Иго и Церковь
Русская летопись не случайно уже при первом упоминании о численниках подчёркивает, что татарские налоги и повинности не касались Русской православной церкви. Политикой завоевателей, опирающейся на их культуру и представления о мироустройстве, была не только веротерпимость, но и глубокое почтение к священству, к какой бы религии оно не относилось. Священнослужителей татары считали людьми неприкосновенными, а религиозные организации повсеместно освобождались от даней и поборов. На Руси, например, свободными от обложения и повинностей были не только архиереи, монахи и священники, но и все церковные служители, включая певчих и сторожей, а также люди, населявшие дворы при храмах.
Ханские ярлыки — жалованные грамоты русским митрополитам — юридически закрепляли эту практику. Помимо освобождения Церкви и её людей от налогов и повинностей, ярлыки объявляли неприкосновенными всё церковное имущество. Отныне ни один князь не мог его по своей воле отнять! А за оскорбление православной веры полагалась смертная казнь.
Справедливо и афористично выразился историк В.Т. Пашуто: «Отныне церковные иерархи были в ризе, как в броне»1. Однако не мешает учесть, что и князья, до того нередко изгоняемые со своих «столов» соперниками или местным населением, выкупив ханский ярлык, получали княжество в вотчину — то есть в наследственное владение, которое никто, без соизволения хана, не мог у них отобрать.
* * *
«Число» означало подворную перепись в городах (на Руси после освобождения от татарского ига подворное обложение было введено только в XVII в. царём Фёдором Алексеевичем — старшим братом Петра I2) и оценку обрабатываемых земель в деревне. Там единицей обложения был не «двор», а «соха», — участок земли, обрабатываемый одной сохой или плугом. В городах подворный налог должен был распределяться пропорционально, в зависимости от богатства хозяев (что сразу давало основу для злоупотреблений), а с «сохи» брали полгривны серебра в год — огромная сумма для крестьян!
Помимо прямого обложения — «выхода» или «царёвой дани» — чиновники Монгольской империи вводили ещё 13 видов «тягостей». Прежде всего, они претендовали на торговые сборы («мыт», «тамга» — отсюда пошло слово «таможня»). Вводили, как на всём пространстве империи, извозную повинность: «ям» (обязанность держать для чиновников сменных лошадей), «подводную» (возить государственные грузы на своих телегах и санях). Население обязывалось содержать ханских чиновников («корм»), давать им «дары» и «почестья» на имя хана и его родичей, производить экстраординарные сборы и давать людей, в том числе рекрутов, по «запросам», и т.п.
Численниками и баскаками, собиравшими, опираясь на «тысячную» организацию местного населения, поборы и дани и кормившимися от этой работы, были мусульманские купцы — «бесермены», откупавшие это право у великого хана. Да и сам хан Берке, по размышлении, счёл выгодным принять ислам ещё до того, как возглавил улус Джучи3. То есть он был полностью в курсе системы, которую вводил по приказу из Каракорума. Иначе и не могло быть: в землях вассалов улуса Джучи чиновники Менгу могли чувствовать себя свободно только и исключительно под защитой Орды и подвластных ей князей.
Примечания
1. Пашуто В.Т. Александр Невский. С. 128.
2. О царе и его реформах см.: Богданов А.П. В тени Великого Петра. М., 1998.
3. «Ты мусульманин, я же держусь веры христианской; видеть лицо мусульманское для меня несчастие», — сказал ему хан Сартак, возвращаясь от Менгу, утвердившего его правителем улуса Джучи, в ответ на приглашение посетить ставку Берке. — Иакинф. История первых четырёх ханов. С. 218.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |