что их дядья — старшие рязанские князья — изменили ему и заключили союз с черниговскими князьями. Всеволод поступил, как всегда, весьма решительно: он «изъимал» рязанских князей вместе с их думцами и отправил во Владимир. Сам же «перебродися черес Оку... и поиде к Проньску»72. Пронский князь Михаил, узнав обо всем, бежал к своему тестю в Чернигов. «Проняне же пояша к собе Изяслава Володимерича и затворишася с ним в граде». Это сообщение летописца трудно переоценить: оно показывает, кто решал судьбы города и волости, а соответственно, в чем заключался процесс распада волостей на самостоятельные города-государства.
Почему же городская община Пронска решила оказать сопротивление Всеволоду? Летописец отмечает: «Надеющеся на градную твердость»73. Но в этом ли причина столь упорного сопротивления пронян? Над данным вопросом задумывался еще В.И. Сергеевич. «Пронску не угрожало не малейшей опасности. Всеволод шел не против города, а против князя, князь же бежал из города добровольно», — отмечал ученый. «Не следует ли, — говорил В.И. Сергеевич, — объяснять сопротивление пронян антагонизмом с владимирцами, которые, конечно, составляли главную силу Всеволода»74. Это предположение выглядит весьма убедительным. Накал борьбы между городами-государствами был очень силен. В войске Всеволода мы видим не только новгородцев, белозерцев, переяславцев, но и муромцев75.
Испытывая тяготы осады, проняне заявили своему князю: «Мирися с Всеволодом, пак ли промысли, како ти в нас воде быти»76. Можно сказать, что городская община дает указание князю, как ему действовать и поступить. Князь не выполнил того, что ему предписывалось, и жители Пронска отворили ворота Всеволоду, а князь Изяслав вынужден был удалиться. Всеволод же «омирив и, посади у них Олга Володимерича, а сам поиде к Рязаню». Заслуживает внимания то обстоятельство, что князь Всеволод «омиряет» пронян, т. е. вступает с ними в определенные отношения, а это характеризует последних как дееспособный общественный союз, представляющий собой одну из договаривающихся сторон77.
Вскоре войска Всеволода подошли к Рязани. Жители старшего города Рязанской земли поступили иначе, чем проняне: «Рязанци же прислашася к нему с поклоном, молящеся дабы не приходил к городу, и епископ их Арсении моляся часто»78. Летописец прямо указывает: «Рязанцы же отвориша ему»79. Всеволод ушел из пределов Рязанской земли. Жители же Рязани и пригородов, видимо, решили застраховать себя от дальнейших неприятностей, которые навлекали на них их беспокойные князья: «Рязанци вси здумавши послаша остаток князии и со княгынями к великому князю Всеволоду в Володимерь»80. Это — яркое свидетельство о вечевом строе в Рязанской земле. На вече сходятся «вси рязанци», иначе, в вечевом собрании принимает участие свободное население, независимо от социального статуса, что указывает на демократический склад вечевой организации. Вечевая община здесь едина. Обсудив проблему на вече, жители главного города и, возможно, пригородов пришли к единственно правильному, с их точки зрения, решению. И от этого решения зависела судьба князей со всеми их домочадцами. Всех их попросту выдали Всеволоду. Городская община еще раз показала свою власть и могущество, а князья свое бессилие и зависимость от общинной воли.
Скоро настроение городской общины Рязани резко изменилось. На столе в главном городе земли в это время сидел сын Всеволода Ярослав. «Рязанци же лесть имуще к нему, целоваша крест ко Всеволоду»81. Вскоре они «изимаша люди его и исковаша». В.И. Сергеевич видит в этих людях владимирцев, которых владимирский князь назначил на рязанские должности. Община не стерпела этого. При этом ее не испугал даже приход Всеволода с войском. «И прислаша Рязанци буюю речь, по своему обычаю», — с антипатией фиксирует события летописец82. Рязанцы жестоко поплатились за свое поведение. Всеволод сжег город, а жителей пленил. После этого был сожжен и «Белугород». Белгород — это пригород Рязани, который еще не вышел из сферы влияния главного города и несет ответственность за его поведение.
Заканчивая главу о Рязанской земле в книге «"Русская земля" и образование территории Древнерусского государства», А.Н. Насонов писал: «По состоянию материала имеем возможность только частично, фрагментарно восстановить историю образования Рязанской территории»83. Это, действительно, так. Материал по Рязанской земле не богат. Однако имеющиеся у нас в руках сведения позволяют сделать вывод, что Рязанская земля развивалась так же, как и другие земли Древней Руси. Это отнюдь не было «феодальное полугосударство», как считал А.Н. Насонов84. В результате формирования территориальных связей, пришедших на смену родоплеменным отношениям, на юго-востоке сначала возникает Муромская волость, из которой впоследствии выделяется Рязанский город-государство. И в Муроме, и в Рязани мы встречаем суверенные общины. В дальнейшем можно наблюдать выделение из Рязанской земли новых городов-государств. Развитие волостной жизни в этом направлении было прервано страшным татаро-монгольским ударом, который Рязанская земля приняла на себя первой.
Примечания
1. Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961. С. 115—139; Никольская Т.Н. Земля вятичей. М., 1981. С. 9; Седов В.В. Восточные славяне в VI—VIII в. М., 1982. С. 143—150; Археология Рязанской земли / Отв. ред. А.Л. Монгайт. М., 1974. С. 115.
2. ПСРЛ. Т. XV. СПб., 1863. С. 23; т. XX. СПб., 1910. С. 42 и др:
3. Ильин Н.Н. Летописная статья 6523 года и ее источник. М., 1957. С. 195.
4. ПСРЛ. Т. IV. Ч. I. Вып. I. С. 110; Т. V. Вып. I. С., 123; Т. XXV. С. 374 и др.
5. Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. М., 1965. С. 62.
6. Татищев В.Н. История Российская. Т. II. М.; Л., 1963. С. 70.
7. Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. С. 198.
8. НПЛ. Л., 1950. С. 469.
9. Насонов А.Н. «Русская земля»... С. 199: Poppe A. Panstwo i kosciol na Rusi w XI wieku. Warszawa, 1968. С. 164—165.
10. ПВЛ. 4. I. М.; Л., 1950. С. 137.
11. Седов В.В. Восточные славяне... С. 242.
12. Там же. С. 243.
13. ПВЛ. Ч. I. С. 150.
14. В.В. Мавродин по этому поводу писал о том, что Мономаховичи очень удачно выбрали место для первого удара. «Черниговские князья в земле вятичей, муромы и мордвы были носителями различного рода "примучиваний", и всякий, кто с ними боролся, объективно становился союзником местных "нарочитых людей", Муром покорился не только голой силе...» (Мавродин В.В. Очерки истории Левобережной Украины. Л., 1940. С. 205). Полностью принимаем наблюдение исследователя, за одним исключением: летопись ничего не говорит о муромских «нарочитых людях».
15. ПВЛ. Ч. I. С. 148.
16. Там же. С. 151.
17. Там же. С. 168. — По поводу этих смоленских воев недоумевал еще П.В. Голубовский (Голубовский П.В. История Северской земли до половины XIV ст. Киев, 1881. С. 97). Д.И. Багалей считал, что в летописи переданы варианты одного и того же события, которые «летописец счел за события разные и поставил в хронологической последовательности» (Багалей Д.И. История Северской земли до половины XIV столетия. Киев, 1882. С. 173—174. Прим. 4). Современный исследователь А.Г. Кузьмин видит в начальной летописи при изложении усобицы Святославичей и Всеволодовичей соединение двух источников. По одной версии Олег отправился к Мурому, получив помощь в Смоленске, по другой — он не был принят смольнянами и пошел к Рязани (Кузьмин А.Г. Рязанское летописание... С. 66—67). Однако на основании этих рассуждений выделять две версии неправомерно. Городская община не приняла Олега), но он вполне мог набрать добровольцев. Такой случай пооизошел с Изяславом Мстиславичем в Киеве (ПСРЛ. Т. II. М., 1962. Стб. 344).
18. ПВЛ. Ч. I. С. 168.
19. Там же.
20. Там же.
21. Там же. С. 170. — После поражения Изяслава и гибели его в битве под Муромом «вой побегоша, ови через лес, друзии в город» (ПВЛ. Ч. I. С. 168). Через лес, как убедительно предположил В.А. Кучкин, бежали в Ростовскую землю (Кучкин В.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X—XIV вв. М., 1984. С. 70. Прим. 114). Те же, кто бросился в город, оказались в западне.
22. ПВЛ. Ч. I. С. 170.
23. Там же.
24. А.Н. Насонов пишет: «К сожалению, мы не знаем, что представляла собою та организация г. Рязани ("рязанци"), с которой приходилось входить в соглашение князю Изяславу. Но ряд данных не оставляет сомнений в том, что в Рязани образовался класс местных рязанских феодалов. Очевидно, в городе сложилась какая-то правящая группа, руководившая жизнью Рязани. Ряд данных заставляет предполагать существование в Рязани феодальной знати» (Насонов А.Н. «Русская земля»... С. 199, 215). В отличие от А.Н. Насонова, мы таких данных не видим. Весь материал и по Рязани, и по соседним землям заставляет видеть в рязанцах членов городской общины, массы сельского и городского люда.
25. Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. С. 67.
26. Татищев В.Н. История Российская. Т. II. С. 105, 124.
27. ПСРЛ. Т. II. Стб. 286.
28. Там же. Стб. 290—292.
29. ПСРЛ. Т, VII. С. 242.
30. Монгайт А.Л. Рязанская земля. С. 336.
31. ПСРЛ. Т. IX. С. 157.
32. Там же. Т. II. Стб. 318—319.
33. Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. С. 81—82.
34. Там же. С. 82.
35. ПСРЛ. Т. II. Стб. 332.
36. Там же. Стб. 339.
37. Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. С. 82. — А.Л. Монгайт считает взаимоотношения с Ростово-Суздальской землей важнейшим внешнеполитическим фактором развития Рязанской земли (Монгайт А.Л. Рязанская земля. С. 341).
38. ПСРЛ. Т. II. Стб. 455. — Вплоть до 1152 г. политика была, видимо, другой. Привлекает внимание сообщение Никоновской летописи, согласно которому князь Юрий, собираясь идти на Киев, «посла в Рязань, и не бе ему оттуду ничто же» (там же. Т. IX. С. 186).
39. Особенно много о рязанских тысяцких сообщает Никоновская летопись. Под 1135 г. фигурирует тысяцкий Иван Андреевич Долгий; под 1148 г. — тысяцкий Константин; под 1155 г. — Андрей Глебов (ПСРЛ. Т. IX. С. 159, 177—178, 206). А.Н. Насонов считал, что в этих сведениях «вымысел переплетается с действительностью» (Насонов А.Н. «Русская земля»... С. 199). Но по мнению А.Г. Кузьмина, «как раз в известиях о тысяцких... нет каких-либо элементов вымысла» (Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. С. 93).
40. А верить ей основания есть. А.Г. Кузьмин полагает, что это известие попало во Львовскую летопись из ее общего с Ермолинской летописью источника — предполагаемого свода третьей четверти XV в. (Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. С. 98).
41. ПСРЛ. Т. XX. Ч. I. С. 177.
42. Там же. Т. II. Стб. 482. — В.Н. Татищев прямо пишет, что рязанские князья требовали для себя помощи против Юрия Долгорукого и за это приняли Ростислава «во отца место» (Татищев В.Н. История Российская. Т. III. М.; Л., 1964. С. 55).
43. ПСРЛ. Т. IX. С. 222.
44. Там же. Т. II. Стб. 508.
