Александр Невский
 

Киев Ярослава

При Ярославе столица Руси обрела эпические черты, которые тесно связаны с древнерусским Киевом — громадным городом с множеством каменных златоглавых храмов, шумными торгами, богатыми монастырями, княжескими теремами, боярскими дворами, неоглядным торгово-ремесленным посадом и множеством ладей на днепровской глади. В облике Киева сказалась концентрация власти, а следовательно, и средств в одних руках, в руках Ярослава.

Князь пристроил к старому Киеву X в. свой Ярославов город. Под 1037 г. летописец сообщает:

«Заложи Ярославъ городъ великыи Кыевъ оу негоже града врата суть златая заложи же и црквь стыя Софья, премудрость Бию митрополию, и по семь церьквь на златыхъ вратехъ камену стыя Буа Благовещение... по семь стго Георгия монастырь и стыя Орины и при семь нача вера крестьяньская плодитися и раширятис и чернорисци поча множатися и манастырево почаху быти...»

Киев Ярослава примкнул к Старокиевской горе с юго-запада. Его охватил земляной вал высотой 14—16 м. В основу оборонительной конструкции было заложено несколько параллельных рядов рубленых стен, составленных из плотно пригнанных клетей-городен. По верху стены шли заборола, имевшие ходы и бойницы для стрельбы по осаждавшим.

Город Ярослава, имевший очертания ромба, располагал четырьмя каменными проездными башнями. Золотые ворота с церковью Благовещения на вершине были обращены на юго-запад. Город прорезали две главные улицы, пересекавшиеся в центре ромба. Тут был выстроен собор св. Софии — митрополия Руси и главная доминанта столицы.

В основу киевской Софии заложили ту же конструкцию, что в Чернигове. Пролеты большого купола имеют те же 25 греческих футов. Высота центральной главы составляет 30 м в Чернигове, 29 м в Киеве. Киевский храм имеет пять нефов и с трех сторон охвачен двумя рядами галерей. Интерьер Софии украсили фресковая роспись и мозаика.

Киевская София, несмотря на конструктивную византийскую основу, является русским собором и содержит немало черт, отсутствующих в греческих храмах.

Впоследствии на Руси было выстроено множество каменных храмов, но создать шедевр, подобный киевской Софии, не удалось.

В XI—XII вв. площадь Киева с предместьями достигла 360—380 га. Киев стал одним из крупнейших и красивейших городов Европы. Город застраивали бревенчатыми срубами, стоявшими посреди усадеб, защищенных деревянной оградой. Срубы чаще всего были двухмерными. К ним примыкало высокое крыльцо, построенное на столбах. Усадьбы застраивали рублеными срубами.

Красой Киева были монастыри. Вблизи св. Софии при Ярославе были возведены монастыри св. Ирины и св. Георгия. Рядом вознеслись каменные княжеские хоромы.

В строившихся на средства государства церквях и монастырях закипела работа. Летописец повествует: «...и собра (Ярослав) писце многы и прекладаша от Грекь на Словенскыи языкъ и писмя и списаша многы книгы».

В 1038 г. Ярослав совершил поход на ятвягов. В соседней с землями ятвягов Польше после смерти Мешко II (1025—1034) царило безвластие. И Ярослав, не теряя времени даром, утверждал власть Руси на западных рубежах державы.

В 1040 г. Ярослав ходил в поход на Литву, в ту пору остававшуюся языческой, что как бы развязывало в отношении нее руки у христианских соседей. А в 1041 г. Ярослав отправился в поход на Мазовию в ладьях.

Когда Казимир I Восстановитель въехал с отрядом в пятьсот рыцарей в Польшу, походы Руси на запад прекратились. В 1043 г. Казимир I женился на сестре Ярослава Марии Доброгнеге. Кроме того, Казимир вернул Ярославу то, что ранее вывез с Руси Болеслав I.

В 1042 г. сын Ярослава Владимир из Новгорода выступил на финский народ ям. В походе лошадей поразил мор. Не вернулся в Новгород и конь Владимира. Видно, пришлось русскому воинству возвращаться на родину пешим.

В 1043 г. состоялся последний военный поход Руси на Византию. Видимо, не все было ладно в отношениях православных соседей. Летописец очень хорошо рассказал о походе, и мы обратимся к его свидетельству.

«После Ярославъ Володимира сна своего на Греки... а воеводьство поручи Вышате оую Яневу и поиде Володимирь на Цсрь град в лодьяхъ и придоша в Дунай, и от Дуная поидоша к Царюград. и быс буря велика, и разби корабле Руси и княжь корабль разби ветръ. и взяша князя в корабли Ивань Творимирича воеводы Ярославля».

Шесть тысяч воинов выбросило на берег. С ладьи уцелевшей на берег сошел Вышата. Император ромеев Мономах (дед Владимира II Мономаха) принял надлежащие меры, и скоро Вышата с выброшенными воинами оказался в Византии.

Многих русских греки ослепили, а Вышату через три года мирной жизни с Русью отпустили на родину.

Итак, последний морской поход Руси на Византию был неудачен. Тюрки с каждым годом плотнее облегали низовья Днепра и Волги, и Русь верно обращала лицо к Европе. Брачный союз сестры Ярослава с Казимиром Польским служил гарантией прохождения купеческих транспортов с воском, скорой, лошадьми, челядью с Руси через Краков, Моравские ворота и Чехию на верхний Дунай.

В пору, когда союзная Руси Польша отворяла ворота русским товарам в Европу, быстро росла новая столица Волыни — город Владимир Волынский. В 1044 г. в храме Богородицы Владимира Волынского упокоили останки князей Ярополка и Олега Святославовичей. Раскопав прах, язычников крестили. Мы помним, как франки ранее возили останки своих святых в языческую Саксонию. Ярослав же повез на Волынь прах двоюродных дедов.

В 1045 г. Владимир Ярославович заложил храм св. Софии в Новгороде. Строительство велось до 1050 г. — года смерти Владимира Ярославовича.

Софию заложили там, где ранее проходила восточная стена новгородского детинца. Укрепления отодвинули на восток, ближе к берегу Волхова.

В 989 г. первым епископом Иоакимом в Новгороде была отстроена дубовая церковь св. Софии «о тринадцати верхах».

Не исключено, что в строительстве новгородской Софии приняли участие мастера, строившие собор в Киеве. В Новгороде диаметр центральной главы составил 20 греческих футов. Новгородская София имеет пять нефов и пять глав. Высота до вершины главного купола 30,68 м. В новгородской Софии своеобразие русской архитектуры обозначилось более определенно, нежели в Софии киевской. В Новгороде стены собора выложили из местного грубо обработанного камня. Стены новгородской Софии, как и киевской, в X в. не были оштукатурены. Кирпич в Новгороде использовали главным образом для выкладки арок. Влияние византийского стиля на севере Руси скрадывалось местным архитектурным своеобразием. Храм на Руси стал частью целостного образа (включая и ландшафт), жившего в представлениях зодчих. В строительстве зданий древнерусские зодчие выражали образ русской духовности.

В XI в. сформировался тип русской церкви трехнефный, шестистолпный, одноглавый. На восток были обращены три апсиды. На западе устраивали притвор и хоры. Прясла стен завершались закомарами. В XII в. на смену шестистолпным храмам стали приходить четырехстолпные.

В XII в. Русь начала дробиться. Зданий, подобных Софиям в Киеве, Новгороде и Полоцке, за редким исключением, уже не строили. То были символы духовной и материальной мощи единой Руси. Столицы княжеств украшались менее монументальными храмами. Но в XII в. число каменных церквей на Руси умножилось. Смоленск, Владимир-на-Клязьме, Старая Рязань и десятки иных городов отстроили множество каменных соборов. Они служили для утверждения местной духовной и светской власти. Храмы Новгорода, Пскова и Старой Ладоги, активно строившиеся в XII в., отличались особой прелестью. В их облике присутствовала некая непропорциональность, одновременно проникнутая удивительной цельностью и строгой, аскетической одухотворенностью. Образ этих храмов дышит духом Северной Руси.

Новгородская София располагала верхними полатями. Они служили для князей, бояр и для приема иностранных гостей, присутствовавших на богослужениях. Полати заливал свет. На них вела лестница специально построенной башни. Нижняя часть собора была более темной и казалась придавленной сводами хоров.

В 1108 г. новгородскую Софию начали расписывать. В 1144 г. расписали притворы собора. На стене южного притвора в 1144 г. написали изображение императора Константина и женщины, над головой которой из-под штукатурки в XIX в. расчистили надпись ОЛЕНА.

Вокруг новгородского детинца, служившего резиденцией местного владыки, в XI в. шумел большой город. Его улицы спускались к берегам Волхова. На правом берегу Волхова, напротив стен детинца, располагался торг. Отдельные слободы Новгорода имели свои названия. На левом берегу Волхова детинец окружали Людин и Гончарский концы, Загородский конец. На правом берегу Волхова, вокруг торга, раскинулись Словенский конец и Плотницкий конец.

Улицы Новгорода в X—XIII вв. мостили деревом. На плахи укладывали поперечные бревна. По прошествии нескольких десятков лет на старую мостовую настилали новый слой бревен и досок.

Новгород отовсюду был окружен рвом, вода в который поступала из Волхова. От торга к детинцу над Волховом был перекинут Великий мост, свидетель многих бурных событий из новгородской истории. Мост упоминают летописцы с 1134 г. Особенностью Новгорода было большое число богатых усадеб, составлявших застройку города. Их хозяевами были тысяцкие, сотские, бояре и купцы, державшие под крепкой властью необозримые просторы севера русского государства. В X в. усадьбы новгородцев не имели оград, зато помимо служб располагали огородами. В XI в. население города начало стремительно расти, и огороды быстро застроили. Изменилась не только структура усадеб, но и их соотношение. Дворы ремесленников, объединявшихся в цеха по видам деятельности, и усадьбы простого народа были невелики (15×30 м). Узкой стороной усадьбы выходили к улице. Застройка их состояла из рубленого дома и двух-трех служб.

Иными были усадьбы бояр. Дома бояр достигали площади 130—140 кв. м. Внешняя деревянная граница доходила до 1,5 тыс. кв. м. Вокруг боярского дома стояло множество хозяйственных служб и изб для челяди.

Новгородское боярство имело натуру широкую и дело ставило основательно. Недаром русские князья, имевшие повсюду в государстве едва ли не абсолютную власть, в Новгороде лишь служили горожанам, и если служба была не мила или менялся политический климат на Руси, изгонялись с позором и треском. Так могли поступать с князьями, окружавшими себя сотнями «изодетых кольчугами отроков», только сильные и своенравные новгородцы. Это были люди, слепленные из особого теста, замешанного на свободе и холодном материальном расчете.

Резиденцию князья в Новгороде имели около городского торга, а не в детинце, как в иных городах Руси. В XII в. князья вовсе переселились из Новгорода на Рюриково городище. Оно расположено недалеко от Новгорода, при истоке Волхова из озера Ильмень. Тогда же у опустевшего Николо-Дворищенского княжеского собора новгородцы создали вечевую площадь.

Рассказывая о древнерусской христианской архитектуре, было бы неправильно не упомянуть о знаменном распеве — одной из ярчайших составляющих целостной русской культуры X—XVII вв. В основу древнерусского музыкального канона была положена система осьмогласия. На восьми (осьми) гласах покоился весь строй церковного песнопения. Каждый из восьми голосов имел присущие ему тексты и собственные напевы с характерными мелодическими формулами.

Кроме того, в церковном песнопении была принята ладовая организация. Она представляла собой чередование тонов и полутонов, образующих двенадцатиступенчатый звукоряд, называемый церковным звукорядом. А обиходный звукоряд распадается на четыре согласия — простое, мрачное, светлое и тресветлое, по три звука в каждом.

Существовали определенные образцы или стереотипы церковных песнопений, они назывались подобны. Разные жанры церковных песнопений имели свои подобны. Сборники образцов под обнов составлялись на Руси уже в XI—XII вв.

Древнерусское церковное пение было хоровым, и под крышами соборов оно преображалось и приобретало неземное звучание. Православное пение не имело музыкального сопровождения, как не имела его и древняя католическая монодия — григорианский хорал. Единственным музыкальным инструментом, к тому же единственно способным воспроизвести слово, был человеческий голос. Полагали, что человек был самым совершенным инструментом, созданным богом как самодостаточная сущность.

Сохранилось около восьми десятков древних музыкальных крюковых рукописей XI—XIII вв. (Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР. XI—XIII вв. — М., 1984.) Полагают, что в XI—XIII вв. на Руси обращалось около 140 тысяч книг, приходившихся на семимиллионное население. (Сапунов Б.В. Книга в России XI—XIII. — Л., 1976.) Из этих книг значительное число было музыкально-певческих. Это была целая книжная академия, рассредоточенная по городам и весям Руси. И слова летописца о заботе, проявленной Ярославом к книгам, отнюдь не пустой звук. Однако книга в древности была дорогой. До XIV в. главным материалом для создания книг служила свиная или телячья кожа, именовавшаяся харатью—от греческого слова хартия. В XIV в. научились производить бумагу. На коже и бумаге писали чернилами. Чернила издревле изготовляли из желудей дуба.

В основе и во главе древнерусских певческих жанров стоит распевное чтение — простое, находящееся на грани пения и чтения. Это был жанр народных былин и песен. Эволюция древнерусского церковного песнопения являла собой постепенное слияние народной русской музыки и греческих песнопений. При этом греческое музыкальное начало постепенно вытеснялось и кристаллизовались древнерусские по сути распевы: большой знаменный, столповый, малый, демественный. Можно сказать, что стихия народной музыки Руси слилась с музыкой церковной и в значительной степени ее поглотила. И стали читаться священные тексты в стенах русских храмов, как читались за их стенами былины.

Изысканное византийское церковное пение на Руси существовало по преимуществу в крупных городах. Это был сольный кондакарный певческий стиль. Ему в XI—XIV вв. противостоял знаменный хоровой речитативный распев. Кондакарное пение было весьма сложно и предполагало наличие профессионально подготовленных певцов. Во многом из-за этого к началу XIV в. оно на Руси исчезло. И основным распевом стал столповый знаменный.

Главные певческие книги Древней Руси — Октоих, Ирмологий, Праздники, Минеи, Тиодь — распеты столповым знаменным распевом.

Запись музыки производилась особыми знаками, выражавшими знаменную нотацию. Позже такие записи стали именоваться крюковыми. Знаменная нотация служила для записи церковных песнопений знаменного распева. Кондакарная нотация использовалась для пения кондаков, киноников и прокимнов. Экфонетическая нотация служила для чтения нераспевных книг: Евангелия, Апостола, Пророчеств.

Знаки знаменной нотации XI—XIII вв. (Полиграфическая таблица знаменных нотаций XI—XVIII вв. из книги Т.Ф. Владышевской «Музыка Древней Руси». — М., 1993 г.):

1. Параклит
2. Крюк
3. Столица
4. Запятая
5. Палка
6. Статья простая
7. Статья мрачная
8. Статья светлая
9. Крыж
10. Стрела простая
11. Стрела громная
12. Два в челну
13. Переводка
14. Голубчик борзый
15. Чашка
16. Змиица
17. Паук
18. Челюстка

Помимо церковного песнопения Русь X—XIII вв. наполнялась музыкой мирской, перемежавшейся звуками множества разнообразных струнных и духовых инструментов. Пиры, происходившие на сенях княжеских и боярских теремов, являли собой театральные действа с играми, плясками, пением и шутовством. Среди прочих инструментов использовались небольшие органы. Стихия народной музыки захватывала торжища и посады и, перехлестнув городские валы, разливалась по матушке Руси то былинным сказанием, то жалостным плачем, то могучим хоровым многоголосием, то звонкой песней, подобной пению соловья.

В 1047 г. Ярослав, верный союзу с Казимиром, выступил в Мазовию против князя Моислава. В результате Моислав погиб, а Мазовия была присоединена к Польше. Киев был заинтересован в сохранении единой Польши.

В 1150 г. в феврале скончалась супруга Ярослава. Было ей от роду 30 лет.

В 1151 г. Ярослав поставил митрополитом Руси Илариона. Решение князя было оглашено и подтверждено собранием епископов в Софии киевской. Иларион был первым русским митрополитом в Киеве.

Прежде Иларион жил в пригороде столицы, в Берестове, и служил пресвитером. Много времени Иларион проводил на берегу Днепра, в том месте, где ныне стоит Печерская лавра. Тут Иларион молился и тут же, в склоне горы, вырыл пещеру, укрывавшую от непогоды и служившую местом уединения.

Илариону принадлежит «Слово о Законе и Благодати». В нем Иларион объясняет, что Ветхий Завет, именуемый митрополитом Законом, — это законы, данные иудеям. Новый Завет Иларион именует Благодатью и объясняет, что это благодать для всех народов.

Той порой в Любече жил человек, при пострижении обретший имя Антоний. Этот любечанин совершил поездку в Грецию, на святую гору (Афонскую), и там умолил игумена постричь его. По возвращении на Русь Антоний принялся ходить по монастырям. Были они в ту пору либо городскими, либо подгородними, располагавшимися неподалеку от укреплений. Антоний искал иного. Он начал ходить по лесным дебрям, в местах безлюдных, лишенных людского шума. И господь привел Антония на гору, где ранее Иларион вырыл пещеру. Место Антонию понравилось, он тут поселился, и скоро вокруг него стала собираться братия.

В 1052 г. скончался старший сын Ярослава Владимир, оставивший в Новгороде чудную память — храм Софии. В стенах новгородской Софии Владимира Ярославовича погребли.

В 1053 г. у сына Ярослава Всеволода от дочери византийского императора Мономаха родился сын, нареченный Владимиром и прозванный впоследствии Мономахом. Рождение мальчика было большим праздником для Руси, ибо Мономах был последним могучим правителем единой Киевской Руси.

20 февраля 1054 г. скончался великий киевский князь Ярослав Владимирович. Зимой Ярослав приехал в Вышгород. В ту пору Изяслав Ярославович княжил в Турове, Святослав сидел во Владимире Волынском, а при Ярославе находился более других им любимый Всеволод.

В Вышгороде Ярослав занемог и умер. Всеволод положил тело отца в сани и повез в Киев. Ярослава упокоили в Софии, им построенной. От роду Ярославу было 76 лет.

Предчувствуя скорую кончину, полный забот о государстве, Ярослав загодя разделил Русь между сыновьями. Изяславу был дан Киев, Святославу — Чернигов, Всеволоду — Переяславль, Вечеславу — Смоленск. При этом Ярослав завещал сыновьям «не преступати предела братня». Но это были лишь благие пожелания мудрого князя.

Десятью годами ранее, в 1044 г., скончался полоцкий князь Брячислав Изяславович. Отец его Изяслав Владимирович († 1001) был родным братом Ярослава, и по существу полоцкое княжение уже полвека было под самостоятельным управлением. Но то было лишь начало будущего раздробления русского государства.

Еще около столетия князья и бояре на Руси осознавали необходимость мощной центральной власти. Враги у Руси были сильные и стерегли миг для вторжения. Кроме того, экономические интересы государства требовали единой структуры производства и сбыта продукции, да и отдельные союзы славян, и прежде всего вятичи и хорваты, в XI в. были еще достаточно организованы и располагали собственной знатью. Бояре и княжеские сыновья, приезжавшие из Киева на окраины государства, не всегда чувствовали себя удобно среди дремучих лесов и хмурых лиц славян, ходивших в длинных полотняных рубахах и в остроносых кожаных сапогах. В XI в. многочисленные бояре, сотские, тысяцкие, вирники, гридни, отроки и христианские священники нуждались в сильном киевском князе как в гаранте утверждения их собственных прав и владений. В XI в. привилегированные сословия лишь усаживались среди народа, и власть их была зыбка.

Во второй четверти XII в. знать настолько прочно пустила корни на местах, что Киев стал восприниматься в провинциях не как покров, а как путы, и Русь начала распадаться на уделы, каждый из которых имел собственных князя, епископа и боярство. В XII в. от былой признательности к киевскому князю за земли и города, данные в кормление, не осталось и следа.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница

 
© 2004—2024 Сергей и Алексей Копаевы. Заимствование материалов допускается только со ссылкой на данный сайт. Яндекс.Метрика