Титулование «всея Руси» и русские князья XI—XIII вв.^*

После выхода в свет в 1890 г. статьи М.А. Дьяконова «Кто был первый великий князь "всея Руси"»¹ в науке утвердилось представление, что первым носителем данного титула являлся Михаил Ярославич Тверской, вступивший в 1305 г. на великокняжеский стол во Владимире². Однако за прошедшее столетие выявлен ряд более ранних упоминаний князей с определением «всея Руси». Было предпринято несколько попыток сводки таких известий — Х. Ловмяньский в 1972 г.³, автором этих строк в 1996 г.⁴, С.Н. Кистеревым в 2002 г.⁵ и М. Агоштон в 2005 г.⁶ По мнению Х. Ловмяньского, в домонгольский период определение «всея Руси» связывалось с обладанием Киевом, но было не более чем книжным, торжественным оборотом, а начиная с середины XIII столетия, с Александра Невского, приобрело официальный характер и перешло к его потомкам⁷. С.Н. Кистерев пришел к выводу «о существовании, начиная с княжения в Киеве Всеволода Ярославича, титула "великий князь всея Руси", правом на который поначалу обладали князья, занимавшие киевский великокняжеский стол, а затем, с середины XIII в., представители Всеволодова "гнезда" — Александр Невский и его преемники на владимирском престоле в лице тверских и московских владетелей»⁸. М. Агоштон считает, что «князьями всея Руси» стали в XII в. именовать киевских князей византийцы, а в XIII столетии это понятие было освоено русскими книжниками⁹. Но указанные работы были посвящены более широкому кругу проблем, чем применение определения «всея Руси» по отношению к князьям до XIV столетия; к тому же все четыре имеющиеся в литературе перечня случаев его употребления в данный период оказываются неполны¹⁰. Поэтому представляется полезным еще раз обратиться к этой теме¹¹.

В настоящее время известно восемь случаев применения определения «всея Руси» к князьям, жившим ранее Михаила Ярославича.

1. На опубликованной в 1998 г. В.Л. Яниным и П.Г. Гайдуковым печати Всеволода (в крещении Андрея) Ярославича, бывшего киевским князем в 1078—1093 гг., читается греческая надпись: Κ[UΡΙ]Ε ΒΟΗΘΕΙ Τω Ϲω ДΟUΛω ΑΝДΡΕΑ ΑΡΧΟΝΤΙ ΠΑϹΗϹ ΡωϹΙΑϹ — «Господи, помоги своему рабу Андрею, князю всея Руси»¹².

2. В послании митрополита Никифора Владимиру Мономаху (киевский князь в 1113—1125 гг.) — «к Володимеру, князю всея Руси, сыну Всеволожю, сына Ярославля»¹³.

3. В Ипатьевской летописи под 1125 г. — «Преставися благовѣрный князь христолюбивый великии князь всея Руси Володимерь Мономахъ»¹⁴.

4. В послании Константинопольского патриарха Луки Хрисоверга владимирскому князю Андрею Боголюбскому (60-е гг. XII в.) — «молвена суть многажды (речь идет об обвинениях, предъявляемых Андреем ростовскому епископу. — А.Г.) во своемъ тамо у васъ соборѣ и предъ великимъ княземъ всеа Руси»¹⁵. Имя князя не названо, но поскольку имеется в виду апелляция Андрея к носителям высшей церковной и светской власти на Руси, ясно, что речь может идти только о киевском князе. Это мог быть либо Ростислав Мстиславич, княживший в Киеве в 1160—1167 гг., либо (если верна датировка послания 1168 г.¹⁶) Мстислав Изяславич¹⁷.

5. В приписываемом Андрею Боголюбскому Слове о празднике 1 августа (60-е гг. XII в.) — «сии праздникъ уставленъ бысть худымъ и грешным рабом Божиим и пречистыя его матерее Богородице Андреем князем, сыном Георгиевымъ, внукомъ Манамаховымъ именем Владимира, царя и князя всея Руси»¹⁸.