45. Там же. Стб. 560.
46. Там же. Т. I. Стб. 352.
47. Там же. Стб. 364. — Рязанское княжество вынуждено было вести борьбу на три фронта (Монгайт А.Л. Рязанская земля. С. 337).
48. ПСРЛ. Т. I. Стб. 372.
49. Там же.
50. Там же. Т. II. Стб. 597.
51. Там же. Стб. 602.
52. Там же. Т. I. Стб. 372.
53. Там же. Т. II. Стб. 606. — А.Л. Монгайт считал, что здесь имеется в виду р. Воронеж, а не город (Монгайт А.Л. Рязанская земля. С. 144. Прим. 3). В то же время он отмечает, что неизвестно, какой предлог был в подлиннике — «в» или «на». Во всяком случае, когда Ярополк Ростиславич убежал на Воронеж, он там «прехожаше из града в град». События татарского времени свидетельствуют о том, что в Рязанской земле был город Воронеж (Монгайт А.Л. Рязанская земля. С. 144).
54. О Коломне см.: Монгайт А.Л. Рязанская земля. С. 236.
55. Татищев В.Н. История Российская. Т. III. С. 119.
56. ПСРЛ. Т. II. Стб. 614.
57. Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. С. 97. — А.Л. Монгайт в рязанцах и муромцах усматривает «лучших мужей», феодалов, бояр. Доказательство он находил в сообщении Воскресенской летописи «о лучших людях рязанцах». Но если рязанцы — это и есть знать, то какой смысл выделять еще лучших людей? В то же время эти рязанцы у А.Л. Монгайта поднимают восстание, избивают дружину. А.Л. Монгайт упрекал Д.И. Иловайского: «О народе он почти не говорит» (Монгайт А.Л. Рязанская земля. С. 24). В то же время, сам А.Л. Монгайт устранил народ из социально-политической жизни рязанской земли. Д.И. Иловайский видел в рязанцах, пронянах — горожан (Иловайский Д.И. История рязанского княжества. М., 1858. С. 118—119).
58. ПСРЛ. Т. I. М., 1962. Стб. 379.
59. Насонов А.Н. «Русская земля»... С. 204—205.
60. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 387.
61. Там же. Стб. 388.
62. Там же.
63. Там же. Стб. 401—402.
64. Там же. — Прав А.Л. Монгайт, когда утверждает, что владимирский князь умело использовал те противоречия, которые возникали в Рязанской земле (Монгайт А.Л. Рязанская земля. С. 351).
65. Еще Д.И. Иловайский отметил, что из этой летописной записи узнаем о том, что «проняне» — это горожане (Иловайский Д.И. История Рязанского княжества. С. 71).
66. ПСРЛ. Т. I. Стб. 403.
67. Там же. Т. I. Стб. 406. — А.Г. Кузьмин убедительно идентифицирует населенный пункт «Попов» с городом — Опаковым в Рязанской земле (Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. С. 120).
68. ПСРЛ. Т. I. Стб. 404.
69. Татищев В.Н. История Российская. Т. III. С. 166.
70. При анализе этих событий необходимо использовать не только Лаврентьевскую летопись, но и Летописец Переяславля Суздальского. А.А. Кузьмин справедливо считает, что Летописец «может пролить некоторый свет на события, незнакомые владимирскому летописцу», а отдельные расхождения «летописей объясняются тем, что в них отмечены разновременные факты» (Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. С. 132—133).
71. ПСРЛ. Т. I. Стб. 430.
72. Там же. Стб. 431.
73. Там же.
74. Сергеевич В.И. Русские юридические древности. Т. II. СПб., 1900. С. 29:
75. ПСРЛ. Т. I. Стб. 432.
76. ЛПС. С. 108.
77. Там же.
78. Там же.
79. Там же.
80. ПСРЛ. Т. I. Стб. 433.
81. Там же. Стб. 434.
82. Там же.
83. Насонов А.Н. «Русская земля»... С. 214.
84. Там же.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |