Александр Невский
 

§ 9. Княжение во Владимире Великого Князя Михаила Юрьевича. Изменение политической жизни Ростово-Суздальской земли

Ярополк недолго правил во Владимире, обманув ожидания владимирцев: княжил, оглядываясь на Ростов1, и не так, как требовал «поряд». Послушаем, впрочем, самого летописца: «Седящема Ростиславичема в княженьи земля Ростовьскыя, роздаяла бяста по городам посадничьстве Русьскым дедьцким, они же многу тяготу людем сим створиша продажами и вирами, а сама князя молода бяста, слушая боляр, а боляре учахуть на многое именье. И святое Богородици Володимерьское золото и сребро взяста первыи день, ключи полатнии церковныи отъяста, и городы ея и дани, что бяшеть дал церкви тои блаженыи князь Андреи. И почаша Володимерци молвити: "Мы есмы волная князя прияли к собе и крест целовали на всемь, а си яко не свою волость творита, яко не творящися седети у нас, грабита не токмо волость всю, но и церкви, а промышляите, братья". И послашася к Ростовцем и к Суждальцем, являюще им свою обиду, они же словом суще по ним, а делом далече суще, а боляре князю того держахутся крепко»2. Неправедные поборы и насилия, чинимые Ростиславичами, накалили страсти во Владимире до крайности. Чашу терпения переполнили посягательства на богатства соборной церкви Святой Богородицы, составлявшие коллективную собственность владимирцев3. Это был произвол уже не в отношении отдельных лиц, а всей городской общины. Лаврентьевская, Ипатьевская и другие летописи делают причастными к расхищению церковного имущества двоих Ростиславичей. Тверская летопись обвиняет в этом одного Ярополка, что, пожалуй, справедливо: «А Ярополк грады, и волости и дани церковныи Святей Богородици отъят, также и злато церковное пойма, и ключи полатныа отъяста, идеже бе кузнь, и что бяше дал церкви той блаженный князь великий Андрей»4. Как бы там ни было, но главная вина лежала, конечно же, на Ярополке. Младший Ростиславич дерзнул и на такое святотатство, которое превратило его в лютого врага владимирцев: он вынес из храма чудотворную икону Марии и отдал ее зятю — Глебу Рязанскому, создав тем самым угрозу благополучию и даже существованию владимирской общины. Подобным образом мог действовать лишь завоеватель5. И владимирцы не без основания говорили о том, что князь ведет себя так, будто не в своей волости княжит. Выступление против Ярополка назрело. Сначала владимирцы явили свою обиду ростовцам и суздальцам, но те остались глухи к ней6. Тогда они стали «промышлять» не только словом, но и делом, подыскивая нового князя. Вспомнили о «сынке» Андрея Боголюбского Юрии7. Но наиболее подходящим сочли Михалку с братом Всеволодом. Владимирцы, «укрепившеся послашася Чернигову по Михалка и по брата его Всеволода, рекуще ты еси старее в братьи своеи, поиди Володимерю, аще что замыслять на нас Ростовци и Суждалци про тя, то како ны с ними Бог дасть и Святая Богородиця»8. «Летописец Переяславля Суздальского» к владимирцам присоединяет переяславцев: «Володимирци же с Переяславци укрепившеся, послашася в Чернигов по Михалка»9. В Тверской летописи также находим любопытное разночтение: «Володимерци же утверьдившеся межи себя, послаша к Чернигову по Михалка»10. Все эти речения «володимерци укрепившеся», «володимирци с переяславци укрепившеся», «воломиреци утверьдившеся» указывают, по нашему мнению, на вече, где принималось решение о приглашении во Владимир Юрьевичей. Призвание Михалки и Всеволода есть проявление самостоятельности владимирской вечевой общины в распоряжении княжеским столом. Однако нельзя сказать, что владимирцами двигали точный расчет и уверенность в победе. Были не малые сомнения относительного того, примут ли вообще приглашение Михалко и Всеволод. Поэтому их приезд люди восприняли как «новое чюдо Святое Богородици»11. А затем свершилось еще большее чудо: немощный Михалко, которого слуги несли «на насилех», разбил соперников, и те разбежались, кто куда: «Мьстислав же бежа Новугороду, а Ярополк Рязаню»12. Победителям же устроили триумфальную встречу: «Выидоша же с кресты противу Михалку и брату его Всеволоду игумени и попове и вси людье, и въеха в город к Святей Богородице»13. Перепуганные суздальцы приехали к Михалке с изъявлением покорности. Князь посетил Суздаль, а за ним — Ростов, «и створи людем весь наряд, утвердивъся крестным целованье с ними и честь возма у них и дары многы у Ростовець. И посади брата своего Всеволода в Перяславли, а сам възвратися Володимерю»14. Первым делом Михалко вернул «городы Святое Богородице, яже бе отъял Ярополк». Вызволил он из Рязани и образ Божией Матери, взятый из владимирского собора15. Местная община вновь обрела святыню — заступницу перед внешним миром, полным опасностей. Исход борьбы превзошел самые смелые ожидания. Владимирцы ликовали: «И бысть радость велика в Володимери граде, видящеу собе Великого Князя всея Ростовьскыя земли». Оставалось только дивиться «великому и преславному» чуду «Матери Божья»16. Радоваться и удивляться было чему: упал колосс — старейший Ростов и пристяжной Суздаль. Восстановлено прежнее единство волости, но уже не под главенством Ростова, а Владимира, где теперь сидел князь «всея Ростовскыя земли». Владимир и Ростов как бы поменялись местами и, следовательно, ролями. Отныне ростовцам пришлось бороться за свою самостоятельность, т.е. делать то, что делали владимирцы на протяжении двух десятилетий. Задача же владимирцев заключалась в удержании власти над ростовцами и суздальцами. Град Владимир воссиял величеством: «Отселе Владимирци прославлени быша богом по всеи земли за их правду, богу им помагающу»17.

Едва ли вокняжение Михалки во Владимире надо понимать так, что пригород на Клязме, презрительно третируемый ростовцами и суздальцами как скопище холопов, «сделался опять стольным гродом князя всей Ростовской земли»18. Думаем, что Владимир не «сделался опять стольным городом», а впервые стал им, добившись, можно сказать, небывалого успеха. Выиграл и Переяславль, чьи жители с владимирцами «имяхуть едино сердце»19. Владимирцы и переяславцы всюду действовали заодно20. Победа Владимира подняла политический статус Переяславля. В этом незначительном до сих пор пригороде был учрежден княжеский стол, который занял Всеволод Юрьевич21. Значение Переяславля возросло.

События 1175—1177 гг. представлялись Тихомирову «большим социальным кризисом, охватившим всю Владимиро-Суздальскую землю. Главными противниками Михалка и Всеволода, младших братьев Андрея Боголюбского, выступают бояре»22. Историк не учел многозначность упоминаемых им событий, задержавшись лишь на одной из их граней. Вероятно, он избежал бы этой односторонности, если бы по-другому взглянул на расстановку сил в Ростово-Суздальской волости. Юрьевичам вредили не мнимые бояре, но ростовцы и суздальцы, среди которых видим и бояр, и рядовых людей. В том же социальном составе проходят перед нами владимирцы и переяславцы, поддерживающие Михалку и Всеволода. Здесь мы наблюдаем вооруженное соперничество городских общин за преобладание и власть, т.е. военно-политическую борьбу, переплетавшуюся с борьбой социальной, порожденной насилиями и чрезмерными поборами княжеской администрации. И все-таки основной смысл происходившего состоял в военно-политическом противостоянии старших городов и младших пригородов.

Поражение Ростова и Суздаля, бегство из волости Ростиславичей и вокняжение во Владимире Михалки необходимо рассматривать как второй этап вооруженной борьбы между городскими общинами Северо-Восточной Руси. Основным политическим итогом его было превращение Владимира в стольный город с подчинением ему старейших городов. Произошел настоящий переворот в политической жизни Ростово-Суздальской земли. И тем не менее, он не дал прочных результатов. Ростов уступил, но только на время, ожидая удобного случая, чтобы снова взяться за оружие для отстаивания своего земского главенства23. Случай очень скоро представился.

Примечания

1. Есть основания полагать, что с помощью Ярополка ростовцы надеялись держать Владимир в сфере своего влияния. См.: Сергеевич В.И. Русские юридические древности. Т. I. С. 24.

2. ПСРЛ. Т. I. Стб. 374—375; ПСРЛ. Т. II. Стб. 598—599.

3. См.: Кривошеев Ю.В. 1) Социальная борьба в Северо-Восточной Руси... С. 9; 2) Социальная борьба и проблема генезиса феодальных отношений... С. 58.

4. ПСРЛ. Т. XV. Стб. 257.

5. См.: Соловьев С.М. Сочинения. Кн. 1. С. 533.

6. Обращение к ростовцам и суздальцам показывает, что Владимир, несмотря на свое выделение в отдельное княжение, не порывал отношений с Ростовом и Суздалем, признавая за ними авторитет старейших городов.

7. Неслучайно Юрия Андреевича мы видим среди владимирцев, встречавших Михалку «у Кучкова, рекше у Москвы». См.: ПСРЛ. Т. II. Стб. 600.

8. ПСРЛ. Т. I. Стб. 375.

9. ЛПС. С. 86.

10. ПСРЛ. Т. XV. Стб. 257.

11. ПСРЛ. Т. I. Стб. 375; ЛПС. С. 86; ПСРЛ. Т. XV. С. 357.

12. ПСРЛ. Т. I. Стб. 377; ЛПС. С. 87; ПСРЛ. Т. XV. Стб. 258.

13. ПСРЛ. Т. I. Стб. 377.

14. Там же. Стб. 378—379; ЛПС. С. 88; ПСРЛ. Т. XV. Стб. 259.

15. ПСРЛ. Т. I. Стб. 379; ЛПС. С. 88; ПСРЛ. Т. XV. Стб. 259.

16. ПСРЛ. Т. I. Стб. 377.

17. ПСРЛ. Т. XV. С. 86. «Се бо Володимерци прославлени Богомь по всеи земьли за их правду Богови им помагающю». См.: ПСРЛ. Т. I. Стб. 378.

18. Соловьев С.М. Сочинения. Кн. 1. С. 535.

19. ЛПС. С. 86.

20. Тихомиров М.Н. Древнерусские города. С. 415.

21. ПСРЛ. Т. I. Стб. 379; ЛПС. С. 88; ПСРЛ. Т. XV. Стб. 259.

22. Тихомиров М.Н. Крестьянские и городские восстания... С. 234.

23. См.: Корсаков Д. Меря и Ростовское княжество... С. 119.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница

 
© 2004—2024 Сергей и Алексей Копаевы. Заимствование материалов допускается только со ссылкой на данный сайт. Яндекс.Метрика