6. В Лаврентьевской летописи под 1212 г. — «Преставися великыи князь Всеволодъ, именовавыи в святомь крещеньи Дмитрии, сынъ Гюргевъ, благочестиваго князя всея Руси, внукъ Володимера Мономаха»¹⁹. Как «князь всея Руси» определен здесь Юрий Долгорукий, княживший в Киеве (с перерывами) с конца 40-х гг. XII в. до своей смерти в 1157 г.²⁰

7. В Житии Авраамия Смоленского (середина XIII в.) — «при княженьи великого и христолюбиваго князя Мьстислава Смоленьскаго и всея Роускыа»²¹. Речь вдет о Мстиславе Романовиче, княжившем с 1197 по 1212 гг. в Смоленске, а затем, до своей гибели в битве на Калке в 1223 г., — в Киеве.

8. В начальной статье Галицко-Волынской летописи (третья составная часть Ипатьевской) — «По смерти же великаго князя Романа, приснопамятнаго самодержьца всея Роуси»²². Имеется в виду Роман Мстиславич, князь волынский и галицкий († 1205 г.), являвшийся в первые годы XIII в. сильнейшим князем в Южной Руси.

Приведенный материал позволяет сделать два заключения. Во-первых, определение «всея Руси» прилагалось в конце XI—XIII в. исключительно к киевским князьям²³. Во-вторых, в пяти случаях из восьми определение «всея Руси» применяется без одновременного употребления определения «великий». Еще в одном случае — с Мстиславом Романовичем — определение «великий» отделено от определения «всея Руси» эпитетом «христолюбивый». Т.е. только в двух случаях (№ 3 и 4) мы видим обычную в XIV—XV вв. формулу: «великий князь всея Руси». Резонно предположить, что в домонгольскую эпоху такой формулы еще не сложилось. Это хорошо видно из фрагмента № 6: Всеволод Великое Гнездо, о кончине которого идет речь, назван «великим князем», но без определения «всея Руси» (так как он не княжил в Киеве), а его отец Юрий Долгорукий назван «князем всея Руси» (ибо он являлся киевским князем), но не определен как «великий».

В связи с этим необходимо коснуться вопроса о титуле «великий князь». Определение «великий» изредка прилагалось к киевским князьям, но последовательно стало применяться к князьям владимирским с конца XII в. — со Всеволода Великое Гнездо²⁴. При этом в Новгороде вплоть до первых лет XIV в. такое титулование владимирского князя не признавали²⁵, а в Южной Руси оно применялось, но с обязательным добавлением определения «суздальский», снимающего претензии на общерусское верховенство²⁶. Таким образом, можно говорить о «сосуществовании» (с конца XII в.) титула «великий князь» для князей владимирских и определения «всея Руси» (применявшегося, по меньшей мере, с конца XI столетия) для князей киевских. При этом последнее определение не может рассматриваться лишь как почетное обозначение, прилагавшееся к наиболее выдающимся князьям (как было в домонгольский период с термином «царь»). Если такое можно допустить по отношению к Владимиру Мономаху и к ретроспективным определениям Юрия Долгорукого и Романа Мстиславича, то именование «князем всея Руси» Мстислава Романовича есть указание на его княжение в Киеве (помимо Смоленска — места действия Жития Авраамия). Особенно же показательно послание Луки Хрисоверга: здесь не названо даже имя князя, и эпитет «всея Руси» призван дать понять, что речь идет о главном русском князе, т. е. киевском.

Таким образом, дошедшие до нас примеры применения определения «всея Руси» по отношению к князьям домонгольского периода позволяют прийти к выводу, что, не являясь официальным титулом, оно было, тем не менее, принадлежностью князей киевских, считавшихся «старейшими» на всей Руси: киевские князья обладали правом на такое определение, иногда оно употреблялось взамен указания на княжение в Киеве.

После Батыева нашествия киевское княжение оказалось, по воле монгольских ханов, в руках великих князей владимирских — сначала Ярослава Всеволодича, затем его сына Александра Невского. В известиях о вокняжения того и другого во владимирском летописании встречаем формулы, практически синонимичные понятию «всея Руси»: «Батый... рече ему: Ярославе. Буди ты старѣи всѣм князем в Русском языцѣ»; «...приказаша Александрови (в Каракоруме. — А.Г.) Кыевъ и всю Русьскую землю»²⁷. Эти формулировки описывают тот же объем властных прерогатив, что и определение «всея Руси» у киевских князей более раннего времени²⁸. Возможно, статус киевских князей имели и преемники Александра на владимирском великокняжеском столе — его брат Ярослав и сын Дмитрий²⁹. Первым владимирским великим князем, который, несомненно, не являлся одновременно князем киевским, был Андрей Александрович (1294—1304)³⁰. По отношению к нему источники не сохранили применения определения «всея Руси». Оно прилагается один раз, в послании Константинопольского патриарха Нифонта к преемнику Андрея на владимирском столе — Михаилу Ярославичу³¹. Михаил, таким образом, является первым великим князем владимирским, поименованным в дошедших до нас источниках с определением «всея Руси», несмотря на отсутствие под его властью Киева.

Есть ли основания говорить о «принятии» Михаилом титула «великий князь всея Руси»? Такое суждение было бы правомерно, если бы, начиная с него, великие князья владимирские последовательно именовались с определением «всея Руси». Однако этого не произошло. Сам Михаил именуется таким образом лишь один раз; он не назван с определением «всея Руси» ни в летописных известиях, ни в своих договорах с Новгородом, ни в Житии, написанном его духовником игуменом Александром. Преемники Михаила на великокняжеском столе Юрий Данилович (1317—1322), Дмитрий Михайлович (1322—1326) и Александр Михайлович (1326—1327) не именуются «великими князьями всея Руси» ни разу. В отношении Ивана Калиты (великий князь в 1328—1340 гг.) встречаются четыре случая такого определения³² (при этом в его духовных грамотах оно отсутствует), в отношении его соправителя в 1328—1331 гг. Александра Васильевича Суздальского — ни одного. Семен Иванович (занимал великокняжеский стол в 1340—1353 гг.) именуется «великим князем всея Руси» восемь раз³³, Иван Иванович (1354—1359) — четыре раза³⁴, Дмитрий Константинович Суздальский (великий князь владимирский в 1360—1362 гг.) — ни разу. Таким образом, из восьми князей, занимавших владимирский стол между Михаилом Тверским и Дмитрием Донским, с определением «всея Руси» в сохранившихся источниках именуются лишь трое, т. е. менее половины³⁵, и те в относительно редких случаях; обычным продолжал оставаться титул «великий князь»³⁶.

Официальным, т. е. обязательным в документации, исходящей из великокняжеской канцелярии, титул «великий князь всея Руси» стал только в 80-е гг. XV в., при Иване III³⁷. В предшествующие эпохи это не титул в собственном смысле данного понятия, а определение, на которое имели право князья, признававшиеся главными («старейшими») на всей Руси. В домонгольский период это князья киевские. С середины XIII столетия право на именование князьями «всея Руси» получили великие князья владимирские — поначалу благодаря обладанию Киевом. Таким образом, никакого «принятия титула» Михаилу Ярославичу не требовалось: получив от ордынского хана ярлык на великое княжение, он приобретал право называться «князем всея Руси».

Тем не менее, княжение Михаила Ярославича — весьма существенная веха в истории определения «всея Руси» по отношению к князьям. Во-первых, он является первым великим князем владимирским, который поименован «князем всея Руси», не будучи одновременно обладателем киевского стола. Общерусское княжеское «старейшинство» полностью отрывалось, таким образом, от княжения в Киеве; завершился переход статуса «общерусской» столицы от Киева к Владимиру³⁸. Во-вторых, с эпохи Михаила Ярославича прослеживается «слияние» эпитетов «всея Руси» и «великий» в единую формулу — «великий князь всея Руси», по-видимому, именно благодаря окончательному перенесению понятия об общерусском политическом верховенстве — княжении «всея Руси», ранее связывавшемся с обладанием киевским столом, на владимирское княжение, именовавшееся «великим».

Примечания

*. Впервые опубликовано в сборнике: Михаил Ярославич Тверской — великий князь всея Руси. Тверь, 2008. С. 43—50.

1. Библиограф. 1889. СПб., 1890, № 1.

2. См., напр.: Кучкин В.А. Повести о Михаиле Тверском. М., 1974. С. 261; / Клюг Э. Княжество Тверское (1247—1485 гг.). Тверь, 1994. С. 103, 137, прим. 131.

3. Ловмяньский Х. Русско-литовские отношения в XIV—XV вв. // Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе. М., 1972. С. 270—271.

4. Горский А.А. Русские земли в XIII—XIV вв.: пути политического развития. М., 1996. С. 102, прим. 160.

5. Кистерев С.Н. «Великий князь всея Руси» в XI—XV вв. // Очерки феодальной России. Вып. 6. М., 2002. С. 76—83.

6. Агоштон М. Великокняжеская печать 1497 г.: к истории формирования русской государственной символики. М., 2005. С. 207—211.

7. Ловмяньский Х. Русско-литовские отношения в XIV—XV вв. С. 271.

8. Кистерев С.Н. «Великий князь всея Руси» в XI—XV вв. С. 84.

9. Агоштон М. Великокняжеская печать 1497 г. С. 215.

10. С.Н. Кистереву моя сводка осталась неизвестной, поэтому выявление упоминаний определения «всея Руси» в домонгольский период пришлось осуществлять заново, что привело не только к дополнениям, но и к упущениям; М. Агоштон же не знает ни одну из предшествующих сводок.

11. Статья не касается заслуживающих отдельного рассмотрения вопросов о возможной связи определения «всея Руси» с аналогичным элементом в титулатуре Киевских митрополитов и, соответственно, о возможных византийских корнях изучаемого элемента титула (см. о разных мнениях по этому поводу в указанных работах М.А. Дьяконова, Х. Ловмяньского, С.Н. Кистерева и М. Агоштон).

12. Янин В.Л., Гайдуков П.Г. Актовые печати Древней Руси X—XV вв. Т. 3. М., 1998. С. 20—21, 115, 260, 311 (№ 22а).

13. Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси XI—XIII вв. СПб., 1992. С. 71. Послание дошло в списках не ранее конца XV в., но предполагать здесь позднейшую вставку вряд ли правомерно, так как, во-первых, определение «всея Руси» имеется во всех списках «Послания о вере латинской» (см.: Там же), а во-вторых, в другом послании Никифора Мономаху такого определения нет, хотя оно помещено в тех же сборниках, что и первое (ср.: Кистерев С.Н. «Великий князь всея Руси» в XI—XV вв. С. 80: «Было бы странным, если бы поновление титула проводилось выборочно»).

14. ПСРЛ. Т. 2. М., 1962. Стб. 289. А.А. Шахматов, исходя из мнения М.А. Дьяконова о появлении определения «всея Руси» только в начале XIV в., предположил, что в статью 1125 г. оно попало из т. н. Полихрона начала этого столетия, который он считал одним из источников Ипатьевской летописи (Шахматов А.А. Обозрение русских летописных сводов XIV—XVI вв. М., 1938. С. 77). Но последующие исследования не подтвердили существование «Полихрона» начала XIV в. (см.: Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 1: XI — первая половина XIV в. Л., 1987. С. 236); самое позднее возможное время появление этой записи — ок. 1200 г., когда редактировался киевский летописный свод (вторая из трех частей Ипатьевской летописи), в составе которого находится статья 1125 г.

15. Русская историческая библиотека. Т. 6. Изд. 2-е. СПб., 1908. Стб. 66.

16. См. о датировке письма патриарха: Письменные памятники истории Древней Руси. СПб., 2003. С. 254—255.

17. Краткая редакция послания дошла в списке середины XVI в. (другая редакция, Пространная, читающаяся в Никоновской летописи и содержащая дополнения и поновления в сравнении с Краткой, дает в интересующем нас месте чтение «предъ великимъ княземъ киевскимъ», см.: ПСРЛ. Т. 9. М., 1965. С. 224; о соотношении редакций см.: Письменные памятники истории Древней Руси. С. 255). Но предполагать в титуловании киевского князя позднейшую вставку здесь невозможно, поскольку, если снять определение «великий... всея Руси», то фраза становится бессмысленной: «молвена суть многажды... предъ княземъ» (каким?). Это определение заменяет отсутствующее имя князя, указывая, что речь идет о князе киевском. Полагать, что первичным было чтение Пространной редакции — «великий князь киевский» — нельзя, поскольку такое определение ни в одном источнике домонгольского времени не встречается.

18. Филипповский Г.Ю. «Слово» Андрея Боголюбского о празднике 1 августа по списку 1597 г. // Культура славян и Русь. М., 1998. С. 236—237. Самый ранний список «Слова» датируется концом XV в. (устное сообщение Е.Л. Конявской), но вставка титула Мономаха маловероятна, так как рядом сам Андрей не поименован даже «великим». Именование Владимира «царем» также нет оснований считать анахронизмом: случаи применения этого термина к князьям домонгольского времени известны (см.: Vodoff W. Remarques sur le valeur du terme «tsar» appliqué aux princes russes avant le milieu du XV^e siècle // Oxford Slavonie Papers. N.S. Vol. 11. Oxford, 1978).

19. ПСРЛ. Т. 1. М., 1962. Стб. 436. Лаврентьевская летопись представляет собой свод 1304 г. (обычно в литературе он датируется 1305 г., что не совсем точно, поскольку его последнее известие относится к лету 6713 ультрамартовского, т. е. 1304 г.), следовательно, если и допускать, что определение «всея Руси» появилось не под пером современника, а является позднейшей вставкой, сама вставка не могла быть сделана позже 1304 г.

20. М. Агоштон ошибочно полагает, что речь в данном случае идет о «Руси» в узком смысле — территории вокруг Киева (см.: Агоштон М. Великокняжеская печать 1497 г. С. 211). В домонгольский период термин «Русь» имел как узкое, так и широкое (все восточнославянские земли) значения; наличие при нем определения «всея», несомненно, свидетельствует об употреблении данного понятия в широком смысле (не предполагаем же мы, что в применявшемся в ту же эпоху титуле «митрополит всея Руси» под «всей Русью» имелся в виду только район Киева).

21. Розанов С.П. Жития преподобного Авраамия Смоленского и службы ему. СПб., 1912. С. 6. Житие дошло в списках не ранее XVI в., но не видно оснований, чтобы считать определение «всея Роускыа» вставкой. Его форма, донесенная в наиболее древней из сохранившихся редакций памятника, несет явный след искажения, происшедшего при переписке более раннего текста: первоначально должно было читаться либо «всея Роуси», либо «всея Роускыа земли».

22. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 715. Фрагмент датируется либо серединой XIII в. — временем работы над «галицкой частью» Галицко-Волынской летописи, либо (самое позднее) концом XIII столетия, когда текст редактировался на Волыни. Х. Ловмяньский процитировал помещенное выше, в заголовке Галицко-Волынской летописи по Ипатьевскому списку, определение Романа как «самодержца всей Русской земли», справедливо отметив, что это вставка переписчика начала XV в., так как в других списках Ипатьевской летописи данного фрагмента нет (Ловмяньский Х. Русско-литовские отношения в XIV—XV вв. С. 270), но не обратил внимания, что в следующей фразе, имеющейся во всех списках (т.е. относящейся к оригиналу Ипатьевской летописи — тексту конца XIII в.), Роман назван «самодержцем всея Руси».

23. Правда, Роман Мстиславич формально киевским князем не был, но в период своего высшего могущества он распоряжался судьбой киевского стола, и галицкий летописец, несомненно, исходил из первенствующего положения Романа на Руси, включая Киев (ср. его характеристику под 6758 г. как «царя в Русской земле» — ПСРЛ. Т. 2. Стб. 808).

24. См.: Poppe A. Words that Serve the Authority: on the Title of «Grand Prince» in Kievan Rus' // Acta Poloniae Historica. Warszawa, 1989. T. 60.

25. Впервые в новгородских грамотах «великим князем» именуется Андрей Александрович, предшественник Михаила Ярославича на великом княжении, см.: Грамоты великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949, № 34—35. С. 63—64 (грамоты 1301—1302 гг.).

26. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 741, 758, 779, 808; Горский А.А. Русские земли... С. 12, 88 (прим. 66).

27. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 470, 472.

28. Ср.: Ловмяньский Х. Русско-литовские отношения в XIV—XV вв. С. 271; Кистерев С.Н. «Великий князь всея Руси» в XI—XV вв. С. 83—84.

29. См.: Горский А.А. Ногай и Русь. С. 199 наст. издания.

30. Там же. С. 216.

31. Русская историческая библиотека. Т. 6. Стб. 147.

32. Грамоты Великого Новгорода и Пскова. № 84, 86. С. 142—143; ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 44, 52.

33. ДДГ. № 2. С. 11; ПСРЛ. Т. 15. Вып. І. Пг., 1922. Стб. 53, 62; Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950. С. 363; Русская историческая библиотека. Т. 6. Приложения. С. 15—16, 25—26, 35—38; Орешников А.В. Материалы к русской сфрагистике / Труды Московского нумизматического общества. Т. 3. Вып. 1. М., 1903. Табл. 1, 3.

34. ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 63, 68; Русская историческая библиотека. Т. 6. С. 47—48, 165—166.

35. Д ля сравнения: среди 19 князей, занимавших в период от Всеволода Ярославича до Батыева нашествия киевский стол (исключая тех, кто пребывал на нем менее года), с определением «всея Руси» названы 6, т. е. 32%. Таким образом, при некотором учащении употребления изучаемого эпитета в XIV столетии (которое, впрочем, можно отчасти связать с большим количеством сохранившихся источников), принципиального изменения не было, — он, как и прежде, применялся нечасто.

36. Считать титул «великий князь» сокращенным от титула «великий князь всея Руси» (см.: Кучкин В.А. О принятии Михаилом Ярославичем Тверским и владимирскими князьями титула «великий князь всея Руси» // Михаил Ярославич Тверской — великий князь всея Руси. Тверь, 2008) нет никаких оснований. Он прилагался к владимирским князьям задолго до Михаила, начиная со Всеволода Великое Гнездо. Отсутствие титула «великий князь» в договорах Новгорода с отцом Михаила Ярославом Ярославичем связано с тем, что новгородцы до рубежа XIII—XIV вв. не признавали великокняжеского титула за владимирскими князьями (см. выше прим. 2 на с. 92), а не тем, что такого титула не было. О его реальности говорит не только его последовательное применение с конца XII столетия владимирскими и ростовскими летописцами, но и (начиная с Юрия Всеволодича) летописцами Южной Руси (при отсутствии применения данного титула ими к своим, южнорусским князьям, включая киевских, см. выше прим. 3 на с. 92): это ясно свидетельствует, что великокняжеский титул владимирских князей был не изобретением владимирских книжников, а политической реальностью.

37. См.: Каштанов С.М. Социально-политическая история России конца XV — первой половины XVI в. М., 1967. С. 123; Лаушкин А.Б. К вопросу о формировании великокняжеского титула во второй половине XV в. // Вестник МГУ. Сер. История. 1995, № 6.

38. При всей формальности данного статуса Владимира по отношению к некоторым территориям Руси в ситуации начала XIV в., фикцией он не был. Князья московского дома, занимавшие владимирский стол, уже с середины XIV столетия использовали формальное верховенство на всей Руси для претензий на обладание русскими землями, лежавшими за пределами Северо-Восточной Руси и Новгородской земли (см.: Флоря Б.Н. Борьба московских князей за смоленские и черниговские земли во второй половине XIV в. // Проблемы исторической географии России. Вып. 1. М., 1982).

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница